***
Летом в гости прилетают родители с младшей сестрой. И в первый же день у них с отцом проходит в напряжении, под знаком «серьёзного» разговора. Отабек рассказывает про поул дэнс, не привык скрывать и врать родителям, да и предосудительного в этих танцах по его мнению ничего нет. Отец считает иначе, не одобряет подобных занятий. Настолько, что готов забрать сына обратно в Казахстан, от тлетворного влияния подальше. Или просто на кулаках объяснить Данджену его неправоту, и Кайлу заодно. Отабек твёрдо стоит на своём. Никто никуда не поедет, и драться не будет. В качестве доказательства пользы танцев на пилоне лихо отжимается на одной руке, после более чем полугода тренировок, это не так уж сложно. Клятвенно заверяет, что никакого стриптиза не будет, Стоун не шутил. Все тренировки проходят в обычной спортивной форме. Для девушек она более открытая, чтобы выполнять зацепы бёдрами. Выступления, другое дело, но как и в программах на льду, всё ограничивалось фантазией танцора и темой выступления. Кто знает, что всё-таки окончательно убедило отца в его правоте, но с Джейсоном на следующий день он разговаривает спокойно, хоть и высказывает сомнения в его методах. Тренер в ответ спрашивает, смотрели ли старшие Алтыны выступления сына в сезоне. И заметили ли разницу с тем, как он катался раньше. Они, конечно, заметили. Об этом отец и мама говорили ещё по скайпу, после Чемпионата Мира. Но тогда Отабек не стал раскрывать причины таких перемен, и, судя по реакции отца, правильно сделал. На занятии у Кайла отец тоже присутствует, но хотя бы мама и Жибек остаются дома. Стоун ведёт себя приветливо, и понимающе кивает, когда Отабек объясняет, в чём дело. Они только начинают работать над танцем, Кайл поправляет его огрехи, объясняет ошибки, иногда поддерживает руку или ногу, показывая правильное положение. Вроде бы к концу занятия отец, наконец, успокаивается и верит, что сын не собирается танцевать по стрип-барам, позоря его имя. Во всяком случае, уже не смотрит на Кайла волком. Но по дороге домой ещё раз повторяет, что если вдруг что-то такое узнает, то выдернет ноги и Отабек забудет не только, что такое поул дэнс, но и что такое фигурное катание. На этом тема танцев закрывается и больше они её не поднимают. Он знает, что мама тоже не одобряет, но молчит. А вот Жибек в восторге и уже предвкушает, как будет хвастать перед подружками в Казахстане, что её старший брат не только спортсмен международного уровня, но ещё и танцует. Ни у кого такого замечательного брата нет. Много ли девочкам для счастья надо. Впрочем, ему приятна поддержка сестры. Жибек искренна в своём восторге и от этого легче. Они успевают побывать на каждом из Великих Озёр, пока родители гостят в Штатах. Джейсон, расщедрившись, даёт ему недельный перерыв в тренировках, чтобы побыть с семьёй и Отабек наслаждается каждым моментом. Они не увидятся очень долго и пока есть возможность, проводят как можно больше времени вместе. Поездки и экскурсии оказывается могут быть увлекательными, и можно испытывать удовольствие от бесконечных походов по достопримечательностям. Дурачится с Жибек, знакомит её с Колином и Майком, а ещё с Элизабет, девушкой Майки, которая учится с ними в параллели. Приходится выступать переводчиком, сестра в английском не сильна, но это не мешает им весело проводить время. Разве что в кино вместе не сходишь, иначе придётся бубнить Жибек на ухо перевод, вместо того, чтобы следить за происходящим на экране. Тяжело расставаться с призрачным ощущением дома, которое появляется, пока родители рядом. Отабек не считает себя домашним мальчиком, в Алматы его было невозможно застать дома, он пропадал с друзьями целыми днями, возвращаясь к ужину, но всегда знал, что может вернуться. Он и сейчас может, но это значит бросить всё то, над чем так долго и с таким упорством трудился. Когда-нибудь… Накопив приличный багаж навыков и опыта, обязательно вернётся, и не нужно будет сдерживать слёзы, провожая родителей в аэропорт и успокаивать плачущую сестру, вцепившуюся в него мёртвой хваткой. Отабек гладит её по густым длинным волосам и приговаривает, что это не навсегда, обещает звонить ещё чаще, чтобы Жибек не скучала, обязательно передаст привет всем её новым американским приятелям. И привезёт с соревнований новые мягкие игрушки. Как будто у сестры ими не завалена вся комната.***
Родители улетают, жизнь возвращается в привычное русло. Отабек учится, он теперь старшеклассник, учебная нагрузка только возросла, и стало ещё сложнее, танцует, тренируется, всё больше увлекается рок-музыкой и мотоциклами. Это его способ тихого подросткового бунта, надрывающийся в наушниках хард-рок и рокот моторов. Почти шестнадцать, скоро можно начинать учиться на права, было бы время. Но времени как раз нет, и пока он только любуется выставленными в витринах фирменных салонов сверкающими мотоциклами, просматривает каталоги и читает отзывы на сайтах, мечтая о собственном железном коне. Если приложить максимум усилий в этом и следующем сезонах, то призовых денег за несколько соревнований, с учётом всех расходов, должно хватить. Пусть родители и будут против. В школе он с радостью записывается на курс механики, чтобы уметь самому чинить мотоцикл. Лишними такие навыки не будут. В конце августа Кайл зовёт Отабека с собой на чемпионат штата по поул дэнсу. - Там и юниорские соревнования будут, не хочешь поучаствовать? – Стоун улыбается, но спрашивает серьёзно. - Не рановато мне в соревнованиях участвовать? – он конечно чувствует себя на пилоне всё более уверенно, но одно дело, выполнять трюки перед Стоуном и товарищами по тренировкам, и совсем другое, на сцене, перед зрителями. Он не боится внимания и сцены, выступления фигуристов собирают куда большую аудиторию, чем танцевальные события в пределах одного штата, но на льду он точно знает, что делает. - Ты делаешь большие успехи. Вполне можешь выступить, если хочешь. Вот для национальных соревнований у тебя опыта, конечно маловато, хотя ещё полгода такими темпами и можно смело заявляться. Отабек качает головой. Соревнований с него вполне достаточно и в фигурном катании. Кроме того, есть и ещё один фактор. Он пока ещё не слишком известен, но этого довольно, чтобы создать вокруг себя скандал, если вдруг в руки журналистов попадут фотографии с мероприятия, подобного национальному первенству США по танцам на пилоне. - А снимать будут? – наконец решается Отабек. - Если только для частных архивов. - Кайла, похоже, Джейсон тоже проинструктировал о публичности. – Не переживай, сохраним твоё инкогнито. - Тогда попробовать можно, - если отец узнает, не сносить ему головы. Но улыбка Стоуна разливается по венам адреналиновым предвкушением. Ему всё-таки пятнадцать и, несмотря на всю внешнюю серьёзность, на всю ответственность, лежащую на плечах, постоянную самодисциплину, он хочет творить что-то безумное, чтобы чувствовать, что ещё не потерял себя в бесконечных тренировках, не подчинил им всю свою жизнь без остатка.***
О чемпионате, кроме Кайла знают только Данджен и Майк с Колином. Отабек с теплотой вспоминает, как без малого год назад друзья смотрели на него, как на сумасшедшего, стоило заговорить о танцах на пилоне. Потом он начал показывать им небольшие трюки, парням оставалось только завистливо вздыхать. За это время Отабек вытянулся, раздался в плечах, обзавёлся приличной мускулатурой. Через пару лет, если не забросит тренировки, его фигуре будут завидовать уже всерьёз. Пока завидовали только в школьном бассейне, и то потому, что большинство сверстников в свои годы просто не задумывались о спорте вне стен школы. Девчонки в школьных коридорах хихикают и поглядывают в его сторону с любопытством и интересом. Среди них есть одна особенная. Эллен Адамс, невысокая, изящно-хрупкая, красивая, светловолосая, с ямочками на щеках и весёлыми серыми глазами. Она смущается, когда Отабек подходит, мучительно краснеет от его тихого серьёзного вопроса. Когда они целуются впервые, за ланчем, на трибунах у школьного футбольного поля, неумело, сталкиваясь носами и зубами, прерываясь, чтобы извиниться за неловкость, она прижимается так близко, что Алтын чувствует, как испуганной птицей, часто-часто бьётся девичье сердце. Это так типично, что вызывает ощущение дежавю, он точно видел подобное в какой-то дурацкой молодёжной комедии. Но приятно. И не более того. Отабек столько романтической дребедени слышал про эти самые первые поцелуи, но чувствует лишь, как губы покалывает, словно от щекотки. Эллен смущённо прячет лицо на его плече, а он рассеянно пропускает сквозь пальцы её волосы, не зная, что сказать. Надо ли вообще, что-то говорить в таких ситуациях? Наверное, не стоит. Обескураживает ещё и то,что, всего на один короткий миг прозрачные серые глаза Эллен перед его мысленным взором сменили цвет. Но этого, девушке точно знать не нужно. Хорошо и так. Они ещё немного сидят в уютной тишине, расходятся на уроки так и не сказав толком ни слова, кроме «Увидимся позже».***
Клуб, в котором проходит первенство штата, явно знавал лучшие времена. Отабек рад, что рядом с ним Кайл и его невеста. Тереза наполовину испанка, смуглая, темноглазая и черноволосая, темпераментная, эффектная, а уж от её танцев на пилоне возбудился бы и мертвец. Она танцует экзотик дэнс, чувственный, артистичный, призванный пленять разум и тело зрителя. Отабек рад, что Кайл не додумался учить его этому направлению. Он бы так точно не смог. Показывать пластику и гибкость, рассказывать своим выступлением историю это одно. Но заводить зрителя, увольте, лавры соблазнителя на льду, Алтын мысленно передавал швейцарцу Кристоффу Джакометти. Вот кто умел и любил это делать. Они бы с Терезой подружились, пожалуй. Стайка юниоров в разномастных костюмах разместилась в полутёмной грязноватой гримёрке. Все они, примерно, одного возраста – пятнадцать-шестнадцать, все нервничают, оглядывают соперников, со смесью любопытства и испуга. Среди них он чувствует себя спокойным донельзя. Это просто ещё одни соревнования. На льду или на парных динамических пилонах, какая, в сущности, разница? Есть подготовленная программа, есть оценки, всё та же необходимость выполнить элементы чисто технически и добавить презентации. Пусть волнуется за него не Джейсон, а Кайл и Тереза, но в остальном различий нет. Размяться, подготовиться, повторить элементы на полу, насколько возможно, дождаться своей очереди. Почувствовать на плече широкую ладонь Стоуна, ободряющую, уверенную, словно сквозь слой ваты услышать его слова: «Давай парень, всё у тебя получится». А после, яркий свет прожекторов в глаза, маленькая сцена с пилонами, громкие аплодисменты встречающих зрителей. Отабек отключает сознание. Он помнит только движения и музыку, льющуюся отовсюду. Тело подчиняется ей, когда он взлетает по пилону вверх, под восторженные вздохи, легко, непринуждённо, с едва заметной мечтательной улыбкой. Это часть шоу. Нельзя показывать, как чудовищно сложно держать всё тело в напряжении, удерживать вес на руках. Спуститься, словно по лестнице без опоры под ногами и, коснувшись пола лишь на миг, взмыть вверх, вытягиваясь во флаг. Элемент за элементом, каждый встречают свистом и аплодисментами. По груди стекает пот, Отабек рад, что Тереза настояла на том, чтобы рубашку оставили расстёгнутой, открывая жадным взглядам рельефный пресс и грудь, но оставляя простор для фантазии. Аиша, захват коленом, секунда почти свободного падения, резкая остановка у самого пола под общий вздох. Коротко крутануться, опуститься на пол, вытягивая ноющие ноги, окинуть зрителей тяжёлым взглядом и снова на пилон, под потолок, в бланш. Чувствовать кожей, как нагревается металл под руками и танцевать. Подъём и падение, головокружительный прогиб, до боли, до исступления, поворот, касание пола, новый взлёт. Остановиться, снять мешающую рубашку, стесняющую движения, отбросить за спину. И улыбаться, всегда улыбаться. До самого конца, пока музыка не стихает, сменяясь аплодисментами, свистом и улюлюканьем зрителей, обрушивающихся на него, тяжело дышащего, вымотанного морально и физически. Последняя улыбка, поклон и можно подхватить рубашку, уйти за кулисы, туда, где его ждут довольно улыбающиеся тренеры. Он гордится. И собой и учеником. Отабек молчит, потирает ноющий бок под рубашкой, смотрит следующее выступление. Не расстраивается, когда его имя не оглашают в списке призёров, не за тем ехал. Стоун пытается его подбодрить, ошибочно принимая апатию от усталости за огорчение. Сам Кайл занимает второе место и сияет как золотая медаль, хотя здесь их и не вручают, только сертификаты в тяжёлых рамках или хрустальные с острыми гранями памятные статуэтки с названием чемпионата. Он с улыбкой принимает сдержанные, но искренние поздравления. Тереза же всю обратную дорогу до Детройта пребывает в состоянии близком к эйфорическому, и перемежает слова несдержанными, страстными поцелуями на глазах у всего вагона. Отабек затыкает уши наушниками, в которых надрывается о том, что больше ничего не важно, Хэтфилд, и рассеянно наблюдает за проносящимися мимо размытыми огнями чужих городов. До серии Гран-При остаётся чуть больше недели.***
Эллен, конечно же, спрашивает где он пропадал на выходных. Отабек рассказывает, не видит причин скрывать. Девушка удивлена, и похоже, приходит в восторг. Так же, как Жибек, теперь у неё есть ещё один повод вызвать зависть подруг. Потому что, только она может целовать этого крутого парня в краткие моменты, проведённые вместе. Встретиться до отъезда удаётся всего пару раз, он даже приводит её на тренировку, невзирая на недовольство Данджена. Восторженный взгляд с трибун придаёт ему сил и уверенности в себе, даже стёртые ноги ноют, кажется, меньше обычного. Он не рассчитывает на продолжение свидания. Провожает её до дома и собирается уйти, но Эллен зазывает его к себе, они тихо проскальзывают в её комнату, она тянет его на кровать, снимает тонкий джемпер, смущаясь, мнёт в пальцах подол юбки. Алтын тоже смущён, хмурится, получая в ответ тихий взволнованный вопрос: «Не хочешь?». Он и сам не уверен в своём ответе, но стягивает толстовку вместе с майкой, ловя на себе восхищённый взгляд. Устраивается рядом с девушкой, мягко подталкивая, вынуждая лечь. Лицом к лицу, притягивая её ближе, увлекая в поцелуй. У Эллен маленькая красивая грудь, мягкий женственный животик, а между ног влажно и горячо. Они изучают друг друга руками и губами, медленно, осторожно, рвано выдыхая в поцелуи, смущаясь, но не останавливаясь. Он неловко возится с застёжкой лифчика, справившись, с наслаждением накрывает тёплую кожу ладонями, ласково поглаживая и слушая тихие, короткие вздохи удовольствия. Девушка ойкает, когда чувствует бедром его эрекцию, а Отабек срывается на едва слышный, больше походящий на хрип, стон от ощущения трения. Мысли путаются, в ушах шумит и остаются только ощущения. Маленькая ладошка на его животе, загнанное дыхание обжигающее шею, влажная от пота кожа на её спине, под пальцами… Потом Эллен закусив губу перекатывается на спину и тянет его к себе, обвивая ногами, решительно прижимаясь, так, что даже через плотный деним Отабек чувствует жар. Пытается отстраниться, потому что это уже слишком, им стоит остановиться сейчас, пока не стало мучительно неловко обоим, пока они не наделали глупостей, о которых после будут жалеть. Эллен ластится к нему как кошка, целует напряжённую линию челюсти, хаотично гладит по плечам, спине, опускаясь до самого пояса джинсов. - Подожди. Стой, нам… не стоит этого делать, - девушка в ответ приподнимается, маленькие твёрдые соски трутся о его кожу и дыхание срывается. Он чувствует, что сейчас совершенно позорно кончит в штаны. - Брось, мы ничего такого и не делаем, - она увлекает его в новый поцелуй, а шаловливые девичьи пальцы ловко расправляются с пуговицей и молнией на джинсах, ныряя под резинку белья. Он мученически стонет в поцелуй, когда болезненно эрегированный член освобождают из плена ткани. Если бы Эллен при этом не полыхала лицом, как маков цвет, Отабек даже подумал бы, что для неё это не в новинку. Но она так и замирает, избегая смотреть на него, убирает руку, явно не зная, куда её девать. Глубоко вздохнув, пытаясь унять бьющееся, кажется, у самого горла сердце, перехватывает её кисть, коротко целует ладонь и накрывает ей изнывающий без внимания пенис. Направляет, мягко, не напирая, оставляя возможность отнять руку и прекратить. Влажная от пота ладошка совсем не похожа на его собственные, широкие, с грубой корочкой сухих мозолей, от турника и пилона, ладони. Эллен быстро входит во вкус, начинает двигать рукой сама, закусив губу бросает быстрые взгляды вниз и Отабек чувствует, что нужно сделать хоть что-то в ответ. Коротко целует в губы и тянет смятую, перекрутившуюся юбку вверх, гладит тонкую кожу над резинкой трусиков, так, что Эллен продирает мурашками. Скользит пальцами под тонкую шелковистую ткань, задевая пальцами мягкие завитки волос, глубже, туда где горячо и мокро. Девушка коротко стонет и сжимает пальцы так сильно, что ему почти больно, а алое марево возбуждения немного рассеивается. И это хорошо. Он понятия не имеет что делать, действует по наитию, осторожно гладит поддающиеся его пальцам влажные складочки, то сильнее, то почти невесомо, сосредоточенно вглядываясь в лицо, ловит трепет ресниц и каждый вздох. Она вздрагивает, кусает губы, жмурится, тихо стонет и движется навстречу его пальцам. Алтын даже пропускает момент, когда девушка продолжает прерванную ласку, хотя движения ладони теперь смазанные, резковатые, но каждое подталкивает его всё ближе к краю. Эллен тянется целоваться, больно прикусывает ему губу и тихо стонет. Через пару мгновений по телу проходит долгая сладкая дрожь, на секунду перехватывает дыхание, и белёсые капли пачкают пальцы. Он прижимается губами к виску Эллен в благодарном поцелуе, не прекращает ласку, пока не чувствует, как она напрягается, тихо всхлипывает и дёргается, отстраняясь. Они оба растрёпанные, раскрасневшиеся, в комнате висит густой терпкий запах возбуждения. Отабек, целует девушку в последний раз, прежде чем подняться и уйти в ванную приводить себя в порядок, запрещает себе вспоминать о том, как за секунду до разрядки ему почудилось, будто из-под пушистых светлых ресниц его обожгло ядовитой зеленью. Ни к чему хорошему такие мысли не приведут, ему и так бесконечно неловко перед Эллен. Потому что завтра он улетает в Европу и вернётся в Детройт только после этапа Гран-При. Сразу начнёт подготовку к следующему этапу. Даже увидеться толком некогда будет, не говоря об остальном. Нет, ему лишь почудилось. Просто слишком сильно зажмурился, и перед глазами плясали цветные пятна. Отабек умывает горящее лицо холодной водой, смотрит на своё отражение. Понимает, что сам себе не верит. Чуть позже, тихо прощаясь с Эллен на крыльце её дома, он старался не загадывать наперёд и надеялся, что всё будет хорошо.