Его суперсолдаты

Баки говорит без умолку. И это странно и больно, как будто укол из их прошлого. Как будто сейчас с ним рядом не Зимний Солдат, а совсем его Баки. Как будто не готов этот мужчина сорваться по первому же поводу, превращаясь в покорное чужой воле супероружие. И Стиву до боли, до судорог в сведенных от напряжения пальцах хочется, чтобы так и было. Он ведь так ждал. Он так старался. Может же он хотя на эту ночь получить своего Баки?! И даже больше. Стив смотрит, как знакомые, столько раз являвшиеся в предутреннем сне губы касаются смуглой кожи. Тони сияет. Он весь, будто тёмный мед, с тонкой ноткой текучего золота. Словно чистый соблазн. Бесстыдный, прекрасный. Замирает ошарашенно, глядя прямо на Стива. Они оба замирают и смотрят. - Тёмный мед?! Оказывается, он говорил это вслух. И оба его любовника, любимых, оба его мужчины, очевидно, поэтического настроения не ценят. Стив фыркает и на полном серьёзе продолжает, если уж начал: - Такой сладкий, такой знойный. Как тропическое солнце. Звучит глупо даже для капитана Америка. Но чего не скажешь, чтобы разогнать собственную же совершенно неуместную без одежды-то меланхолию. Они все без одежды. И глядя, как Тони распластан под их Баки, как беспомощно вытянут, открыт беззащитно ласкающим его рукам и губам, он не находит сил, чтобы заткнуться. Тони постанывает сладко, принимая в себя металлические пальцы. Почему-то он совсем не боится и заметно рад им больше, чем живым. Стив ревнует даже, хоть и глупо ревновать к протезу. Ладно бы ещё ко всему Баки! И все равно говорит. Как не может спокойно смотреть, что сейчас не то взорвётся от желания, не то кончит. Как завораживают, возбуждают эти доверчиво раскинутые ноги, и как хочется облизать каждую мышцу. И что ещё, сейчас скрытое от глаз Стива, буквально просится в рот. И заслуживает целой главы в книге о чудесах света. Тут сбивается даже Баки. Хмыкает, снова до боли по-старому, смотрит, как давно. Слишком давно. - Ну а делать-то ты что-нибудь будешь? Или сегодня ты работаешь исключительно ртом? Тони стонет сильнее, выворачивается ужом из  рук, вскидывает бедра, явно намекая, что ртом это тоже приятно. И радостно кричит, когда его намёк оказывается услышан. Стив берет глубоко. С сывороткой суперсолдата это вообще не проблема. Тело подчиняется так легко, так привычно. Капитан всегда эффективен, ведь для этого его и сделали. Стив пытается не смеяться, думая, что, если подавится, хорошо не станет уже никому. А потом думает, что такие побочные эффекты его создателям в головы не приходили. Надеется по крайней мере. А потом забывает. Тони кричит, принимая член Баки. Ему не больно. Баки не сделал бы больно, если бы не захотел. И конечно, не страшно. Должно быть, ему хорошо. Ослепительно, до такого вот сорванного крика ему хорошо. Хоть Стив и знает, что ощущения должны быть ещё те. Член у Баки никогда мелким не был. Ни после сыворотки, ни до. - Тони, - тянет тот долго, интимно, должно быть, в самое ухо их личного гения. И гений дрожит мелко и томно. Стив не может сейчас отвлекаться, у него занят рот, восхитительно заполнен, и можно только глухо стонать, да ещё замереть, позволяя двигаться Тони. Тони и Баки. Общим, единым движением. Двойной стон, толчок. Досадная, непонятная пауза и шумное дыхание всех троих. Сумбурно, в разном темпе. И снова синхронное движение. И мысли Стива, звучащие голосом Баки: - Какой же... Не выпускал бы из постели совсем. Никогда. Плевать на всех. Они двигаются уже непрерывно, и Баки говорит все менее отчётливо, да и Стив, хоть ни разу себя не коснулся, находится на такой стадии, что понимание даётся не просто. Но что тут вообще не понять? - Самый... Самый... Такой... Тони! Рехнуться можно! Давай... Хочу видеть, как ты кончишь в его рот. В горячий... Умелый... Ну же... Для меня! Но Тони только скулит тонко и едва ли не жалобно. Должно быть, их двоих ему слишком много. Стив-то знает, как это может быть. Но упрямо не выпускает, поглаживает яички, сглатывает, ласкает его языком. Не отступает и Баки. Вдвоём они изводят своего солнечного фейри. Так, как с хрупкими детьми холмов поступать бы не стоило. Но это же Тони. Их не сказочная фея совсем не женского пола. Тони стискивает зубы и счастливо матерится. И только тогда изливается, как было приказано, глубоко внутри. Это даже немного обидно. Стиву хотелось бы смаковать этот вкус, само это ощущение, а все вдруг так быстро, что и не разобрать. Баки толкается внутрь ещё раз, другой, пока Стив расцеловывает Тони живот и, наконец освободившись для речи, бормочет, какой Старк молодец. Какой страстный, какой живой. Какой их. И какой потрясающий вкус у его кожи. Баки кончает со сдавленным, но смешком. - Ты там, - говорит, избавляясь от презерватива и приводя себя в порядок, - не увлекись только. А то откусишь кусок. Стив и в самом деле мстительно сжимает зубы, но уже на бедре самого Баки. И забирается выше, смотреть, как их с Баки Тони засыпает, не удосужившись даже забраться головой на подушку. И как их с Тони Баки возится, наводит чистоту и уют, как сворачивается, обнимая Тони тёплым коконом из одеял и себя. Стив все ещё возбуждён, но нарушить идиллию не решается. - В следующий раз, - начинает он и замолкает, вдруг не подобрав слов. Но оказывается, что ему и не надо. Баки снова озвучивает сумбур за него: - Да, твоя очередь быть посередине. Можешь даже выбрать, что и куда. Стив краснеет. Говорить так откровенно и просто о таких стыдных вещах он ещё не умеет. А взгляд Баки, явно сытый, все равно загорается интересом. Тони же, угревшемуся и разомлевшему, спиной мысли выразить сложно. Тони сонно бормочет: - Могу написать алгоритм. Чтобы не повторяться, пока не перепробуем все комбинации... Только посплю. Да... Немного. И на этом идеи заканчиваются. Тони спит. И его можно гладить легонько по плечам и спине, бессовестно любоваться. А ещё думать, что алгоритм не помешает. Внесёт в их и без того бурную жизнь ещё немножечко Тони.