***
Май - хороший месяц. Москва ещё не стала эпицентром адского пекла, да и вообще напоминала собой яркий Голливуд с его специфичным кинематографом и неоновыми вывесками. Нестерович прогуливался по прогретым дворам, тщетно пытаясь привести в порядок мысли, когда с детской площадки, расположенной неподалеку, послышался жалобный плач. Нет, за свои годы Влад неоднократно выслушивал крики и нытьё маленьких карапузов, к тому же, в квартире его старшего брата, после рождения шкодливой малышки Лизы, таковое теперь стояло постоянно, но этот плач цеплял. Тянул магнитом, не утихал, заставляя сердце кровью обливаться, пока прохожие в недоумении головой вертели в поисках источника. На краю песочницы сидел веснушчатый мальчуган. Светлый, будто само солнышко, он растирал кулаками глазки, держа на коленях сломанное ведерко с песком. На помощь к нему никто не спешил: остальные дети переместились на качели, шушукаясь и тыча в маленького плаксу пальцами. -Эм...Эй, привет, парень, - Влад чуть себя за такой подход не придушил, потому что ничего глупее придумать просто было нельзя. - Что у тебя случилось? Откуда слёзы? Ты, что, землю поливаешь, чтобы растения побыстрее росли? -Ведё-ё-ё-лко...- многозначительно протянул малыш, шмыгая носом, уже похожим на сливу. - Я иглал, а оно сомалось... -Сома-а-алось, - добродушно передразнил парень, как-то автоматически забывая о собственной неловкости. Слава богу, ребёнок не потерялся и не поранился, а всё остальное поправимо. - Разве крутые парни плачут из-за такой ерунды? Давай сюда, починю твоё ведерко, а то ты скоро в лужицу превратишься. Где мама твоя? -В окоско смотлит, - мальчик, немного подумав, всё же протянул пострадавшую игрушку и уточнил. - А сто такое "елунда"? -Это...- лучше бы Влад вообще молчал. Стоило малышу поднять заплаканный взгляд, парню показалось, что мир резко кувыркнулся с ног на голову и так три раза. Снизу-вверх смотрели его глаза. Такие же сероватые, глубокие, с лёгкой хитринкой где-то внутри. Точки над "И" расставила крупная родинка на той же части шеи, что и у него самого. - Держи своё ведерко, друг... -Егор! - сказать больше ничего не удалось. Из подъезда пулей вылетел знакомый рыжий пучок волос, смешно болтающийся на макушке при ходьбе. Пучок, который он так любил заплетать, зарываясь носом в мягкие пряди, и который теперь так сильно ненавидел. - Сколько раз я тебе говорила не разговаривать с незнакомыми дядями?! Быстро домой, нам предстоит серьезный разгово...Влад? -Мама, дядя мне ведёлко сделал! Мы тепель дузя! - оповестил Егор, с небольшим трудом спешно шагая в сторону Ларисы. А у Нестеровича кислород застрял где-то на пути к лёгким, заставляя беззвучно рот открывать, подобно рыбе на берегу. -Никакие вы не друзья, Егор, прекрати, - в голосе Полуниной послышалась смесь из насмешки, сарказма и...горечи? - Пошли домой, мелкий хулиган, пора есть суп. Вот выпусти тебя на пять минут, уже дядьки всякие приставать начали. -Лариса, стой! - крик настиг рыжую уже около входа в спасительный подъезд. - Объясни, что это всё значит? Наш сын, он... -Это не наш сын, а мой, - жёстко отрезала Лариса, взяв себя в руки, пока Егор весело визжал, сидя у коробки с котятами. - Ты не появлялся два года, пока мы голодали и мерзли, везде пускал слухи, что я проститутка последняя, а теперь, когда я более-менее выкарабкалась и вытащила ребенка из всей задницы, вдруг решил вернуться, как супергерой? Тебя здесь никто не ждал, ведерко он починил, видите ли. -Ничего никто не пускал, что ты вообще такое несёшь? - каждое слово приводило Влада в такой неописуемый ужас, что судорожная дрожь пробирала тело до кончиков пальцев, пока он пытался совладать с собой. - Я пытался тебе звонить, искать тебя, даже снова жить вместе хотел, после того, что произошло, но ты сменила всё: адрес, номер и... -Вот именно, что сменила! - казалось, Полунина его не слышит и даже не пытается, урывая лишь отрывки из контекста. - Чтобы ты нас не нашёл. Убирайся, иначе я буду вынуждена вызвать полицию! И забудь этот двор и наши лица! -Лариса! За рыжей уже захлопнулась дверь, а вместе с собой и своей гордостью она снова унесла частичку его самого, что, смеясь, болтала ножками, пытаясь поцеловать разъярённую маму в щёчку. Очередной балл в пользу Ларисы, она снова вырвалась вперёд, окончательно растоптав каблуками остатки его чувств. У Влада уже выхода иного не было, кроме как по кирпичной стене на край песочницы, ещё хранящей тепло его сына, скатиться, закрывая лицо рукавами толстовки.Два года назад
-...Максим, ты заебал меня уже, честное слово. Связалась с Нестеровичами на свою голову. Хорошо, если уж ты так переживаешь за брата, давай мне авансом двести пятьдесят косарей на проживание и я не делаю аборт. -Лариса, ты с катушек съехала? Откуда у меня такие деньги, сама подумай своей дурной головой? -А это уже не мои проблемы, ты ведь у нас миллионер. Продай дачу, машину, не жаль племянника разве? У самого ведь скоро ребёнок родится, должен понимать, насколько это затратно... Хотя, что я, зверь что-ли? Давай сотку сейчас, знаю, с баблом пришёл, и мирно разойдемся, остальные через неделю занесешь. Как раз кредит оформишь. И племянник жив останется и братишка твой соплями мазать подушку по ночам перестанет. -Сука алчная. Забирай. Чтоб ты деньгами этими подавилась, ясно? -Вот, хороший мальчик. Деньги - бумажки простые, а так, считай, жизнь человескую спасаешь, не прелесть ли? Удачи, Нестерович, она тебе ещё понадобится.