Диспаир, тронный зал
Огромный зал пустовал. Темно-лиловый металл отблескивал в свете пары пробившихся сквозь плотную ткань на высоких окнах лунных лучей, контрастируя с обвившей все вокруг темнотой. Отдаленно похожая на человека фигура восседала на кованом троне. Лицо выражало нетерпение: один глаз блуждал по залу, рассматривая сокрытые завесой тьмы гранитные столы с выпивкой и угощениями и выхваченные блеклые краски гобеленов, что практически не освещались. Правитель предпочитал аскетизм, а потому не интересовался обустройством зала приемов и не особо любил проводить здесь время, предпочитая более активный образ жизни. Второй глаз же отсутствовал, и на его месте зияла водоворотом уходящая внутрь головы дыра. Сыновьям не было дела до природы этого явления, они лишь представляли могущество своего отца, а остальные же и глаз поднять боялись. Голову короля украшала нанизанная на обломленный рог корона, освещая все вокруг и завершая его образ. Ниже сидения располагались ступеньки, как раз сейчас по ним поднимался никудышный сын. Одежда его, почти что ослепляющая, могла ввести в ступор, если, конечно, прежде не ослепнуть от разноцветных переливов. — Вызывал, отец? — спросил посетитель, слегка наклонив голову. Можно было обмануться, услышав податливый голос, но его отец знал своего сына как облупленного. — Солюс, сын мой. Ты знаешь, зачем я тебя позвал? — сказал хозяин голоса, напустив в тон обжигающую доброту. — Ну?! — гневно дёрнулся сын, выпучив глаза, и сразу же успокоился, как будто ничего не было. Отец же глубоко вздохнул, хоть и дышать ему особо не требовалось, и устало потёр руками лоб. — Глупый, глупый сын. Что ты сделал за свои восемнадцать лет? — Родился, — не моргнув, ответил Солюс. — Прекрасно, ты как всегда наблюдателен. Что ещё? — Выжил. — Великолепно. Знай же: твой старший брат сегодня захватил Тераколис. Кстати, напомни-ка мне, где он находится? С лицом, не выражающим ничего, кроме вселенский скуки, парень смотрел в пол. На этом прекрасном, чёрном мраморе красовались интересные линии. Если долго смотреть, то можно немного «поплыть». Более внимательный гость смог бы отыскать в этом рисунке сложнейшую композицию, что проходит через весь замок. — Твоя сестра, знаешь ли ты, что она сделала за свои шестьдесят семь лет? — не стал дожидаться ответа носитель короны. — Да, отец. — Расскажи мне. — Она… Едва Солюс начал говорить, как его отец подскочил и откинул рукой массивный стол, даже не заметив приличного веса. Мебель оторвалась от пола, разметая в стороны камушки, и полетела с завидной скоростью. Не каждый смог бы устоять, поймав грудью тяжеленный валун, хоть и выбитый по форме интерьера. «Не сдержался, — тело сына, вместе со столом, полетело вниз по ступенькам. Отец хрюкнул, смотря на содеянное. — Если он вырубится, то я съём свою руку», — правитель пошёл вниз, почёсывая макушку. — Вставай, крысиная отрыжка! — послышалось внизу. — Он жив, Ангорий? — спросил подошедший отец. Рядом с безжизненным телом стоял мужчина в строгой тёмной форме. На одном боку висело два коротких меча, а на другом кинжал. Весёлая, почти что безумная улыбка красовалась на лице, оголяя выпирающий клык. — Конечно, жив, отец, — ответил он, мягко пиная тело в бок. — Если ты сейчас же не встанешь, я отрежу тебе рога, ничтожество, — прошептал Ангорий, наклонившись к уху, точно пытаясь заглянуть в глаза брату. В ответ на это Солюс резко взялся рукой за выпирающий рог своего брата. Подняв голову с пола, он с трудом смог разглядеть лёгкое удивление, отражённое на весёлой, до этого момента, морде Ангория. — Акра! — выдал Солюс. После этого произошёл взрыв, отбросивший в сторону одного и другого. Повсюду прыгали маленькие разноцветные частички, оставляя на мраморе едва заметные впадины, как после удара в стекло. Солюс с трудом поднялся, держась за стену. Его одежда потеряла весь блеск, теперь она была абсолютно серой и непримечательной. — О, зубки прорезались? — засмеялся брат, отряхиваясь. — Это низко, использовать накопительный артефакт, глупый братец, — сжатые кулаки Ангория наполнились мощью, а чёрный дым не предвещал ничего хорошего. — Цыц! — цыкнул отец и щёлкнул пальцами, заканчивая этим балаган. Разгорячённые парни сразу же успокоились. Находясь в своём зале, отец мог их с лёгкостью прищучить, даже не моргнув. Сам Ангорий иной раз не слушался отца, но, почувствовав, как магия стремительно покидает его, сразу же остановился, зная, что продолжение может стоить слишком дорого. — Солюс. Ты — позор нашего рода, — начал говорить он, сняв с рога корону и крутя её на пальце, как игрушку. — Знаешь ли ты, скольких я убил ради неё? — отец смотрел на драгоценность, приподняв брови. — Нет, не знаешь. Никто не знает. Даже я не помню, скольких, — смех отражался эхом, вызывая лёгкую дрожь сыновей. Когда фамильный дар славной династии прорезается наружу — это знак, что пора бежать. Когда же это случается у самого Короля Безумия… Счастливчиков, заставших сие событие, можно лишь похвалить, если они, конечно, смогут это понять, а не бессознательно пускать слюни. Отсмеявшись, он взял в руку корону и продолжил говорить, а сыновья прекрасно видели, что сейчас грядут перемены — всё поменяется. Непонятно лишь, в какую сторону: плохую или очень плохую. — Во-первых, я лишаю тебя цепи наследия, — после этих слов земля начала уходить из-под ног Солюса, практически ставя гроб на его желании жить и ничего не делать. — Во-вторых, я отправляю тебя в Водоворот. Игры закончились, — гневно взирая на отпрыска, тот кинул в него корону. — Отец! — почти синхронно вскрикнули братья. Связь их не была очень близка. Младший сын, родившись, на удивление, слабым, ничего не мог противопоставить старшему. Никакой угрозы, даже намёка. Старший, видя такое бессилие, смеялся и всячески забавлялся над частыми вспышками гнева младшего. Тем не менее, они если и не уважали друг друга, то чувствовали некое родство. Линию, что нельзя преступать. — Может быть, я передумаю, если ты вернёшься, — покивал он, смотря на раскручивающийся артефакт. — Пока же ты слишком слаб как для нашего мира, так и для нашей семьи. Подумать только, демону почти второй десяток, а он не взял под контроль своё альтер-эго. Чувства Солюса говорили, что он должен бежать. Его затягивало туда, откуда возвращались единицы. С такой подготовкой, как у него, шансов выжить практически нет. «Я могу воспротивиться порталу… сил-то хватит. Только вот что делать дальше? Отец потерял терпение… Небось, старый хрыч узнал, чем я занимался на уроках», — Солюс поднял глаза на отца, выпуская всю свою силу. Настороженно смотревший на это Ангорий, чуть ли не сорвавшийся в попытке спасти глупого брата, остановился, заметив что-то новенькое. Солюс больше не походил на жижу, как его называли за спинами, теперь, в нём можно было узнать отпрыска Короля. Решимость появилась в его взгляде, что не могло не радовать. Единственное — поздно. Слишком поздно. — Я вернусь и убью вас. Всех. Белум, — произнёс он, а после с глухим хлопком исчез. — Белум? Ты объявляешь мне войну? — засмеялся отец. — Да будет так. Ангорий, пошли Страждущих и Алчущих на поиски. Как только найдёшь — выдвигай легионы. — Но он же… — начал говорить опешивший от произошедшего старший сын. — Что?! Ты ещё здесь?! — неподдельно возмутился Король и, щёлкнув пальцами, выкинул Ангория из помещения, выбив его телом входные ворота. — Тебе очень повезёт умереть раньше, чем я тебя найду, — проговорил он, надевая корону и поднимаясь обратно по ступенькам, чтобы занять принадлежащий ему по праву завоевателя трон.* * *
Где-то на улицах Кио
— Ох, не зря мы попёрлись в такую даль, не зря-я, — говорил паренёк лет пятнадцати, бережно обнимая чёрный пакет. — Последняя-я-я… да-а… — мечтательно протянул второй, косясь на покупку. Шли же они по переулку между обычными японскими домами. Солнце зашло, но темно не было. Любой человек, встретивший их на пути, может с точностью сказать, что они — типичные старшеклассники. — Иссей, а помнишь, как на нас продавец зыркнул? — парень попытался изобразить страшное лицо, но в тоже время с искрой похотливого понимания, ведь на упаковке их приобретения не зря написано двадцать один плюс. — Ага. Я уж думал, нас пошлют, но прокатило, — засмеялся Иссей. — Угу. Обидно два часа переть на автобусе просто так. — Это всё моя харизма… Почему только тёлочки не клюют? — понуро проговорил Иссей. Мирно шагая, они свернули; на этот раз вокруг никого не было. Ребята продолжали диалог, но теперь на тему учёбы. — Ты так и не сказал, куда планируешь поступить. — Куда-нибудь, где девочек побольше, — мечтательно протянул парень, а после добавил: — Не знаю. — Это да… — кивнул собеседник. — Ну да, да… — покивал в ответ Иссей, на миг задумавшись. — А ты-то куда хочешь, Кадо? На это Кадо не очень хотел отвечать. Его родители давно решили, что поступать ему на физ-мат. Других вариантов они не примут. — Да вот… на физико-математический в Токио. Перееду туда, буду учиться. — Там же одни задроты и никаких девок, — разочарованно выдал Иссей. — Рано или поздно нам придётся пойти на работу. Думаешь, ты сможешь исполнить свою мечту, просто сидя на диване? Деньги просто так не придут к тебе, особенно если ты ничего не умеешь. Инженерам все пути открыты. Всегда хлеб будет. Так мне мать говорит. Иссей промолчал, лишь смотрел вперёд, выслушивая небольшой монолог. Своего друга он не понимал, ведь тот, по его мнению, променял порнушку на зубодробительные уравнения. Непростительно. Спустя некоторое время парень понял, что все эти умненькие словечки — хитрая попытка захапать одну вещичку… «Как корыстно, Кадо. Хочешь заговорить мне зубы учёбой, чтобы первым посмотреть нашу прелесть…» — повернувшись к приятелю, он вкрадчиво заговорил: — Слушай… тут мой дом поблизости. Может быть, я посмотрю… первым? Завтра беспалевно отдам в школе. Приятель не оценил такое предложение. Делая небольшие шаги в сторону, он разорвал близкое расстояние, всем видом показывая, что просто так ничего не отдаст. — Нет, мой дом ближе. Мы почти пришли, — осторожно ответил он. — Да подожди, я же тебе сказал о распродаже, давай проверю, всё ли там в порядке? Вдруг там что-то такое… — Какое? — с подозрением спросил Кадо. — Ну, не знаю… вирусы… — Но ведь я потратил последние йены, — возразил Кадо. — Знаешь, как долго мне пришлось копить? — Сказал же, верну завтра-а… Вот давай ко мне зайдём, как раз и отдам? — сказал Иссей, подходя ближе к старшекласснику. — Да нифига, — отпрыгнул он, почувствовав, как чужая рука едва не легла на плечо. — Ну и ладно, смотри один… — с обидой в голосе произнёс Иссей, демонстративно отвернувшись. Немного так постояв, они продолжили путь. Подойдя к перекрёстку, Кадо хотел было что-то сказать, но вдруг заметил, что друг остановился. «Что он там застрял…» — подумал старшеклассник, идя обратно. — А-а… — прокашлял Иссей, взявшись за грудь. — Ну, дам я тебе посмотреть, дам… Ради друга ничего не жалко… — сказал Кадо, подходя на расстоянии вытянутой руки. — Актёр… Иссей упал на одно колено и сильно закашлял. С трудом ловя воздух, он пытался что-то сказать, но лишь почувствовал, как уши заложило, будто нырнул сразу на три метра под воду. С силой вдохнув, его взор переместился на конкретно пораженного друга. Неестественно вздутые вены на теле наталкивали на мысль, что пора сматываться; именно это Кадо и собирался сделать. — Я-я-я… Позову кого-нибудь! — выдал он, но не смог подняться, ведь в него вцепились стальной хваткой. Посмотрев ещё раз ему в глаза, Кадо увидел кое-что завораживающее. В полностью почерневших зрачках что-то шевелилось. Оно затягивало, оплетая все мысли, словно спрут. Не в силах сопротивляться, школьник приблизился, сократив и без того малую дистанцию. Картина увеличивалась, ему казалось, что внутри кто-то ходит и машет руками, а ещё через мгновение этот кто-то посмотрел на него в ответ. Зеркало души, что называют глазами, отражало нового жильца, и этот жилец не был намерен делить свою жилплощадь с кем-либо. Проморгавшись, парень увидел, что взгляд Иссея теперь ясен, но неуловимые изменения случились. Теперь в разум бедного старшеклассника, заметившего изменения, проникал страх. Острые иголки оставляли за собой следы и рваные раны. Всё тело затряслось, а сосуды на глазах полопались, проливая кровь на дорожку. Поднявшись, Иссей посмотрел на мёртвого школьника. Гримаса величайшего ужаса застыла на лике бывшего друга. Лежа на спине с подогнутыми ногами, он смотрел в небо. Сделав пару шагов, парень остановился, будто бы что-то потерял. Кашель пришёл с новой силой. Голова болела. Руки обхватили её, словно она могла расколоться на миллион частей. — А… ар… — сквозь зубы рычал школьник. Держась руками за голову, закрыв таким образом глаза, он пошёл, не разбирая дороги. Стены поворачивали его на верный путь, мусорные ящики гремели, падая вместе со школьником. Иссей же продолжал хрипеть и корчиться от боли. Чудом выйдя на проезжую дорогу, парень пошёл. Поразительно, но его даже не сбила первая машина, пропустив на красный свет. За время пути в неизвестность прошло достаточно времени, чтобы наступил глубокий вечер. Людей на улице практически не было, а те, что были, предпочитали избегать проблем, а не пытаться поговорить с психом, что держится за голову, как наркоман без дозы. Впрочем, очередная проезжая часть не была столь доброжелательна. Когда он вышел на неё, Иссея сбили, а из машины вылезло трое загорелых парней, крича при этом разные ругательства. — Мазафака, шо за шкет под колёса прыгает? — гневно размахивал руками пацан в кожаной куртке. — Е, бич, да он обдолбан в хламину, — заметил подошедший приятель. — Оттащим его нахер и делов то. — Е-е-е! С лёгкостью перетащив старшеклассника ближе к магазину 24/7, они сели в машину и поехали. Иссей же встал на колени и начал раскачиваться, при этом что-то невнятно говоря. Весь покорёженный, грязный. Один мужчина в костюме прошёл рядом и лишь покачал головой. Приблизившись спиной к стене, он вжался в неё, руками упёршись в землю. Плотно сжатые зубы дрожали под напряжением, а покусанные губы явно показывали, что ему очень плохо. Пытаясь медленно дышать, Иссей упал на бок, свернувшись калачиком. Спустя время его отпустило. Дыхание, более размеренное, больше подходило спокойной ночной обстановке. Фонари освещали улицу, а вышедшая на прогулку луна помогала им в этом нелёгком деле. Школьник поднялся на ноги, с трудом держась за стекло двери, ведущей в магазин. «Я всё ещё жив… удивительно, — думал Солюс, смотря на конечности. — Руки гуманоида, — подвигал пальцами. — Рогов нет, волосы есть. Значит, не демоническая форма, — почесал голову. — Организм… Функционирует, — услышав биение, решил он. — Не демоническая форма, не бессмертная оболочка, биологическая форма жизни, мать её… Хуже и быть не может. Как там учитель Джежа говорил?.. „Если тебя каким-то чудом, занесло в другой мир, знай: все хотят тебя убить; а те, кто не хотят, хотят, но только путём переваривания. Грубо говоря, съесть“. Оснований не верить ему у меня нет, поэтому…» — раздумья прервались мужчиной, вышедшим из здания. — Молодой человек, я уже вызвал полицию. Не волнуйтесь, они вам помогут, — сказал мужчина средних лет, недобро поглядывая на Иссея. Не растерявшись, парень резко подлетел к нему и попытался ударить. К сожалению, сражение без магии, да и вообще сражения, не были его коньком. Особенно в «необъезженном теле». Довольно крепкий мужчина удивленно схватил того за руки, пытаясь обезвредить обезумевшего, по его мнению, школьника. — Да успокойся ты! «Пойти в суп к этому монстру?! Никогда! Я от него даже капли магии не чувствую. Позор. Какой позор…» — с трудом вынырнув из рук, Иссей отошёл на добрых пару шагов, злобно зыркая на мужика. — Что с тобой, мальчик? Ты под спайсом? — прохрипела старушка, непонятно зачем вышедшая ночью в магазин. — Ох уж эти китайцы, совсем молодёжь доведут… вот мой сынка… Удивленно смотря на старую женщину, парень чуть ли не со слезами на глазах представил, как его жарят на костре, а эта старушка с весёлым хохотом стучит вилкой по столу, желая отведать славное блюдо. «Нет, нет! — в панике думал он, убегая в переулок рядом. — Они меня сожрут! Подумать только, выжил в Водовороте, но буду сожран низшими. Да меня брат засмеёт, когда я вер… — парень остановился, в шоке уставившись в пустоту. — «Я же… объявил им войну… вернуться не получится». — А-а-а! — закричал он, колотя ни в чём неповинную стену рядом. — Какого-о?! Ну почему-у-у… — заныл парень, глядя на разбитые кулаки. Уныние его было прервано незваным гостем. Сзади подошла уродливая женщина, как раз та самая старушка. Противное хихиканье не предвкушало ничего хорошего. — Вот ты где, маленький… Иди ко мне… — облизнулась она, рассматривая чуть ли не плачущего от безысходности парня. «Хм-м… Что лучше: меня убьёт отец или сожрёт низший?» — нахмурился Солюс, почёсывая шею. Стена перед ним не хотела давать ответа, а охотнице, что вышла съесть человечишку-другого, такая реакция не понравилась. — Ма-альчик, я тут… — проговорила она, подходя ближе. — Э-э… Хочешь булочку? — спросила старая женщина, не зная, что сказать. — У меня дома есть прекрасный котело… кхм, прекрасные булочки с капустой. Старая женщина больше не походила на человека. Выпирающая челюсть, неестественный рост, капающая слюна с пеной, руки раза в два длиннее тела — всё это явно не могло быть атрибутом обычного человека. Вдруг старуха обернулась, потеряв всяческий интерес к «человечишке». К ней медленно приближался новый участник спектакля. Молодая девушка, одетая в японскую форму горничной. Длинные чёрные волосы, огромный бюст и безэмоциональный взгляд мог притянуть внимание Иссея, да так, что слюна капала бы похлеще, чем у бабки, желающей его съесть. Но Иссея больше не было. Теперь телом управлял Солюс, а он наблюдал этот спектакль, как обезьяна, смотрящая на испанца с ложкой в руках и официанта с пилой по соседству. — Людоед, ты будешь уничтожен, — выдала приговор она и бросилась на врага. Старуха успела сдвинуться и кое-как поднять лапу, но была проткнута чётким ударом нагинаты. Не прошло и минуты, как тело людоеда развеялось по ветру, а Солюс взглянул на спасителя. «Одно чудовище, сменилось другим. Оно меня сожрёт… Оно меня сожрё-ёт…» — судорожно думал он, отходя к стене. — Не двигайся, я сотру тебе память. Так будет проще нам обоим, — сказала она, направляясь к парню. Спина почувствовала холодный камень, а впереди надвигался неизвестный, отвратительный низший. Насколько Солюс смог изучить неразумных зверей, иногда они спариваются со своей жертвой. Ну а потом, конечно же, съедают. Сердце ужасно колотилось, а рука демона Ситри медленно приближалась ко лбу. Прислонившись к нему, она закрыла глаза, дабы стереть лишние воспоминания. «Иди ко мне, милая…» — раздался гнусный смех.