Нелюбовь

Ревнует не тот, кто любит, а тот, кто хочет, чтобы его любили. Ярослав Галан

***

      — Оппуньо! — маленькие, но очень воинственно настроенные желтые птички полетели в Рона. Парень не успел отразить заклятие, и одна птичка больно клюнула его между глаз.       — Что ты себе позволяешь?! — заорал обезумевший гриффиндорец, — Гермиона! Я еще не закончил!       Но девушка уже бежала по коридорам Хогвартса в сторону Гриффиндорской башни, размазывая по щекам злые слезы. Рухнув на кровать в комнате старост, она позволила себе разрыдаться навзрыд.       Подходил к концу их последний год обучения в Школе магии. Теперь троица училась на одном курсе с Джинни и Луной, потому что весь прошлый год у них отняли поиски крестражей, война и боль потерь. После поцелуя в Тайной комнате, Рон и Гермиона, наконец, поняли свои чувства и стали встречаться.       К Золотому трио постоянно были прикованы восхищенные взгляды, проще говоря, не было отбоя от поклонников разной степени навязчивости. Гермиона и Гарри стойко терпели нападки фанатов, поскольку сердца их были заняты рыжеволосыми братом и сестрой. Рон же, напротив, будучи крайне вспыльчивым и импульсивным, ревновал Гермиону к каждому столбу, при этом наслаждаясь вниманием поклонниц, которых он не гнушался облапать и даже поцеловать у всех на виду. Однажды, увидев подобную сцену, Гермиона не выдержала и сбежала из Большого зала. Укрывшись от посторонних глаз за одним из гобеленов, девушка дала волю слезам. Она же любит его, почему Рон так поступает? Да еще и ревнует ее направо и налево, а сам…       Неизвестно, сколько Гермиона проплакала там, когда рыжий нашел ее, но вместо извинений, гриффиндорка услышала только претензии:       — Ты сама виновата, что я смотрю на других девушек! Мы почти год встречаемся, а между нами до сих пор не было ничего, кроме поцелуев! Я не железный! Может ты не любишь меня?       — Рон, я люблю тебя, но я не готова к этому, прости, — сквозь слезы произнесла Гермиона.       Дело в том, что во время поцелуев с Роном, она почему-то не чувствовала ни страсти, ни желания, и ей не хотелось принуждать себя. Конечно, будучи заучкой, она прочла массу маггловской и магической литературы, посвященной теме любви и секса. Вывод был неутешительным: либо Рон не подходит ей как мужчина, и, тем самым, не вызывает в ней сексуального возбуждения, либо она просто-напросто фригидна. Видит Мэрлин, она согласна была быть фригидной, но доставила бы своему парню удовольствие.       Но это было неправдой. Она испытывала возбуждение, причем довольно часто и при очень странных обстоятельствах. Это случалось на… уроках Зельеварения. Чудом выживший во время финальной битвы силами все той же Гермионы и Мальчика-у-которого-открылись-глаза, профессор Северус Снейп, Пожиратель смерти, двойной агент и саркастичный сальноволосый тип, одним своим взглядом вызывал в юной девушке гамму неведомых доселе чувств. Она ощущала сладкое томление внизу живота, желание ощутить вкус его тонких губ, расстегнуть все эти многочисленные пуговички на его сюртуке, и, Мэрлиновы трусы, она, гриффиндорская всезнайка и синий чулок, готова была отдаться своему профессору прямо на парте в классе зельеварения.       Как такое вообще может быть, если она любит Рона? Но девушка была слишком юна и неопытна, и даже ни одна из многочисленных книг, прочитанных ею, не могла объяснить Гермионе, что это никакая не любовь. Рон мог быть для нее кем угодно: другом, товарищем, братом, но только не возлюбленным.       Поэтому, считая себя виноватой в их размолвке (ох уж эти Гриффиндорцы!), она продолжала просить прощения у рыжего психа, но он был непреклонен:       — Гермиона, я тоже люблю и хочу тебя, Волдеморт подери! Если ты не будешь со мной, я пересплю с первой попавшейся девушкой!       — Иди и трахай кого хочешь! Ты меня достал, Рон Уизли! Придурок! — она хотела еще что-то сказать, но тут левую щеку пронзила жгучая боль. Он ударил ее!       Рон ничуть не смутился и не чувствовал себя виноватым, он словно сорвался с цепи: схватил Гермиону за плечи и с силой прижал к себе.       — Скажи мне, ты спала уже с кем-то, ведь так?! Я убью его! Я знаю, с кем ты спишь! Это Снейп! Он глаз с тебя не сводит на уроках, я прибью эту старую летучую мышь!       Гермиона не успела ничего возразить, когда рыжий грубо схватил ее за ягодицы и сжал их. Но девушка успела вырваться, а в Рона уже летели разъяренные желтые птички.

***

      Северус Снейп сидел за столом в своем кабинете и проверял эссе седьмого курса. Удовлетворенно хмыкнув, он поставил тролля младшему Уизли и потянулся за следующим пергаментом. Грейнджер. Нет, Гермиона, как давно уже он называл в своих мыслях эту девушку. Поставив заслуженное «превосходно», он отложил пергамент, и, глубоко вздохнув, устало потер переносицу. Всю его двадцатилетнюю любовь к Лили Эванс изгнала из сердца упрямая гриффиндорская всезнайка, всего за какие-то жалкие несколько недель, когда ухаживала за ним в больничном крыле. На старости лет слизеринский декан наступил на те же грабли — без памяти влюбился в гордую магглорожденную грифиндорку.       Он наблюдал за ней в Большом зале во время трапез, на уроках зельеварения и во время ее дежурств, входящих в обязанности старост. Гермиона постоянно была в окружении рыжего Уизли. Как она, невероятно умная и начитанная, могла выбрать себе в спутники жизни безмозглого тупицу? «А кого ей выбирать, Северус, уж не тебя ли, старого сальноволосого ублюдка?» Скоро она закончит школу, выйдет замуж за своего идиота и нарожает кучу рыжих Уизли. А Северус продолжит влачить свое жалкое существование в Хогвартских подземельях, изредка наблюдая за счастьем своей девочки. Неужели она и правда счастлива с ним? Представив сцену, где его Гермиона отдается в порыве страсти этому болвану, Снейп поморщился и снова глубоко вздохнул. И зачем она его спасла? Чтобы разбить и без того израненное сердце?       Северус вспоминал, как она читала ему журналы и книги по зельеварению и ЗОТИ, когда он лежал в лазарете, беспомощный и жалкий, ухаживала за ним, приносила еду и даже сладости. Сначала он воспринял в штыки эту заботу, но так неожиданно вспыхнувшее чувство, немного смягчило его гордый нрав. Поначалу Снейп думал, что это лишь чувство благодарности к своей спасительнице, а никакая не любовь. Но сбившееся дыхание и колотящееся сердце при виде ее лучезарной улыбки доказывали обратное.       Когда зельевар окончательно встал на ноги, их общение, к счастью для него, не прекратилось. Гермиона иногда приходила к нему в кабинет, и они беседовали о науке за чашечкой чая с молоком. Снейпу было невероятно легко в компании этой девушки и, однажды, он даже попросил у нее прощения за свои оскорбления на прошлых курсах. Гермиона лишь улыбнулась — ей самой было приятно и спокойно в этих мрачных подземельях. Свои странные ощущения в груди и внизу живота, девушка не могла объяснить, но была твердо уверена, что это никакая не любовь. Если бы Северус знал…       В последнее время эти встречи прекратились, потому что Гермиона была занята своей личной жизнью, а Северусу ничего не оставалось, как украдкой наблюдать за ней, пряча под черной мантией щемящую сердце боль и глухую безнадежную тоску. Он видел изменения в ее настроении, видел постоянные ссоры этих двоих, но лишь сжимал кулаки в бессильной злобе. Снейп был готов придушить рыжего идиота голыми руками за то, что причиняет боль самой прекрасной девушке на свете. Прервав свои мучительные размышления, Северус отправился патрулировать коридоры Хогвартса в надежде, что встретит ту, кто сама того не ведая, навеки забрала его сердце.

***

      Когда истерика отступила, Гермиона решила проанализировать ситуацию. Ее Рон всегда был добрым, смелым и отзывчивым. Он никогда бы не стал принуждать ее, а уж тем более, никогда бы не поднял руку. Всепрощающее сердце гриффиндорки отказывалось верить в то, что ее парень стал негодяем по своей воле. После длительного размышления, девушка пришла к выводу, что Рона просто-напросто прокляли. Конечно же, она направилась в библиотеку.       Проштудировав невероятное количество темномагических фолиантов в запретной секции, Гермиона нашла несколько похожих по действию проклятий. Тщательно законспектировав нужную информацию, она решила во что бы то ни стало проверить Рона на наличие темных заклинаний.       Глубокой ночью, когда вся Гриффиндорская башня пребывала в царстве Морфея, мисс Всезнайка пробралась в спальню мальчиков и, взмахнув волшебной палочкой, начала тщательную проверку. Она уже использовала почти все сканирующие чары из своего пергамента, но ничего не происходило. Когда осталось последнее заклинание, Гермиона уже не надеялась на результат. Но вдруг палочка вспыхнула, а грудь Рона окутало слабое голубоватое сияние. Девушка взглянула в свои записи и крайне удивилась: сияние должно было быть синее и охватывать все тело.       На следующее утро Рон вел себя как ни в чем не бывало и продолжал улыбаться поклонницам.       — Рон, нам нужно поговорить, это очень важно, — Гермиона не была бы гриффиндоркой, если бы не доводила начатое до конца.       Они зашли в первый попавшийся класс, и Гермиона поведала ему все свои подозрения, не утаив и ночную проверку.       — Давай обратимся к профессору Снейпу, Рон. Он как никто другой разбирается в темной магии. Я уверена, профессор поможет тебе, — умоляющее смотрела на него гриффиндорка.       От ярости у Рона потемнели глаза, а лицо побагровело. Он повалил ее на соседнюю парту, и девушка не успела среагировать.       — Инкарцеро! Силенцио! — Уизли на удивление ловко скрутил ее заклинаниями. Глаза Гермионы расшишрились от ужаса, когда обезумевший парень начал рвать на ней одежду.       — Что ты возомнила себе, гребанная грязнокровная заучка?! Я же вижу, как ты смотришь на него, на этого сальноволосого урода! Спасла еще эту крысу. Сдох бы он, и всем стало лучше. Трахаешься с ним в подземельях, слизеринская подстилка? А еще мне претензии предъявляешь! И требуешь, чтобы я пошел к этому гаду?! Все! Надоело!       Рон сорвал с нее блузку и разорвал бюстгальтер, больно укусив за грудь до крови. Одной рукой он со всей силой сжимал вторую грудь девушки, а другой ударил ее по лицу. Все происходило как в тумане, девушка беззвучно кричала от боли и унижения, которые причинял ей любимый человек. Когда Рон сорвал с нее трусики и направил в девственное лоно свой член, Гермиона, зажмурившись, смирилась со своей участью и почему-то попыталась представить на его месте профессора Снейпа.