Сердце в клочья

Прошло больше двух недель с момента нашей ссоры. Я несколько раз приезжала в дом к Доминик, но мне вежливо отказывали во встрече с ней, по ее же просьбе. На мои звонки и сообщения она не отвечала. Через Мэл удавалось узнавать о ее самочувствии, и все - одним гвоздем в крышку моего гроба было больше. Мэлани собственно тоже переживала, но она не знала, как нам помочь. Я погрузилась вся в работу, переехала жить в трейлерный парк. Приходила и падала на кровать, плача почти всю ночь. Эмили очень расстроил тот факт, что я повредила руку, пришлось это обыгрывать на площадке, потому что никакой грим это не скроет. Хотя она видела, что что-то не так, я была отрешенная. И когда в один из дней к нам пригнали еще один трейлер, чуть отличавшийся от остальных, с подъемным механизмом вместо лестницы, прикрепили надпись «Вейверли Эрп», моему счастью не было предела. Я снова начала светиться от радости и улыбаться. Спустя несколько часов приехала Доминик в сопровождении своей мамы. Конечно, ее приветствовала вся съемочная группа. Домми шла с помощью ходунков, и, когда она приблизилась к своему трейлеру, я подошла, чтобы помочь, но она лишь одернула свою руку. - Я справлюсь сама, спасибо, – это было сказано со злобой. Улыбка с моего лица почти сразу ушла, никто особо не придал этому значение, только Элизабет немного виновато улыбнулась. Они зашли внутрь, потом принесли вещи, костыли, и к ней прошла Эмили. Они долго сидели внутри, потом Эмили ушла, Доминик так и не вышла. На двери появилась табличка «Не беспокоить». Я не решилась к ней зайти. Мы пытались снимать, но напряженность между нами просто искрила. Отдельные сцены, где нужно было или просто обнять, или даже поцеловать, мы портили дубль за дублем. Доминик просто сверлила меня взглядом, а я даже боялась к ней прикоснуться. Испортив таким образом несколько съемочных дней, под конец Эмили уже не выдержала и с психом и злостью позвала нас на отдельный разговор. Мы расположились в одном из павильонов. - Значит так, красавицы мои, что между вами происходит? - Ничего, – Домми ответила сухо и обрывисто. - Ничего, это когда у вас ПМС и вы злитесь, но сейчас, я думаю, дело в другом. Что вы как две разъяренные кошки, готовые разорвать друг друга? – мы молчали. – Вы срываете нам график съемок, портите дубль за дублем. Долго это будет еще продолжаться? Или вы прекратите свои игры и семейные разборки, или я найду способ, как заставить вас сыграть хорошо, но, думаю, вам он не понравится, – Эмили была просто в бешенстве. – Разберитесь между собой, пожалуйста. - Эмили, прости. - Все будет хорошо, я - профессионал и сделаю свою работу на отлично, сыграю экранную любовь и чувства перед камерой, – Доминик немного взорвалась, злобно взглянув на меня. - Вот и хорошо, думаю, вы обе понимаете, что делаете хуже не только себе, но и всем остальным. - Если это все, то можно я пойду к себе? Я немного устала, – Доминик с натяжкой встала и отправилась к выходу. - Да, конечно, сколько будет угодно, – Эмили сжалилась над ней. Я встала и хотела проводить ее, но она огрызнулась в ответ. - Не надо провожать, все нормально, - и я села обратно. Эмили поняла, что дело не просто в ПМС или чем другом. Когда Домми ушла, мы остались одни. - Как твоя рука? - Болит еще немного, думаю, на следующей неделе поеду на повторное обследование. - Это хорошо, а что между вами двумя? – я опустила голову. – Я же вижу, Кэтрин. - Мы немного поссорились. - Немного? Да она не подпускает тебя к себе! Если не хочешь, можешь не рассказывать, но я не хочу, чтобы это мешало съемкам, - я немного помолчала, и когда слезы просто градом побежали, Эмили не выдержала и, сев рядом, обняла меня, я уткнулась в нее. - Я изменила ей. Рэй напоил меня снотворным и мы переспали, а Доминик приехала и застала нас, но я ничего не помню, ничего, – я просто плакала. – Я пыталась ей все объяснить, но она сказала, все кончено и она запрещает даже прикасаться к себе. - Твою дивизию, это похлеще, чем напиться и голой прыгнуть в фонтан. Что ж вы наделали обе? – я отстранилась и начала вытирать слезы. - Мы справимся, сыграем наши роли, не беспокойся. - Да я не о ваших ролях и фильме беспокоюсь, мне страшнее от того, что вы сделали со своей жизнью. - Я теряю ее, уже почти потеряла и не знаю, как все исправить. - Девчонки, что же вы наделали, – она встала и задумчиво пошла к себе за стол. – Значит так, я даю на завтра вам выходной, чтобы вы успокоились, а там что-нибудь придумаем. Только не убейте друг друга, пожалуйста. Я вернулась в свой трейлер и упала на диван, провалившись в сон. Так прошло еще несколько дней, съемки шли, набирали обороты. Доминик была права: она отлично играла свою роль влюбленной и счастливой Вейверли рядом с Николь. Но стоило сказать «Камеры стоп!», как она снова становилась Доминик, и мы опять были чужими. Мы не общались, я боялась заходить к ней. В один из съемочных дней на площадке раздался крик Мэлани. - Клянусь миротворцем, когда я узнаю, кто постоянно ворует мой обед, я прибью того на месте! Никому и дела не было. Домми обедала у себя, собственно, ее видели только на площадке, когда был ее выход, все остальное время она проводила в трейлере. Я тоже старалась быть у себя, но в этот раз ко мне ворвалась Мэлани. - Ты только представь, что кто-то… - и она увидела свой контейнер с обедом у меня, я лишь виновато на нее посмотрела и улыбнулась, дожевывая кусок пищи. – Ворует мой обед. А что здесь происходит, Баррелл? Ты совсем страх потеряла или бессмертная? - Мэл, прости, но в твоем обеде есть огурчики, а у меня - нет, прости, не удержалась. - Соленые огурчики, которые ты терпеть не можешь, – и она медленно села напротив меня и подозрительно смотрела. – И давно у тебя такие пристрастия, подруга? - Что такого, ты разве никогда не хотела съесть чего-то, что раньше не ела? - Хотела, Кэтрин, очень хотела, пару раз, и оба эти раза теперь бегают по дому с криком «мама!», – я слегка подавилась кусочком. – А тебе мама не рассказывала значение слова «предохраняться» и «презервативы»? - Да иди ты, Мэл! – я отшутилась. – Для чего нам предохраняться с Доминик! – и тут до меня дошло. – Не может быть, только не это! – меня охватил ужас. - Вот и я о том же, дорогая. Обеды пропадают уже больше недели, а задержка есть? - Три дня, но это из-за стресса. - Ага, рассказывай мне, я сейчас, – она выбежала и через пару минут вернулась. – Держи, думаю, ты знаешь, что делать, – она положила на стол три теста на беременность. - Мэл, ты чего? Да нет, этого не может быть, – я сидела в легком шоке. - Вот завтра утром мне об этом и расскажешь. Весь день я была как на иголках. Потом почти бессонная ночь и долгожданное утро. Я уже собиралась сделать тест, как ко мне снова ворвалась Мэлани, со взглядом словно нас захватило стадо бешеных ежиков. - Ну чего? - И тебе доброе утро, пошла только делать. Пара минут, которые понадобились, чтобы тест показал результат, показался мне вечностью, я наверно сгрызла все ногти, пока ждала. Из кабинки я вышла на подкашивающихся ногах, бледная и с трясущими руками. Медленно опустилась на диванчик и устремила взгляд в пол, попутно положив тест на стол. Мэлани взяла его и посмотрела на меня. - Да чтоб тебя неловко, Кэт? - Я знаю, – тест был положительным. Для кого-то заветные две полоски это счастье, для меня это приговор. – А может это ошибка, тесты же иногда ошибаются? - Ну, бывает, конечно, но не всегда, – Мэл тоже была в легком шоке. Я сидела и вдруг почувствовала, как к горлу подступает комок, и я рванула обратно в кабинку. Выплеснув все содержимое желудка в унитаз и умывшись, вернулась обратно. Уже со слезами на глазах. - Теперь я думаю, сомнений нет, – она села ко мне и обняла меня. - Что же делать, Мэл? - Звонить этому идиоту Рэю, я лично его порву на части. - Мэлани, Доминик, она же не простит меня теперь, я ее окончательно потеряла. - Тише, тише, спокойно, мы что-нибудь придумаем. Боже, почему все в моей жизни в одночасье пошло под откос. Мы решили никому пока не говорить, но не заметить мои утренние задержки дольше положенного, резкие перепады в настроении, реагирование на запахи, нельзя было не заметить. Эмили это поняла первой. Ее злой рык, рев, был слышен, наверно, на пол-Канады, вся съемочная группа испугалась. - Баррелл, срочно ко мне! - Уууууу, подруга, мамочка, кажется, в гневе, удачи, – Мэлани подбадривала, как могла. Я зашла к ней в трейлер и села на диванчик. Эмили просто была вся не в себе, красная от злости, я ее такой никогда не видела. - Ты ничего не хочешь мне рассказать, Кэтрин? - Эмили, я, – но я не могла набраться храбрости. - Ну? Или мне позвать Мэл, может она поведает, думаю, она уже в курсе всех событий. - Эмили, я беременна, – она остановилась и села напротив, подняв высоко брови. Повисла жуткая тишина. - Доминик знает? – я отрицательно покачала головой. - Полагаю, это не совместный ваш ребенок? – я снова отрицала. – Рэй? – тут ответ был положительным, она тяжело вздохнула. – Уф, ну и сюрпризы вы мне подкидываете. И что ты будешь делать? Беременность долго скрывать не получится, тем более от Дом. - Я не знаю. Эмили, мне так жаль. - Жалеть можно о закончившейся бумаге в туалете, а ребенок - это дар божий, тебе надо поговорить с ними обоими. Доминик должна знать, это будет честнее и правильнее по отношению к ней. - Она возненавидит меня еще больше. - Она это сделает, если ты не скажешь ей, а я еще и задницу тебе надеру, понятно! Она любит тебя, очень любит. - Хорошо, спасибо. Я направилась к трейлеру Дом, постучала, но она не открыла, и мне ничего не оставалось, как пойти к себе. Набрав номер Рэя, я даже еще не знала, что буду говорить. Он ответил как всегда с веселым тембром голоса, с шумом на заднем фоне, он слышал меня не особо хорошо, и поэтому мне пришлось говорить очень громко. - Привет, милая, соскучилась уже? - Рэй, ты просто скотина, как ты мог? Ты напоил меня снотворным, переспал со мной, еще и не предохранялся! - Я здоров, ты же знаешь. - К черту твое здоровье! Я беременна, Рэй! Ты слышишь? Беременна! Я ненавижу тебя за это! - злость и слезы, ярость просто пеленой застилали глаза. - Милая, успокойся, тебе теперь нельзя нервничать, я просто дал тебе то, что ты всегда хотела, и то, чего бы никогда не смогла дать тебе она, ребенка. - Я хочу родить ребенка для человека, которого люблю. Ты просто ничтожество! И ты никогда не увидишь этого малыша! - Аборт тебе делать нельзя, ты же помнишь, а я все равно буду его отцом, даже если ты будешь запрещать мне с ним видеться. В его жилах будет бежать моя кровь и каждый день напоминать обо мне. - Ненавижу тебя, Рэй! Ты сломал всю мою жизнь! Катись ты ко всем чертям! Я бросила трубку, мне было очень больно, очень. День катился к вечеру, я еще раз пошла к Дом, постучалась, свет горел, но она не открывала. - Домми, нам надо поговорить, открой, пожалуйста, родная, – но тишина в ответ, и я обреченно пошла к себе. Снова тяжелая ночь, отвратительно утро, в компании с унитазом. Когда же я привела себя в порядок, направилась сразу к Доминик. Постучала несколько раз, но тишина, ночью был снег, и лежал ровным покрывалом. - Можешь не стараться, ее нет. – Тим стоял возле своего трейлера и курил сигару, оперевшись спиной о стену и поджав ногу. - Откуда ты знаешь? - Она уехала еще ночью, – он медленно выпускал клубы дыма и задумчиво за ними наблюдал. - Как уехала, куда? - Не знаю, я просто видел, как подъехала машина, погрузили вещи, она села и уехала. - Хорошая шутка, Тим! - Проверь! – он докурил и вернулся к себе. Я снова постучалась, дернула за ручку, и дверь легко мне открылась. Тихонько войдя, я осмотрелась. Внутри было пусто, только в воздухе витал аромат ее духов. Бегом вернувшись к себе, начала звонить, но номер был отключен. Съемочный день уже был в разгаре, но мой эпизод был ближе к вечеру, так что я оставалась у себя, как вдруг Эмили по громкой связи объявила общий сбор. Все собрались в большом съемочном павильоне и ждали, в чем же причина. Ребята занимались каждый своим делом, кто-то читал сценарий, разговаривали о чем-то, Мэл как всегда сидела в телефоне. Эмили пришла в компании еще одного режиссера и сценариста, весьма обеспокоенная. - Минуточку внимания, – все притихли. – Мы немного посовещались с нашей командой и приняли решение, не скажу, что приятное, даже немного болезненное, наверно. В силу определенных обстоятельств, нашу группу покинул один участник, точнее, покинула, это Доминик, – все начали перешептываться, мое сердце просто заколотилось с бешенной скоростью. – К сожалению, из-за проблем со здоровьем, как вы, наверно, успели заметить небольшую ее особенность, она больше не может принимать участие в съемках и возвращается в клинику для продолжения лечения. Поэтому мы принимаем решение приостановить съемки, пока мы решаем вопрос с поиском замены или редактирования сценария без дальнейшего участия Вейверли в сериале. Всем спасибо, на сегодня все. По всем вопросам обращайтесь к нам лично. Они ушли, и в павильоне поднялся гул. Никто ничего не понимал. Мэлани подсела ко мне и положила руку на плечо. - Ну, подруга, что случилось на этот раз? - Мэл, я сама в шоке, мы даже не успели с ней поговорить, – она села прямо. - Странно, очень странно. Ладно, пойду все разузнаю и буду собирать вещи, тебя подбросить? - Да, спасибо, но сначала я к Эмили. В голове крутились тысячи мыслей, и почти ворвавшись в «кабинет» Эмили, я еле могла дышать. - Кэтрин, проходи, присаживайся. - Спасибо, что случилось? - Я у тебя хотела спросить, это не после вашего разговора вчерашнего? - Нет, я даже не смогла этого сделать, она не открыла мне, я хотела утром, – она выгнула одну бровь, удивившись. – Она что-нибудь говорила тебе? - Нет, просто позвала к себе, сказала, что плохо себя чувствует и возвращается обратно в клинику на лечение. Что отказывается от дальнейшего участия в фильме и очень сожалеет. Свяжется со своими адвокатами, чтобы они подготовили все документы по поводу расторжения договора и выплаты всех штрафных санкций в случае нарушения условий. - И все? - И все. Я не могу заставлять ее, потому что это может негативно сказаться на ее здоровье. Не знаю, что послужило столь резкому принятию решения, но Доминик сама меня долго уговаривала взять ее, она сама хотела, несмотря на трудности сниматься в продолжении, мы даже вместе с ней были в клинике в Испании на консультации у доктора, который разрешил съемки, но с разумными нагрузками. И вот теперь она уехала. - Я могу уехать прямо сейчас, я хочу догнать ее и поговорить. - Конечно, поезжай. Дождавшись, пока Мэлани собралась, мы быстро поехали обратно в город. Я нервничала, очень сильно, мы о чем-то разговаривали, но я не особо вслушивалась. Мэл привезла меня к дому родителей Доминик, и мы попрощались. Несколько звонков и дверь открыла снова Элизабет, любезно пропустив внутрь и предложив чашечку кофе. Я не могла отказаться. Она принесла большую кружку, сделав несколько глотков, и, погрев руки, я начала беседу. - Вы уже наверно догадались, зачем я снова вас беспокою? - Ох, милая, мне так жаль, но Доминик еще утром улетела обратно в Англию, – она всем внешним видом была расстроена. - Как в Англию? Эмили сказала, что она возвращается на лечение в клинику. - Кэтрин, прости, но я ничем не могу помочь. Доминик приехала ночью, сказала, что съемки с ее участием закончились и она возвращается обратно в Англию. Я пыталась ее остановить, но не смогла. - С ней все хорошо? Как она себя чувствует? Почему уехала? - Она прекрасно себя чувствует, я правда не знаю, прости. - Элизабет, я теряю ее. Что мне делать, ведь я так сильно люблю ее, но я обидела мою девочку, очень обидела, – она села рядом и взяла мою руку в свои. - Я вижу, что ты ее любишь, и она тебя тоже, но я не могу ее заставить, чтобы вы были вместе. Время все расставит по своим местам, обида забудется, она простит. Вот увидишь, только потерпи немного. - Жаль, у меня нет этого времени. Мне пора, простите. - Поезжай к ней, два любящих сердца не могут быть так далеко друг от друга. Я вернулась в отель. Собралась в дорогу, забронировала билеты, и как всегда погода вмешалась: снова разыгралась метель и все рейсы отменили. Сама природа противилась моей поездке и нашей встрече. Так продолжалось три дня. Я как тигрица в клетке металась по номеру. Приезжала Мэл, мы разговаривали, потом я снова оставалась одна. К концу дня зазвонил телефон, увидев на экране Доминик, я от радости чуть не села мимо кровати. - Милая, родная, я так рада, что ты позвонила! - Рада, очень? – ее холод в голосе немного отрезвлял. - Очень, Домми, я себе места не нахожу, после того как Эмили сказала, что ты уехала. - Очень рада, наверно, настолько сильно, что забыла сообщить мне о своей беременности? – я чуть телефон из рук не выронила, только и могла хватать воздух губами, пытаясь сказать хоть слово. - Домми, я собиралась поговорить с тобой. Для меня самой это полная неожиданность. - Но сообщить об этом Рэю первому ты смогла! Наверно, надо позвонить и поздравить счастливого папочку? - я с трудом понимала. Просто молчала. – Знаешь, я ведь действительно хотела поговорить, помириться, и я даже специально пришла к тебе для этого, но, услышав твой разговор, такую радостную новость, поняла, что смысла больше нет. Я не могу лишать ребенка отца. - Доминик, милая, родная, любимая, прости, прости солнышко, я ничего этого не хотела, я люблю тебя, я хочу быть с тобой, слышишь. Этот ребенок, все так некстати, все слишком сложно. - Ребенок не может быть заложником ситуации, это подарок свыше и ты должна принять его. Ты будешь хорошей матерью. Все как ты и хотела, Кэтрин. - Но я мечтала об этом с тобой, вместе. - Нет больше никаких вместе. Альфред привезет твои вещи и Берни, он очень скучает. - Доминик, пожалуйста, дай мне шанс. - Я не могу, я бы хотела, но не могу. Тем более я не вправе лишать ребенка полноценной семьи. Я тебе этого дать не смогу. Будь счастлива. Прощай. - Нет. Нет, подожди! – и гудки в телефонной трубке. Мой мир рухнул в одночасье. Слезы, да они, собственно, стали чем-то привычным, я их уже не замечала. Мне было трудно сидеть взаперти, меня здесь все душило, и я нашла единственный выход - уйти на прогулку. Что-то надела из одежды, точнее не помню, взяла телефон и вышла из номера. Перед глазами все плыло от слез, я ничего не соображала, просто шла вперед. Погода была ужасная: ледяной ветер пронизывал насквозь, снег огромными мокрыми хлопьями прилипал повсюду. Я стирала его с лица и шла дальше. Просто шла, было больно внутри, все жгло. Не помню, как я добралась до дома Мэлани, наверно, на такси. Постучалась. Дверь открыла сама хозяйка и просто втащила меня обессиленную внутрь. - Господи, Кэтрин, где ты была? Ты же вся промокла и замерзла. Грэг, быстро принеси теплый плед. Я ничего не могла ответить, она уложила меня на диван, укрыла пледом, Грэг принес кружку с горячим кофе, но я не стала пить. Мэлани села рядом и взяла руку, потом положила свою на мой лоб. - Боже, да ты вся горишь, я сейчас, – она сбегала куда-то, принесла градусник и поставила его мне. – Кэтрин, что случилось? Почему ты в такую погоду вышла гулять? Не хватало, чтобы ты еще заболела. - Я не хочу жить без нее, – слезы снова потекли и обжигали щеки. - Теперь ты должна думать не только о себе, но и о ребенке, – она вытащила градусник и ахнула. – Твою мать! Почти сорок! Грэг, вызывай скорую! Малышка, что ж ты наделала? - Я так люблю ее, люблю. И все, больше ничего не помню. Это уже потом, когда я пришла в себя, лежа на больничной койке, опутанная проводками и капельницами, узнала, что меня доставили сюда в тяжелом состоянии. Врачи долго пытались сбить температуру, все это время я была без сознания. Кульминацией стала потеря ребенка. Когда температуру сбили спустя почти три дня, открылось резко кровотечение, доктора сделали все возможное, но спасти ребенка не удалось. Меня перевели в реанимацию в состоянии медикаментозной комы, потому что только в таком состоянии они могли держать температуру под контролем. Я заработала воспаление легких и чудом не отморозила пальцы. Мэлани дежурила почти постоянно. На смену приехали мои родители, она не могла скрывать от них мое состояние, вкратце посвятив их в мою ситуацию. ………. - Мисс Скрофано, можно вам задать пару вопросов? - Да, конечно, доктор. - Состояние пациентки, конечно, стабильно тяжелое, но мы уверены в хорошем прогнозе, организм хоть и ослаблен после выкидыша и переохлаждения, но медикаментозно мы восстановим ее. Единственная интересующая меня деталь, периодически, когда мы ослабляем подачу лекарств, в бреду она постоянно называет одно и тоже имя, Доминик. Вы не знаете кто это? Если это человек ей так дорог, может, стоит пригласить его сюда? - Ох, боюсь, доктор, это будет невозможно. Доминик, это ее бывшая девушка, они с ней расстались незадолго до этого инцидента, и она улетела обратно в Англию к себе домой. - Как жаль, спасибо большое, я вас оставлю. - Да, спасибо. Мэлани была расстроена этим еще больше и ничего не нашла лучшим, как позвонить Доминик, но ее телефон молчал. Тогда она набрала номер телефона в особняке. После недолгого ожидания трубку подняли. - Особняк мисс Провост-Чалкли, дворецкий Альфред слушает, чем могу помочь? - Альфред, привет, это Мэлани, помните меня? - Доброго времени суток, мисс Скрофано, какая приятная неожиданность. Как поживаете? - Спасибо, Альфред, все хорошо. Скажите, пожалуйста, Доминик дома? Мне очень срочно нужно с ней поговорить, а ее телефон отключен. - Прошу прощения, но мисс Чалкли сейчас отсутствует, о времени своего возвращения она не информировала. - Боже, как жаль, Альфред. Можете передать ей, когда она вернется, мою просьбу? - Конечно, я вас слушаю. - Кэтрин лежит в больнице в очень тяжелом состоянии. Она… она потеряла малыша и находится без сознания достаточно долго, и во сне она зовет Доминик. Доктор сказал, что было бы хорошо, если бы она смогла навестить ее. - Как жаль, что с мисс Баррелл приключилась такая трагедия. Я всенепременно передам ваши слова. Пожелайте мисс Баррелл скорейшего выздоровления. - Спасибо, Альфред, я очень надеюсь, пока. - Всего доброго, мисс Скрофано. Но Доминик так и не вышла на связь и не приехала. ………. Меня забрали домой родители, когда врачи сказали, что моему состоянию ничего не угрожает. Я была опустошена, подавлена, жуткая усталость и слабость, мне хотелось умереть, просто заснуть и не проснуться. Я, конечно, принимала все лекарства, которые выписали врачи, постепенно состояние улучшалось. Вот только внутри было ужасно пусто. Без Доминик каждый день был хуже предыдущего. Я потеряла интерес абсолютно ко всему. Почти все время я проводила в своей комнате, в кровати, потому что любые физические нагрузки давались с трудом и адской болью в животе, легких. Руки были забинтованы, поэтому я ничего не могла делать. Мама и папа оберегали и заботились обо мне как когда-то в детстве. В очередной раз они оба сидели у меня. - Скажите, как мне жить дальше без нее? Я потеряла ее навсегда. - Кэти, дочка, все в этой жизни можно исправить, и если судьба вас однажды свела, значит, сведет снова. Вы обменялись кольцами, дали друг другу обещания. Пусть это были просто слова между вами, но бог услышал вас, и вы обязательно будете вместе, пусть в другом статусе, но вместе, вот увидишь. - Мамочка, я так хочу, чтобы это было правдой, – я легла к ней на колени и молчала, она поглаживала меня по волосам. - Кэтрин, ты же у нас сильная девочка и всегда боролась за свое счастье. Жизнь нам порой дарит второй шанс, просто наберись сил, терпения и все будет хорошо. - Пап, Мэлани уже привезла Берни? - Еще нет, она ждет нашего звонка. - Пусть привезет, я очень сильно по нему соскучилась.