Согласно сценарию

      Восхитительные платья, ленты, прелестные шляпки, корсеты и мягкие туфельки. Кеко казалось, что она попала в рай. Для ее героини были сшиты семь разных нарядов для каждой сцены. Девушка не могла не восхищаться работой костюмеров и художника по костюмам. Он постарался сделать каждый наряд не только соответствующим эпохе, но еще и отражающим характер героини и ее настроение в определенной сцене.       Самым любимым для Кеко стал костюм Элизабет для бала в поместье Незарфилд — парк. Дизайнер сотворил настоящее чудо из воздушных кружев, атласных лент и белоснежного шелка. Стройные плечи актрисы очень изящно смотрелись в широком вырезе платья. Кеко поймала себя на мысли, что любуется своим отражением. С первых же минут примерки образ смешливой, но рассудительной Элизабет охватил актрису, и она то и дело разряжала серьезную обстановку в костюмерной острыми шуточками и забавными колкостями.       Даже всегда сосредоточенная Котонами не могла сдержать улыбки и веселилась с подругой от всей души. Хотя последнее время настроение Моко-сан нельзя было назвать радужным. Не для одной Кеко информация о полном касте актеров новой картины стала шокирующей. На роль мистера Бингли, к огромному неудовольствию Канаэ был выбран партнер с ее прошлых съемок. К несчастью бедной девушки это был тот самый парень, который так настойчиво добивается ее внимания уже в течение долгого времени.       Этот человек был вполне талантливым актером, и сама Котонами не редко говорила, что с ним бы было очень легко и приятно работать, если бы не его жуткая привычка добиваться любовного увлечения у своих партнерш по картине. Чаще всего у него получалось добиться желаемого, но вот Моко-сан была совсем в нем не заинтересована и, как подозревает сама девушка, идея попробоваться на роль в «Гордости и предубеждении» к нему пришла именно тогда, когда стало известно, что девушке досталась роль Джейн Беннет.       Кастинг на роль сестер Беннет прошел предварительно по личной просьбе президента, поэтому он успешно уложился в сроки подачи заявки и вступительных испытаний. Режиссер и продюсер, как и в случае с Кеко не понимали почему актриса недовольна своим партнером, а наоборот радовались такому прекрасному тандему, благодаря которому прошлая совместная работа этой пары полюбилась зрителям. И теперь, можно было без зазрения совести использовать излюбленный в киноиндустрии рекламный прием, который строится на том, чтобы привлекать в одну картину героев, исполнивших роли влюбленных в другом фильме, создавая при этом дополнительный ажиотаж и привлекая к просмотру фанатов новоявленной парочки.       Но ничего не поделаешь. Актерский состав уже был объявлен на одной из пресс-конференций и Котонами с Могами приходилось только смириться и работать. А работа, надо сказать навалилась на девушек со всей мощью. Как только полный состав съемочной группы был утвержден генеральным продюсером, началась самая настоящая гонка. Бесконечные читки сценариев, репетиции, примерки костюмов, дополнительные уроки верховой езды и хореографии. Проект обещал быть грандиозным. Однако, уже через пару дней начинались сами съемки, и вся команда фильма находилась в предвкушении.       Кеко охватывал настоящий мандраж в преддверии предстоящего съемочного процесса. Девушка уже знала все свои реплики наизусть, она продумала свой образ до мелочей, не редко замечая за собой, что в повседневной жизни время от времени переходит на игривый тон Элизабет, но все же это была ее первая главная роль, да и еще в столь крупном проекте. И журналисты знали на что давить, в своих статьях они только и писали, что пару блистательному и непревзойденному Цуруге Рену составит малоизвестная молодая актриса. С каждой газетной строчки так и сочилось сомнение в ее возможностях, а один из таблоидов даже не постеснялся написать о том, что успехом, если таковой случится, картина будет обязана исключительно таланту исполнителя главной роли.       Все это заставляло Кеко нервничать, но также придавало и решительности. Со своим непосредственным партнером по съемочной площадке ей так и не довелось встретиться лично. Цуруга-сан не посещал читки сценария, по причине своего плотного графика. Режиссер лично разрешил ему явиться уже на съемочную площадку, не сомневаясь в том, что такой именитый актер сходу блестяще войдет в роль. Этот факт также не добавлял положительных качеств в характер все еще незнакомого Кеко человека.       Примерки костюмов и репетиции хореографических номеров тоже проходили у актеров в разное время, так и получалось, что все вокруг только и говорили, что о Цуруге Рене и о его талантах, успехах и манерах, но на деле с ним почти никто не пересекался и близко не общался.       Тем же счастливчикам, которым повезло уже поработать с этой звездой приходилось не сладко. Их одолевали тысячами вопросов о том какой он, что он делал и как разговаривал. И бедным приходилось по сто раз на дню пересказывать коллегам одни и те истории из пережитого опыта. Особенно настойчивыми в этом плане были «младшие сестры Беннет». В какой-то момент даже Амамия-чан поддалась всеобщему энтузиазму и была пару раз замечена, сплетничающей о Рене с другими актрисами в гримерке.       Только вошедшая в помещение Кеко, источающая вокруг себя глубочайшую темную ауру, заставила девушек замолчать, а через секунду и вовсе испариться подальше от невесть на что разозлившейся актрисы.       День «х» приближался. В первую очередь решено было отснять сложную сцену, требующую присутствия множества разноплановых актеров, чтобы в дальнейшем они могли свободно вернуться к другим своим проектам без потери во времени и силах. Из всех подобных сцен, наиболее удачной для данного времени года оказалась та, в которой происходила судьбоносная встреча главных героев.       Для этой сцены был выделен огромный павильон одной из самых известных Японских киностудий. Декораторы в течении двух недель превращали пустой павильон в подобие провинциального бального зала. Продумано было все до мелочей. Зона для статистов, исполняющих роли музыкантов, паркетный пол, несколько протертый в центре от часто проводимых в помещении мероприятий. Большие колонны, за одной из которых, согласно мизансцене, и спрячется Элизабет, подслушивая не самый приятный для себя диалог мистера Дарси со своим другом.       Гримеры работали на износ. Через них прошла уже добрая половина актерского состава, когда в косметическое кресло перед зеркалом села Кеко. — Вы, наверное, очень устали, — вежливо поинтересовалась девушка, пока гример накладывала на ее лицо основу под макияж. — Немного, — признала женщина, работающая с лицом актрисы, — но вы у меня одна из последних. Основной каст сегодня наказали подготовить к съемкам в последнюю очередь. –Правда? — Удивилась Кеко. Обычно на съемках все происходит наоборот. Должна быть причина, по которой вся съемочная команда находится в подвешенном состоянии уже несколько часов, не приступая к самому процессу. — Я пришла около трех часов назад, но от режиссера еще не поступало никаких указаний. — Оониси-сан не может приступить к съемкам пока не приедет главный актер, а его график работы в этом проекте начинается почти перед самым обедом. — Вы говорите о Цуруге Рене? — Вновь удивилась девушка, мысль о том, что этот зазнайка заставил ждать всю съемочную группу очень разозлила Кеко. — Да, он вот — вот должен приехать, Цуруга-сан никогда не опаздывает, — в словах женщины слышалось неприкрытое восхищение, — Как только закончу с вами, займусь его макияжем!       Женщина так трепетала от этой мысли, что Могами стало не по себе. Надо же до какой степени все вокруг восхищаются этим человеком, походило на всеобщее помешательство, среди которого лишь Кеко оставалась в здравомыслии. Покорно дождавшись, пока еще одна из «зараженных» Цуругой женщин, закончит работу с ее макияжем, Кеко поторопилась к костюмерам, чтобы надеть свой первый наряд на этих съемках.       Поверить в то, что отражение в зеркале принадлежало ей, Кеко было не просто. Изумительное платье нежно бежевого цвета с симпатичными рукавами фонариками и широкой, золотистой атласной лентой под грудью было не так роскошно, как-то, которое будет использоваться в сцене бала, но девушка все равно не могла не ощущать себя в нем прекрасной сказочной принцессой, сбежавшей со страниц одной из ее любимых книг.       Наверное, Могами так бы и не смогла оторваться от зеркала, если бы со стороны съемочного павильона не послышалось какие-то странные возбужденные крики.       Убедившись у костюмеров, что она готова, Кеко поспешила на съемочную площадку, чтобы узнать в чем же дело. У одной из построенных колон она встретила Канаэ. Кеко обомлела при виде подруги, такой красивой и нежной девушка Моко-сан еще не видела. Ее платье было более светлым, чем у Могами и украшала его серебристая лента. Оно и понятно, в этой сцене мистер Бингли должен быть очарован красотой Джейн. Впервые повстречавшись с ней, он сравнивал ее с ангелом, сошедшим с небес и в этом образе для Котонами это не было преувеличением. Да и настроение девушек в этой сцене соответствовали их одеждам. Теплая и улыбчивая Элизабет излучала веселость, подстать золотистому солнцу, которое и олицетворяла лента на ее платье. Сестра же, была более сдержанной и чуточку смущенной, но при этом не теряя своего благородного облика, который так присущ серебру. — Кеко? — Окликнула Моко-сан, залюбовавшуюся девушку, — ты в порядке? –Да, — тут же опомнилась актриса, — ты просто прекрасна!       Щеки Котонами залились легким румянцем. Какая же все-таки Моко-сан талантливая актриса! Кеко прекрасно знала, что ее комплименты едва ли смогут вогнать подругу в румянец, но вот Джейн совсем другое дело, для Джейн это было вполне приемлемо и вот, пожалуйста, на лице Котонами самый настоящий смущенный румянец. — Спасибо, Кеко-чан, — смотря куда-то в пол перед собой ответила девушка, — ты почему так запыхалась? Бежала? — Да, — Кеко немного смутилась своему поведению, все же это было как-то по-детски со всех ног мчаться на съемочную площадку из-за какого-то шума, — я просто услышала, что здесь, что-то происходит и подумала, что могу опоздать. — незачем было бежать, — тон Котонами стал нравоучительным, — тебя бы непременно позвали на съемочную площадку, все же ты главная героиня.       Кеко смутилась еще больше. Действительно, исполнительнице главной роли не пристало носиться по коридорам киностудии в страхе, что про нее забудут. Сколько бы времени ни прошло с дебюта, а Могами чувствовала, что ей все еще далеко до настоящего профессионала. Другое дело Котонами-сан. — Так все же, что это был за шум? — По-прежнему пыталась утолить свое любопытство Кеко. — А ты не знаешь? — Искренне удивилась Моко-сан. Получив в ответ отрицательный поворот головы и полный недоумения взгляд, актриса пояснила, — Цуруга Рен и его менеджер только что приехали. На полчаса раньше, чем планировали. Все вокруг только этим и восхищаются.       Кеко, не отдавая себе отчета в действиях, непроизвольно вытянула шею, пытаясь разглядеть в толпе высокую фигуру актера. В отличие от других Могами не разделяла общего восхищения. Ну и что, что приехал на полчаса раньше! А до этого три часа все только его и ждали. Разве строить свой график таким образом, чтобы целая съемочная бригада ждала только одного человека, достойно ведущего актера страны? Но как бы не пыталась девушка высмотреть в толпе своего партнера, ее небольшой рост не позволял ей увидеть дальше, чем макушки голов впереди стоящих людей. — Не пытайся, — прервал ее попытки голос подруги, — его облепили со всех сторон, стоило ему только переступить порог. Даже Оониси-сану пришлось прорываться с боем.       В ответ Кеко только презрительно хмыкнула. Признаваться даже самой себе, что ей очень любопытно взглянуть на этого Цуругу Рена, не хотелось. Она ведь уже знакома с ним, пусть с того времени он стал еще более популярным человеком, слава о котором уже стала перерастать границы Японии, но все же он по-прежнему оставался тем человеком, который пожелал девушке провалиться на вступительных испытаниях и который задавил ее своей игрой при первом же совместном опыте актерской игры. Только вот Кеко уже совсем на та глупая девчонка, играющая только ради мести. Она работала над собой и попала сюда благодаря таланту и кропотливому труду, а значит и сам Цуруга-сан признает должен признать ее.       Толпа постепенно рассасывалась, что означало продвижение Цуруги и его менеджера в глубь съемочной площадки. Внезапно вокруг Канаэ и Кеко образовался островок свободный от присутствия каких-либо других людей. Могами не сразу заметила, что на одном его берегу находится она вместе с подругой, а вот на противоположном стоит некто иной, как сам Цуруга Рен в сопровождении своего менеджера и режиссера картины. — А, вот, познакомьтесь, — радостно начал Хиро, — Это как раз две наши основные актрисы. Могами Кеко и Котонами Канаэ.       Режиссер по очереди представил девушек, которые в свою очередь склонились в приветственном поклоне. По лицу Рена было сложно определить, что он обо всем этом думает. С его губ не сползала доброжелательная улыбка, но Кеко кожей чувствовала жуткую ауру, распространяющуюся вокруг актера. — Я Яширо Юкихито, — неожиданно перед Канаэ возникла рука мужчины, который явно рассчитывал на ответное рукопожатье, — менеджер Рена.       Девушка слегка удивилась, но руку пожала. Яширо протянул руку и Кеко, но вот глаз с Канаэ так и не спускал. Могами прекрасно его понимала, однако, в отличие от исполнителя роли мистера Бингли, взгляд менеджера Цуруги Рена не был таким похотливым, казалось, что Яширо смотрит на девушку как на произведение искусства. Кеко не смогла сдержать умиленной улыбки, но из восторженных мыслей ее вырвал голос более неприятного для нее человека. — Со своей партнершей мне уже довелось познакомиться раньше. — Правда? — Искренне удивился режиссер, — не знал об этом факте, но это весьма приятно. — Не особо, — прервал режиссера Цуруга, — наше отношение к друг другу нельзя назвать благожелательным. Дело в том, господин режиссер, что меня не особо радуют мотивы, по которым эта юная особа занимается актерским мастерством.       Наглость и откровенная грубость этого человека поразили Могами до глубины души. Терпеть подобные слова, пусть даже от ведущего актера Японии, она не собиралась. — Вы ошибаетесь, Цуруга-сан, — прервала она диалог мужчин, — мои мотивы действительно прежде были не самыми лучшими, но время прошло, и я многое для себя поняла, теперь я занимаюсь этой работой исключительно из любви к актерской игре и творчеству в целом. Поэтому прошу не судить меня за прошлые ошибки, а оценивать исключительно мои актерские качества на сегодняшний день.       Повисла неловкая пауза. Яширо наконец-то оторвал свой взгляд от уже не на шутку смутившейся Котонами и сейчас взволновано смотрел то на своего подопечного, то на Могами. Такое поведение было явно нехарактерно для Цуруги. Удивлен, сложившемуся напряжению между двумя основными актерами, был даже режиссер. — Ну раз так, — прервал молчание Рен, тон его в корне изменился, сейчас актер буквально светился расположенностью и доброжелательностью, как и несколькими минутами ранее, пока речь не зашла о мотивах игры его партнерши, — то я с нетерпением жду совместных сцен.       С этими словами актер поспешил удалиться в свою гримерку, оставляя собеседниц в недоумении пожимать плечами. Яширо тоже поспешил вслед за актером, наспех извинившись перед девушками и бросив на Канаэ полный восхищения взгляд.       В шуме толпы до девушек так и не дошел последующий разговор мужчин. — Что на тебя нашло? — Сокрушался над поведением актера Яширо. — Ничего, все в порядке, — поспешил равнодушно заверить своего менеджера Рен. — Как же, в порядке, — не соглашался первый, — это было практически хамством! — Ничего подобного и я же сгладил ситуацию в конце. — Ты в очередной раз сталкиваешься с этой девушкой и вновь ведешь себя, как сам не свой, — заметил Яширо, — все же она на тебя странно влияет. — Ты преувеличиваешь, — сухо бросил в ответ Рен и скрылся в очередном повороте многочисленных коридоров киностудии.       Кеко же, трясясь от сдерживаемого гнева, даже не заметила, как ее подруга говорила ей, что-то о новом знакомстве. Кажется, Котонами была слишком смущена, чтобы контролировать свою речь, уж больно приятное на нее произвел впечатление менеджер Цуруги. По счастью для хладнокровной репутации Моко-сан, Кеко пропустила все слова подруги мимо ушей. Когда же Могами пришла в норму, Котонами уже не было рядом, по причине того, что в этот момент уже готовый к началу съемок из гримерки вышел «мистер Бингли». Актер с решительностью поисковой овчарки рыскал по павильону в поисках своей несчастной жертвы.       Также не желая с ним сталкиваться и рассказывать о местоположении подруги, Кеко решила вернуться в свою гримерку и порепетировать со сценарием, до того момента, пока ее партнеру будут накладывать грим и одевать костюм.       Стоило Могами переступить порог, как она услышала разрывающийся на всю гримерку от трели телефон. Мысленно обругав себя за то, что забыла выключить аппарат связи на время работы, Кеко начала рыться в своей массивной сумке в поисках навязчиво пищавшего гаджета.       Наконец выудив из сумки телефон, девушка, не обращая внимания на номер звонившего ей абонента, с готовностью ответила, надеясь только на то, чтобы трель звонка скорее прекратилась. — Могами Кеко, слушаю вас, — вежливо обратилась девушка. Привычка представляться перед ответом за время работы в шоу-бизнесе въелась под кожу. Так было удобнее для всех: самой Кеко, ее агентам, коллегам по съемкам и всем тем, кто время от времени хотел донести до девушки какую-то информацию, или же наоборот спросить, что-то у нее. Но в этот раз, звонившему не нужно было ее представление, да и услышав до боли знакомый голос из прошлого, Кеко вообще пожалела, что подняла трубку. — До тебя невозможно дозвониться! — Негодовал голос на противоположном конце связи. — Что тебе нужно, Шоторо?! — Девушка не заметила, что ее голос почти срывался на крик, но парень казалось вовсе этого не замечал. — Да ничего, — спокойно признался он, — решил узнать, как твои дела. — С каких пор тебя волнуют мои дела?! — Звонок этого человека не мог стать еще более неуместным, чем в данный момент, — и вообще, я занята, не вздумай мне больше звонить! Кеко уже собиралась отключить телефон, как голос из трубки начал громко протестовать и просить подождать. Сделав, глубокий вздох, Могами вернула трубку к уху и борясь с желанием выбросить несчастный телефон в окно, стала слушать. — Я хотел встретиться. Не правда, не отказывайся сразу, — Шо был невероятно навязчив, — просто посидеть поговорить по старой дружбе, давай соглашайся! — Нет никакой дружбы, глупый ты человек, — Кеко не собиралась сдерживать себя в разговоре с ним, — нет у меня времени с тобой видеться! Забудь этот номер, понял меня? — Перестань орать на меня, женщина, — Шо очевидно и сам уже выходил из себя, — если не согласишься на встречу, я сам к тебе приду. — Не посмеешь! — Еще как посмею, я знаю где ты сейчас работаешь, так что для меня это не станет проблемой. Хочешь, чтобы я испортил тебе работу?       Кеко на секунду задумалась. Действительно ли он мог совершить подобное? С другой стороны, зачем ему так важна эта встреча и чего он вдруг позвонил? Может, что-то случилось с родителями? Нет, тогда бы с ней связался кто-то еще. В любом случае ни один из вариантов не устраивал девушку и решив для себя, что точно не даст ему обещаний на встречу, а уж на съемочную площадку этого проходимца не пустят, Кеко отклонила вызов, не смотря на протестующие возгласы и угрозы Шо.       В гримерку постучали, очевидно все готово к началу съемок. Могами отключила телефон и поспешила на площадку, даже не замечая, как раскраснелось ее лицо. Мысли в голове актрисы были спутанными, а готовность к работе словно испарилась. Все-таки умел Фува портить ей жизнь.       К несчастью актрисы, режиссер решил начать работу не с танцев, которые смогли бы отрезвить кипящую от гнева и негодования Кеко, а с диалогов между героями. И, как назло, первым был выбран диалог один на один между Реном и Кеко, в котором Элизабет предлагала надменному мистеру Дарси потанцевать.       Три дубля подряд актрисе не удавалось поймать должного настроения своей героини. Образ Элизабет не получался, ее тон был слишком резким, а в репликах отсутствовала присущая героине доброжелательность и веселость. Режиссер был недоволен. Могами, страшно стыдясь и проклиная в голове Шотаро последними словами, попросила режиссера о минутном перерыве. Презрительный взгляд Цуруги нисколько не помогал сосредоточиться.       Выйдя за пределы съемочной площадки, Кеко села на предназначенный ей стул, и закрыв глаза постаралась вспомнить все, чему она научилась за свою не долгую, но сложную карьеру. Она буквально умоляла свою Элизабет вернуться к ней, чтобы сыграть именно так, как этого хочет режиссер. К девушке тихонечко подсела Котонами. — Эй, — позвала подругу Моко-сан, — что с тобой? — Я… — Кеко чуть ли не плакала от позора и отчаянья, — я не могу вернуться в образ! — Это из-за Цуруги? — Тихо спросила Котонами, чтобы услышать ее могла только подруга. –Что? Нет! — Предположение Канаэ действительно удивило актрису, — это все Шо! Ему вздумалось позвонить перед самым началом!       Голос Кеко превратился в хныкающий, до настоящей истерики оставалось совсем чуть-чуть. Канаэ хотела бы успокоить свою коллегу, но она просто не знала как. Котонами даже не замечала, что все это время с нее не сводил взгляд Яширо, он по причине, которая была непонятна даже ему самому весь день старался не упускать молодую актрису из виду. Вот и сейчас видя, как красивые черты лица девушки исказились от волнения за подругу, Яширо поспешил подойти к актрисам. К тому же его подопечный был занят поправкой грима и в помощи менеджера пока не нуждался. — Я не помешаю? — Поинтересовался мужчина у девушек. –Нет! Конечно нет! — Поспешила заверить того Кеко, ей не хотелось доставлять лишних проблем, помимо тех, что она уже умудрилась наделать. — Я вижу у вас есть какие-то проблемы с ролью, — доброжелательно обратился к Могами Яширо. — Вы правы, — согласилась актриса, — я просто не могу сосредоточиться. — Вы просто переволновались, — спешил успокоить девушку менеджер, — в этом нет ничего страшного. Постарайтесь подумать о чем-нибудь приятном, иногда это помогает. Улыбка озарила лицо Яширо, он искренне хотел помочь молодой актрисе, кроме прочего испытывая странную потребность в том, чтобы произвести приятное впечатление на ее подругу. — Спасибо вам, Яширо-сан, — Кеко благодарно закивала головой, — вы так добры. — В этом нет ничего необычного, — поспешил заверить девушку менеджер, явно испытывая смущение, — начало съемок всегда трудно дается. Попробуйте отвлечься и думать о хорошем.       Слова менеджера не были какими-то особенными, да и совет нельзя было назвать каким-то специфическим, но его искренняя забота и доброта поразили девушку до глубины души. Она не привыкла к тому, чтобы кто-то был любезен так добр к ней без всякого на то повода. В ЛМИ она встречала много хороших людей, но их доброта проявлялась чаще всего уже много позже того, как Кеко им чем-нибудь помогла. Яширо же, был добр просто так, просто потому что он такой человек и это именно это привело Кеко в чувства. Разве может она подвести людей, которые сделали для нее столько хорошего? Президента, Моко-сан, режиссера, костюмеров и всех остальных ребят? Нет, она должна немедленно собраться с силами и показать все на что способна. — Я готова, — наконец произнесла Кеко. — Что? — В голос удивились Яширо и Канаэ, которые уже успели завести дружескую беседу, пока Кеко размышляла о людях, которых не имеет права подвести. — Я могу продолжить, — уже чуть громче сообщила Могами, так чтобы и режиссер смог ее услышать. — Отлично, — тут же отозвался Оониси, — тогда начинаем!       Кеко подскочила со своего места и слегка подпрыгивая прошествовала к своей точке, так словно минуту назад еще была увлечена танцем. — Свет, — скомандовал режиссер, — камера, мотор, начали!       На площадке воцарилась тишина. Рен, привыкший к тому, что обычно подобные перерывы не приводили ни к чему хорошему, со скучающим видом рассматривал центр танцевальной площадки, где в данную минуту подразумевались танцующие пары. Он даже не заметил, как рядом с ним оказалась крошечная фигурка девушки, поэтому вполне натурально удивился, когда тонкий, игривый голосок окликнул его: — Вы не танцуете, мистер Дарси?       Игра актрисы в корне отличалась от той, что была прежде, даже больше, никакой актрисы вовсе не было, сейчас перед Цуругой стояла вполне себе настоящая Элизабет, жаждущая весело провести время на балу. Ее глаза сияли, а улыбка завораживала. Рен поймал себя на мысли, что любуется этой симпатичной девушкой, как, наверное, любовался бы и его герой, впервые познакомившись с Элизабет. Реплики слетали с губ актера сами по себе. Оба участника диалога, казалось вовсе забыли, что находятся на съемочной площадке и сейчас просто вели светскую беседу на балу. Только вот мистер Дарси был не очень рад этой беседе и всячески старался поскорее отделаться от навязчивой особы, которая в свою очередь никак не реагировала на холодность этого сноба, а согласно своему характеру лишь сделала ему весьма колкое замечание и поспешила оставить нелюдимого собеседника со своими скучными и вовсе не интересными ей принципами. — Стоп, снято!       Голос режиссера звучал очень довольным. Лисьи глаза Оониси излучали какой-то загадочный блеск, сейчас он больше, чем когда-либо напоминал президента Такараду. Смерив актерский тандем, минуту назад поразивший его такой сильной игрой, одобрительным взглядом, режиссер приказал подготовиться к следующей сцене. Напряжения, которое сложилось после нескольких неудачных дублей, как не бывало.       Следующие диалоги прошли гораздо проще. Несколько раз режиссер просил переснять реплики мистера Бингли, который уж слишком ярко проявлял свое влечение к Джейн, но в целом съемочный день складывался удачно. И, завершив со всеми сценами, в которых подразумевались разговоры, Хиро не без облегчения объявил перерыв.       На площадке царило всеобщее воодушевление. Все вокруг предвкушали предстоящие танцы. Кеко о чем-то весело разговаривала с Амамией, с которой ей наконец-то удалось перекинуться парой слов за весь сегодняшний день. Подруга восхищалась игрой Могами, чем очень смущала девушку. Кеко попросила девушку не говорить таких смущающих вещей, в ответ Чиори только звонко рассмеялась. Не такой реакции ожидала от Кеко. — Разве я сказала, что-то смешное, Амамия-чан? — Чуть обидевшись спросила Могами. –Да нет же, — тут же ответила Чиори, разворачивая Кеко в противоположном направлении, — просто посмотри на это!       В той стороне, куда указывала Амамия, происходила до жути умилительная картина, от которой даже Кеко, не сдержавшись, прыснула в кулак.       Навязчивый ухажер Котонами прятался за колонной, изображая из себя самого обиженного человека в мире, в то время как предмет его воздыханий непринужденно беседовала о чем-то с менеджером Цуруги Рена. Очевидно пару минут назад Яширо без особого труда спас несчастную жертву любовного помешательства, от посягательств ее партнера по площадке и сейчас пара настойчиво не обращала внимания на третьего лишнего. — А они мило смотрятся, — заметила Чиори. — Так и есть, — подтвердила Кеко. Ей нравился Яширо и его добрый характер, так что она не имела ничего против того, чтобы этот человек сблизился с ее подругой.       Кеко заметила, что рядом с Яширо Рена не было, сразу как объявили перерыв он поспешил вернуться в гримерку, исключая любую возможность завести хоть какой-то диалог между ним и товарищами по съемочной группе. Еще одна черта характера, которая казалась Могами отталкивающей.       Впрочем, стоило режиссеру объявить о конце перерыва, как и Цуруга Рен объявился на площадке. Те танцы, в которых он участвовал показали, что он вдобавок к прочему еще и безукоризненный танцор. Актрисы тихонько шушукались и хихикали, подглядывая за его движениями на площадке, затем бросали завистливые взгляды на Кеко и шушукались снова, только чуть более враждебно.       Но все это не имело значения, хотя бы по тому, что в этот съёмочный день Могами было не суждено танцевать с Цуругой-саном, а значит сравнивать сплетницам было не с чем. Свои сцены танцев Кеко тоже отыграла непринужденно, уроки у хореографа не прошли даром, а природная гибкость и ритмичность позволили ей в первую очередь сосредоточиться на игре, а не задумываться над тем, как она смотрится со стороны выполняя те, или иные фигуры танца.       Солнце уже садилось за горизонт, когда режиссер в последний на сегодня раз объявил «стоп, снято» и, поблагодарив всех за продуктивную работу, отпустил по домам. Цуруга Рен устало опустился в кресло в своей гримерке, он был вполне доволен проделанной работой, но чувствовал себя слишком вымотанным, чтобы испытывать по этому поводу хоть какие-то эмоции.       Яширо же наоборот был в приподнятом настроении, всю дорогу от павильона до гримерки он не переставал рассказывать своему подопечному о положительных моментах сегодняшних съемок. Понимая, что тишины не будет и в гримерке, Рен решил пресечь дальнейшие попытки Яширо разговорить его. — Ты был сегодня очень внимателен к одной из актрис, — заметил Рен, надеясь, что менеджер смутиться и постарается больше не говорить об этом, но его чаяньям не суждено было сбыться. Ведь Яширо в отчее от самого Рена, если бы тому было суждено оказаться на месте друга, не спешил замять тему, а наоборот стремился поделиться своими переживаниями. — Верно, — подтвердил Яширо, — раз уж ты заметил, хочу сказать, что поражен талантом этой девушки. Она так легко справляется с ролью, несмотря на то, что партнер ей очень неприятен.       Рен только ухмыльнулся в ответ. Он не сомневался, что Яширо говорит искренне и действительно восхищается талантом той актрисы, но вот только ли ее способности так очаровывают светящегося от радости менеджера. — К слову, — продолжал Яширо, — она не единственная, кто поразил меня сегодня своей игрой. — Спасибо, — без эмоционально ответил Цуруга на похвалу. — Я не о тебе, — прервал друга Яширо, — я говорю о твоей партнерше. Удивительно как быстро она смогла собраться после череды неудачных дублей и вернуться в строй. Это достойно профессионала. Ты так не считаешь? — Не считаю, — резко бросил в ответ Рен. –Что? Почему? — Тон Цуруги вновь удивил менеджера, этот парень все же как-то неправильно реагировал на бедную девушку. — Сам факт того, что она запорола самое начало работы уже говорит не в пользу ее профессионализма. — Рен, — попытался успокоить парня менеджер, — да с кем такого не бывает? Мало ли, что произошло, да и ты сам накинулся на нее еще перед началом съемок, разве это правильно? — Ее вывел из рабочего состояния единственный телефонный звонок, — голосом нетерпящим препирательств, сообщил Цуруга, — судя по тону она говорила с тем парнем, из-за которого пришла в ЛМИ, другими словами она просто нагло наврала мне перед съемками о том, что изменилась. Разве после этого я могу признать в ней профессионала? — Откуда ты знаешь об этом? — Яширо нервно поправил очки, непрошенная мысль о том, что Рен следит за актрисой прочно поселилась в голове парня. — Наши гримерки расположены через стену, я слышал, как она с ним говорила, — уже более спокойно ответил Рен. — Пусть так, но это не причина срываться на бедной девочке, к тому же потом она показала себя с лучшей стороны, — не сдавался менеджер, чем все же смог вывести Цуругу из себя. — Это не важно, я никогда не признаю профессионалом человека для которого такая мелкая причина, как ссора с парнем является поводом, чтобы испортить съемку. — Рен скинул с себя уже надоевший за весь день пиджак мистера Дарси, а затем повернулся лицом к Яширо и добавил, чтобы окончательно закрыть этот неприятный разговор, — я согласен с тем, что из нее может получиться достойная актриса, но пока она так и не показала ничего, за что бы я стал ее уважать. Можешь меня не ждать, я думаю тебе бы сейчас больше хотелось проводить ту девушку домой, нежели еще час мучиться от моего присутствия.       За стенкой громко хлопнула дверь. Оба молодых человека настороженно обернулись в сторону источника звука, в коридоре слышались чьи-то стремительно удаляющиеся шаги. — Думаешь она слышала? — спросил Яширо, так обеспокоенный произошедшим, что даже не обратил внимания на последнее предложение Рена. — Меня это не волнует, — равнодушно заключил Цуруга и продолжил переодеваться.       Кеко бежала по коридорам киностудии не разбирая дороги. Слезы обиды обжигали щеки. Она ведь так сегодня старалась, а что в итоге? Слова полные презрения, случайно подслушанные ею в гримерке, испортили все ощущение радости от пережитого съёмочного дня.       Девушка не слышала весь разговор целиком, она вошла поняла, что речь идет о ней и прислушалась, только после того, как Яширо начал защищать девушку и упрекать актера в том, что он сам нахамил ей в самом начале съемочного дня. Последней фразы девушка тоже не услышала, она торопилась покинуть эту гримерку, чтобы не зарыдать от обиды в голос и не показать этому надменному типу свою слабость.       «Пока она так и не показала ничего, за что бы я стал ее уважать». Как будто она стремилась добиться его уважения! Но чтобы сейчас себе не говорила Кеко, ей все равно было неприятно слышать подобные слова. Однако, отступать было уже совсем поздно. Ей еще было необходимо сыграть любовь к этому человеку, и пусть сейчас она его почти ненавидит, он еще поплатиться за свои слова и пожалеет, что вообще, когда мог презирать ее. Она сыграет свою роль так, что даже великий Цуруга-сан поверит в то, что она любит его, то есть мистера Дарси, по-настоящему!