Чудеса

28 марта Дорогая Маринетт, я достиг той ступени, когда уже больше не знаю, пишу ли я тебе или для себя. Но мои дни насыщены событиями слишком большими для моего сердца, и почти каждый раз вовсе без моего участия в моей голове начинают формироваться слова, предназначенные единственно тебе. Мне хочется поведать тебе обо всем, чем наполнен мой день, чем заняты мои мысли и как сильна моя тоска по тебе. Вероятно, ты находишь нелепым то, что я так забрасываю тебя письмами. Прости мне, Мари, если мои литературные излияния утомили тебя. Одно слово, и я больше никогда не прикоснусь к перу. Одно слово. Одного слова будет достаточно. Мне пришлось открыть новый флакончик чернил, ты можешь в это поверить? Должно полагать, я пишу тебе слишком часто. Агата ворчит, ей-де не платят за то, чтобы она развалилась, волоча свои старые кости за всей той бумагой, за всем тем пером и пузырями чернил для меня. Она ошибается, я плачу ей и плачу хорошо. Что бы я делал без нее? Ее общество встряхивает меня, оно – бальзам для моей одинокой души в дни твоих странствий. Могу я тебе доверить тайну? Я твердо убежден, что она так же тоскует по тебе, как и я. Она хранит свои чувства за семью замками, но, когда ей кажется, что я не смотрю, она со щемящей душу тоской наблюдает в окно за волнами, что бьются о прибрежный утес. Быть может, я ошибаюсь? Море прекрасно в эту пору года. Оно достойно того, чтобы им любовались и восхищались. Не все люди ведь так одержимы как я. Я одержим тобой, Маринетт. Быть может, это и есть настоящая тайна? Прости мне также и то, что правда сердца моего в том, что оно не может забыть. Море воистину великолепно в эту пору. Бывает, я наблюдаю за ним, смотрю на его бушующие волны, на их буйные игры, на их извечно изменчивый цвет, на мощь в их плавном беге, на их необъятную даль, даже тогда, когда они щекочут мне пальцы. Порой я смотрю на него и вижу тебя. Как ты? Что видишь ты, когда взираешь на море с носа корабля? Замечаешь ли ты его красоту, наперекор тому, что тебе повседневно приходится вести с ним борьбу? Моряки в гавани повествуют о коварствах морских вод. Они говорят о них каждый день, просит их кто или нет. Они не верят, что ты вернешься. Никто еще не возвращался из такого плавания, говорят они. Но я верю в то, что ты сможешь. Я верю, ты справишься. Я должен в это верить. Эта вера поддерживает во мне жизнь. Адриан --- 30 марта Дорогая Мари, (письмо разорвано) --- 30 марта Моя возлюбленная Маринетт, я не в силах дольше скрывать свои чувства. Пусть мы простились друзьями, но ты должна знать, что я чувствовал больше, чем привязанность, которую испытывает друг. Я не могу (письмо разорвано) --- 30 марта Милая Маринетт, из моей головы не выходит то, как ты взглянула на меня, обернувшись ко мне в последний раз. Одно мгновение мне казалось, что я что-то вижу в твоих глазах, как будто сомнение - нерешимость уйти. Твоя рука дрожала в моей. Твои слова, когда ты прощалась, звучали печальнее, чем когда-либо прежде. Меня гложет вопрос, ошибся ли я? Прильнул ли я сердцем к иллюзии? После стольких лет, было ли это возможным, что ты и в самом деле тоже (письмо разорвано) --- 1 апреля Здравствуй, Маринетт! Настал день, который ты не жалуешь с тех пор, как повстречалась со мной. Вспоминаешь ли ты все те каламбуры, которыми я тебя осыпал последние годы? Позволь им протечь сквозь тебя, пока ты не почувствуешь их на кончике своего языка! Посылаю тебе через море свой смех. Я буду прислушиваться, не донесется ли до меня твой. Не играй роль безголосой. Я знаю, ты любишь мои остроты, хоть и настойчиво утверждаешь обратное. День шуток – какой замечательный праздник! Остерегайся пиратов, милая подруга. И если тебе все же выпадет их повстречать, никогда не играй с ними в карты, потому что они страх как любят тузить.* А похуже пиратов будут, пожалуй, ганзейские купцы. Я слыхал, они никогда не моются, эти морские свиньи! Держись от них подальше. Твой день, должно быть, сущий кошмар без меня. Что я давно хотел узнать, Маринетт, волнуется ли море, когда уходят корабли?* Моя компания процветает. Торговля с Индией – истинная удача, и многие утверждают, что я вскоре стану самым богатым человеком на побережье. Это знание отрадно, но ощущение радости притуплено, потому как я знаю, что пожертвую всеми своими богатствами, дабы только увидеть тебя. Держись на плаву! Адриан --- 2 апреля Дорогая Маринетт, доставка морем длится немыслимо долго, это знание поддерживает меня. Пожалуй, оно даже и лучше, что мои письма до тебя не доходят – не тревожат твой душевный покой, не принуждают тебя сносить вид моих жалких писаний. Однако как же я жажду получить весть от тебя! Ты несомненно обратила внимание, что что-то не так, как должно было бы быть. Как же ты права! Ты слишком хорошо меня знаешь. Нынешним утром на берег вновь выбросило двоих. Влюбленная пара. Слишком молодые, чтобы умереть – не старше тебя и меня. Они держались за руки, когда их нашли у западной бухты. Пусть упокоятся с миром. Один из моряков обронил, это были твои компаньоны. Я не столь безрассуден, чтобы принять это за ложь. Будут ли считать меня плохим человеком за то, что почувствовал облегчение, узнав, что это не ты. Ни один порядочный человек не станет испытывать облегчение при виде двух мертвых влюбленных. Значит, меня нельзя отнести к порядочным, или нет? Побереги себя, милая подруга. Не терять надежду становится день ото дня тяжелее. Пожалуйста, побереги себя. Адриан --- 3 апреля Сегодня меня посетил губернатор. Невероятно, не так ли? Старый джентльмен втиснул свою тучную плоть в мой небольшой кабинет, важно приставил к глазу монокль и объявил, что я должен прекратить бросать в море бутылки. Просто уму непостижимо. Дескать, имело место изобилие случаев, когда дети ранили ступни по причине того, что на берегу все чаще обнаруживаются осколки стекла. Я обстоятельно изучил это дело (ты ведь знаешь, мне чуждо любое нанесение вреда), однако эти осколки, что пропитались пресным запахом пива, не имеют ничего общего с моими бутылками. Мои закупорены воском, и бросаю я их исключительно с северного мыса. Как ты знаешь, там господствует подводное течение, что уносит все в открытое море. Ни одна моя бутылка не вернулась ко мне, и эта здесь определенно не может быть моею. Я все же понимаю старого джентльмена, он принимает мою надежду за одержимость и самообман. Я не в претензии на него за его беспокойство. Однако с тех пор, как он здесь побывал, мой кабинет пропитался его парфюмом, а это не представляет собой ничего, чего стоило бы желать, поверь мне, Мари. У меня костенеют пальцы, потому как приходится держать открытым окно. Какие жертвы я приношу ради возможности писать тебе. Мне думается, ты это недостаточно ценишь. Сегодня Агата отказалась приготовить мне печеные бобы. Она говорит, не приведи Господь я тоже подниму паруса, надув их собственнолично произведенным ветром. Я вижу, что позабыл приветствие вначале письма. Видимо, я неисправим. Дорогая Маринетт, мой взгляд прикован к горизонту. Возвращайся скорее к нам. Ко мне. Адриан --- 5 апреля Милая Маринетт, в моей груди разрастается чувство, будто с тех пор, как ты ушла в море, мир с каждым днем замедляет вращение. Прошедшие месяцы – такие однообразные, когда рядом нет тебя – будто слились в один. Порой я даже не знаю, что было вчера, и если б не письма, я бы не ведал, какое сегодня число. С другой стороны, я с ослепительной ясностью помню каждый наш взгляд, каждый наш смех и каждую нашу беседу. Ты однажды сказала, я самый важный человек в твоей жизни. Я так отчетливо вижу перед собой тот момент, я вижу его везде, куда бы я ни направлялся. К нам на берег выбросило деревянные обломки, еще прошлой ночью. Гальюнная фигура вашего корабля была среди них, изрядно разбитая, но по-прежнему легко узнаваемая. Люди скорбят о вас, потому как никто дольше не верит, что вы остались в живых. Что-то во мне продолжает надеяться – безрассудно, упрямо и полно страстной тоски. Что должен я делать? Я дал тебе слово, что буду ждать тебя. Никто не утверждал, что надеяться легко, не правда ль? Твой Адриан --- 10 апреля Милая Маринетт, я давно не писал, прости меня. Каждый день я принимаю решение больше тебе не писать, и всякий раз меня тянет вернуться к письменному столу. Я не могу найти в себе силы прекратить посылать тебе письма. Я хочу кричать от боли, оттого, что до сих пор нет от тебя ни следа, нет известий о том, что произошло с кораблем, что сталось с вами. Я хочу кричать, глядя на скорбные лица людей, что вязнут в жалости к самим себе так, как я дал себе клятву не делать, но попытки мои явно с грохотом разбиваются в прах. Мой ум соглашается с ними, мое сердце преисполнено гнева к ним и я ненавижу нет, не (письмо разорвано) --- 15 апреля Маринетт, любимая, это так неимоверно тяжело – надеяться. Как может душа это выдержать, когда мир не оставляет места надежде? Я не вынесу этого дольше. Я изнываю от тоски по тебе. Я не могу больше ждать и молчать. Я обещал тебе, что буду ждать, и я держу свое обещание. Мое желание скромно, оно едва ли имеет вес в мире желаний. Я хочу иметь возможность однажды спросить тебя, что означал тот твой взгляд, которым ты одарила меня перед тем, как уплыть. Исполни это одно мое желание, Мари. Я обещал ждать тебя и я буду ждать. Но это разрушит меня, рано или поздно. Как жалко это звучит, осознаю и беспокоюсь об этом больше, чем желаю признать. Я никогда не умел красиво писать любовные письма. Тысячи писем я разорвал, в которых я в неуклюжих словах признавался тебе в своих чувствах. Однако все мои письма были любовными, если пристально посмотреть. Они были моим якорем спасения на тот случай, если ты ни одного не найдешь. Но теперь, когда сил надеяться остается во мне все меньше и меньше, я должен тебе кое-что написать, пока мужество не покинуло меня навсегда. Я люблю тебя. Я всегда тебя любил. И одна часть меня – та, что не усеяна сомнениями, словно густое пшеничное поле – эта часть знает, что ты испытываешь те же чувства. Не пристало мужчине моего положения умолять. Но то одно положение, которого я когда-либо желал – это положение мужчины рядом с тобой. Будь то как друг, как партнер или любимый – не важно. Возвратись, Маринетт, я тебя умоляю. Я умоляю тебя! Возвратись! Презирай меня за слова, которые я так бездумно к тебе обращаю, не разговаривай больше со мной, оттолкни меня, отстрани, если это то, чего ты желаешь. Только возвратись, Маринетт. Я умоляю, вернись. Теперь мне надо поторопиться, пока мужество не покинуло меня вновь. Я должен быстро спуститься вниз, закупорить бутылку, бежать к северному мысу и бросить письмо так далеко, что даже сам Геркулес его не смог бы вернуть. Возвратись. Ты обещала. Адриан ---------- – Господин, вы здесь? – У меня сейчас нет времени, Агата. Я должен отправить это письмо. – Господин, что-то произошло... – Что произошло? Говорите, Агата. Говорите, не молчите. Губернатор издал против меня закон? Ха! Пускай только осмелится! Экономическое положение этого города всецело зависит от моих предприятий. – Нет, это не то. Не губернатор. – Агата, вы бледны будто мел! Говорите же, что случилось? – Берег... Волны опять выбросили человека. – ... Да помилует Бог его несчастную душу. Еще один моряк? – Это... девушка, Адриан. – Нет... Нет, не произноси. Она... Она? – Это она. Господин, это... – Нет! Этого не может быть... – Господин, это чудо. – Каким образом это может быть чудом?! – Она жива. Примечания: Вследствие потери игры слов, каламбуры оригинала заменены на более или менее подходящие по смыслу/сюжету/настроению выражения.