love is a sore subject for sick people.

<…> Мысли путались в клубок, создавая огромное давление в голове. С каждой секундой оно становилось всё больше и больше, создавая ощущение, что черепная коробка просто-напросто лопнет. Мысли, словно рой пчёл, постоянно гудели и жужжали, влетая в одно ухо, а после вылетали из другого. В голове творилась полная неразбериха. Джексон с самого утра был, как будто в другой вселенной. Как бы ему хотелось оказаться подальше ото всех. От отца, от этой чёртовой кофейни, от своего соседа по комнате, от шумного города и этого проклятого психолога, который перевернул его жизнь с ног на голову. Ох, этот Тэхён! Ну что же он наделал? Это всё из-за него. Это из-за него все мысли превратились в один огромный винегрет. Это из-за него Джексон был сам не свой. Если бы не это прикосновение, то Джексон бы не сходил с ума. Если бы не это прикосновение… <…> Официант бродил по залу взад-вперёд, как заводная игрушка. Окружающие бросали на него косые взгляды, думая о том, что персонал данной кофейни начал потихоньку сходить с ума. Но он не обращал на них никакого внимания. Он словно находился в вакууме, в котором не было абсолютно ничего. Ни посетителей, ни кафе, ни домов, ни деревьев, ни животных, ни жителей города, ни машин. Ничего, кроме него и угнетающей пустоты, которая давила на стенки сознания. Рука официанта сжимала ткань рубашки, словно пыталась унять этот жар, огонь, охватывающий тело. Джексон хотел сбежать от него. Выдрать это место с кожей и выкинуть его подальше. «Хватит, Джексон, просто отвлекись на что-нибудь другое и оно само пройдет», — парень слегка улыбнулся своим мыслям. Самовнушение — это достаточно сильная штука, но поможет ли она ему? Он не знал точного ответа на этот вопрос, да и, по правде говоря, не хотел бы его узнать. Разочарование — это, как удар об скалы. Быстро. Болезненно. Насмерть. Ван тряхнул головой, выгоняя ненужные мысли. Он всё больше привлекал к себе внимание персонала и посетителей, что заставило управляющего напрячься. Его голубой платок с узорами по бокам мягко прикасался ко лбу, вытирая выступивший пот. Господин Ли внимательно наблюдал за официантом, молясь всем Богам Олимпа, лишь бы тот ничего не учудил сегодня. Парень то и дело принимал и уносил заказы, не давая себе и малейшего времени на отдых. Он не мог себе позволить этого. Он знал, что если он остановится хоть на минуту, то мысли вновь заполнит Ким, а грудь будет пылать с новой силой. Пак Чимин наблюдал за ним целый день. Ему было искренне жаль друга. Он знал, что тот терпеть не мог, когда его жалели. Он постоянно твердил: «Людей не надо жалеть. Они выглядят жалко, а это ужасно. Лучше просто поддержать его и утешить.» — Чего это с ним? — сказал Юнги с пустым подносом в руках, чтобы забрать новый заказ. — Понятия не имею, он пришибленный какой-то сегодня. Я начинаю за него волноваться. Как бы до ручки себя не довёл, — тихо произнёс бариста, поставив на барную стойку чашку горячего американо. — Ащщ, — недовольно буркнул официант, одарив друга легким подзатыльником. — Не мели чепухи. <…> Рабочий день подходил к концу. Джексона уже тошнило от запаха кофе, от его вкуса, от его вида, от одного лишь упоминания о нём. Он хотел только одного: оказаться дома. Упасть в объятия своей родной постели, почувствовать её тепло. Закрыть глаза и упасть в приятное царство снов. — Джексон, — голос старика раздался за спиной. — Нам нужно поговорить. Останься на минутку. — Что-то не так, Господин Ли? — официант мысленно чертыхнулся, проклиная управляющего. — Ты странно себя вёл сегодня. Клиенты жаловались, что ты вёл себя, как безумец. Это уму непостижимо! Ты чуть не вылил кофе на клиента, когда раздавал заказы. Нельзя слишком медлить, но и нельзя слишком спешить. — старик сложил руки в замок, с видом важного индюка смотря на него. — Господин Ли, — юноша начинал потихоньку выходить из себя. — А Вам не кажется, что Вы придираетесь? Я сегодня целый день пахал, как ишак, без отдыха. Разносил заказы с этим вонючим кофе, старался изо всех сил, а выходит, что я ещё и виноват? — А тебе не кажется ли, что ты, щенок, слишком мал, чтобы повышать на меня голос, а?! — Пошли вы все к чёрту с этой драной кофейней. Ноги моей здесь больше не будет, я увольняюсь. — Джексон снял с себя фартук и бросил его на пол. — Ты не можешь уволиться! — еще немного и у него из носа пошел бы пар. — Не могу? — парень скептически поднял бровь, наклоняя голову чуть в бок. — Я наглядно это показываю. — Сучонок, я всё расскажу твоему отцу, — кинул в след мужчина, продолжая кидаться в спину обидными словами. <…> Ван достал сигарету из пачки, прикуривая её от огня небольшой зажигалки, которую он нашёл в одном из своих карманов. Медленно затянувшись, прикрыл глаза, с наслаждением выдыхая дым. Кончик сигареты обуглился, после чего пепел осторожно упал, разбиваясь о гладкую поверхность асфальта. На улице было солнечно, но в воздухе витал аромат дождя, от чего на душе становилось как-то спокойнее. Совсем скоро зайдет Солнце и город погрузится в кромешную тьму. Джексон достал телефон, начиная листать список контактов. Ему не хотелось возвращаться домой. Ему хотелось сейчас жутко напиться до потери памяти, чтобы забыть о сегодняшнем дне. Просто вычеркнуть его из своей жизни. Выдернуть, как листок на календаре. Он нажал на «вызов» и приложил телефон к уху, слушая гудки соединения. В трубке послышалось тяжёлое дыхание, которое щекотало ухо парня. — Да? — раздался хриплый и сонный голос на том конце провода. — Тэхён, — начал осторожно парень, выдыхая изо рта небольшой клубок дыма. — Ты сейчас занят? — Если ты хотел записаться на приём, то у меня сегодня выходной. — Ким слегка замялся, говоря осторожно и мягко. — Но я работаю через два дня, могу записать тебя на… — но парень не успел договорить. — Нет, ты не понял. Я… — юноша пытался подобрать слова. — Я хотел приехать, как друг. — Гм, — Тэхен почти не дышал, казалось, что от такого предложения он упал в обморок. — Тогда записывай адрес. <…> Стук в дверь заставил Тэхёна вздрогнуть. На нём была свободная домашняя одежда, которая казалась на его хрупком теле мешковатой. Дома он носил очки, давая своим глазам отдохнуть от линз. — Привет, — осторожно сказал Ван, когда дверь открылась. Он взглянул на парня, подмечая про себя, что очки ему идут. — Привет, — психолог пропустил его в квартиру, после чего негромко хлопнул дверью. В квартире пахло ванилью с корицей. Нежный и приятный аромат сразу ударил в нос, заполняя легкие изнутри. Джексон снял с себя кожаную куртку, аккуратно повесив её на вешалку. В квартире было светло и уютно. Около светлых стен стояли большие красные пуфики рядом с мягким диваном. На полу лежал пушистый белый ковёр. На кухне стоял большой стеклянный стол, на котором находилась миниатюрная ваза. Напротив был расположен холодильник, плита, кухонный гарнитур мятного цвета и дверь, которая вела на балкон. — Гм, — за спиной Джексона раздался неуверенный голос. — Может, хочешь чего-нибудь выпить? Чай? Кофе? — Только не кофе, — парень слегка усмехнулся. — Не откажусь от чая. — Присаживайся, куда душе угодно. Ван сел на стул, украдкой наблюдая за своим другом. Хоть он и готовил обычный чай, но он делал это плавно и грациозно. Взгляд скользил по длинным и тонким пальцам, заставляя Вана вновь почувствовать жар на своей груди. Он нервно сглотнул, сжимая ткань рубашки. Он чувствовал, как бьётся его сердце. Зачем он только пришёл сюда? Зачем он позвонил ему? Зачем? Джексон и сам толком не понимал, а когда пришёл в себя, то стоял на пороге квартиры. Сам Ван говорил, что ни на шаг не приблизиться к этому мозгоправу. Но что он творит? Ким поставил на стол две кружки горячего чая и сел напротив, мило улыбаясь Вану. От его улыбки и взгляда становилось тепло. Он был, словно большой комок тепла, который согревал окружающих просто своим присутствием. — У тебя что-то случилось? — Тэхён решил первым нарушить тишину. — Ты выглядишь каким-то… потерянным. Выпадаешь из реальности, о чём-то постоянно задумываешься, не обращая ни на что внимания. — А? — Джексон слегка вздрогнул, переведя взгляд на своего собеседника. — О чём я и говорил, — парень пожал плечами, продолжая разглядывать его лицо. — Просто, — голос Вана слегка дрожал. — Тяжелый день на работе. Я уволился. — Почему? — спросил Ким, наклонив голову слегка в бок. — Господин Ли просто придирается ко мне. Ему плевать, что я стараюсь изо всех сил. Он найдет к чему придраться. Он постоянно жалуется и выставляет меня виноватым. Мне это надоело и я ушел, — Джексон был похож на маленького ребёнка, от чего Тэхён невольно улыбался. Джексон сделал небольшой глоток чая, спокойно выдыхая. — На работе довольно распространена ситуация, когда директора недовольны работой своих подчиненных. Такое недовольство со временем может перейти в постоянные ссоры и обиды. Подобное поведение сразу отражается на производительности труда и на всем коллективе, — Тэхён прикоснулся своей рукой к запястью Джексона, легонько сжимая его. — Вам нужно остыть друг от друга, а потом спокойно поговорить. По телу пробежало стадо мурашек, заставляя парня немного вздрогнуть. Холодные и миниатюрные пальцы обвили его запястье, обжигая своим теплом. Ему казалось, что он получил ожоги, но эти ожоги не причиняли боли. Они приносили удовольствие. Джексон облизнул пересохшие губы. — Спасибо, Тэхён, — Джексон тепло улыбнулся, глядя в глаза младшего. <…> Они сидели так около двух часов, беседуя на те или иные темы. Ван впервые так смеялся от души, улыбался и глупо шутил, хотя Тэхён всё равно хихикал над его шутками, даже если они и казались тупыми. На прощание Ким обнял его. Его тонкие руки обвивали талию старшего, от чего Джексон был готов сойти с ума. Ему казалось, что сердце его стучит настолько сильно, что даже Тэхён его слышит. Если бы сейчас кто-то прикоснулся к нему, то могло показаться, что у этого долговязого температура и он болен. Но он действительно болен. И название этого вируса — «Ким Тэхён». <…> Когда он оказался на улице, то тело до сих пор ощущал прикосновения психолога. Он подарил ему частичку себя, подарил часть своего тепла и заботы, в которой Джексон так нуждался. Он пытался найти это тепло, трахаясь с разными девушками, но ни одна не могла подарить это. Ни одна не могла согреть его. Его сердце было похоже на огромный кусок льда, который начинал медленно таять. А причиной тому стал мальчик с нежными руками. «Словно я дотронулся до огня и обжегся, но я не чувствую боли. Мне хочется войти в это пламя полностью. Я хотел ещё и ещё, словно я зависим от него. Я хочу ощущать его тепло.»