Сердце в клочья

Съемочный процесс начался, и мы тут же погрузились в работу. Порой на отдых было не более четырех часов. Мы каждый день созванивались с Доминик, она рассказывала, как идет ее лечение и какие успехи она делает. Единственным огорчением было то, что она должна была приехать только четырнадцатого, в сам праздник, не раньше, но это мелочь, по сравнению с тем, что мы снова будем вместе. Буквально за несколько дней до ее приезда в городе объявили штормовое предупреждение, съемки пришлось отменить. Я сообщила об этом Домми и решила вернуться в город, чтобы решить несколько своих рабочих моментов. Сняла номер в отеле, дала адрес Доминик и готовила ей сюрприз. Конечно, покупка совместного заведения это немного другое, а вот порадовать свою малышку мне хотелось больше всего. Я присмотрела просто очаровательный комплект белья с чулками, от которого просто голову сносит, и прикупила кулон в виде ангела на цепочке из белого золота. Мой рабочий процесс был тесно связан с одним проектом вместе с Рэем. И, как назло, мне пришлось с ним участвовать в пресс-конференции. Пара фото, фуршет, интервью, в котором мы мягко опускали тему нашего расставания. Работа и обязанности, от них никуда не денешься. Вечером Рэй предложил вместе поужинать, в тихом местечке, без лишней публики, просто по-дружески и заодно отпраздновать выход нашего совместного проекта. Обижаться мне на него было особо не за что, он ведь отпустил меня и все это время молчал и ничего не говорил прессе обо мне, он поступил как джентльмен. Я согласилась. Почему бы не провести ужин в хорошей компании? Красивое платье, легкий макияж, прическа, я была готова к прекрасному времяпрепровождению. И в суматохе сборов я не успела позвонить и предупредить Доминик, просто написала, что скучаю и люблю. Рэй заказал столик в одном из чудеснейших ресторанов, там всегда была приятная атмосфера, и люди, приходившие, всегда уважали частную жизнь других. Никаких папарацци, просьб автографов, фото, тихо и уютно. Он был прекрасно одет: красивый костюм, рубашка с расстегнутой одной пуговицей у горла, легкая небритость, собственно, как всегда. Мы ужинали, разговаривали, даже смеялись, шутили. Под конец ужина Рэй предложил выпить вина, нашего с ним когда-то любимого, и запомнить этот вечер таким: легким, веселым и спокойным. Нам принесли бутылку, чуть охлажденную, с капельками стекающей воды по стеклу. Я ушла в уборную, позвонила Доминик, но она не ответила, у нее уже была ночь и она, скорее всего, спала. Вернувшись, выпили по бокалу и Рэй предложить потанцевать, на прощание. ……. - Доминик, обязательно так спешить? Я понимаю, что ты очень соскучилась по своей кошечке, но сжалься надо мной! - Мэлани, прости, дорогая, я очень хочу сделать сюрприз Кэт, она ведь не знает, что я прилетела на день раньше и тем более на костылях и могу ходить. Давай быстрее! Девушки уже поднимались в лифте на нужный этаж, когда у Мэлани пиликнул телефон. Она его достала из кармана, попутно держа корзины с цветами и фруктами. Оповещение было из инстаграма со страницы Рэя. На фото был запечатлен он, а рядом спящая Кэтрин, и надпись под фото «Как же хорошее просыпаться с любимой рядом». У Мэлани чуть телефон из рук не выпал от увиденного, она думала, что это какая-то шутка. А лифт тем временем уже приехал на нужный этаж, двери открылись, и радостная Доминик почти в пару шагов оказалась у нужной двери, номер был совсем рядом. - Домми, милая, может не стоит так врываться? – Мэл пыталась остановить ее. Доминик хотела постучать, но, только коснувшись двери, та с легкостью открылась и девушка шагнула внутрь. - Подожди! Не заходи, – но Мэл не успела ее догнать. Скрофано настигла Дом, стоящей в полном ступоре в номере. От увиденной картины она и сама опешила. Рэй стоял возле окна, победно пил шампанское из бокала, абсолютно голый, с разодранной ногтями спиной, словно боевыми трофеями после бурной ночи. Кэтрин лежала на кровати полуобнаженная, лишь часть тела была прикрыта простыней. По всему номеру были разбросаны одежда и обувь, а на кровати следы явно бурной ночи. Доминик стояла и ничего не говорила, просто смотрела на все это. У Мэлани выпали с громким шумом все подарки из рук. - Матерь Божья, что за срань господня? От шума Кэтрин проснулась и подскочила, сев на кровати, ничего не понимая. - Ты бы хоть прикрылась, – Доминик произнесла с дрожью в голосе. - Доминик, милая, я… - Кэт тоже осмотрела комнату, увидела голого Рэя, который прикрылся подушкой, и натянула на себя простыню. - Святые огурчики, ну твою мать, сюрприз бл.! – Мэл не могла подобрать слов. Минутная тишина, и Доминик резко развернулась, чуть отпихнув стоявшую позади нее Мэлани. - Пошли, мы здесь уже насмотрелись. Доминик изо всех сил старалась быстро идти в сторону лифта, за ней уже бежала Мэлани. - Доминик, подожди! Кэтрин выбежала все в той же простыне в коридор и увидела лишь, как двери лифта закрываются, и оттуда на нее смотрит Доминик полными от слез глазами и шокированная Мэлани, что-то ей говорящая. Девушка бросилась к лифту и стала нажимать кнопку вызова, но это не помогало. Босиком, она бросилась к окну и увидела девушек, которые садились в машину и отъезжали от отеля. Слезы градом потекли из глаз, и она бегом вернулась в номер. ……… Я ничего не понимала. Что происходит? Меня разбудил громкий звук, открыв глаза, я увидела мою девочку и Мэл. Но дальнейшее меня убило окончательно. В голове стоял туман, и жуткая боль сжимала со всех сторон. Я ворвалась в номер, где Рэй успел надеть хотя бы белье. Ярость и злость меня охватили просто с неистовой силой. - Что здесь происходит? Какого черта ты делаешь в моем номере? - я осматривала комнату и ничего не могла понять. - Милая, ну чего ты так кипятишься, хотя ночью ты была очень горячей! – он похабно улыбнулся, подошел обнять меня и полез целовать. - Убери от меня свои руки! – и смачная пощечина влетела точно в цель. – Только не смей мне говорить… - То, что мы переспали с тобой сегодня? Так следы на спине тому доказательство, да и ты сама меня притащила. - Я? – в голове был туман, ничего не могу вспомнить. – Убирайся! - Что, прости? - Убирайся! – я схватила его вещи и начала выбрасывать в коридор. Он возмущенно последовал за ними. Я захлопнула дверь и начала судорожно искать взглядом свой телефон. Рэй стучался в дверь, но я не открывала. Найдя аппарат, который почему то бы выключен, привела его в рабочее состояние и начала звонить Доминик, но она не отвечала. Собственно, как и Мэлани. Я медленно сползла по стенке на пол, слезы уже лились просто нескончаемым потоком. - Что же ты наделал, тварь? Ненавижу! Я от обиды ударила сильно кулаком об пол, и боль мгновенно разошлась по всему телу. Собравшись с силами, отправилась в душ, переоделась и поехала к Мэлани, единственное место, куда сейчас могла поехать Доминик. Всю дорогу, пока такси ехало до нужного адреса, я набирала номер Домми, но она уже отключила его. На улице было холодно, дул сильный ветер со снегом, но мне было плевать на это. Я выскочила из машины в одной куртке и направилась к дому Мэлани. Просто с дикой силой стуча в дверь, ждала, когда откроют. На мой грохот дверь отварилась, и передо мной стоял Грэг, муж Мэлани, очень удивленный, и явно я его разбудила. Он впустил меня внутрь и потирал глаза. Я была вся на эмоциях. - Привет, извини, где Мэл? – я судорожно искала ее взглядом. - Привет, она уехала в аэропорт, сказала надо встретить кого-то. - Ты можешь ей позвонить? - Да что случилось то? – он пошагал лениво за телефоном и стал набирать номер, пошли гудки, потом включился автоответчик. - Ну как же так? - Кэтрин, что случилось, я могу чем-то помочь, что-то с Мэл? - Нет, нет, с ней все хорошо, просто, трудно объяснить, в общем, Дом прилетела, и мы немного поссорились, и они уехали куда-то. Не знаешь, куда они могли поехать? - В такую погоду? Понятия не имею, прости. - Спасибо, – я выбежала обратно. - Кэт, куда ты в такую метель? Но я уже не слышала. Мне посчастливилось, что ехала машина такси, я остановила ее и поехала, даже особо не зная куда. Голова жутко шумела и болела. Единственный адрес, который я знала, это был дом родителей Доминик, и мы поехали туда. Дорога была долгой из-за погоды и пробок. Телефон молчал, я сходила с ума. Добравшись в нужное место, также бегом направилась к дому, но здесь я стучала уже тише и культурнее. Мне открыла Элизабет и впустила внутрь. Она была обеспокоена моим видом. - Кэтрин, милая, что случилось? - Здравствуйте, Доминик дома? – она нахмурилась немного и ничего не поняла. - Нет, она же в клинике в Испании. Разве она не должна прилететь только завтра? - Она прилетела сегодня. - Да что стряслось? - Элизабет, дорогая, она точно не приезжала? - Нет, я бы сразу сказала. Кэтрин, что произошло? - Она хотела сделать сюрприз, но там… а я… в общем они с Мэлани куда-то уехали, и я не знаю где они, мне очень нужно с ней поговорить, – и слезы вновь потекли по щекам. - Успокойся, давай присядем, я ей позвоню, – но меня это не устраивало. - Телефон выключен, куда они могли поехать? - Я не знаю, прости, милая. - Позвоните мне, пожалуйста, когда она приедет, я вас умоляю! – я взяла ее за руки. - Хорошо, хорошо. И я снова выбежала навстречу холоду и снегу. Вернувшись в отель, немного отогрелась, номер уже успели привести в порядок. Я лихорадочно обзванивала всех, кого могла вспомнить в нашем окружении, снова звонила Грэгу, Элизабет, Мэлани, но безуспешно. Я увидела фото в инстаграм, мне хотелось просто убить Рэя. Как он мог? Он просто все испортил. Вызвав снова такси, я поехала к Рэю. Он открыл дверь, довольный как кот, наевшийся сметаны. Я влетела, как фурия в комнату, ходила из стороны в сторону. - Может ты присядешь? - Скажи, что ты за сволочь такая?! Для чего ты все это сделал? - Да что я сделал?! Ты сама хотела со мной переспать, говорила, что соскучилась, устала, хочешь любви и нежности, и я ее дал тебе, – он нагло улыбался – Хотя спину придется подлечить. - Как ты мог? Ты же знаешь, как я ее люблю, – и слезы снова потекли по щекам. - Я не знал, что она приедет. Что вышло, то вышло. - Ты все испортил, всю мою жизнь, ты даже сейчас умудряешься делать все еще хуже. Зачем ты сделал это фото? - Просто захотел. - Для чего? – я подлетела к нему и схватила за грудки. - Чтобы ей было также больно, как и мне тогда, когда ты бросила меня у алтаря на посмешище людям, – и я снова влепила ему пощечину, и тут же рука отозвалась болью. - Я ненавижу тебя! Удали это фото. - Зачем? Оно таким популярным стало. - Ты даже не представляешь, через какую адскую боль ей пришлось пройти после аварии и во время лечения. Ты просто бесчувственное бревно. Как мужчину прошу, у которого осталось хоть немного уважения и достоинства. Он сощурил глаза, поиграл скулами, потом достал телефон и при мне удалил фото из сети и оригинал. Я уже направилась обратно на выход, и он вдогонку крикнул. - Ты все равно будешь со мной! Под вечер вернувшись в отель, абсолютно без сил, с жуткой головной болью, туман почти развеялся, сидела на полу и пытала телефон. В дверь постучали, но я не открывала, наверно, обслуживание номеров. Потом послышался рев за дверью, и я узнала голос Мэлани. - Если ты сейчас же мне не откроешь, я вышибу эту чертову дверь, но платить придется тебе! Я встала и повернула замки, чуть приоткрыла дверь и посмотрела на мою гостью. Она стояла в теплой куртке, смешной шапке и явно злая. - Так-то лучше. И она влетела в комнату. Я устало закрыла дверь и пошла на диван, где уже разместилась Мэлани. Она сначала сверлила меня взглядом, потом посмотрела на руку, которая немного ныла. - Что с рукой? - Ты только за этим приехала? - Нет, еще надрать твой красивый зад, но сейчас меня волнует, что с рукой? Она дотронулась до руки, и я почувствовала резкую боль, когда же посмотрела на нее, то она была вся опухшая и синяя. - Не знаю, ударилась, наверно. - Понятно, собирайся! – она встала, и начала обратно надевать свою одежду. - Куда? - Отвезу тебя в больницу, кажется у тебя перелом. - У меня сейчас везде перелом. Где Доминик? – она одарила меня злым взглядом. - Поехали, сначала окажем тебе первую помощь, а потом поговорим о случившимся. - Ты можешь ответить, где Домми? - С ней все в порядке, а вот если ты сейчас же не встанешь, я тебе накостыляю, – я все сидела, но она почти силой меня вытолкнула в сторону двери, прихватив куртку и документы. В машине мы почти не разговаривали, рука действительно заболела сильнее. Мы приехали в больницу, мне сделали рентген, поставили укол, взяли кровь на анализ, пока ждали результаты, сидели молча, я мучила телефон, она сверлила меня взглядом. Вышел доктор и сказал, что у меня трещина и вывих и нужно срочно наложить шину и фиксатор. Процедура была окончена, и я совсем обессиленная или под действием лекарств была совсем разбита и засыпала почти на ходу. Сидела в приемном покое и ждала Мэл, которая подписывала документы. Она подошла ко мне и села рядом. - Ты пила вчера? - Что? - Я говорю, ты вчера пила алкоголь или коктейль, что-нибудь? – я пыталась вспомнить вчерашний вечер. Давалось это с трудом. - Кажется да, не помню, мы с Рэем пошли в ресторан, поужинали по поводу нашей совместной работы, потом потанцевали и выпили, или наоборот, сначала выпили, потом, – мысли путались. – Я выпила немного вина, итальянского, пару глотков. - Понятно, – она как-то сильнее нахмурилась. - Что-то не так? Руку я сегодня ударила, кажется. - Да дело здесь не в руке, в крови нашли остатки снотворного. - В каком смысле? Я не … - Вот именно, милая, мои мысли о том же. - Скотина! Он напоил меня снотворным, поэтому я ничего не помню, – я схватилась за голову и села, наклонившись вперед. - Боже, Доминик, она же… – и я просто повалилась на колени Мэлани, не сдерживая слез. Мысль о том, что Рэй мог со мной так поступить, меня просто повергла в шок. Я отключилась уже в машине на обратной дороге. Смутно помню, как Мэл вела меня до номера, и все - я просто отключилась. Утром, подскочив сначала в горячке, я вспомнила тут же про руку, которая ныла от боли - лекарства перестали действовать. Я была в номере одна, на тумбочке лежала записка от Мэл: «Встретимся завтра, и я надеру тебе зад! Твоя МС». Доминик так и не отвечала. Приняв душ, вспомнила о том, что я так вчера ничего и не ела, и мой урчащий живот об этом сильно напоминал. Завтрак в номер исправил ситуацию. После я созвонилась с Мэлани и договорилась о встрече в ее квартире. Она встретила меня в домашней одежде и немного веселая. Я прошла в гостиную и увидела на столе упаковку пива. - Садись и бери. - Нет уж, напилась, хватило. - Пей, это поможет, и поверь: я не буду тебя усыплять, чтобы переспать с тобой! – она подмигнула и отпила первый глоток. Я нехотя взяла бутылочку. - Я не знаю с чего начать. - И не надо, я и так видела достаточно. - Как Доминик? – она чуть сощурила глаза. - Знаешь Кэт, не будь ты моей подругой, я бы тебя там же и убила в номере, причем костылем Доминик. Девочка так хотела сделать сюрприз, я сама охренела, когда увидела ее выходящей из самолета на костылях, а тут такое, – я опустила голову. – С ней все хорошо, правда она плачет, но в остальном все хорошо. - Боже, ненавижу себя за это. Где она? Нам надо поговорить. - Эм, тут я пока не могу тебе помочь, она не хочет сейчас тебя видеть, дай ей немного времени успокоиться. - Мэл, моя жизнь рушится, я не могу. Я ведь люблю ее, люблю, – и слезы покатились снова. - Я понимаю, но так будет еще хуже, пойми, вы наговорите слишком много ненужных слов, вам обеим надо успокоиться. Пей. И я пила, снова и снова и снова, не знаю, помогало ли это, но мы все больше разговаривали. Мэл села ко мне, я легла к ней на колени и плакала, пила и плакала. Трудно сказать, во сколько я уснула. Пару дней я провела у Мэлани, она, конечно, уезжала и приезжала, я оставалась дома, разбитая, опустошенная, уставшая. Буря улеглась и погода успокоилась. От Эмили пришло сообщение, что нужно возвращаться к съемкам. Но я не могла, пока не поговорю с Доминик. Рука болела, и меня это еще больше удручало. Я пыталась дозвониться до Рэя, чтобы сказать, как он мог так поступить со мной, опоить и переспать, но он уехал на съемки в Европу и был не доступен. Когда Мэлани вновь вернулась, я попросила ее отвезти меня к Доминик. Она немного сомневалась, но все-таки сдержала обещание, и мы приехали в дом к ее родителям. Я даже не стала ничего спрашивать. - Я подожду тебя в машине. - Не надо, я доберусь сама, спасибо. Мой внешний вид был тот еще: синяки под глазами, еще более бледная кожа, следы от засосов и укусов на шее, которые я забыла скрыть, сломанная в фиксаторе рука, оборванные губы, волосы, перекрашенные в рыжий и небрежно собранные в хвост. На мне были какие-то джинсы, толстовка, майка, ботинки и куртка. Собственно, мне было абсолютно плевать, как я выгляжу. Я робко постучалась в дверь и после недолгого ожидания мне открыла Элизабет. Она молча пригласила меня войти, я заметила слезы на ее глазах, и она ушла на кухню. Доминик была в гостиной, сидела на диване и читала книгу. Я прошла и села на кресло рядом. - Прости, – она молчала, а у меня в горле уже все горело от боли и слезы подступали. - И это все? – она не отрывалась от книги и играла скулами на лице. - Малышка, я не знаю, как это произошло, я, мне так, жаль, я так виновата, – и слезы побежали по щекам. - Ты предала меня, предала нас, ты все разрушила, – она отложила книгу, во взгляде было столько боли, злости и ненависти. - Я знаю, но я ничего не помню, он подсыпал мне снотворное. - Да неужели? Бедная Кэт, ее просто опоили! - Доминик, это правда. - Я видела эту правду, его спину, тебя, эти засосы на твоем теле, смятую постель. Думаю, вам было очень хорошо вместе. Зная, какая ты в постели, я не поверю, что ты была без сознания в этот момент. Да и как можно не почувствовать, когда с тобой занимаются сексом, как? – я лишь обреченно опустила голову и слезы просто капали. – Я много раз напивалась до беспамятства, но я помню каждого, с кем я спала в этот момент, каждого, – она сжала кулаки и снова заиграла скулами. - Милая, прости. - Мне было бы легче принять твою измену, будь это кто-нибудь другой. Любой парень, абсолютно любой, бармен из бара, сотрудник со съемок, да кто угодно. Я понимаю, что секса с девушкой не достаточно и хочется нормального, чтобы тебя отодрали, как следует, – она снова сжала кулаки и зубы. - Доминик, это не так. - Но ты переспала именно с ним, понимаешь, именно с ним, и мне больно и противно вот здесь, – она показала рукой на грудь. – Очень больно. Я даже после аварии и всех этих месяцев мучений не чувствовала ту боль, какая у меня сейчас. - Я умоляю, прости, родная, – и я просто встала перед ней на колени и взяла ее руки. - От тебя даже сейчас пахнет им и вашим сексом. Ты даже не удосужилась скрыть его засосы. Ты предала не просто наши чувства, ты втоптала все, что было между нами, все это в грязь, – она выдернула руки. - Я даже пощечину не могу тебе дать, я не хочу больше прикасаться к тебе после него, – меня как ножом резали. - Я ехала к тебе, верила, хотела обрадовать, а в ответ получила лишь удар в спину, ты даже месяца не продержалась без меня. - Доминик, я люблю тебя. Прости, родная! - Уходи! Все кончено! Я не хочу тебя больше видеть. - Нет, прошу тебя, умоляю, я умру без тебя, - я стояла все также на коленях, слезы не переставая текли. – Она на секунду замолчала и прищурила глаза. - Я уже видела, как ты это делаешь. Мама? - Да, дорогая. - Кэтрин уже уходит, проводи ее, пожалуйста, – она сверлила меня тяжелым, злым и полным слез взглядом. Из кухни пришла обеспокоенная Элизабет. Я обреченно посмотрела на нее, потом на Доминик и медленно встала. Домми сидела с каменным лицом, больше ничего не говоря, потом взяла ходунки, встала, мы были рядом, потом медленно отошла к окнам. Я же направилась к выходу, посмотрев на нее на прощание. Уже в дверях Элизабет обняла меня, тоже плача. - Простите меня. - Тшшш, просто дай ей время, – я с надеждой посмотрела на нее. - Спасибо. До свидания. И все. Точка в моей жизни, истории, сказке. Я ушла. Ноги просто подкашивались. Лицо жгло от холода и слез, внутри было жутко пусто, даже рука болела не так сильно. Поймав такси, поехала в отель. Холодный душ смывал следы прошедшего дня. Но как смыть всю ту боль, которая разъедала изнутри? Вот так мы отметили праздник.