Чудеса

– Если все это тебе настолько невыносимо, можешь забрать свои вещи и уйти. Маринетт пожалела о сказанном, как только слова скатились с ее языка. Особенно сильно тогда, когда увидела взгляд Адриана: еще мгновение назад наполненный жаром и гневом, сейчас в нем застыло одно сплошное неверие. Так получилось, что они поругались, взвинчиваясь все больше и больше, становясь все громче и громче, подобно сиренам тревоги, решившим, что их экстренный случай важнее других. Она совсем не это имела в виду. Но, в конце концов, ведь это было правдой, разве нет? Их не связывали никакие обязательства. Каждый из них был волен решать, какой выбрать поворот, если он казался ему более привлекательным, чем тот путь, на котором они находились сейчас. При одной только мысли об этом Маринетт пришлось сделать над собой усилие, чтобы не покрыть новый диван рвотными массами – диван, ради которого Адриан часами тягал ее по Икее – но от этого суть не менялась. Предпоследним, чего она хотела, было то, чтобы он ушел. Последним – привязать его к чему-то, чего он не хотел. Маринетт никогда не была влюблена, так – никогда. Она никогда ни с кем не жила, кроме родителей. Безусловно, ни у кого не получается абсолютно все правильно с первого раза, но, может, она просто не была создана для всего этого? Поперхнувшись застрявшими у него в горле словами, Адриан взглянул на нее. Он наблюдал, как Маринетт ладонями терла себя за плечи. Она отвела глаза в сторону. Она хотела максимально облегчить ему этот шаг и не хотела, чтобы он чувствовал себя виноватым. – Забрать мои вещи, значит? – прохрипел он наконец. – Чудненько. Сделав три шага своими чертовски длинными ногами, он оказался рядом с ней, обхватил ее за бедра и взвалил себе на левое плечо. Маринетт издала пронзительный вопль. – Дуралей, – возмущенно проворчала она, когда он стал спускаться по лестнице, толкнул ногой дверь и вышел на улицу. Прохожие пялились на них. Главным образом на ее задницу, предположила Маринетт, но была слишком ошеломлена, чтобы беспокоиться об этом нюансе. Прошла всего пара минут, как рядом с ними остановилась патрульная машина. За опустившимся стеклом показался упитанный полицейский: – Все в порядке, леди? – Замечательно, котеночек. Теперь они думают, что ты похитил меня. Что, в общем-то, так и есть! Адриан развернулся боком и помахал полицейскому. – Не беспокойтесь, месье! Я просто иду в тренажерный зал вместе с моей любимой гантелей. Маринетт хрюкнула и шлепнула его по заднему месту. – Не верьте ни одному его слову! На самом деле он каждый месяц приносит в жертву городским голубям юную деву, чтобы оставаться самым красивым мужчиной Парижа. Полицейские вперили в нее изумленные взгляды. – Да она просто хотела узнать, как выглядит мир с высоты человека нормального роста! – прокричал Адриан, явно польщенный ее комплиментом. – Мы сиамские близнецы, понимаете? – внесла свою лепту Маринетт. – Так срослись. – Жучок. Ты наполовину китаянка. Маринетт еще не закончила вносить предложения. – У него боли в спине, поэтому плечам необходима односторонняя нагрузка. Адриан покачал головой. – Да нет же. Мы просто следуем новому тренду. Держаться за ручки – это так устарело. – Кроме того, мы экономим столько места на тротуаре! Не проронив ни слова полицейские поехали дальше. – Мы протестуем против повышения цен на обувь! – прокричала им вслед Маринетт. В тот самый момент, когда кровь окончательно ударила ей в голову, и она задалась вопросом, начнет ли завтра бульварная пресса проводить детальный анализ ягодиц девушки Адриана Агреста, он остановился и поставил ее перед собой. Адриана трясло в приступе хохота. Они стояли так целую вечность, схватившись за животы и хватая ртом воздух, в то время как слезинки катились у них по щекам. Но потом взгляд Адриана вновь стал серьезным. С полной решимости нежностью он обхватил руками ее лицо и слегка наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза. Подушечками пальцев Маринетт невесомо водила по тыльной стороне его ладоней. От него пахло булочками с вареньем и кофе, который он утром пролил себе на футболку. Камешки кололи ей ступни через носки. Мимо них пробегали прохожие. Вот-вот будет дождь. Воздух отяжелел и пах совсем по-другому. Скоро станет свежее и легче. Гроза все очистит. Медленно притянула она его еще ближе, и он закрыл глаза, задолго до того, как она поцеловала его в губы, нежно и прося извинения. Маринетт стало ясно, что на квартиру ей было глубоко наплевать. Адриан был ее домом, и уже очень давно. Он обнял ее, надежно и крепко. – Я никуда не уйду без тебя.