Story

Когда Лэнс впервые шел к Киту домой он был очень возбужден. В эмоциональном плане, конечно. На тот момент они с Китом еще не дошли до той стадии отношений. На самом деле, их отношения на тот момент не ушли дальше держания за руки и невинных поцелуев. Но Лэнс никуда и не спешил. Ему нравилось это тихое неспешащее развитие их отношений. Находиться с Китом было просто здорово, а чувство предвкушения, что у них еще может быть, насколько сильно они еще смогут влюбиться друг в друга, сводило с ума. А еще у Кита это были первые отношения, и он вообще был асоциальным, поэтому да, с ним нельзя было спешить. Возбужден Лэнс был по другому поводу. Ему было до безумия интересно, как выглядит комната Кита и что как в ней обустроено. В комнате Лэнса они зависали не раз, и сам Лэнс не считал, что в ней есть что-то особенное. Самая обычная комната, без прикрас, даже не на все сто процентов его. Там постоянно валялись игрушки младших и почему-то некоторые их вещи. Он не раз находил у себя в ящиках футболки Марко. Бывало, что его полка для трофеев была оккупирована чужими вещами. Полка, которую он собственноручно прибил, между прочим, для того, чтобы все его награды по плаванию стояли красиво на виду. Туда закидывали учебники и тетради младшие, а старшие любили что-нибудь из личных вещей забыть. Так однажды Питер забыл на полке зажигалку, а влетело потом Лэнсу, потому что мать подумала, что он курит. «Ну я же занимаюсь плаваньем, какое курение?» Но выкручиваться пришлось. Потому что Питер как раз курил, а подставлять его было такое себе. Братьев не сдают. Комната Лэнса была почти проходным двором, но Киту она почему-то нравилась и вызывала трепет. Он говорил, что она невероятно уютная и домашняя. «Это потому что тебя мои братья и сестры не достают». Что могло быть в комнате Кита, Лэнс даже не предполагал. Он знал, что Когане без ума от всей этой космической темы, и ожидал увидеть что-то с этим связанное. Оказавшись, наконец, в заветной комнате, Лэнс был, мягко говоря, в шоке. Не то, чтобы он не подозревал, что его парень странный, но всё же… − Теории заговоров? Серьезно? Лэнс перевел скептический взгляд с пробковой доски на Кита. Тот хмурился и молчал. − Снежный человек? Кит, ты же не веришь в это? − Есть доказательства его существования! − Что? Большие отпечатки ступней? Кстати о ступнях. Ты знаешь, что чем больше размер ноги, тем длиннее… − Лэээнс! – беспомощно взвыл Кит. – Ты невыносим. Просто ужасен. − Эй. Это не я приклеиваю вырезки их журналов про инопланетян на стену. − Да-да. Ты у нас пловец-молодец. Кит сжал зубы и с какой-то остервенелостью отвернулся, дергая себя за край футболки. − Эй, да я же шучу, Кит. Лэнс попытался подойти и взять Кита за руку, но почему то не смог. Рука так и осталась висеть вдоль тела. Стало вдруг некомфортно, так, что захотелось вылезти из своей кожи. Молодец Лэнс, оскорбить то, что нравится твоему парню. − Я просто не ожидал такого увидеть. В смысле, я же не знал, что ты увлекаешься теориями заговора и всем таким. − Поэтому и не говорил, − Кит как-то расстроенно смотрит на пробковую доску. − Почему? − Потому что все начинают смеяться. − Я не смеялся. − Как раз наоборот, Лэнс. Кит припечатывает его взглядом. − Я не буду больше смеяться. Честно, − он наконец делает шаг и протягивает руку, хватая Кита за запястье. – Прости. Я не подумал. Я не хотел смеяться над чем-то, что тебе интересно, Кит. Мне, правда, это важно. Кит прячет взгляд и, кажется, смущается. − Это же глупо, − он кивает в сторону доски. − Нет. Не глупо. То, что тебе интересно не может быть глупым. Да и на самом деле всякие штуки про инопланетян это интересно. Ведь вселенная бесконечна и где-то же еще должна быть жизнь. Кроме теорий заговора на пробковой доске, у Кита оказывается еще целая вселенная в комнате. И вселенная в прямом смысле этого слова. На потолке у Кита светящиеся в темноте звезды, складывающиеся в созвездия и галактики. На стенах плакаты с научных журналов с его любимыми извечными фотографиями с Хаббла и МКС. Пара плакатов Стартрека и один Звездных Войн. И один над кроватью с зелёным человечком и надписью «I want to believe». Лэнс достоверно знает, что у Кита есть такая же футболка. Он ни разу не надевал её в школу, но именно в ней он чуть не утонул летом на пирсе. И у его сестры Вероники была такая же, о чем она тут же сообщила промокшему Киту. Тогда ему было не до неё. Она потом ему напомнила об этом, и в следующий раз Кит пришел к Лэнсу в этой футболке. В итоге получилось, что Кит пришёл к Веронике, а не к Лэнсу, и весь вечер провел с ней и заполучил десяток селфи в одинаковых футболках. Над кроватью, ловко устроившись между плакатами, висели гирлянды, светящиеся мягким желтым светом. А еще у окна с красными занавесками стоял телескоп. Направленный почему-то окуляром в пол, и вообще стоящий, будто в стороне. − У тебя есть телескоп! – Лэнс осторожно подошел к прибору, не смея его трогать, боясь что-то случайно задеть и сломать. − Ага, - откликнулся Кит, неловко подходя к Лэнсу. – Он очень старый. И слабенький. Можно… Эм, посмотреть на луну. Не более. Мне его в детстве купили. − Вау. Круто. Посмотрим? − Сегодня слишком пасмурно. Ничего не видно будет. И мне кажется, будет дождь. − Ох, - Лэнс погрустнел. – Жаль. В другой раз тогда, хорошо? Лэнсу всё ещё было неловко за свои слова, и честно сказать, себя бы он за такое никогда бы не простил. Так неуважительно отнестись к интересам человека, тем более не просто какого-то человека, а дорогого и любимого, было просто ужасно. Но Кит, кажется, уже не злился на него. По крайней мере выглядел так. Кажется, слова Лэнса о том, что ему это важно, на самом деле тронули Кита. Может… Может, они еще недостаточно хорошо знали друг друга, чтобы так легко читать настроение. У Лэнса шли мурашки по коже от предвкушения, от осознания, что они могут узнать друг друга еще лучше, научиться понимать друг друга с полуслова и чувствовать друг друга. Лэнс осторожно взял Кита за руку и переплел их пальцы. Посмотрел в окно, куда-то за горизонт, и улыбнулся сам себе. − Что такое, Лэнс? − Кит немного удивленно глянул на него, но руку не отпустил. Лэнс покачал головой. − Ничего, − он усмехнулся. – Знаешь, кажется, я люблю тебя. Кит замер и, кажется, перестал дышать. Кто же… Кто же говорит такие вещи так внезапно и просто… Лэнс! Лэнс повернулся к Киту. Тот стоял весь раскрасневшийся и прижимал руку ко рту, словно прячась за этой рукой. - Я тебя смутил, прости. Скулы Лэнса тоже отдавали красным, но не так явно, как у Кита. − Можно я тебя поцелую? − Что за дурацкие вопросы, Лэнс? Кажется, Кит тоже любил Лэнса. Так сильно, без памяти, до дрожи в коленях от поцелуев. До головокружения от его теплого дыхания и морского запаха, что окутывал Кита теперь постоянно. Но, наверно, Кит еще не был готов облечь это в слова, выдать так же прямолинейно, как Лэнс. Но Лэнс и сам всё знал. Лэнс умел чувствовать Кита. Если не по взгляду и словам, то по реакции и действиям точно. Они валялись на кровати Кита, в кипе подушек, в свете мягких желтых фонариков, под шум грозы за окном. И болтали. Кажется, обо всем на свете. О соревнованиях по плаванию, о глупых Широ и Пидж, о бесконечном космосе и других вселенных. Комната Кита была уютной, полной самого Кита и его увлечений. Наверно, это было одно из самых любимых мест Лэнса.