В гостях

Мальчик прячется настолько на виду, что найти его сложнее, чем победить давно почившего великого генерала в карты. Колдун прислоняется горбатой спиной к покосившемуся большому кресту, случайно сметает тяжелым плащом густую паутину и топчет блестящими ботинками бурый мох. Поднимает голову и вслушивается в запахи сырого кладбища, в горечь, которую не сумеет прочувствовать на кончике языка даже самый лучший сомелье в мире, в затхлую тяжесть, которую не перенесет ни один парфюмер, но вот он со своим большим носом чувствует все, будто может ощутить благоухание всегда холодной быстрой речки, что омывает своими журчащими водами прибрежные могилы, разрушая их со временем, будто может описать словами запашок крошащегося камня, которому не первая сотня пошла с тех пор, как его, дикого и прекрасного, разрезали до формы ничего не значащего символа. Колдун чувствовал много запахов, но нежный детский аромат уловить не мог. Силился, принюхивался, как ищейка, хищно озирался, пытаясь найти прозрачный шлейф чужого духа. Мальчик прячется настолько хорошо, что Колдун потирает уже пульсирующие мешки под глубоко запавшими глазами, силится поднять свинцовые веки, услышать тяжелое испуганное дыхание. Но не слышит. Хруст сухих рыжих листьев под ногами нервирует голодного мага, тот вытягивается, словно насторожившийся, поймавший след вурдалак, выпученные рыбьи глаза будто вот-вот вылезут из орбит и поползут искать добычу самостоятельно, а из перекошенного рта доносится клокочущее рычание, бурая слюна пузырями собирается у левого уголка тонких утиных губ. А потом Мальчик, затаившись, прижавшись спиной к холодной каменной горгулье, завороженно смотрит на медленный вальс взметнувшихся в небо рыжих листьев, похожих на россыпь его собственных веснушек. Мальчику совсем немного лет и он знает, что это сон со злыми феями, но сам он, бледный и со спутанными соломенными волосами, больше похож на худого домовенка, чем на реального ребенка. Листья кружатся, танцуют. Мальчик наклоняет голову вперед, моргает медленно, облизывает пересохшие пухлые губки. Смотрит внимательно и совсем перестает слышать похрюкивания и покашливания Колдуна, чьи ворчливые причитания не пугали, но настораживали. Бесконечная пляска листочков, столь сухих в этом сыром месте, напоминали о ежегодных осенних плясках, где, Мальчик точно видел, вокруг только сласти и веселые взрослые, а листья все так же кружатся, танцуют, кружатся, в какой-то момент становятся различимы очертания пышных юбок и длинные косички-хвостики задорных плясунь. Мальчик слышит звонкий, далекий-далекий хохоток, и чувствует запах переспевших яблок, тянет худые ладошки к уворачивающимся сухим танцовщицам, но вместо них касается пальцами горячей ладони, что тут же ласково хватают его. Мальчик видит широкие, лошадиные зубы и черные в темноте десна. Рыбьи глаза никак не смотрят. — Спляшем, милый?