Чудеса

Он торопливо шагал по ночным улицам Парижа. Должно быть, это была красивая ночь. Он был уставший, выжатый как лимон, костюм имел вид «срочно в химчистку», а в голове все жужжали указания, которые он сегодня раздал. Быть Адрианом Агрестом не шло в одну ногу с разрядкой. Быть может, поэтому он сегодня пошел окольным путем. Что-то бросилось ему в глаза, и он остановился на месте. — Что ты там делаешь? — громко спросил он. Медленно, словно обдумывая каждый миллиметр очевидно требующих усилий движений, она развернулась к нему. — Я… размышляю над общественными нормами. Ее голос звучал на удивление ясно для того, кто посреди ночи свисал головой вниз с пожарной лестницы. Ее глаза были синими и с интересом изучали его. — Да, — сказал Адриан. — О них я тоже ненароком подумал. Норма упражняться в гимнастике на раскачивающейся железке в пяти метрах над землей прошла, очевидно, мимо него. — Это ведь довольно невежливо заговаривать с молодой незнакомкой даже не поприветствовав ее, разве не так? У нее голубые глаза, констатировал он. Чертовски синие, он бы даже сказал. Цвета ночной синевы. Он хотел скрестить руки на груди а-ля «кто тут из нас ведет себя странно», но портфель был тяжелый, уже было поздно и сон запросил полномочий над телом. — Я беспокоился, — заметил он, уклоняясь. — Премного благодарна, со мной все в порядке. — Ты свисаешь головой вниз с пожарной лестницы. — Бесспорно. Она выпятила полные, розоватые губы и позволила своему пытливому взгляду скользнуть по нему вниз. — Это не нормально, — настаивал он. — Тц, — прошипела она, мотнув головой, и ее длинные, темные волосы скользнули вокруг головы, как струящийся шелк. — Я проделываю это каждый вечер. По определению большинства — это значит нормально. Необычно сегодня лишь то, что кто-то приходит и меня прерывает. И с этим она закрыла глаза, шея снова расслабилась. Он пялился на нее, она больше не шевелилась. Когда он хотел продолжить свой путь, в мыслях ругая себя за то, что один единственный раз за свою карьерную жизнь выбрал иной путь домой, его остановил ее голос. — Жаль, — сказала она отстраненно, находясь все в той же диковинной позе. — Я надеялась, ты станешь приходить каждый день, чтобы это стало нормальным. Очевидно, норма интересует тебя так же мало, как и вежливость. Жаль, — вздохнула она. — Спокойных снов, незнакомец. Волосы рассекли воздух, когда она рывком метнулась вверх и одним единственным изящным движением исчезла в квартире, где горел свет. На следующий день Адриан пришел снова. Ее глаза были закрыты, волосы развевались на вечернем ветру. — Сегодня ты поздно, — сказала она.

Конец