***
Джейсон смотрит короткую программу Отабека, вздыхает и что-то помечает в блокноте. Алтын замечает это краем глаза, пока заходит на тройной лутц. Недоволен. Чем на этот раз? Вроде бы катается сегодня почти чисто. Впрочем, Данджен редко бывает кем-то доволен, в этом у него была возможность убедиться. Проведя в Детройте уже больше месяца, успел немного освоиться в чужой стране, на катке, привыкнуть к тренеру и товарищам по группе. Тяжело привыкать к незнакомой обстановке, новым лицам, громадной разнице во времени с домом. Совершенно другой программе в школе. Вдобавок, он берёт в качестве дополнительного языка для изучения французский и подтягивает свой скудный английский. Дома был репетитор, но этого оказывается ничтожно мало, когда живешь в стране носителей языка. Данджен его инициативу одобряет. Как и родители. Знание иностранных языков пригодится всегда. Возможно, даже для дальнейшей карьеры тренера, но так далеко загадывать пока рано. Ему просто нравится мягкое звучание французского. На другом берегу реки уже Уинсор, Канада, и изредка на улице можно услышать французскую речь канадцев. Туристов здесь почти нет, город приходит в упадок, жизнь кипит только в Даунтауне да культурных и спортивных центрах, вроде того, в котором живёт и тренируется он сам, а раньше был огромный густонаселённый мегаполис. Сейчас половина домов заброшена, в Мидтаун лучше вообще не соваться, если не хочешь нажить неприятностей, особенно по вечерам. Ещё есть благополучные окраины. Раньше Отабек такие только в фильмах видел. Одинаковые, словно под копирку срисованные дома с зелёными газонами, прилизанными живыми изгородями и машинами на подъездных дорожках. Соседствующие с чёрными грязными гетто, где царят свои порядки, неподвластные полиции. Но всё-таки Детройт живёт, пусть со стороны кажется, что у него уже нет шанса на выживание, в нём есть своё мрачное, суровое очарование. Когда был поставлен выбор, ехать в солнечную Калифорнию или в Мичиган, он выбрал Детройт почти не раздумывая. Край Великих озёр казался куда более заманчивым местом, чем солнечные океанские пляжи и Голливуд. Меньше соблазнов, больше времени можно отдавать льду. Да и Джейсон Данджен был действительно хорошим тренером. Их группа небольшая и преимущественно взрослая. Предпочтение всегда на стороне парников, сказывается успешная карьера американца в парном катании. Госпожа Сато – его жена и партнёрша по льду – тоже работает в комплексе, и вечерами они с Джейсоном уходят домой под руку. Оказывается, и в их мире льда, вечного соперничества и интриг могут быть счастливые семьи. Кроме них двоих он знакомится ещё и с итальянцем Челестино Чиальдини со смешным прозвищем «Чао-Чао». Любитель выпить, громкий, порой несдержанный, но к своим подопечным относится с трепетом родной матери. Джейсон с ними так не носится. Хотя, сложно судить, что лучше – излишняя подчас забота Челестино о своих воспитанниках или честное, хоть и немного резкое мнение Данджена. Честность - это хорошо. Он привык сам замечать свои огрехи, касающиеся техники, но тренер смотрит глубже и видит больше со своим опытом по обе стороны борта. - Отабек, заканчивай и давай сюда! – кричит Джейсон. Всё-таки недоволен, не показалось. Послушно подкатывается к борту, забирает чехлы. Американец хмурится. - Что-то не так? Я ошибся? - Нет, технически у тебя всё в порядке. О своих проблемах с акселем ты и сам знаешь. Меня другое волнует. Присядем, – он опускается на скамейку и терпеливо дожидается, пока подопечный последует его примеру. Это нервирует. Если дело не в технике, тогда в чём? До юниорских этапов Гран-При остаются даже не недели – считанные дни, и недовольство тренера грозит снятием. - Я знаю, что до приезда в Детройт ты два месяца провёл в лагере у русского тренера. У Фельцмана, верно? Дождавшись кивка, продолжает. - Насколько мне известно, он, помимо ледовых тренировок, ставил вам балетную хореографию. Глядя на тебя, я, если честно, сомневаюсь в правдивости этих слухов. Ты катаешься чисто, но слишком скованно и резко там, где от тебя требуется плавность движений. Это плохо. Сложно воздержаться от обречённого вздоха. Отабек не то чтобы не ждал подобного разговора, но до последнего надеялся его избежать. К хореографии чаще приглядывалась как раз Сато. И ведь к технике нет претензий. Терпеть новое унижение, подобное тому, что уже пережил у Якова, не хочется. Но, видимо, выбора нет. При ледовом комплексе есть балетная студия, но Отабек отвергает саму идею заниматься снова. Что угодно, только не это. Потому что перед мысленным взором каждый раз будет вставать тоненькая светлая фигурка, изящно прогибающаяся у станка. Недостижимый идеал. - Дело не в тренере Фельцмане. Нас действительно обучали в балетном классе, но у меня нет к этому способностей. Я слишком деревянный для балета, так все говорили. Ни растяжки, ни пластики. - И ты не искал альтернативы? – изумляется американец. – Просто в голове не укладывается! Хореография для фигуриста не менее важна, чем техника, сомневаюсь, что я первый, кто говорит тебе об этом. - Я знаю, вы правы. Но танцы, похоже, не для меня. Даже на льду, – впервые по-настоящему стыдно перед Джейсоном. Ему наверняка говорили, что Отабек подаёт большие надежды и достоин тренерства. Пока же не очень хорошо получается оправдывать чужие ожидания. - Глупости, – Джейсон качает головой. – У тебя сносные исходные данные, приличная растяжка и физическая подготовка. Ты вполне можешь заниматься танцами, если не балетом, то современной хореографией точно. Было бы желание. Но с таким отношением тебе первых мест не видать. Одной техники маловато будет, - Данджен хмурится, щёлкает ручкой и явно о чём-то думает. Алтын молчит вместе с ним, не решаясь ни возразить, ни спросить, что у того на уме. – Вот что, Отабек. Я ещё подумаю над этим, посоветуюсь кое с кем, а ты дашь мне слово, что хотя бы попробуешь то, что я предложу, прежде чем заявлять, что это не твоё. Договорились? – наконец сообщает он. Отабек молчит и пытается решить для себя, настолько ли доверяет тренеру, с полминуты. Прикидывает, что советоваться точно будет с женой, а может и с Чиальдини, с итальянцем тренер дружен, они частенько выпивают вместе. А потом кивает. В конце концов, Джейсон воспитал уже не одного чемпиона, и, если ему хочется когда-нибудь добиться настоящих успехов, то лучше бы довериться мнению человека много старше и опытнее. - Значит, договорились. Давай на лёд, и повтори ещё раз, начиная со второй дорожки. И докрути, наконец, этот несчастный аксель, как положено, – Данджен ободряюще хлопает по плечу и улыбается. Алтын вздыхает и ковыляет к борту, снимать чехлы и продолжать тренировку. Аксель у него и правда слабоват. Хорошо бы дело было только в нём.***
Джейсон не поднимает вопрос о танцах до самого этапа в Испании, и Отабек успевает забыть о разговоре, сосредоточившись на тренировках и выступлении. А после, получив серебро, он с головой окунается в учёбу. Ему приходится прилагать значительные усилия, чтобы не отстать от одноклассников, он ещё не настолько уверенно владеет языком. Занятия английским для иностранных студентов хорошо помогают, но трудно всё равно. Не только учиться, но и устраивать быт. Мама по мере сил помогает советами по готовке, уборке, приветливая соседка по общежитию учит обращаться со стиральными машинами в прачечной. Будь он дома, вообще никогда не задумывался бы о чём-то сложнее бутерброда, пыли в комнате или похода до мусорных баков с пакетом, да и то потому, что мама просит хоть как-то помогать по дому. А здесь приходится совершать долгие прогулки по супермаркетам в поисках того, что не нарушит диету и быстро готовится, выбирать средства для стирки и уборки, и ещё тысячу мелочей, о которых и не подозревал дома. Следить за ним некому, Джейсон тренер, а не нянька, хотя и формально несёт за него ответственность. В школе у него появляются приятели. Майк и Колин – ребята из того самого благополучного пригорода, от фигурного катания бесконечно далеки, предпочитая футбол или бейсбол. Очень помогают с особенно сложными заданиями в школе, а в редкое свободное время таскают за собой в кино, закусочную или в гости – порубиться в приставку, полистать комиксы или просто поваляться на диване с попкорном и посмотреть фильм. Иногда нужно переключаться, освобождать голову, иначе недолго свихнуться. Языковая практика растёт день ото дня, и с каждым днём он говорит всё увереннее, акцент всё мягче, и всё меньше поводов для смущения. Отабек благодарен друзьям за это. Им кажется жутко странным, что он может отказаться от пиццы, бургеров или колы. Диета для парней – это что-то из глянцевых женских журналов. Или из истории болезни. Но они считают Отабека крутым, за то, что спортсмен, за то, что живёт один и знает массу вещей, о которых слыхом не слыхивали. В первые дни его ещё пытались задирать в школе местные крутые парни, но узнав, что молчаливый новенький иностранец вдобавок ещё и фигурист, готовящийся к международным юниорским соревнованиям, и живущий в общежитии при спортивном комплексе, начали смотреть по-другому. Хотя всерьёз он их не воспринимает. Невозможно быть крутым в четырнадцать-пятнадцать лет, когда у половины одноклассников ещё ломается голос. Пока Алтын почти не пропускает занятия, если только Джейсон не переносит время тренировки. Но так будет недолго – до следующего этапа Гран При. Первая серьёзная юниорская серия для него, а потому самая волнительная. И учёбу снова придётся навёрстывать семимильными шагами в самолётах и отелях. Хорошо хоть программа уже готова и не устраивает тренера только хромающая хореография. Даже с тройным акселем он справился. О четверных прыжках думать рано, всё равно не разрешат выполнять до самой подготовки к выступлениям во взрослой категории. Он не хочет торопиться и рано выходить во взрослые чемпионаты. У него нет яркого таланта, которым можно цеплять зрителей и судей, а техника требует опыта, времени и терпения. Отабек вздыхает и потирает лоб, голова немного побаливает то ли от переутомления, то ли погода так давит. За окном сгущаются сумерки, перед ним на столе раскрытый учебник французского, в уши мурлычет Мэтт Беллами. Если к тренировкам на льду и учёбе добавятся ещё и танцы, то свободного времени не останется совсем. Значит, никаких прогулок и походов в кино с Майки и Колином. Впрочем, это небольшая цена за будущие победы. Может, Джейсон уже успел забыть про своё обещание, и танцевать вовсе не придётся. На следующий день Данджен, словно прочитав на расстоянии мысли подопечного, звонит раньше обычного и назначает встречу на вечер по незнакомому адресу, просит взять с собой спортивную одежду. Отабек проверяет и узнаёт, что по нему расположена какая-то студия танцев. Значит, тренер не оставил свою идею. Название «поул дэнс» не говорит ему ни о чём, а изучать вопрос нет времени, и без того приходится бежать от автобуса, чтобы не опоздать. Джейсон уже ждёт его, но вроде бы не сердится, успевает минута в минуту. Даже снисходительно улыбается, пока он восстанавливает сбившееся дыхание. - З…здравствуйте. - Да, да, отдышись, время у нас ещё есть. Кайл будет только минут через десять. - Кайл – это кто? - Кайл Стоун – учитель танцев. Специализируется на поул дэнсе, сам много лет танцует, принимает участие в национальных чемпионатах. В общем, я тебя отдам в хорошие руки, не переживай. Он всё ещё не понимает значения этого названия, оно не говорит ему ни о чём. Но тут взгляд падает на вывеску. Очень красноречивую вывеску, на которой изображена пара – парень и девушка в какой-то совершенно невообразимой позе зависшие на… - Танцы на шесте? – смотрит на Джейсона, как на сумасшедшего. – Вы предлагаете мне танцевать вот это? Это же… я же… - Ты обещал попробовать, Отабек, – хмурится Данджен. - Но не стриптиз же танцевать! – это катастрофа. В самом страшном кошмаре он не может представить себя в нижнем белье на шесте. Ему и пятнадцати ещё не исполнилось – какой стриптиз?! За спиной раздаётся насмешливое хмыканье. - Джейсон, это и есть твой юный протеже? – Алтын резко оборачивается и видит высокого широкоплечего мужчину, словно сошедшего в мгновение ока с фото на вывеске. Русоволосый, темноглазый. Непримечательная внешность, такого забудешь, стоит отвернуться. – Японец? Китаец? - Казах, – недовольно бурчит в ответ Отабек. Взрослые усмехаются. - Кайл, ты рано, – мужчины пожимают руки. - Знакомься, этот хмурый парнишка - Отабек Алтын. Посмотришь, что может из него получиться? Отабек, это Кайл Стоун. Будет учить тебя танцам. - Я никогда в жизни не танцевал стриптиз, даже для своей девушки. И она для меня тоже, - зубоскалит он. – Идёмте внутрь, у нас есть полчаса до прихода остальных, чтобы познакомиться и оценить, с чем мне придётся работать. То, что Кайл называет студией, оказывается большим светлым залом с зеркалами, вызывающим неприятные ассоциации с балетом. Только кроме привычных станков у стен есть ещё и шесты, установленные посреди зала. Разной высоты, часть закреплена только у пола. Он, не удержавшись, трогает один – холодная полированная поверхность движется, повинуясь пальцам. К залу примыкают просторные раздевалки со шкафчиками, похожие на школьные. Стоун показывает незанятый, без имени на дверце, и просит переодеться. В свободных тренировочных штанах, футболке и кроссовках он чувствует себя неуютно в этом месте. - Обувь долой, - Кайл появляется из другой двери, возле которой притаилась стереосистема, одетый почти так же, как Отабек, только босой. Без куртки он смотрится куда внушительнее, майка не скрывает широкие, мускулистые плечи и сильные руки. Алтын послушно снимает кроссовки и носки, поправляет полоски пластыря на пальцах и краем глаза ловит сочувственный взгляд танцора. А что, кто-то ещё не знает, что чемпионы катаются через боль в стёртых ногах? Одна из девушек в магазине рядом с общежитием тоже смотрела на него с участием каждый раз, когда он набирал по несколько пачек пластыря и через неделю приходил за новыми. Спрашивала, зачем столько. Пришлось сказать, и участия во взгляде прибыло. - Начнём с разминки, если ты не против. Что делать – объяснять, думаю, не нужно? - Нет, - можно отключить сознание, тело само помнит порядок упражнений, судя по тому, что Стоун не поправляет, никакой особой подготовки этот вид танцев не требует, во всяком случае пока. Джейсон наблюдает за ними, сидя в углу на скамейке. Кайл командует смену позиций, Отабек молча выполняет указания. Пока что это мало отличается как от балета, так и от катания. Разогреть, растянуть мышцы, подготовиться. И гнать от себя мысль, что скажут друзья, заикнись он о том, что будет учиться танцевать на шесте. Что родители скажут? Отец такого точно не потерпит – сын вертящийся на шесте, как стриптизёрша из плохого голливудского фильма. Он и от фигурного катания поначалу был не в восторге, предлагал отдать его на хоккей, раз ему так хочется по льду рассекать. Или в конькобежцы, на худой конец. Убеждали его долго, вместе с мамой и бабушкой. Даже сестра присоединилась. После он, конечно, изменил мнение, гордится сыном. Но это уже слишком. Волнение по мере завершения разминки только возрастает. Впредь будет ему наука, с куда большей осмотрительностью давать обещания Джейсону. Отабек чувствует, что Стоун за ним наблюдает, оценивает. Вероятно, делает какие-то выводы. - Ну что? – подаёт голос Данджен, когда они заканчивают разогреваться. - Общая подготовка хорошая, сильные ноги – это прекрасно, растяжку немного подтянуть нужно, но на первых порах той, что есть, более чем достаточно. С руками вот только, конечно, нужно серьёзно работать. Отжимания, подтягивания, планки. Силовые нагрузки. Я дам комплекс упражнений, ничего сложного нет, если не будет увлекаться, то и с балансом тоже проблем не возникнет. - Всё ради того, чтобы вокруг шеста вертеться? – не выдерживает Алтын. - Ты хоть раз видел настоящий поул дэнс? – Кайл, похоже, откровенно веселится. – В кино не считается. Отабек, открывший было рот, закрывает его и тушуется под проницательным взглядом американца. - Я так и думал. Хорошо. Давай я покажу, а потом ты мне скажешь, похож мой танец на то, что ты видел или нет, - и, получив в ответ кивок, идёт к стереосистеме, перебирает диски и, наконец, запускает один из них. Мелодия совершенно не вяжется с танцами на шесте – играет что-то на стыке джаза и рока. А Стоун подходит к шесту, и Отабек чувствует, как у него медленно отвисает челюсть, когда мужчина безо всякого труда, без перехода, ухватившись за шест, зависает, вытянувшись параллельно полу, практически на высоте собственного роста. А дальше начинает вытворять что-то совсем уж невообразимое в размеренном ритме музыки. Цепляется за шест то ногами, то руками, зависает вниз головой, стремительно срывается, падает, останавливаясь в последнее мгновение, так, что пару раз Отабек подавляет испуганный вскрик. Вращения, раскачивания, захваты... Кайлу словно не писаны законы гравитации. Это лишь очень отдалённо напоминает то, что ему доводилось видеть раньше. Это не просто танец, многим гимнастам не снилось такое владение собственным телом. Всё-таки движения подчиняются мелодии, создают историю. Невероятно. Он повторяет это уже вслух, когда мужчина заканчивает танец и подходит к ним, тяжело дыша. - Ну что, всё ещё считаешь это стриптизом? – смеётся Стоун. Отабек качает головой. Это что угодно, только не стриптиз. - Нет. Но это ещё круче балета. Я не смогу так, – он беспомощно смотрит на Джейсона. Тренер вопросительно косится на Стоуна. - Отабек, ко мне приходили парни с избыточным весом и полным отсутствием физической подготовки и, через несколько месяцев выходили во флаг, через год танцевали на уровне национальных соревнований. Через два – на международном. Хочешь сказать, что ты хуже их? Или ты боишься трудностей? Трудностей Алтын не боится. Те, кто их боятся, не выходят на лёд стирать ноги в кровь, сбивать колени и локти до черных синяков и прыгать до выворачивающей боли в мышцах и суставах, до изнеможения. Не уезжают из дома на другой континент в чужую страну и не привыкают к полной самостоятельности в четырнадцать лет. Труднее всего сейчас переломить взлелеянную предыдущим хореографом уверенность в отсутствии у него таланта к каким бы то ни было танцам. Впрочем, если ничего не получится, то хотя бы перед Джейсоном его совесть будет чиста. Но сдаться сейчас - значит признать свою слабость, а слабость непростительна. Вся жизнь спортсмена это борьба. И это всего лишь очередной барьер, который необходимо преодолеть на пути к победам. - Хорошо. Я попробую.