Пари

Утром, вернее днём, когда я отоспался, Маша накормила меня завтраком: яичницей с беконом и солёными огурцами. Нет-нет, огурцы были вприкуску. Она их не пыталась пожарить. Присланы они были той самой тётей из Самары, которая на майских праздниках прихватила Машу на наше выступление. Тётя мечтала со мной познакомиться лично, а пока в устрашающем количестве слала Маше огурцы и варенье. Бекон оказался солёным. Огурцы, разумеется, тоже. Яичницу Маша щедро посолила. Попробовав её, я хмыкнул, что кто-то либо влюблён, либо беременный. Маша в отместку шмякнула меня батоном по макушке. Думаю, вы поняли: завтрак мы не доели. Как я уже говорил, примирительный секс — это здорово! Потом мы выбросили недоеденную пересоленную яичницу, сходили в магазин, затарились продуктами и почти не вылезали из «берлоги» до самого моего отъезда. После недельного отдыха началась уже привычная круговерть. В этот раз — двадцать три дня вдали от дома с двумя заездами в родной город. Один раз между самолётами у нас было пять часов, в другой — семь. Оба раза Маша дулась на меня по-страшному, поскольку я, игнорируя всё, выставлял будильник на телефоне и заваливался под одеяло на диван. Всё-таки сон на уже ставшей родной поверхности заменить не может ничто. Сколько бы мы ни ездили, где бы ни выступали, меня всегда поражало то, что те номера, что встречались бешеными аплодисментами в одном месте, ждали равнодушные хлопки — в другом, и то, что вежливо терпели в Питере, могло сорвать громовые овации в области. Или наоборот. Зрители из больших городов, не стесняясь, хлопали и орали там, где им хотелось, а вот в маленьких городках — дожидались окончания танца и начинали аплодировать только тогда. Нужно признаться, подобная тишина нервирует до сих пор. А во вскакивавших с места, оравших «Браво!» и хлопавших, подняв руки над головой, я вскоре даже в полутьме зала научился различать наших питерских фанаток. Что заставляет их периодически появляться в самых непредставимых местах — до сих пор выше моего понимания. Эти гастроли в двадцать три дня нам дорого дались. Сначала косяком пошли ляпы и ошибки. Потом несколько человек выбыли из-за травм. В том числе и я. Ту самую, старую, травму ноги уже стало сложно скрывать, и Роман в приказном порядке велел мне ехать домой. Ехать туда не хотелось. Маша с родителями была в это время в Испании, и я предложил Роману компромисс: оставить меня в качестве… массовки, раз столько народу выбыло, и некому стало затыкать образовавшиеся дыры. Чисто массовочных номеров у нас почти не было, и Роман перевалил на меня всё от «подай-принеси» и «подпиши бутылочки с водой» до «выйди в зал посмотри, начинать или подождать» и «позвони узнай, какой номер у высланного за нами автобуса» и тому подобного. Сказать, что я ловил от новых обязанностей непередаваемый кайф, значит соврать, но меня поддерживала мысль о том, что нога в любой момент может пройти, и что своей, вроде, и незначительной деятельностью я хоть как-то облегчаю ребятам жизнь. Порой приходилось проявлять смекалку. Для простоты я даже начал представляться по телефону личным секретарём Романа или администратором коллектива. В мои руки попал черновой список гастрольных городов на май. Несколько строчек в центре были вычеркнуты, и Роман попросил меня позвонить организаторам наших выступлений в городах, находившихся в нижней части списка и узнать о возможности переноса выступлений на более ранние сроки, записать возможные даты и вернуть список ему. На вопрос о вычеркнутых городах, Роман ответил, что доехать туда можно лишь на автобусе, но что везти нас туда местные автопарки желанием не горят из-за ужасной дороги, соединяющей эти города. В один из этих городков я и сам года полтора назад ездил на соревнования. Дорога и впрямь напоминала полигон, покрытый быстрорастворимым асфальтом и денно и нощно подвергавшийся бомбардировке. Во время одного из концертов я сидел за сценой и от нечего делать я открыл в телефоне карту. Как оказалось, все эти городки соединяла железная дорога. Я нагуглил расписание. Выяснилось, что поезда дальнего следования там не ходили. Дорога была неэлектрифицированной. Но три раза в день по ней ходил дизель. Мне стало любопытно, есть ли в городах, соединённых этой дорогой, площадки для выступлений и гостиницы. Как подсказал мне интернет, ДК, бывшие кинотеатры и клубы с залами там имелись. Просмотр сайта одного из ДК показал, что в городишке уже пару месяцев ничего не происходило. На собственный страх и риск я позвонил по указанному на сайте ДК номеру. Нужно ли говорить, что в мае в этих трёх городках нас встречали с восторгом, поскольку интересных зрелищ в их краях не было уж очень давно. А во взятом у нас областным телевидением интервью я, не видя смысла молчать, упомянул, что местные АТП отказались нас везти из-за отсутствия нормальной дороги, и что машинист местного дизеля, привыкший перевозить воздух и пяток бабулек-пенсионерок, три дня фигел, видя на станциях одних и тех же парней, грузивших в его, помнившего ещё Советский Союз, малиновый подкопчёный венгерский дизелёк, кофры с аппаратурой и костюмы в чехлах. Видимо, это интервью попалось на глаза кому-то из руководства области, поскольку после него дорогу заасфальтировали в течение недели, а нам от имени чиновника, ответственного за развитие культуры в данной области прислали персональное приглашение на осень и гарантию выделить бесплатный автобус для гастролей. Как известно, бесплатный сыр бывает только в мышеловках. К автобусу прилагалось приглашение на интервью. Видимо, для того, чтобы мы спели дифирамб местной администрации. Роман тогда пошутил, что назначит меня главным, когда решит отойти от дел. Мы все тогда лишь посмеялись, но кто мог знать, что те слова станут пророческими? Осенью местные жители нас встречали как триумфаторов. Про бесплатный автобус никто, разумеется, и не вспомнил. Про интервью — тоже. Как подсказал мне интернет, того чиновника сместили с должности задолго до начала нашего тура. А нога, как я и предвидел, перестала болеть так же внезапно, как начала. И я закончил тот декабрьский тур, как должно. То есть, выступая на сцене.