"Скай и Дейзи: распад или Как собрать себя воедино?"

*** *** *** Солнце нагревало голову, точно громадная печь. Уорд ничего не видел перед собой, только ощущал запахи пота, грязи, полевых цветов и жженого мяса, собранные воедино, — странный набор, но ведь и вся обстановка вокруг, мягко говоря, кричала: «это абсурд». Иногда чьи-то толстые пальцы (так бы и переломал все до единого!) врезались ему в седьмой позвонок, подгоняя идти быстрей. Он слышал тяжкое, слегка свистящее дыхание позади, но ему было откровенно всё равно, кем являлся его конвоир. Мозг расклеился будто кисель, отказываясь думать и искать выход из сложившейся ситуации. А зачем? Разве он дорожит своей жизнью? Тем более, это не более чем очередной бредовый сон, представление на забаву подсознания. Наученный горьким опытом, он, наконец, научился их различать. Прежние ранения были при нем. Плечо дико саднило, а рана на спине, кажется, воспалилась от зноя и антисанитарии. Но ноги, наливаясь свинцовой тяжестью, всё же двигались сами, вперед и вперед. Медленно, но верно… На голову был надет черный мешок (уже классика для Щита!), но, проникая меж нитями, лучи дневного света дразнили воображение. Вероятней всего, в этом выдуманном сценарии солнце взошло в зенит. В завершении пути он едва не навернулся на лестнице. Четыре широких восходящих ступени. «Четыре. Не мое счастливое число», — отметил про себя пленник. Наконец, долгий путь был увенчан долгожданным финалом. С него сдёрнули мешок, в лицо резко полыхнул свет, и он нещадно жалил глаза, точно пчелиный рой. Ух ты, сколько их тут… Ослепленные глаза начинали постепенно привыкать к освещению, когда по ушам ударил синхронный стук. Ритм выбивался четко и ясно… Черно-коричневые пятна приобретали вполне реальные очертания, превращаясь в пеструю толпу. Прежде молчавшие люди, видимо, узнали его лицо и, негодуя, принялись выплескивать свой гнев в звероподобном мычании, плевках и ругательствах. — Грант Дуглас Уорд, — тем временем неизвестный голос скучающим тоном осадил толпу. Оратор находился по правую руку от классического палача, облаченного в черный бесформенный балахон с прорезями в колпаке для глаз. — Да будет Вам известно, что при рассмотрении предъявленных Вам обвинений суд признал Вас виновным… Толпа временно сбавила обороты, но в большинстве своем не из-за оратора, а потому как трудно переговариваться с приятелем и слушать приговор, в то время как десятка два солдат размеренно и гулко выбивают однообразный ритм. — В умышленном совершении тяжких и многочисленных преступлений … — продолжал глашатай. — Таких как… Убийство Виктории Хэнд, Розалинд Прайс, Кристиана Уорда, участие в террористической деятельности и шпионаже, покушение на убийство Джеммы Симмонс, Леопольда Фитца, Лэнса Хантера, причинение средней степени тяжести вреда здоровью Барбары Морс… Бла-бла-бла-бла-бла-бла-бла… Список казался бесконечным. Конечно, позже в нем мелькнули и имена родителей. Всё это было не так интересно, как возможность изучить окружающий мир привыкающими к свету глазами. Большинство имен и фамилий были Уорду абсолютно не знакомы. То ли его воспаленное подсознание случайно угадывало имена его многочисленных безымянных жертв, то ли создавало новые, да позаковыристей. Это было даже в некотором смысле смешно. И всё-таки его внимание было целиком и полностью приковано к знакомым лицам в толпе, разодетым в духе того времени… Вот они, красавцы! Вы на них только гляньте! Конечно, как тут можно думать о речи нудного диктора? Вот в третьем ряду с непроницаемым лицом Мэй в шикарном корсетном голубом платье обмахивается веером. Жаль, фотоаппараты еще не изобрели. За подобный спектакль можно было бы заплатить и жизнью. Хантер в дурацком наряде бедняка со смешной кепкой, сдвинутой на глаза, жует яблоко где-то в конце толпы, стараясь выглянуть из-за спины здоровяка Мака. Но Мак слишком высок и широкоплеч. Мешает обзору. И в виду того, что рабство во сне Уорда, видимо, еще не отменили, Альфонсо больше напоминает мелкого рабочего или раба. Одежда серая, не воротник, а лохмотья. В первом ряду бок о бок с другими барабанщиками в военной форме красуется Барбара Морс… В шляпе, как у офицера. Кто бы сомневался, даже в фантазиях Уорд не видел в ней ничего женственного. Фитца нет, Симмонс тоже, интеллигенция, понимаешь ли, во все времена не любила вид крови, публичные казни и тому подобное… «Где же Скай?» — мимолетом подумал Грант. — «Ей бы пошло красивое пышное платье! Выглядела бы роскошно, как принцесса…среди грязи». — Властью, дарованной мне его величеством Николаусом Джозефом Фьюри Первым и «Шестой интервенционной тактико-оперативной логистической службой» я уведомляю Вас, что за вышеупомянутые преступления суд приговорил Вас к казни через отрубание головы. Да помилует Господь Вашу грешную душу! Любопытно всё-таки, где же кроются остальные. Редкие удары перешли в мелкую дробь. Классический палач размял руки, любовно погладил лезвие топора с красной рукоятью. Два конвоира подтолкнули Уорда к плахе. Сам он идти не торопился. Солнце слепило глаза именно в этой точке, а он еще жаждал увидеть ее или…каких-то ответов… — А как же последнее слово? Или желание? Реплика Уорда потонула в волне возмущающегося рокота, поэтому глашатай был вынужден выйти из образа и уточнить столь «непафосно» и «несредневеково»: — Что? Что ты сказал? — Последнее желание или слово, — щуря карий глаз, хитро торговался осужденный. В конце концов, что ему терять? Поразмыслив пару секунд, пока толпа не забросала площадь гнилыми овощами, оратор всё-таки пришел к выводу, что «слова» или «разумного желания» приговоренного к смерти лишать нельзя. — Ладно-ладно, тише! Толпа, беснуясь, толкала стражу, окольцовывавшую площадь, словно берега сковывают две стороны реки. — Пускай попросит чего-нибудь…чего-нибудь стоящего, ну…небезумного, конечно. Мы его уже не отпустим, раз уж поймали! — обращаясь к толпе, теперь уже торговался ведущий мероприятия. — Это же последнее желание! Всё… Ладно, проси, только не думай долго. — Я хочу видеть Скай. — Мгновенно, не думая и секунды, ответил Уорд. «Господи, какие тупые у меня желания!» — Фуу, — оратор выдохнул с облегчением, видимо, он ожидал, что Грант попросит отсрочку казни, или сыграть свою любимую лютневую композицию, или проехаться на легендарной летающей кобылице Лоле, или, не приведи Господь, принести ему на блюдечке здоровый глаз его величества Фьюри Первого. — Это можно, — кивнул глашатай. Толпа молчала, видимо, немногие были в курсе, кто такая Скай, поэтому было странно, почему осужденный не попросил, к примеру, вкуснейшего ужина в исполнении лучшей поварихи города Мелинды Мэй… «Эх, дурак, она не придет», — Уорд и сам успел уже было обрадоваться, что ему разрешили желать. Но тут из толпы вычленилась фигура в траурно-черном одеянии. Длинное платье с золотой вышивкой на воротнике. Узор в форме пожухлых оранжевых листьев скупо и одновременно со вкусом украшал лиф. Во всем ее образе сквозила наступающая неминуемая осень… Скинув капюшон, который прежде прикрывал осунувшееся бледное лицо, Скай гордо вскинула взгляд и поразила его до глубины души. «Это хуже отрубания головы. Зачем ты попросил ее выйти? Ты уничтожил ее только что… Она, как эльфийская царевна, пряталась в толпе, оплакивая тебя и ненавидя… Теперь же, только ненавидя… или только оплакивая…» Он не просил ее говорить ни слова, но почему-то прежде был уверен, что она скрывалась под маской палача. Всё еще бессильно придерживая края черного атласного платья, взойдя на эшафот, она не отрывала гордого взгляда от его лица. И вдруг ее левая рука метнулась в воздух, точно змея, и полоснула Уорда по щеке. Из глаз не вырвалось ни слезинки. Из горла — ни стона. Настолько он уничтожил ее этим вызовом. «Всё-таки ненавидя…» «Ты не злой человек, Грант, ты просто слабый», — говорили ее глаза. Но губы озвучили иное: — Собирайся. Срочно! Проснись, Уорд… Ты мне нужен… Темп дальнейших действий ускорился в десять раз. Девушка спряталась за спиной глашатая, отворачиваясь в сторону. Лицо Уорда насильно щекой прижали к плахе. Палач занес топор. Секунда — и он догадался, кто под маской. Тот, кто несет ему реальную погибель. — Отрубишь одну голову, вырастут две, да? — насмешливо уточнил голос агента Колсона. — Сейчас проверим… Кровь бордово-алым фонтаном брызнула на дощатый настил. Толпа возликовала дружным криком «ДА!» В горячке Грант проснулся и подскочил на диване. «Нет, лучше уж одна своя голова, чем две…» *** *** *** — Собирайся. Срочно! Нет. Закатай рукав! Вокруг суетилась Скай, кидая в синюю спортивную сумку лекарства и вещи первой необходимости. Уорд округлил глаза, словно девушка желала вкатить ему яд и испрашивала на то его разрешения. — Нет времени спорить. Мне нужно, чтобы ты встал на ноги. Сейчас! Колсон у нас на хвосте, слышишь, Колсон! Закатывай-закатывай!