Часть 2. Правители и их служители
Всё бы это было зря, Если б не было царя, Чтоб блюсти законы. А. Блок.
Глава 1. Великие тайны королевства Гулсен
Замок старый спит. Сотни тайн давних лет он хранит. Из песни В. Быкова «Садовник».
Великолепный дворец возвышался над ними во всём своём величии и красоте. А Джереми с Дорнтоном, в восхищении разглядывая внешний вид королевской обители, едва ли представляли себе, что ожидает их внутри. Выехав вперёд к воротам и ведя за собой лошадь, на которой ехали Джереми с Дорнтоном, Арсент протянул копьё, и, четырежды стукнув его тупым концом в их середину, громогласно воззвал: - Айдавэр! Драконий коготь! Джереми понял, что Арсент произнёс пароль, и сделал вывод, что времена в королевстве Гулсен сейчас неспокойные. Ответом Арсенту стало его имя и ответный пароль: - Арсент! Вечная слава! После этих слов ворота стали медленно опускаться, очень плавно и без скрипа. После того как они коснулись земли, Арсент тронул поводья и первым ступил на стальной помост, ведя за собою лошадь Джереми и Дорнтона. Следом за ним во дворец вошла и вся остальная конница. Они оказались на просторном ухоженном дворе, точь-в-точь под стать королевскому. Здесь росли прекрасные плодовые деревья, были разбиты клумбы с ярчайшими цветами, змеились песчаные дорожки, проложенные сквозь густые, с сочной зеленью газоны. Несмотря на обилие цветов и растений, здесь было где разместиться хоть целому войску. А воздух был настолько свежим, будто его привезли сюда с горных вершин. Привратник, который принял пароль у Арсента, оказался маленьким щуплым старичком, хотя голос его, громкий и зычный, нисколько не соответствовал внешнему облику. Арсент спешился и помог графу и слуге слезть с лошади. Повернувшись к старым воинам, он произнёс: - Всем разойтись! Я представлю их монарху лично. Конница разом ударила тупым концом копий в землю, что, по-видимому, должно было означать повиновение, и не спеша разбрелась по сторонам. - Ну, мои Истинные, - на удивление мягко произнёс доселе суровый Арсент, делая знак следовать за ним, – пришло время вам познакомиться с миром, который не видел до вас ещё никто, и кроме вас никто больше не увидит. Прошу за мной, и вы обо всём узнаете. Узнаете, почему вы здесь. Неуверенно двигаясь вслед за стариком и сознательно прячась за его спиной, Джереми и Дорнтон с тревогой оглядывали двор. Их поражало то, что нигде не было видно ни одного человека или животного, и это вселяло какое-то нехорошее чувство в душу Джереми и очень сильный страх и подозрение в душу Дорнтона. Перед входом во дворец возвышалась широкая мраморная лестница, по сторонам от которой высились гигантские трёхметровые фигуры, изображающие опять же монарха и слугу. Фигуры были сделаны одна из бронзы, а другая – из меди. В немом восхищении Джереми и Дорнтон разглядывали эти чудо статуи, которые при взгляде на них казались настоящими, только застывшими на карауле стражами королевских ворот. Обе фигуры устремляли свои взоры вперёд, гордо держа головы. Слуга простирал перед собой правую руку с загнутыми в непонятном жесте пальцами, а левую, согнутую в локте, прятал за спиной. Его печальный взгляд был устремлён точно на восток. Он был одет в роскошную ливрею и лёгкие кожаные сапожки. Монарх же, гордо и величественно откинув с одного плеча свою мантию и поставив на пояс левую руку, точно так же, как и слуга, держал вытянутой вперёд правую руку в похожем жесте. Он был одет в длиннополый фрак и кованые сапоги. У его ног лежал крупный косматый лев, сделанный из золота, а у ног слуги – поджарый пёс из серебра. Оба животных глядели друг другу в глаза. Между тем Арсент, не сбавляя шага, начал подниматься по лестнице, и Джереми с Дорнтоном пришлось поспешить за ним, не успев насмотреться на эти замечательные произведения искусства. Преодолев с дюжину высоких ступеней, они оказались перед тяжёлой вызолоченной дверью, на которой был искусно вырезан гербофлаг Гулсена, однако на сей раз без стилизации. На графа и слугу этот шедевр произвёл сильнейшее впечатление, - даже большее, чем на статуи у входа. Оба они были восхищены, до чего же искусно и с высочайшей точностью была выполнена здесь каждая чёрточка; каждая жилочка на лепестке цветка была видна и не казалась здесь лишней. И, несомненно, главные персонажи были настолько чётко и максимально подробно вырезаны (причём объёмно), что казалось, будто монарх и слуга вмурованы в золото живьём, но в мыслях благодарят своих «палачей», словно они только о том и мечтали. Седовласый слуга одаривал трогательной улыбкой своего монарха и господина, улыбающегося ему в ответ с важностью аристократа и вместе с тем благосклонно, словно лучшему другу. Корона над головой монарха сияла и, казалось, была высечена из металла подороже золота, а над головами правителей Гулсена сидела пара птиц и кланялась им. На груди монарха была высечена голова льва, а на груди слуги – голова собаки. Всё остальное пространство занимал единый узор из цветов, идущий от монарха к слуге и от слуги к монарху. Арсент так же, как и прежде, четырежды постучал тупым концом копья в золотые двери и, не дожидаясь ответа, назвал тот же пароль, что и привратник. Слои золота приглушили ответ находящегося по ту сторону, но, вероятно, Арсент услышал его, потому что удовлетворённо кивнул сам себе. И тогда двери стали медленно отворяться. Выглянув из-за спины дворецкого, Джереми и Дорнтон с любопытством вгляделись вглубь открывшегося им проёма, но увидели лишь непроглядную тьму. В тот же миг Арсент охнул и отшатнулся, словно поражённый в сердце, и вслед за этим раздался его отчаянный возглас: - О нет, Керстон, неужели опять?! Человек, скрывавшийся в темноте и отчего-то не желавший выходить к ним на свет, что-то пробормотал в ответ плачущим голосом, но Арсент уже ничего не слышал. - Идите за мной, и быстро, не отставайте, - твёрдо приказал старик, однако его голос при этом чуть дрогнул. Он шагнул за дверь и тут же исчез, поглощённый мраком. Граф и слуга, угнетённые внезапной переменой атмосферы действия, обменялись тревожными взглядами и поспешили следом за своим проводником. Они сразу же спустились вниз по винтообразной лестнице и двигались дальше по узкому коридору, освещённому только несколькими факелами, расположенными по периметру и почти не дающими света, так что темнота здесь была почти кромешной. Джереми и Дорнтон старались не упускать из виду Арсента, так как тот шёл очень быстро, и только по его гулким шагам и тяжёлому дыханию они могли определить его местонахождение. Джереми не понимал, зачем такому роскошному дворцу нужен узкий лабиринтоподобный коридор, тогда как подобные сооружения встречаются чаще всего в замковых подземельях. И тут графа посетила неожиданная мысль: а если этот коридор действительно ведёт в подземелье? Но если так, то зачем они идут туда? И разве Арсент не обещал им встречу с правителем Гулсена? Джереми не мог больше оставаться в неведении и спросил Арсента, не забыв при этом употребить правила гулсенского этикета: - Дворецкий Его милости Арсент Рейнолдский, позвольте узнать, - вы ведёте нас во дворцовое подземелье? Не оборачиваясь и не сбавляя хода, старик довольно резко ответил, стараясь этим скрыть дрожь в своём голосе: - Да, мы вынуждены идти туда сейчас, ибо наше королевство посетила очередная трагедия. Его величество монарх Джастин О`Краун проводит церемонию соединения Скорбящих, и я должен быть там. Вам придётся присутствовать на этой церемонии. Монарх сможет поговорить с вами лишь после этого. И от него вы узнаете всё, что вам будет нужно. Из слов дворецкого Джереми не мог, конечно же, понять, что же произошло в королевстве, но как бы то ни было, это уже предвещало совершеннейший переворот в их с Дорнтоном судьбе. Коридор петлял и изгибался, словно хвост дракона. Граф и слуга едва поспевали за энергичной походкой Арсента. Но, наконец, коридор начал постепенно расширяться, однако темнота, казалось, и не думала отступать – наоборот, она теперь ещё больше сгущалась, и, выйдя на широкую каменную площадку, Джереми и Дорнтон были поражены. Они находились в огромном подземном зале, освещённом сотнями факелов, однако даже при таком освещении тьма ничуть не отступала. Зал этот имел куполообразную форму, на самой вершине которого, как заметил Джереми, едва виднелось какое-то маленькое отверстие, и графу показалось, будто через него виден кусочек неба. И ему на мгновенье подумалось, что это окно может быть выходом в их мир, их родную Англию. Джереми тут же взял это себе на заметку. В случае, если их задержат здесь надолго по любой причине, им с Дорнтоном придётся рискнуть и попробовать добраться до этой лазейки. Зал был с обеих сторон заполнен людьми. Как можно было заметить, справа это были молодые и средних лет мужчины во фраках и женщины в пышных платьях, а слева – седовласые старики и несколько мужчин помоложе – все в ливреях. А посередине зала, между этими двумя группами, стояло, выстроившись в две колонны, два ряда людей по семь человек в каждом в том же самом облачении, и они так же разнились между собой, как и стоящие слева и справа от них. В ряду справа стояли молодые люди. Они все до одного были одеты в чёрные фраки особого покроя, а на голову каждого была повязана чёрная лента с идущими диагонально синими полосками. В левом ряду стояли старики в чёрных ливреях того же причудливого покроя, что и фраки молодых людей, и с теми же лентами на головах, только с красными диагональными полосками. А в самом конце этого огромного подземного зала высилось два высоких резных трона, сделанных один из золота с алмазной и бриллиантовой крошками и рубиновыми вставками, а другой – из серебра с сапфировой крошкой и медными вкраплениями. Один из этих тронов пустовал, а на другом, золотом, сидел высокий – даже, пожалуй, выше Арсента, - человек средних лет в великолепной королевской мантии из меха и чёрного бархата. По-видимому, в цвете одежд он был солидарен со всеми присутствовавшими в зале. В правой руке он держал большую бронзовую трость с навершием в виде львиной головы, выполненной из чистейшего цельного алмаза. На голове его сияла самоцветами большая золотая корона. На ногах были чёрные узорчатые сапожки. Но умное, благородное лицо его было омрачено глубокой печалью. Судя по чёрным одеждам всех, кого он здесь увидел, Джереми понял, что королевство Гулсен постигло какое-то горе. Вглядываясь в того, кто, по-видимому, и являлся монархом этого королевства и соправителем Арсента, молодой граф понял: это и есть церемония соединения Скорбящих, но она ещё не началась. Но лишь потому, что монарх Гулсена Джастин О`Краун ждал своего дворецкого и соправителя Арсента, потому что не мог начать церемонию без него. А стоявшие посреди зала люди – это и есть Скорбящие, хотя, что это означает, молодой граф, конечно же, пока не знал. - За мной, - тихо велел Арсент и двинулся вперёд, спускаясь по витым ступеням в зал. Они прошли мимо Скорбящих прямиком к трону монарха. Арсент впереди, но замедленным шагом, а Джереми с Дорнтоном рядом – так приказал им дворецкий. Увидев своего соправителя, Джастин О`Краун поднялся с трона и, добежав до Арсента, крепко обнял его, не говоря ни слова, ни даже приветствия. Но, по-видимому, оно и не требовалось здесь. Арсент тоже крепко обнял Джастина, и целую минуту монарх и слуга не разнимали объятий. Джереми и Дорнтон растерянно и растроганно глядели на них, пока Арсент не отстранился от своего повелителя, и Джереми увидел на его старых щеках блестящие потёки от слёз. Мокрые от слёз щёки были и у Джастина О`Крауна. - Всё ещё не могу поверить в это, ваше королевское величество, - обратился к хозяину Арсент и неожиданно рассвирепел. – Проклятая Флёр! Ей всё ещё мало уже пролитой безвинно человеческой крови? Крови наших слуг и господ?! При этих словах в рядах Скорбящих послышался горький плач. Арсент обернулся к своим спутникам и, едва сдерживая слёзы, представил их монарху. - Ваше королевское величество, я привёл их. Вот те, кого мы так долго ждали, чтобы дать достойный отпор этой Флёр. Перед вами Истинные. Услыхав последние слова, монарх Гулсена… встал на колени перед своими гостями, заставив Джереми и Дорнтона смутиться и испугаться, когда вслед за монархом встали на колени и все, кто присутствовал здесь, включая и Скорбящих. Но перед этим по залу пронёсся вздох восхищения. Джереми с Дорнтоном не слишком удобно себя чувствовали, поскольку перед ними преклонялись люди и правители другого государства, словно перед богами. Молодой граф слышал о подобном лишь однажды, когда к королю Англии прибыли послы из соседних стран. И кланялись тогда именно послы королю, а не наоборот. Но если это действительно параллельный мир, в чём граф уже почти не сомневался, то здесь должно было быть всё либо очень похоже на их земной мир, либо наоборот. Совершенно наоборот. И Джереми всё больше и больше склонялся ко второму. Взглянув на Дорнтона, молодой граф заметил, что старик с ужасом взирает на коленопреклоненных людей и, наверное, не верит своим глазам, ведь ему в его долгой жизни никогда ещё не доводилось видеть подобное. И он даже в мыслях не мог себе представить, что кто-то будет ему кланяться, или – не дай Бог – поклоняться. По побелевшему лицу его Джереми определил, что дворецкий недалёк от того, чтобы упасть в обморок. Наконец, все присутствующие поднялись на ноги, и Джастин О`Краун подошёл к графу. - Великий Фреммор выполнил своё обещание и сдержал слово, - величаво начал он, обращаясь ко всем присутствующим. – Он привёл в наш мир тех, кто спасёт наше королевство. В ответ на слова монарха его подданные отозвались искренним ликованием, и Джереми показалось, что после этого в зале стало чуть светлее, и счастье в этот миг озарило лицо каждого из толпы. Ему вдруг стало страшно, хоть он и не знал, отчего. - Так это Фреммор поднял в воздух мой экипаж? – негромко произнёс граф, обращаясь скорее к себе, нежели к Джастину. Однако монарх не обратил внимания на его вопрос, а может, просто не расслышал. Он положил свою руку на плечо Джереми и обратился к нему мягким, дружелюбным тоном: - Представься нам и представь своего слугу, Истинный. Молодой граф чуть осмелел, уже не так опасаясь пугающей его доселе обстановки, и, откашлявшись, произнёс, обратившись к Джастину так, как учил его Арсент: - О светлейший монарх сэр Джастин О`Краун Шестой! Моё имя – Джереми Дарлингтон, я английский граф. А это, - он подвёл к себе Дорнтона, - мой дворецкий Дорнтон Бёрн. И, несмотря на то, что мы оказались в ином для себя мире, мы, тем не менее, будем рады помочь вам в вашей беде, чем сможем. Монарх кивнул головой, но тут же озабоченно произнёс: - Народ нашего королевства ждёт вашей помощи и надеется её получить, поскольку никто другой кроме вас нам помочь больше не в силах. Я смогу обо всём вам рассказать, но лишь после того, как проведу церемонию соединения Скорбящих. Как особо значимые для нас лица, вы сядете рядом с нами. При этих словах слуги в фиолетовых ливреях, возникшие словно из-под земли, спешно внесли пару резных кресел с подушками и поставили их по обеим сторонам от тронов. Джастин и Арсент провели своих гостей по ступеням из золота и серебра, ведущим к тронам, и усадили в кресла. Джереми оказался по правую сторону от трона монарха в кресле с алыми подушками, а Дорнтон – по левую сторону от трона Арсента в кресле с синими подушками. Примечательно, что подлокотники этих кресел были вырезаны в виде лежащих льва и собаки соответственно. У обоих животных были оскалены пасти. Джастин и Арсент подошли к своим тронам и, сделав поднятыми правыми руками какой-то непонятный жест вроде того, который изображали фигуры монарха и слуги у входа во дворец, сели, и изумлённый Джереми услышал вдруг откуда-то тихую, спокойную музыку, напоминающую органную, которая исходила, казалось, отовсюду и даже сверху, будто её посылали через то самое отверстие, которое увидел граф, когда вошёл сюда. Мелодия была торжественно-печальной, словно гимн одновременно и скорби, и радости. Но так же, как и источник звука, определить, какого рода инструмент его извлекает, было невозможно. Ряды Скорбящих при первых же звуках мелодии медленно двинулись к тронам. Джереми это действо отчего-то напомнило похоронную процессию, - не хватало лишь свечей в руках. Он поглядел на Дорнтона. Его старик, кажется, разделял печаль Скорбящих, поскольку с невыразимой жалостью в глазах смотрел на движущихся в их сторону людей. И вот уже два первых человека – по одному из каждой колонны – поднялись по ступеням и встали перед правителями Гулсена. Старик в чёрной ливрее, склонив голову, стоял у трона Арсента, а молодой господин во фраке – у трона Джастина О`Крауна. Вся остальная процессия остановилась у лестницы. Оба Скорбящих опустились на одно колено и, склонив головы ещё ниже, протянули к правителям правые руки. Джастин взял руку джентльмена в свою, то же самое сделал и Арсент с рукой старика, и они соединили руки Скорбящих вместе. В ту же секунду Скорбящие поднялись на ноги, и Джастин О`Краун громогласно произнёс: - Соединяю вас, сэр Уильям и Пол, в единое целое, дабы не разорвать ценнейшую связь господина и слуги и устои нашего королевства и не разрушить тем самым главную ценность Гулсена – силу единения и духовного равенства наших ветвей! Монарх умолк, но сразу же после него заговорил Арсент: - Помните, что отныне только вместе вы сможете пережить ваше общее горе. Будьте счастливы и примите наше покровительственное слово: да хранит вас во всём Великий Фреммор, ибо верны все, а преданны немногие! После этого соединённые господин и слуга (а таковыми они и являлись) поклонились своим правителям и по очереди поцеловали правую руку каждого из них. И уже вместе они сошли со ступеней куда-то вправо, затерявшись в толпе присутствующих. Точно так же Джастин и Арсент встретили вторых Скорбящих, потом третьих, четвёртых… И каждый раз церемониал строго соблюдался. Монарх и его дворецкий говорили те же слова, обращаясь к Скорбящим, меняя только имена соединяемых в начале своей речи. И точно так же соединённые проявляли к ним своё почтение и благодарность. Джереми хотелось спросить у Джастина, каким образом происходит подбор слуги для господина и господина для слуги. Сами ли они выбирают, или выбор делается за них их правителями. Это, конечно, было некорректно спрашивать в такой печальный момент, отвлекая внимание монарха от своих подданных, и граф промолчал, оставив этот вопрос на потом. Когда церемония соединения Скорбящих закончилась и последние, седьмые господин и слуга растворились в толпе, Джастин О`Краун обратился к молодому графу: - Сэр Джереми, мой народ желал бы услышать от вас небольшой рассказ о вашей стране, ибо без неё не существовало бы королевства Гулсен. Мы столько же знаем о вашей стране, сколько вы о нашей, поскольку никто из нас не имеет возможности там побывать, а вы попали в нашу страну благодаря внеземной силе, принадлежащей загробному миру, которая и перенесла вас сюда. Нам же этого не дано, поскольку у нас эти силы теряют свои способности, так как наш мир находится не на Земле, а над Землёй. Поэтому, после того как вы расскажете нам об Англии, я в свою очередь расскажу вам о Гулсене, но уже в приватной беседе. Не ожидая таких слов от монарха, Джереми поначалу смутился, однако взял себя в руки и твёрдо ответил: - О, я попробую, конечно, но не судите меня слишком строго, если я не слишком обстоятельно буду рассказывать. - Ничего, сэр Джереми, нам будет важно узнать от вас самое главное о вашей стране. Прошу вас, начинайте. И молодой граф начал свой рассказ. Все находящиеся в зале внимательно слушали, порой негромко восклицая при каком-то моменте. Особенно их поразило то, что господа и слуги не стоят на одном уровне многоступенчатой иерархии, ведь в Гулсене и не ведали, что такое бывает. Они и знать не знали о системе классов в обществе, ведь их государство было построено на абсолютном равенстве всех классов, хоть классы эти и разнились между собою, подчиняясь одним и руководя другими. Видя реакцию слушающих на свои слова, Джереми поспешил перейти на другую тему, не останавливаясь на подробностях столь щепетильной для королевства темы, иначе, услышав, что многие господа бранят и бьют своих слуг за малейшие провинности и недостатки в их нелёгкой и преданной службе, они бы наверняка прогнали его обратно в Англию, чего Джереми, признаться, очень хотел, ибо роль героя, Истинного, им с Дорнтоном, конечно же, не нравилась. Но уже чересчур возмущённые тем, что господин и слуга находятся на разных ступенях незнакомого им слова иерархии, люди, и господа и слуги, подняли протестующий шум (Джереми даже на миг показалось, что в него сейчас полетят тухлые яйца), однако монарх Джастин разом их успокоил, сказав, что, несмотря на такую вопиющую несправедливость, законы другой страны нужно уважать, что где-то жизнь совсем не такая, какой она должна быть, и смириться с этим, какими бы жёсткими ни казались им чужие законы. Народ тут же успокоился, хотя некоторые продолжали безмолвно прожигать протестующими взорами молодого графа, отчего ему стало немного не по себе. Однако, несмотря на это, было видно, насколько здесь слушаются своего покровителя. Джереми продолжил. Он вкратце рассказал всю историю Англии, начиная со времён римской колонии и заканчивая настоящим днём. Рассказал о развитии промышленности, изобретениях, известных людях, а также об английских монархах и отношениях Англии с другими странами, и о знаменитых путешественниках. Рассказал о животном и растительном мире. Когда же гулсенцы услышали, что монархи в Англии правят одни без слуг, новое изумление и протесты послужили тому, что Джастину О`Крауну пришлось вновь успокаивать своих подданных. Но, наконец, Джереми закончил своё повествование и, облегчённо выдохнув, обратился к монарху: - Ну вот, пожалуй, и всё, я закончил, ваше величество. - Отлично, - похвалил монарх. – Это был чудесный рассказ, сэр Джереми. А теперь позвольте нам с Арсентом… кое-чем огорчить вас. – При этих словах Джереми и Дорнтон замерли в тревожном ожидании. Вот сейчас монарх скажет, что они останутся здесь навечно… - Поскольку вы находитесь в нашей стране впервые и всего несколько часов, мы обязаны… разделить вас. Арсент глубокомысленно кивнул, подтверждая слова своего господина. - Как это – разделить? – не понял Джереми. Дорнтон, словно догадавшись о смысле этих слов, придвинулся к графу поближе. - Это значит – разлучить вас друг с другом на время, - как ни в чём не бывало пояснил Джастин. – Это делается для того, чтобы вы ознакомились каждый со своей ветвью, которые разделяют население Гулсена на господ и слуг. Не беспокойтесь, это временно – не более суток. За это время каждому из вас будет рассказано о ветви, к которой каждый из вас принадлежит, а также будут показаны резиденции – моя и Арсента, - откуда ведётся раздельное правление в определённые моменты жизни нашего королевства. Каждый из вас должен будет увидеть это, а также унаследовать некий атрибут своей особой и неповторимой силы. Эти атрибуты будут принадлежать вам, и с их помощью вы сможете стать настоящими Истинными, способными помочь нам победить наших жестоких врагов. Но не бойтесь, сражаться с ними в одиночку вы не будете, ибо враг этот слишком силён даже для Истинных. Две наших армии и мы с Арсентом будем помогать вам и направлять ваш дух и вашу силу в нужное русло, ибо вы – ядро нашей мощи, и без вас нам никогда не победить наших врагов. Так решили не мы, так решили великие небесные силы и Первый слуга Фреммор. Но даже после таких слов Джереми не желал расставаться с Дорнтоном. Дворецкий был того же мнения и грозно поглядывал на монарха, словно ждал, что сейчас Джастин О`Краун накинется на Джереми и отнимет его силой. - О светлейший монарх сэр Джастин О`Краун Шестой! – твёрдо начал молодой граф, обращаясь к правителю Гулсена. – Простите меня, но я не могу расстаться с моим слугой Дорнтоном даже на сутки, ведь вы лучше любого другого поймёте меня, поскольку живёте в королевстве Гулсен. Дорнтон слишком дорог мне. Я не смогу ужинать, если не буду знать, поужинал ли Дорнтон, я не смогу заснуть, если не знаю, заснул ли он. И Дорнтон скажет вам то же самое в отношении меня. Так как я могу его отпустить от себя, ваше величество, ведь это королевство незнакомо нам, и – уж извините меня за такие слова – мы не можем вам всецело доверять. Он умолк, а затем твёрдо посмотрел в глаза монарху Гулсена, нисколько, по-видимому, не боясь, что наговорил лишнего. Зато Дорнтон весь дрожал, пребывая в величайшем. Он с трепетом ожидал, что правитель королевства сейчас разразится гневной тирадой в адрес его хозяина, а затем прикажет четвертовать его. Но вместе с тем старый слуга и торжествовал, гордясь смелостью своего господина, хоть и понимал, что смелость эта была чересчур отчаянной и могла обернуться сейчас против них же самих. Однако ничего из того, чего так боялся Дорнтон, не произошло. Вместо этого Джастин на удивление покладистым голосом ответствовал графу: - Ну что ж, ваша верность друг другу весьма похвальна. Видите ли, - обратился он к Джереми и Дорнтону, - традиция знакомить с жизнью и законами каждой из двух ветвей королевства Гулсен своими корнями восходит к самым первым нашим правителям, и традиция эта касается будущих слуг и господ. Когда будущему слуге исполняется двадцать пять лет, а его господину – семь, их прикрепляют друг к другу навек, и с этого момента начинают знакомить каждого со своей ветвью. Так «рождаются» и начинают свой жизненный путь с общей судьбой господин и слуга. И так как вы подобно им пришли сегодня в наш мир впервые, вас тоже касается данная традиция. Но, поскольку вы не являетесь моими подданными, я не могу заставить вас соблюсти её. Следовательно, вы будете ознакомлены с каждой из наших ветвей вместе, хоть это и нежелательно – узнавать тайны другой ветви не её представителю. - Не беспокойтесь, ваше величество, - вступил Джереми, улыбнувшись. – Если так надо, то я могу где-нибудь подождать Дорнтона, пока он будет знакомиться со своей ветвью, и наоборот. - Нет, к сожалению, это невозможно, - тут же отрезал монарх. – Знакомство будет долгим, к тому же во дворец Гулсенскасл вы больше не вернётесь – такова традиция. Отныне вы будете находиться каждый под покровительством своей ветви, а дворец – это нейтральное место, иначе говоря – место слияния двух ветвей. И после ознакомления с ними вы станете едиными, по-новому обретёте друг друга и будете лучше понимать и взаимодополнять каждого, ибо в этом и состоит весь смысл существования нашего королевства. Джереми вздохнул. - Хорошо, - ответил он с грустью. – Я… согласен на временную разлуку с моим дворецким, раз так нужно. Дорнтон не поверил своим ушам, в изумлении взирая на Джереми, однако почти сразу понял, что его хозяин поступил правильно, - ведь они расстаются совсем ненадолго, а значит, повода для сопротивления никакого нет. - Это верное решение, сэр Джереми, - похвально произнёс Джастин О`Краун. – Разлуки не стоит бояться, и тогда она превратится в счастье при встрече. Но только я должен спросить у твоего слуги Дорнтона, согласен ли он на это, поскольку без его ответа я не смогу принять твой. – И монарх обратил свой взор на дворецкого. Дорнтон кивнул. Он, как и любой другой слуга в его ситуации, не мог вынести на себе повелевающего взгляда пронзительных голубых глаз монарха, поэтому не в силах был ответить на словах. - Ну вот и славно, - удовлетворённо произнёс Джастин. – Вы расстанетесь друг с другом завтра, и мы с Арсентом начнём знакомить вас с устройством нашего королевства. Эти знания помогут вам в вашей борьбе со злом нашего мира. А пока я проведу вас в свои покои, чтобы, как и обещал, рассказать о самом главном, что вы должны будете узнать прежде всего остального – о врагах Гулсена, а точнее – враге. - Врагине, - поправил хозяина Арсент. - «Врагине»? – переспросил изумлённый Джереми. – Это женщина? Но как же… Каким же образом может столь хрупкое существо как женщина держать в страхе целое королевство, да ещё такое великое и мощное, как ваше? - Поверьте мне, сэр Джереми, она не хрупкая женщина, - с грустью покачал головою монарх. – Она – настоящее исчадие ада, грозная сила, с которой мы не можем совладать, и которая всё наступает и наступает, заставляя нас всё больше сдавать свои позиции. Она становится всё сильнее, и без вас, Истинных, мы можем скоро погибнуть, проиграв ей своё королевство, словно вещь в азартной игре. Впрочем, это уже приватная тема, так что – прошу за нами в мои покои. Там и поговорим. Сказав это, Джастин О`Краун дал знак присутствующим в зале разойтись, объявив, что церемония соединения Скорбящих окончена, и пожелал всем великодушия и щедрости. После этого он и Арсент направились вправо, к неприметному выходу из зала в виде грубо высеченной арки с винтовой лестницей, ведущей наверх, что никак не сочеталось с драгоценными тронами и мрачным величием этого подземного зала. Джереми и Дорнтон последовали за ними.