У счастья глаза зеленые

В дорогом кожаном салоне автомобиля повисла тишина. Настолько она была напряженной, что у меня начало закладывать уши, она давил с огромной силой и заставляла сжиматься мое сознание. Однако эта тишина к моей глубокой радости долго не продлилась. Кондитер сидел в пол оборота и смотрел в тонированное окно. Что он там хотел увидеть, я не имела ни малейшего понятия, но сама того не замечая решила последовать его примеру. Сейчас нас разделяло всего несколько сантиметров, и в голове я крутила множество слов какие хотела бы сказать мистеру Вонке, но в итоге только трусливо отмалчивалась и будто ждала подходящего момента. Вот только какого? — У вас удивительная способность влезать во всякие неприятности, — спустя пару минут строгий голос кондитера разорвал это давящую на уши тишину. — Я не ищу, они сами как-то… — Что? Находят вас? — мистер Вонка отвел взгляд от изучения городского пейзажа за окном и с усмешкой направил его на меня. — Ну не совсем так… — Как вы оказались сегодня ночью на моей фабрике? — он вообще даст мне хоть слова сказать? Просто берет и наглым образом перебивает на полуслове! Во мне загорало возмущение. С одной стороны я понимала, что вновь оказалась виноватой, но зачем тогда спрашивать, если не хочешь выслушать? — И почему вы молчите, мисс Бекас? — я действительно промолчала на его вопрос, чтобы вновь не быть прерванной. — А вы даете мне сказать? — немного язвительно произнесла я, на что шоколадник только тихо хмыкнул. — С удовольствием послушаю теперь вас, — на мою небольшую колкость в его адрес, мужчина, как ни странно ответил более вежливо. — Мы оказались там через ваш пожарный выход, — не стала врать кондитеру. Да и не было смысла никакого, и даже если бы он был, все равно не соврала бы ему. — Я догадался уже, что через него. Мне интересно, с какой целью вы трое это сделали? — холодно припечатал кондитер и уставился в упор на меня. Хотите узнать? Получите и распишитесь мистер Вонка: — Я и мои напарники работаем репортерами под прикрытием. Одним словом «желтая пресса». Бегаем за такими знаменитыми людьми как вы и ищем интересную для нас информацию, — когда я на одном дыхании отчеканила эти слова, мужчина скривился. Видимо неприятно сидеть рядом с таким человеком. Я глубоко вздохнула и набралась храбрости для того чтобы в одно мгновение выпалить это: — Но знаете, мистер Вонка, у меня не было выбора. Раньше я мечтала совсем о другом, но позже осознала, что мечты и реальность это два разных мира. Я пошла туда работать не потому, что мне нравится, а потому что так надо. Возможно, вам, человеку, который практически всю жизнь занимается тем, чем ему нравится и зарабатывает этим целое состояние, противно смотреть на людей вроде меня. Но мне вовсе не кажется постыдным то, что я зарабатываю деньги как могу. И пускай даже это будет «желтая пресса», да что угодно не имеет никакого значения. Суть в том, мистер Вонка, что не все всегда складывается в жизни так, как мы хотим или мечтаем. И никто, даже вы не имеете права смотреть свысока! — неожиданно для меня самой мой голос внезапно дрогнул, а в глазах застыли горькие слезы. Нет, только не сейчас. Все это время кондитер молча, сидел и слушал, даже не проронив ни слова. — Но я имею полное право ненавидеть, — фраза мистера Вонки как гром среди ясного неба пробила меня насквозь. Слезы вот-вот норовили продолжить свой путь съезжая вниз по щекам, но я упорно останавливала их, не желая показывать мужчине. — С этим я уже не могу поспорить, — слезы нехотя отходили в сторону, и взамен им в сердце пришла боль, будто старую рану, которая совсем недавно затянулась, вновь растерзали. Дальше молчание снова затянулось. Не знаю почему, но мне совсем не хотелось поднимать эту тему. — Но это вовсе не значит, что я ненавижу, — после недолгой паузы ответил кондитер. — Тогда зачем говорите о ненависти? — понятия не имею, был ли логичен мой вопрос, но мне очень хотелось отвлечься от слез подоспевших так не вовремя. — Знаете, почему на фабрике у меня не работают люди? Потому что они все были корыстны настолько, что продавали мои рецепты другим дешевым кондитерам. Репортеры всюду пытались засунуть свой нос и пробраться на мою фабрику, оттуда и зародилась ненависть к ним. И дело было отнюдь не в болтливости и лени, как я говорил с самого начала. Но вам я почему-то поверил и ни сколько об этом не жалею, — слова кондитера были такими искренними, что я ни на секунду не усомнилась, что так оно и есть на самом деле. — Вот почему у вас работают Умпа-лумпы, — догадалась, к чему клонит кондитер. Мистер Вонка одобрительно кивнул. — Им не нужны деньги, не нужно богатство, всего лишь шоколад. Любовь к шоколаду объединяет меня с этим веселым народом, — жаль, что только к шоколаду, пролетело в моей голове, и я грустно улыбнулась. Из окна автомобиля я заметила, что мы уже подъезжаем к дому моей бабушки, и когда машина совсем остановились возле бордюра, кондитер лукаво улыбнулся, а затем произнес: — Сегодня вы превзошли саму себя, мисс Бекас. Заставили усомниться в вас дважды. Но два это плохое число, — мужчина наклонился ко мне неприлично близко, и одной рукой убрал выбившуюся, огненную прядь волос из хвоста за ухо при этом, будто совсем невесомо прикасаясь большим пальцем к моей щеке. Волна таких привычных и таким приятных мурашек прошлась по всему телу.  — Спасибо вам большое за то, что помогли сегодня! — вовремя отойдя от наваждения, я просто пулей вылетела из машины и понеслась как ошпаренная к двери дома. Опять вся покраснела как помидор, да, наверное, даже хуже! И что это он имел в виду, что два плохое число? Нужно заставить усомниться во мне трижды? Эти его загадки меня жутко пугали и лишали какого-либо здравого смысла. Дома меня встретил голодный Апельсинчик. Он был даже немного взволнован. Ведь хозяйка отсутствовала довольно-таки долго и животное по всей видимости не находило себе места, хотя я напротив, надеялась застать его спящим. Мысли в голове накапливались как снежный ком. В итоге я так и смогла понять, есть ли у кондитера ненависть ко мне, или обида? Он совсем меня запутал своими высказываниями и поставил в тупик. С одной стороны все его поступки относительно меня показывали то, что ему далеко не все равно, что будет дальше, а вот с другой мне казалось, что он чего-то боится. Но, это действительно, возможно просто казалось… Всю оставшуюся ночь кондитер не желал покидать моих мыслей. А, может быть я сама того не хотела? Этот жест, который произошел в машине, я прокрутила в голове, наверное, раз двести, прежде чем уснуть. И это не давало мне покоя, заставляя крутиться из стороны в сторону и только более чем через пару часов провалиться в сон. На следующий день на работу мы заявились подавленными. У каждого из нашего «счастливого» отдела под номером тринадцать залегли синяки под глазами от недосыпа, который настиг нас этой ночью. Не исключено, что и настроение у ребят, так же как и у меня остановилось где-то ниже плинтуса, и даже не думала подниматься выше. В издательстве стояла какая-то суматошная атмосфера, и суматошной она была не в плане работы а, в плане того что все шептались и хихикали восторженно что-то обсуждая. И только мы как всегда не были в курсе событий. Правда, наш отдел не стал обращать на это никакого внимания, и судя по всему зря. Перед этим, в кабинет я заявилась самая первая, что очень странно ведь Шелли и Мэтт всегда приходили раньше. Надеюсь, они не решили дружно проспать, не сказав об этом мне? И я была неправа. С минуты на минуту эта парочка прибыла на место. Причем как я и говорила — с синяками под глазами, была не я одна. Шелли вообще как будто утром причесаться забыла, как встала, так собственно и пошла. А вот про Вуда я бы вообще предпочла умолчать и не вдаваться в подробности. Грубо говоря, я единственная кто из нас троих выглядел более-менее прилично. — Утро доброе! — попыталась хоть как-то разгладить обстановку, но ребята лишь хмуро на меня посмотрели. Ну и ладно. — Добрее просто быть не могло, — отозвался Вуд, усаживаясь за свой рабочий стол. — Это точно. Что с Кристиной будем делать? — этот вопрос назрел не только у одной Шелли. Я тоже порядком волновалась за это, но радовалась тому, что мы хотя бы от полиции смогли избавиться. Точнее не мы. — Пойти и сказать ей правду, разве есть еще варианты? — а вариантов больше у нас никаких не имелось и, слава богу. Потому как еще одни «гениальные» идея ребят я бы точно не пережила. — А про полицию я думаю, стоит умолчать? — блондин небрежно взъерошил волосы и откинулся на спинку рабочего стула. — Да, от неприятных подробностей думаю, стоит воздержаться, — задумчиво протянула Райдер. И я не могла не согласиться со своими напарниками, потому что если про обман с фабрикой мы еще имели силы сознаться перед начальницей, то уж про полицию и подавно рассказать не сможем. Такое откровение явно закончилось бы нашим увольнением, причем всех. Мы свято надеялись, что миссис Уолтер не станет держать зла на нерадивых работников, которые решили по случаю ее обмануть. Но как бы мы себя не успокаивали, ребятам эта идея отнюдь не нравилась. Они впервые шли в чем-то сознаваться Кристине, и было видно, что волновались не меньше чем я. — Давайте дождемся, пока она сама вызовет ладно? — в голосе брюнетки послышалась дрожь. — Боишься Шелли? — с лукавой улыбкой на лице девушку подколол Мэтт. А кто сейчас не боялся? Мы все боялись, но видимо парень просто решил поиздеваться над девушкой. — Не дождешься Вуд! — пробурчала Райдер, возвращаясь взглядом к экрану компьютера. — А то я не вижу Шелли, как ты трясешься. Не надо было врать Кристине, и тогда бы ничего бы этого не было, — парень нахмурился сильнее прежнего и сейчас был похож на дождевую тучу. — Хочу напомнить кое-кому, что он с радостью поддержал мою идею! — прошипела на парня Райдер и замахнулась на него карандашом, но я вовремя отобрала у девушки этот предмет. — Прекратите немедленно! — взревела моя персона на весь кабинет, что ребята мигом вздрогнули, оборачиваясь на меня. — Мы все в какой-то степени хороши, так что давайте не будем считаться, кто виноват больше, а кто меньше, — после этого ребята даже и не вздумали встревать и просто делали вид, будто их друг для друга не существует. На протяжении всего рабочего дня мы ждали, когда миссис Уолтер вызовет нас или зайдет сама навестить свой любимый отдел. Однако начальница даже и не думала появляться или же вызывать к себе, и тогда мы решили пойти все-таки к ней сами. А в издательстве, уже как добрых нескольких часов продолжали шептаться, и что-то бурно обсуждать, не переставая размахивать руками. Мы прошли на третий этаж, где располагался кабинет миссис Уолтер, и увидели там скопление народу, а именно девушек. — Что здесь происходит? — первый этим вопросом задался Вуд. Мы растолкали толпу девушек, чтобы пройти к двери и не понимали, что за сброд здесь скопился. — Эй, Майли, что тут творится? — Мэтт обратился к одной из знакомых девушек, которая тоже являлась сотрудником этого издательства. Белокурая девчушка маленького роста резво развернулась в нашу сторону, а затем проверещала немного писклявым голосом: — Так новый начальник у нас! Говорят у Кристины какие-то проблемы, на родине, она улетела в Париж, а в замену ей вот брат ее нарисовался! — мы разинули синхронно рты от удивления и замерли на месте. — И давно он тут рисуется? — осторожно поинтересовалась Райдер. — Нет, только сегодня приехал! — напоследок ответила девушка и скрылась среди толпы других работниц. Значит вот почему здесь такое скопление народу, причем женского пола. Мы с ребятами недоуменно переглянулись и бросили взгляд на дверь кабинета миссис Уолтер. Кто бы знал тогда, что знакомство с новым начальником сыграет такую важную роль...