***
Шёл 1930 год от Начала Эпох. В мире была напряжённая обстановка. Между двумя большими и мощными государствами на планете Анэ — Милитаристическим Государством Юга или Рейхом и Республикансим Севером или Республикой— назревала война. Усиливались провокации на Границе, начали погибать люди. В городах обеих стран устраивались облавы на приезжих по обвинению в «подрыве государственности». Смерть была везде. На Границе собирались армии, готовые к активным боевым действиям. «Точкой воспламенения» стал обстрел 10 апреля пограничного пункта Юга в районе деревни Майёв, при котором погибло пятнадцать солдат-пограничников Юга и сто мирных жителей деревни. Юг тветил обстрелом из крупнокалиберных пулемётов моста через реку Фё на территории Северной Республики, и через неделю обе стороны объявили мобилизацию граждан в армию. Было понятно, что война не за горами. Шло 1 ноября 1930 года.***
«Дзинь-дзинь» — Что такое? Три часа ночи! — пробормотал я, взглянув на часы. Ворочаясь в кровати, нащупал очки на тумбочке, надел их и схватил трубку телефона: - Алло. Полковник Макбет у телефона. Да. Правда? Выезжаю, — сонно сказал я и, встав с постели, побрёл в ванную комнату умываться. — Как это могло произойти? — подумал я, открыл кран с холодной водой и умылся. Повертевшись перед зеркалом, обтёрся полотенцем и надел свои круглые тонкие очки. Из зеркала на меня смотрел юноша-блондин 15-и лет (нормальный возраст на Анимении, эквивалентен земным 30-и), одетый в белую рубашку-пижаму со штанами и с тапочками на ногах. — Братик, почему ты не спишь? — услышал я тонкий голосок и, обернувшись, увидел свою сестру-близнеца Мэри. Внешне мы были очень похожи, только глаза у неё были зелёными, а у меня — голубыми. -Звонок из Генштаба. Великий Лидер собирает срочное совещание, — ответил я и побрёл к себе в комнату переодеваться в военную форму полковника армии Юга. Моя комната: вечно заваленный рабочими бумагами стол с настольной лампой и радиоприёмником, кресло, книжный шкаф, гардероб, в котором лежал мой кожаный чемодан, и кровать. Спустя десять минут я переоделся, вышел в коридор, не заправив кровать, и крикнул: — Финниан! Показался светловолосый юноша в солдатских сапогах, белой майке и армейских штанах с кожаным солдатским ремнём. - Вызывали, Ваше Превосходительство? - Я уезжаю в Генштаб на совещание. Пригляди за Мэри, — уже более спокойным тоном сказал я, когда Финниан, мой денщик, помог мне надеть офицерский красный плащ с погонами. - Да, господин полковник! — отчеканил Финни. — Что-то плохое случилось? Зачем тебя вызвали? — сонно спросила Мэри, печально глядя на меня. - Я приеду к восходу, глупенькая! — улыбнулся я и поцеловал её в лоб. Надел фуражку и вышел на улицу из нашего двухэтажного особняка на улице Первой Плацце. Во всю шёл дождь под аккомпанемент грома и молнии; была поздняя осенняя ночь. Я отыскал глазами приехавший за мной автомобиль из Генштаба с двумя флагами Юга на капоте и горящими фарами и уселся на заднее сидение. — Господин полковник, — поздоровался со мной водитель в униформе лейтенанта. — Приветствую, Ян, как дела? — спросил я. Мы неслись по ночной столице Юга — Новому Иерусалиму. — Да как сказать, — замялся Валентайн. — Правда, что война скоро начнётся? - Надеюсь, что нет, — отмахнулся я. — Что там с погодой? Обещали холода? — Да, сэр, в конце недели. Уставившись в окно, я вспоминал, как был на границе и наблюдал весь тот ужас.***
Утром Север начал обстрел наших позиций. Я сидел у себя в кабинете, когда ко мне в комнату влетел снаряд. Очнулся я весь в крови и с трудом вышел на улицу. Врачебные группы искали раненых среди руин, и тут я потерял сознание и упал на мостовую. Пришёл в себя я уже в госпитале с тремя осколочными ранениями и с повышением из майора в полковники.***
Из воспоминаний меня вырвал меланхоличный голос Яна: — Сэр, мы приехали. Автомобиль остановился перед белокаменным зданием, слабо выделявшееся в темноте. — Спасибо, Ян, — я покинул автомобиль. Стоящий у входа гвардеец отдал мне честь. Сам Генштаб внутри был отделан красным и повсюду висели картины баталий, великих полководцев и флаги Великого Юга. Горел свет, всюду сновали адъютанты с бумагами, записками, письмами. Жизнь в Генштабе кипела во всю. — Уильям! — я обернулся на радостный голос и увидел перед собой юношу примерно моего возраста в форме майора. Это был мой адъютант Леонардо Уотч, редкостный весельчак и мой друг, с которым я познакомился во время службы на Границе. Он дотащил меня до врачей, когда я отключился от полученных ранений во время обстрела. — Совещание уже началось? — спросил я. — Скоро начнётся, все собрались, — сказал Уотч. — Дело идёт к войне? — Я не знаю, — я снял очки и протёр их платком. Оставив плащ у себя в кабинете, мы с Лео отправились на совещание. — Господа, вы прибыли! Мы уже начинаем! — этими словами встретил нас адъютант Великого Лидера Юга, подполковник Шрёдингер — блондин с кошачьими ушами, когда мы уже подходили к двум большим дверям Зала Совещаний.***
- …Господа, я люблю войну! Господа, я люблю войну!.. — произносил свою речь толстый человек средних лет в очках, одетый во френч белого цвета, на плечах которого блестели погоны генералиссимуса, с галстуком и Южным Крестом — высшей государственной наградой. Это был Великий Лидер Юга Максимилиан Монтана, человек с редкостной манией величия и с любовью к войне. Кроме него, стоявшего на фоне большой карты территорий Республики и Рейха, ярко освещённой лампами, мягкий свет которых разливался по всему залу, за круглым столом, где и сидели все офицеры Генштаба, были: Уотч, генерал Таня Дегуршаф, главнокомандующая армией «Центр», со своим адъютантом, майор Виктория Серебрякова, генерал Ганс Гюнше, министр обороны Юга, несколько незнакомых мне генералов, и подполковник Шрёдингер. - Господа офицеры, господин министр, после ряда провокаций со стороны Республики я решил отдать приказ нашим армиям перейти границу и после этого отправил их президенту, Сиэлю Фантомхайву и главнокомандующему их армии генералу Себастьяну Михаэлису объявление войны. Сразу после вторжения на враждебную территорию мы начнём наступление на столицу — город Компаниа и… — Прошу меня простить. А если мы не сможем начать полномасштабное наступление, Великий Лидер? — перебил я Монтану. — Нет, это исключено, генерал. — Простите, Великий Лидер, но вы… — Нет, Уильям, вы теперь генерал-командор Шестой Армией группы «Центр» под командованием генерала Тани Дегуршаф. Ваша армия насчитывает полмиллиона бойцов, роту танков, отряд огнемётчиков, вас будет поддерживать штабной бронепоезд «Belna», — после этих слов Максимилиана, Шрёдингер сорвал с меня погоны полковника и вручил мне погоны генерала и Южную Звезду первой степени — награду младшего генералитета Юга. — Честь имею, Великий Лидер! — отчеканил я и добавил, — Слава Великому Югу и нашему Великому Лидеру! — Слава! Слава! Слава! -подхватили другие. Монтана усмехнулся и продолжил: — В конце месяца, вы, Макбет, вместе со штабом, отправляетесь на Центральный Фронт, а вы, Генерал Дегуршаф, отбываете в конце недели. — Так точно! — ответила она. — Ну, тогда больше нет смысла вас задерживать, — сказал Великий Лидер. — Все свободны. Я вышел первым из зала. Никто не видел, как слёзы навернулись мне на глаза. Силы начали покидать меня и я упал в обморок.***
— Генерал? Уильям? — услышал я голос Уотча. Я лежал на диване у себя в кабинете. Было раннее утро. — Что случилось? — воспоминания о событиях после собрания были словно в густом тумане. — Ты от переутомления упал в обморок, — ответил Лео. — Вот, выпей. Лео протянул мне стакан с водой, сверкнув новенькими погонами полковника. Я осушил его залпом. — Который час? Уотч посмотрел на часы. — Семь утра. — Я поехал домой, — пробормотал я и, подойдя к телефону, набрал Мэри. — Алло. Уильям, это ты? — Мэри, скажи Финниану сервировать стол ещё на одного человека. Со мной приедет Лео Уотч, мой адъютант. — С радостью! — ответила сестра и повесила трубку. — Лео, позавтракаешь с нами? — я повернулся к другу. — Мой денщик весьма хорошо готовит. — Сочту за честь, — услышал я ответ.***
Спустя пятнадцать минут мы ехали по городу. Дождь закончился, и на улице стали появляться люди. У газетных киосков и у столбов, где уже висели первые военные плакаты с призывами к активным действиям, стали собираться толпы. — Почему ты не вернулся к восходу солнца? — обиженно спросила меня Мэри, одетая уже не в ночную рубашку, а в домашнее платье. — Дело в том, что у вашего почтенного братца, случилось переутомление, — пришёл на выручку Лео, пока мы сдавали наши офицерские плащи Финни, щеголявшему в полной форме солдата армии Юга. — Присаживайтесь, завтрак готов! — с улыбкой пригласила нас Мэри, и мы прошли в столовую: красиво обставленную комнату с накрытым столом. Из окна было видно пасмурное небо над Новым Иерусалимом, мелькали отряды марширующих солдат, орущих какой-то военно-патриотический гимн Юга. — Мэри, в конце месяца мне нужно будет отправится в командировку на… неопределённый срок и… — грустно начал я. — Господин Генерал! Война началась! — заорал в прихожей Финни, которого Мэри послала за газетами. Он протянул поднос с кипой прессы. Мэри взяла одну из листовок, которая гласила: «Сограждане! Сегодня наша Великая Армия перешла границу с ненавистным Севером и начала победоносный марш вглубь территории врага. Все граждане призывного возраста должны отправиться на призывные пункты для вступления в ряды нашей великой армии! Наше дело правое, и победа будет за нами!..» Я услышал всхлип. - Это правда, братик? — дрожащим голосом спросила меня Мэри, и я увидел, как жемчужины слёз стекают у неё по щекам, оставляя за собой влажные дорожки. — Прости, я хотел тебе сказать и… Тут глаза Мэри закатились и она рухнула на пол, дёргаясь в конвульсиях, с ней опять случился припадок. — Уильям, я помогу! — Лео взял Мэри на руки и побежал за Финнианом, который показывал дорогу в комнату Мэри. Я быстро выдрал пробку из бутылки с виски, стоявшей на столе, и приложился к ней, сделав огромный глоток. Стало лучше. Спустя пять минут появился Лео. — Ей лучше. Спасибо за приём, мне пора. Спустя три минут раздался хлопок двери. Весь остальной день, был как в тумане. Лишь вечером, Мэри, придя в себя, спросила меня: — Так это правда? Война началась? — Да. Великий Лидер назначил меня генералом, и в конце месяца я отбываю на фронт. — я обнял её, заплакав, как и она.