Согласно сценарию

      Карнавал абсурда творился в стенах агентства «ЛМИ». Привычное действо для всех, кто работает здесь достаточно давно, чтобы быть лично знакомым с президентом Такарадой и его весьма экстравагантными принципами ведения дел. Однако, Могами Кеко, уже будучи далеко не новичком в этом месте все равно никак не могла привыкнуть к всеобщей суматохе и царящему вокруг хаосу, особенно тяжело ей приходилось в тех случаях, когда интерес ее прямого начальника касался непосредственно ее маленькой и скромной персоны.       Радовало то, что сегодня под удар девушка попала не в одиночестве. Вместе с ней в кабинет президента был вызван полный состав бывшего отдела «Люби меня», а по совместительству и ее ближайшие подруги, на сегодняшний день успешные актрисы и интересные девушки Котонами Канаэ и Амамия Чиори. Вся троица взволновано ожидала приглашения в кабинет в приемной Лори Такарада, переполненая не самыми лучшими предчувствиями.       Дверь, украшенная вычурными узорами, открылась и перед девушками предстала совершенно невообразимая картина. Глава ведущей мультимедийной компании в Японии сидел в огромном шатре из шелковых тканей, его окружали слуги в роскошных индийских нарядах, поднося своему господину, вернее сказать работодателю экзотический восточные фрукты и сладкие напитки. На голове шефа был водружен поразительных размеров тюрбан, щедро усыпанный драгоценными камнями и перьями. — Мои дорогие, — обратился к девушкам Такарада, — не стесняйтесь, проходите.       В помещении играла ненавязчивая восточная музыка, под которую тело, не отдавая отчет головному мозгу, начинало двигаться плавнее. Так, находясь в некотором подобии транса подруги прошествовали к указанным их начальником подушкам и постарались поудобнее в них устроиться. Однако, эта задача оказалась сложнее, чем выглядела на первый взгляд. Общее напряжение и экстравагантность ситуации явно не способствовали тому, чтобы предстоящий разговор превратился в непосредственную, доверительную беседу. Но Лори старался, очень старался. — Блистательные мои актрисы, звездочки мои, — распинался президент, что могло значить только одно — он собирался нагрузить несчастных сложной и, возможно, неприятной работой, — знаете ли вы, кто на днях посетил мою загородную резиденцию?!       Восторг в голосе мужчины был столь неподдельным, что казалась эта новость была так же важна и приятна, как человека произносящего ее назначили повелителем Солнечной системы, ну или по меньшей мере Земли. — Нет, Такарада-сан, — честно и немножко наивно призналась Кеко, подруги неодобрительно смерили ее взглядом, такие поспешные ответы в присутствии президента могли стоить им очень дорого. — Тогда для вас станет приятной неожиданностью, что этим человеком стал мой давний друг, а теперь и успешный режиссер, признанный на западе Хиро Оониси.       Признаться, честно имя гостя президента ничего не сказало девушкам и вовсе не потому что они мало интересовались кинематографической индустрией, а вероятнее всего потому, что этот человек, как и многие восточные деятели искусства был склонен к предрассудку использования псевдонима в своей творческой деятельности, так или иначе, названное имя не произвело должного впечатления на сотрудниц агентства, что определенно разочаровало их босса и будучи человеком эмоциональным он полностью растерял свой положительный настрой и от дальнейших поясней о личности своего друга отказался. — Уверен вас порадует то, с какой целью он вернулся в Японию, — Такарада сделал театральную паузу, явно ожидая, что его гостьи начнут на перебой умолять его рассказать в чем дело, но девушки то ли от скромности, то ли от излишнего смущения, то от ужаса предстоящего задания молча ждали вердикта своего шефа. Разговор явно шел не по сценарию, задуманному Лори. — Работа в Англии очень увлекла Хиро и он так сильно увлекся культурой этой страны, что загорелся желанием показать нашему японскому зрителю одно из самых ярких творений западной литературы в новом свете. — Такарада сделал небольшой глоток из своего бокала, жестом предложил выпить и девушкам, но получив скромный отказ, продолжил, — Спонсоры одобрили его идею и вот он здесь, с готовым сценарием, полный энтузиазма ищет исполнителей для главных ролей в японской адаптации «Гордости и предубеждений».       Закончив свои объяснения Такарада не без удовольствия отметил, что в глазах его подопечных разгорелся серьезный интерес. Кеко, будучи любительницей добрых романтических сказок уж точно не могла обойти стороной столь известный во всем мире любовный роман, где герои ведут благородную жизнь, проводят время на балах и светских приемах, а чистая искренняя любовь в конечном итоге побеждает зло и ложь. Для Котонами и Амамии эта новость также была интересной, ведь подобный проект обещал стать чем-то серьезным и громким для всей киноиндустрии Японии, что несомненно положительно скажется на карьере девушек. Приободрённый произведенным эффектом, Лори продолжил: — Мне это тоже показалось очень интересным, и я решил, что для вас, пока еще мало известных, но многообещающих актрис подобный опыт окажется весьма кстати. Хиро согласился вас прослушать вне основной очереди по старой дружбе и если все пройдет хорошо, то каждая из вас получит роль одной из сестер Беннет в ленте, — президент задумчиво почесал подбородок, — насколько я помню их было пять, так что у каждой из вас есть ровно пять шансов оказаться в картине. Постарайтесь не подвести меня. — Конечно, господин президент, — хором согласились актрисы, ободренный внезапной возможностью получить хорошую и интересную работу. — В противном случае, — прервал их мужчина, — я снова задумаюсь о том, чтобы вернуть вам специальную форму отдела.       Котонами и Могами в страхе съежились от слов президента. Ностальгии по ядовито розовым комбинезонам у девушек не наблюдалось даже спустя столько времени. А вот Амамия, которая пришла в отдел позже остальных и по своему желанию, их страхов не разделяла, но и желания разочаровывать, или злить своего шефа у нее тоже не было, а этой мотивации уже было вполне достаточно для того, чтобы серьезно подойти к пробам на новую роль.       Круговорот событий захватил Могами с головой. Новость о новой роли так воодушевила молодую актрису, что она незамедлительно начала подготовку к пробам. Вечерами пересматривая знаменитые европейские экранизации романа, она подмечала тонкости характеров, манеру речи и специфику актерской игры этого жанра. А днем в перерывах между съемками ее текущих проектов перечитывала оригинал, или сценарий, который им оставил Такарада.       Где-то в глубине души Кеко решила для себя, что больше всего на свете ей бы хотелось получить роль Джейн Беннет. Характер и мотивы этого персонажа ей полюбились больше остальных, да и сама мысль, что девушка будет играть сестру главной героини, роль которой в мыслях Кеко уже отдала Канаэ, воодушевляла ее превыше всего остального. Только представьте сколько совместных доверительных сцен, пропитанных искренней любовью и дружбой им удастся сыграть с Моко-сан. То, что Котонами лучше кого-либо подходит на роль Элизабетт девушка не сомневались, ведь ее подруга обладала всеми присущими героине качествами. Гордая, умная, красивая девушка, воплощение чести и верности, разве не так в своих фантазиях Могами всегда описывала свою подругу?       Назначенный день прослушивания наступил быстрее, чем девушки себе представляли. Собравшись втроем у среднего съемочного павильона, они с нетерпением ждали приглашения от режиссера. Скрашивая минуты ожидания разговорами о предстоящих заданиях и готовности к ним, девушки не без волнения услышали, как помощник режиссера пригласил их войти.       Режиссером оказался маленький мужчина зрелых лет, обладающий весьма проницательным взглядом и улыбкой старой хитрой лисы, чем весьма напоминал актрисам их президента. Мужчина вежливо представился, после чего предложил девушкам присесть, а сам тем временем вернулся за стол, где его ожидали еще несколько членов комиссии, среди которых был европейский продюсер, занимавший место рядом с переводчиком и, судя по табличке напротив, сценарист картины.       Кеко почувствовала, как усиливается ее волнение. Пройдя уже большое количество проб, многие из которых были успешными, она продолжала волноваться на новых прослушиваниях, словно в первый раз. — Ваше задание, — начал пояснения режиссер, — будет состоять в том, что для начала я задам каждой из вас вопрос и вы должны будете ответить мне то, что думаете именно вы, как человек, а не как актриса. Хорошо?       Подруги согласно кивнули, показывая режиссеру, что поняли задание и готовы к его выполнению. — Итак, представьте ситуацию, в которой к вам приходит человек, мужчина, — уточнил режиссер, — который некоторое время назад вас сильно обидел, он задел вашу гордость, он пренебрег вами, но теперь у него есть к вам просьба. Как вы на это отреагируете? Станете ли вы его слушать? Что вы ответите этому мужчине?       Режиссер поудобнее устроился за креслом, ожидая, когда актрисы обдумают полученную информацию и будут готовы к ответу. Кеко почувствовала странное ощущение дежавю. Именно с таким заданием она, когда-то давно умудрилась оглушительно провалиться на пробах в «ЛМИ» и вот теперь снова эта ужасная ловушка.       Однако, она ведь уже давно не та, какой была прежде. И пусть в душе, при воспоминании о Шотаро вновь проснулись маленькие бесенята, которые требовали от девушки немедленно выпалить гневную тираду о том, куда и с какой целью следует идти этому мужчине с его просьбами и желаниями, девушка решила держаться до последнего.       Первой, как и ожидалось была готова Канаэ. Девушка поднялась со своего места, тихо прочистила горло и начала свой ответ. Внимательно вслушиваясь в слова подруги, Кеко в очередной раз не смогла не восхититься ее зрелостью и разумностью. Канаэ говорила красивые правильные вещи и Могами действительно была бы рада тому, чтобы мыслить, как она, но то ли жизненный опыт мешал Кеко быть столь же рассудительной, то ли природная честность, но девушка уже решила для себя, что ее ответ будет в корне отличаться от слов Моко-сан, а актриса тем временем продолжала свои рассуждения перед комиссией. — Ведь, человек может оступиться и никто из нас не в праве осуждать, — говорила Канаэ, — я верю, что каждый заслуживает второй шанс, но больше всего остального я верю и в то, что каждый человек достоин помощи, не смотря на его поступки в прошлом. Внимания достоит только день сегодняшний. Спасибо.       Легко поклонившись слушателям, Котонами вновь заняла свое место и приготовилась слушать своих подруг. Представители комиссии начали, что-то тихо обсуждать. Переводчик продюсера, что-то живо пояснял своему клиенту, а сценарист утвердительно кивал на реплики режиссера. Когда в разговор вступил продюсер, сценарист очевидно был не согласен с его позицией и даже пролистал пару страниц сценария, желая лучше аргументировать свое решение. Кеко видела, как волнуется Котонами, столь живая реакция комиссии могла обозначать, как положительное решение, так и отрицательный вердикт. Следующей вызвалась отвечать Чиория. Как и предполагала Кеко, ответ девушки отличался от ответа предыдущей выступающей. Амамия говорила живо, ее речь была больше похожа на щебетание, что определенно принесло некоторые трудности переводчику, судя по его напряженному лицу он старался поспевать за девушкой из-за всех сил. — Мне в жизни повезло не испытывать подобных ощущений, — призналась Чиория, — но я могла бы представить каково это и сомневаюсь, что если бы человек, пусть и навредивший мне в прошлом, но много значащий для меня, обратился ко мне с просьбой, то я бы смогла ему отказать. Возможно, я бы не была очень заинтересована в помощи ему, наверное, даже не стала бы прилагать много усилий для выполнения его просьбы, но совершенно точно бы его выслушала, хотя бы из интереса. Таково мое мнение, спасибо.       Повторив вслед за Канаэ легкий поклон, девушка тоже заняла свое место и шумно выдохнула, очевидно она волновалась не меньше Кеко. Все же в ее жизни было гораздо больше неудачных проб, чем у подруги и это не могло не сказаться на ее отношении к прослушиваниям. Сейчас Чиория очень старалась и за это Могами гордилась своей подругой.       В этот раз обсуждение было гораздо короче, все три участника комиссии быстро сошлись во мнении и судя по их довольным улыбкам решение понравилось каждому из них. Наступила очередь Кеко. Актриса поднялась со стула и сосредоточившись начала свой краткий монолог, который так и не успела тщательно продумать, волнительно слушая выступления подруг. — Кто угодно может обидеть, для этого не нужно обладать каким-либо талантом, или умениями, — начала говорить Кеко, а вокруг нее постепенно собиралась темная аура, полная разозленных бесенят. Как бы она не пыталась прогнать мысли о Шотаро, он все равно непрошенным гостем лез в ее измученное сердце и голову, — но вот заслужить прощение может далеко не каждый, и человек, который способен на это, вызвал бы у меня безграничное уважение, и я бы не задумываясь помогла ему и выполнила любую его просьбу.       Реакция жюри была неоднозначной, режиссер свел свои густые брови к переносице, а сценарист задумчиво положил голову на скрещенные пальцы, молчание затягивалось, а Кеко понимала, что ее начинает нести совсем не в неправильно направлении, но сделать с собой ничего не могла. — Впрочем, обиду, которую нанесли мне я вполне способна простить, но, если была задета честь моих близких я едва ли бы смогла выслушать человека, оскорбившего моих друзей, а уж тем более помочь ему, или выполнить просьбу.       Могами остановилась. С каждым ее словом режиссер становился все более хмурым, ситуация на прослушивание в «ЛМИ» повторялась и, если и была возможность как-то ее исправить, демонята витавшие вокруг головы актрисы явно этому не способствовали. Они поддерживали речь Кеко, поддавая жару и соглашаясь с ее гневом. Сказав еще несколько предложений в том же духе, Могами решила, что продолжать не стоит и извинившись перед комиссией глубоко поклонилась и заняла свое место, покраснев до корней волос.       Режиссер заговорил первым. Кеко была казалась, что он говорит резко, словно ставя точку своим решением. На удивление девушек его коллеги согласились с ним довольно быстро, как и в предыдущем случае мужчины дружно закивали, придя к согласию. Могами почувствовала, как земля уходит из-под ног. Вот так просто на первом же этапе настроить весь судейский состав против себя. Это просто талант какой-то.       Помощник режиссера проводил девушек за двери и попросил подождать, пока комиссия вынесет окончательный вердикт и пригласит их на прохождения следующего этапа. Кеко дрожала всем телом, ей хотелось плакать, но она понимала, что не станет сдаваться без боя, если ей дадут шанс на следующем этапе, она докажет, что способна играть в этой картине и ее подготовка к прослушиванию не прошла даром.       Через пятнадцать минут дверь вновь открылась, и помощник режиссера пригласил пройти с ним Котонами. Второй этап девушки проходили в одиночестве. Волнение усиливалось. Дверь за подругой закрылась и Кеко осталась наедине с Амамией. — Считаешь у нее получится? — Спросила Чиория у подруги. — Конечно получится, — без тени сомнения ответила Кеко, — Моко-сан очень талантлива и умна, ей точно удастся произвести на жюри хорошее впечатление. Нет, я уверена, что она ошеломит их! — Ты права, — просто согласилась Амамия, — Канаэ очень талантлива.       Больше девушки не говорили. Не из-за того, что им нечего было обсудить и не потому, что чувствовали дух соперничества, просто каждая из них думала о своем. Амамия переживала, что ей не хватит таланта, чтобы понравиться комиссии. Прошлые провалы все еще не давали девушке относиться к себе более снисходительно. А Кеко думала о том, что ей нужно выложиться на полную, как минимум потому что она будет не достойна зваться актрисой и подругой Моко-сан, если выступит на уровень ниже своей коллеги.       Спустя несколько минут, которые показались для девушек вечностью, дверь в павильон открылась и из помещения вышла Канаэ. Кеко уже было собиралась спросить ее как все прошло, как помощник режиссера попросил ее пройти внутрь. Собрав волю в кулак, Кеко сделала шаг на встречу новому испытанию. — Могами-сан? — Уточнил режиссер у Кеко, когда девушка прошла в центр зала. — Да, — бодро подтвердила девушка. — Сейчас мы бы хотели увидеть ваши способности в игре. Мой помощник составит вам пару, — Хиро протянул руку, и сценарист передал ему сценарий, — действуйте согласно сценарию. –Хорошо, — Кеко поклонилась своему новоявленному партнеру и приняла из рук режиссера сценарий. Строки были ей знакомы, а сцена, которую ей предстояло сыграть была одной из ее любимейших во всем романе. Обрадовавшись этому факту, Кеко вернула сценарий на стол комиссии и подошла к своему партнеру. — Вам не нужны реплики? — Удивился сценарист, слегка обидевшись, что от его трудов так легко отказались. Но все же его удивление было не столь велико, очевидно, что Канаэ поступила точно так же. — Нет, спасибо, — ответила актриса, — я знаю эту сцену наизусть. Да и с бумагами будет сложнее танцевать. — Что ж, тогда начнем, — скомандовал режиссер, его хлопок послужил знаком и в павильоне заиграла музыка.       Пару Кеко составлял довольно симпатичный молодей человек, его манеры были безупречны. Он осторожно подал руку Кеко, провожая ее к месту, которое подразумевало под собой бальный зал, а затем учтиво поклонился. И происходи все это в других обстоятельствах Кеко непременно бы отнеслась к нему с должным почтением и с удовольствием составила ему пару в танце. Но вот сценарий этого вовсе не предполагал. Еще до того момента, как заиграла музыка, Могами смотрела на своего партнера взглядом полным осуждения. Ей совершенно не хотелось с ним танцевать и каждое движение в актрисе говорило именно об этом.       Некоторое время они танцевали молча. Кеко с интересом присматривалась к своему партнеру, словно вообще была удивлена, что составляет ему пару, а вот мужчина казался вполне себе довольным происходящим, хотя испытывал некоторую неловкость от странного поведения свой партнерши.       Сцена продолжалась, но Кеко не спешила вступать в диалог. Комиссия начала переглядываться, неужели актриса все же забыла слова и теперь не знает, как начать? Но тишину разбила реплика девушки, которая прозвучала довольно резко, хоть и с явной претензией на то, чтобы быть прикрытой за обычным, будничным тоном. — Не каждому партнеру также легко даются подобные фигуры танца, как вам, мистер Дарси, — фраза должна была прозвучать как комплимент, однако, даже глупец бы заметил, что девушка скорее пытается досадить своему партнеру, нежели похвалить его. — Возможно вы правы, — согласился парень, — у меня не было много возможностей оценить умения других молодых людей в танцах.       Вновь наступила тишина. Кеко старалась почти не касаться своего партнера в танце, насколько это позволяла сама специфика движений, он же в свою очередь всячески стремился показать девушке свое расположение. После очередного подобного па, Могами, испытывая явное раздражение все же высказалась: — Теперь, мистер Дарси, ваша очередь поддержать разговор, — Кеко сделала несколько шагов в сторону, словно пропуская мимо других танцующих, ее партнер последовал ее примеру, — Я отозвалась о танце — вы могли бы сделать какое-нибудь замечание о величине зала, или числе танцующих пар!       Музыка стала звучать чуть быстрее. Помощник режиссер, который сейчас выполнял временные обязанности мистера Дарси улыбнулся Кеко и ответил, что скажет ей все, что она пожелает. Девушка согласно своему образу не стала восхищаться его вежливости, скорее наоборот его поведение ставило ее в тупик, что актриса и показывала всеми доступными ей способами, используя как язык тела, так и интонации в речи.       Реплика следовала за репликой и вот сцена уже подходила к своему логическому завершению. Напряжение между парой можно было почувствовать с противоположного конца павильона. Помощник режиссера не был профессиональным актером и ему с трудом удавалось поспевать за игрой Кеко, но он старался по мере своих сил, что в свою очередь очень удачно показывало возможности самой Могами, которая стала вести их игру в нужном для нее русле.       Последняя реплика была сказана. Музыка затихла. От того места, где стоял стол жюри послышались легкие аплодисменты. Молодой человек поклонился Кеко и едва слышно проговорил — Вы отлично танцуете, — а затем поспешил занять свое место рядом с режиссером. Комплимент был приятен для девушки. Она, зная, что в новой картине предстоит достаточно много сцен балов, брала дополнительные уроки хореографии, а вечерами часто подражала героям европейских картин в своей комнате перед телевизором, танцуя с вымышленным партнером. — Спасибо, Могами-сан, — поблагодарил режиссер, — ваше прослушивание закончено, подождите некоторое время в коридоре, свое решение мы сообщим чуть позже.       В этот момент вся сосредоточенность Кеко испарилась, образ Элизабет покинул ее, и она вновь начала волноваться за то, как ей удалось справиться. Не переборщила ли она? Не показалась ли ее игра слишком откровенной? Удалось ли ей хоть немного справиться? Все эти вопросы продолжали мучить Кеко пока она ожидала вердикта. К ее неудовольствию в коридоре Амамия сидела в одиночестве. Канаэ кто-то позвонил почти сразу после того, как Кеко зашла в зал, и девушка не появилась до сих пор. Поэтому сейчас со своими тяжелыми мыслями ей приходилось остаться наедине.       Моко-сан не появилась и после того, как Амамия вышла из павильона. Рассказа Чиории хватило Кеко для того, чтобы понять, что каждой из них давали разные задания, возможно, такое решение жюри приняли после первого этапа, а возможно, что в этом заключалась проверка их готовности. Но вот Амамии досталась сцена в доме полковника Фостера, где она в образе Лидии должна была играть в карты с офицером. По словам девушки, сцена вышла довольно забавной и ей вполне удалось передать характер своей героини.       Кеко была рада за подругу, персонаж Лидии был неоднозначным и очень важным для всей истории, если бы Чиории досталась эта роль, то это стало бы для молодой актрисы большим шагом вперед в актерском мастерстве.       За разговором девушки не заметили, как вернулась Котонами. Лицо ее было встревоженным, диалог по телефону явно не был для нее приятным. — Что-то случилось, Моко-сан? — Обратилась к ней Могами. –Нет, — не хотела признаваться подруга, — просто этот несносный тип, он просто не понимает, что значит «нет».       Кеко не нужно было пояснять, что значат слова подруги. На предыдущих съемках, партнер Котонами проявлял к ней излишний интерес и очень настаивал на более близких отношениях. Девушка буквально страдала от его навязчивого внимания, хоть съемки и завершились, но незадачливый ухажер никак не принимал расставания с восхитительной Моко-сан и продолжал терроризировать ее звонками и «случайными» встречами. Слова поддержки уже почти слетели с губ Могами, но дверь павильона открылась в очередной раз и Амамию пригласили внутрь. –Удачи, Амамия-чан, — напутствовала актрису Кеко, а сама, чувствуя, как волнение с новой силой накатывает на нее, поспешила занять уже излюбленное ей место напротив дверей. Спустя пару минут Чиория, сияя от радости вышла из зала прослушивания. Судя по восторгу девушки, ее игра понравилась комиссии и ей дали роль. Канаэ не успела разделить с ней радость, потому что следующей на очереди была она. Стоило дверям закрыться за актрисой, как Амамия восторженно выкрикнула: — Я буду Лидией! — Поделилась своей радостью девушка, — Представляешь, Кеко, я буду Лидией Беннет!       Могами не стала сдерживать своей радости за подругу и тут же подскочила к ней, заключая Чиорию в крепкие объятия. Члены комиссии пояснили девушке, что им пришлась по вкусу ее игра, да и предыдущие роли Амамии помогут актрисе в создании образа Лидии, ведь судя по ее прошлым работам ей без труда удаются характеры девушек, которым не интересны общественные устои и они не особо утруждают себя соблюдением моральных принципов.       Другая актриса на месте Чиори обиделась бы на подобные высказывание, но не Амамия. Долгий период застоя и провалов научил девушку ценить подобные возможности, и она была искренне рада, что комиссия оценила ее игру.       Канаэ пробыла внутри несколько дольше предыдущей актрисы, а когда вышла, ее лицо не выражало ни особого восторга, ни разочарования. Кеко успела только бросить вопросительный взгляд на подругу, перед тем как двери закрылись за ней, но до ее ушей успело донестись короткое «Джейн», прежде, чем Кеко осталась одна на один с членами комиссии.       В голове девушки тонкий противный голосок злорадно ехидничал, навязчиво повторяя, что уж если даже Моко-сан не получила главную роль, то тебе вообще не стоит надеяться на то, что ты пройдешь кастинг. Но Кеко старательно отгоняла от себя этот противный голос и решительно встала напротив жюри, сперва вежливо им поклонившись. — Могами-сан, — обратился к ней режиссер, — для начала я хотел бы у вас уточнить. –Да, господин режиссер? — настороженно спросила девушка. — На первом этапе вы отвечали искренне? — Конечно, господин режиссер, — мысль о том, что она все же испортила своим ответом все прослушивание вновь воскресла в памяти актрисы. — Это необычно для девушки вашего возраста, — заметил Хиро.       Кеко нечего было ответить режиссеру, поэтому она продолжала молча ждать решения комиссии. — Но знаете, — продолжал мужчина, — слушая ваш ответ на первом этапе я буквально увидел в вас ту Эльзабет, которую хочу видеть в своей картине.       Павильон начал медленно вращаться вокруг Кеко. В ногах почувствовалась слабость. Неужели она не ослышалась? Этого просто не может быть. — Посовещавшись с коллегами, мы сошлись во мнении, что ваша старательность и талант лишают нас потребности искать на эту роль кого-то еще. Поэтому не без удовольствия сообщаем вам, что вы утверждены на роль Элизабет Беннет. Поздравляем.       Кеко склонилась в глубоком поклоне, рассыпаясь благодарностями. Подобная реакция чуточку смутила членов жюри, но нельзя не признать, была им весьма приятна. — Задержитесь еще на некоторое время, мы уладим формальности с документами, а затем ждем вас на примерку костюмов и на первую совместную читку сценариев со всем кастом картины. — Спасибо, господин режиссер, — в очередной раз сказала Кеко, — и вам господин продюсер, — легки поклон в сторону продюсера, — и, конечно, вам, господин сценарист.       Переводчик донес смысл сказанного продюсеру, и он расплылся в довольной улыбке.       Решив порадовать столь вежливую молодую актрису еще, продюсер, обратился к ней, затем сверился к каким-то бумагам на столе и продолжил.       Пока переводчик доносил до Кеко смысл сказанного своим клиентом, девушка чувствовала, как радужная картинка великолепных съемок рассыпается в прах. Ее уровня английского было вполне достаточно, чтобы понять слова продюсера. Чтобы собраться с силами и ответить Могами потребовалось некоторое время, а переводчик спешил донести до нее радостное известие: — Мой клиент говорит, — спокойно произносил он, словно не замечая, как мир вокруг становится мрачным, а крыша павильона затягивается грозовыми тучами, — что вам будет очень приятно узнать, что вашим партнером по съемкам станет Цуруга Рен, приятный молодой человек, очень популярный среди девушек в Японии и обладатель по истине превосходных манер, на ровне с вами и просто безграничным талантом. Некоторое время назад его также единогласно утвердили на роль мистера Дарси.       Кеко наслышана о талантах Цуруги Рена и однажды ей даже повезло участвовать с ним в одних съемках, но это была очень давно в самом начале ее карьеры. Тогда она только пришла в отдел «Люби меня» и выполняла одно из первых заданий. Опыт знакомства с этим актером запомнился ей трещиной лодыжки и жутким чувством превосходства актерского таланта Цуруги над ее. С тех пор она поклялась достичь его уровня и даже превзойти, но вот отношения к самому актеру у нее не изменилось. Он по-прежнему казался ей слишком высокомерным и самодовольным, хотя все вокруг только и говорили о его непревзойденных манерах и потрясающем характере. Нет, работа в паре с ним не принесет Кеко удовольствия, в этом девушка была уверена, как и уверена в том, что пока, к сожалению, она не доросла до уровня игры ее будущего партнера. Все эти мысли расстраивали Могами и омрачали мимолетное счастье от получение ведущей роли в столь серьезном проекте. –Могами-сан, с вами все в порядке? — Режиссер заметил замешательство актрисы и забеспокоился о ее состоянии, возможно, решив для себя, что Кеко очередная по уши влюбленная в Рена девчонка, для которой известие о совместной игре с ним, стало чем-то ошеломительным. — Да, — девушка все еще не могла справиться с шоком, но голос режиссера вытащил ее из раздумий, — все хорошо, господин режиссер, я могу идти?       Растерянные члены жюри отпустили актрису, оставаясь в полном неведенье касательного того, что стало причиной такой резкой смены ее настроения. А Кеко тем временем все больше собиралась с мыслями и уже успела решить для себя, что ни смотря ни на что, она сыграет Элизабет идеально и доведет образ своей героини до совершенства, что даже Цуруга-сан будет вынужден признать ее актерское мастерство.