До крови оголенная душа

      После того, как директорская дверь гулко закрылась за спиной, Поттер окончательно понял: пути назад нет. Кабинет всё так же являл собой этакий музей самых странных и непонятных штуковин. За столом, в большом кресле, восседал сам профессор Дамблдор, который, как всегда после приветствий, поспешил предложить чай и сладости. Только вот в его тоне Гарри уловил некоторое нетерпение. Отказавшись от угощений, мальчик присел на указанное ему место, судорожно сжав кулаки от напряжения. — Вы хотели о чем-то поговорить, сэр? — Негромко сказал Гарри, опустив голову и разглядывая ковёр.       Дамблдор, некоторое время ходивший по кабинету, сел обратно на своё место и сложил руки в замок, пристально глядя на ученика. Его голубые глаза непривычно холодно взирали из-за очков-половинок. — Гарри, я хочу знать где ты провел своё лето. У меня есть основания полагать, что случились некоторые непредвиденные обстоятельства...       Рубашка парня прилипла к спине, казалось, что и по лицу вот-вот от напряжения потечёт пот. Директор знал, что случилось? Почему он спрашивает, если знает? Снейп же говорил, что это только между ними... Предал?.. — Дело в том, профессор, что... — в голову как назло ничего не лезло, — Дурсли, несмотря на предупреждение Ордена Феникса, в какой-то момент... начали... задаваться, и я... не выдержал и сбежал. У меня были кое-какие накопления и... я подрабатывал... чтобы к ним не возвращаться... никогда! — Гриффиндорец чуть не зарыдал от бессилия. На его взгляд получилось совсем не убедительно и глупо. Врать он не умел, и было безумно стыдно за эту попытку. Но больше всего, было страшно, что никто не поверит, полезет в голову, и все об этом узнают. Омерзительно. — Вот как. Хочу сказать, что поступил ты крайне безрассудно. Как ты мог так поступить? Ведь все из Ордена и твои друзья волновались за тебя, пока ты пропадал. Ты не должен был покидать дом твоих кровных родственников, ведь только защита твоей матери сможет уберечь тебя. Особенно это важно в наше неспокойное время, когда Волдеморт набирает силу и последователей. Эта опасность повисла над нами занесённым мечом. Твоя сохранность чрезвычайно важна, мой мальчик. — Эмоциональная речь и ласково-ругающий тон. И, вроде бы, правильные, знакомые слова. Но что-то не складывалось. — Почему же ты не отправил сову кому-то из ордена или мне, для решения сложившейся непростой ситуации? — Директор перешёл к конкретным вопросам. — Но сэр, я же жил как магл... Сова бы слишком привлекла внимание... — Возможно, ты и прав, Гарри. Что же, я понимаю твою позицию, но не одобряю. В этом году у тебя будут дополнительные занятия со мной. Когда настанет время, я передам тебе записку. А сейчас, тебе уже пора спешить на завтрак. Эх, молодость, молодость, и хороший аппетит! Поспеши, мой мальчик! — Отечески улыбаясь, добро произнес волшебник, уже беря в руки какие-то свитки для прочтения. Гарри ничего не оставалось, как скомканно попрощаться и удалиться.       В большом зале уже собралось достаточно много народу. Гарри всё также осмотрительно сел на торце стола со стороны дверей и быстро проглотил гренку. После встречи с директором мандраж не проходил. Есть совершенно не хотелось, поэтому Гарри сидел только для того, чтобы дождаться Макгонагалл с расписанием. Получив нужный пергамент от преподавательницы и непонятный взгляд от неё же, он отправился обратно в гостиную, чтобы собрать сумку. По пути ему встретился Невилл, который тоже получил расписание и рассказал Гарри о самой обсуждаемой со вчерашнего вечера теме. В этом году новый преподаватель, профессор Слизнорт, будет вести зельеварение, а Снейп, кто бы подумал, взял на себя обязанности преподавателя по защите от Тёмных искусств. Поттеру, на самом деле, от этой новости было ни горячо, ни холодно. Хотя, робкая мысль, что в этот год будет спокойнее, всё же пробилась. Ведь ЗоТИ-то он знает лучше, чем зелья. Да и в открытую враждовать с человеком, знающим о кое-чём... отвратительном, по меньшей мере неудобно. Все равно сегодня их встреча неизбежна. В расписании значилось: трансфигурация, заклинания, травология и ЗоТИ.       Первое занятие парень едва смог высидеть, не считая нереального желания отмыться от всех этих взглядов. Антисептик в этом слабо помогал. Конечно же, к нему подошли все друзья и знакомые, которые сразу, что немудрено, без очков его не узнали. Мальчишка стоял ни жив, ни мёртв. Огромная гомонящая толпа окружила его со всех сторон. Были и однокурсники, которые посчитали своим долгом всячески дружески прикоснуться к нему, были и восторженные девицы, которые пытались флиртовать с Героем, и Слизеринцы, которые одаривали того презрительным взглядом. Именно это, как оказалось, выводило гриффиндорца больше всего. Они смотрели на него так, будто знали всё. Его слабость и унижение. Всю эту грязь, казалось, пропитавшую его до костей. После них, и в глазах других, несмотря на слова, Гарри видел отвращение и омерзение. Он чувствовал себя склизким и липким, словно на него вылили ведро помоев. Именно это чувство прилюдного унижения сводило с ума. В этой отвратительной какофонии голосов, выкриков и смеха, словно над ним, Поттер боялся, что у него от ужаса разорвётся сердце, которое сейчас вскачь колотится в груди.       После того, как Избранному удалось вырваться из этого ада, он побежал в туалет. Залетев в кабинку, он содрогнулся в остром приступе рвоты. Всё тело невыносимо чесалось. Просто невыносимо хотелось в горячий душ. Но на это совершенно не было времени. Гарри несколько раз произнес очищающее заклятье. Нужно было хоть как-то очиститься. Мытые несколько раз руки неприятно скрипели от мыла и дрожали. Поттер не стал смотреть в зеркало, он знал, что там увидит, и от этого было противно.       Пытаясь привести себя в порядок, он чуть не опоздал на занятие к профессору Флитвику. Рон и Гермиона уже сидели на местах, когда он вошёл в класс, поэтому неминуемый разговор удалось перенести. Однако, их красноречивые взгляды не давали сомневаться — от объяснений Гарри не отделаться. Он сидел один, и, слава Мерлину, что никто не увидел, как его колотит от страха.       После урока, Поттер только и успел клятвенно бросить: «Поговорим вечером», и трусливо сбежать. К разговору он был не готов.       А ещё Гарри чувствовал небывалое безразличие. Он не испытывал эмоций к этому замку, к людям, с которыми он вот уже шестой год живёт под одной крышей. Былые приключения или же ошибки казались слишком далеко, чтобы тратить на них хоть какие-то чувства. Просто было и ладно. Всё до этого момента, до этой точки невозврата, стало тусклым и неважным. Жизнь «до» перестала волновать парня «после». Эта холодная, непробиваемая, устойчивая маска разлеталась в пыль от любого дуновения. Как бы Гарри ни хотел верить, что он пересилил это, что он выстоит, буквально каждая мелочь заставляла его вновь и вновь ломаться. Половина первого дня наглядно это показала. Его лицо безразлично и сосредоточено (как ему казалось), но от каждой неровности, от громкого звука, от задетого локтя неуклюже проходящего в мантии первокурсника, Гарри вновь и вновь сгорал изнутри в подступающей истерике. Отчего-то самой яркой реакцией стала рвота. Благо в школе, полной детей, туалетов было больше, чем много. На обед Гарри не пошёл. Смысла не было. Желчь, оттого, что рвать уже просто нечем, тяжелым сгустком осела в желудке. Хотелось пить.       Гарри абсолютно затравленным поднялся в свою комнату, сменил учебники и забрал отданную ему домовиком бутылку воды. От людей тошнило не меньше, чем от еды, поэтому юноша сбежал вдаль от шумного замка, к озеру, где он расположился на поваленном дереве. Дул чуть прохладный ветер, солнце приятно грело. Тут было хорошо, но расслабиться не представляло возможным. Гарри знал точно — ему совершенно не хотелось возвращаться обратно.       Он сидел на поваленном дереве, чуть поодаль озера. Хорошее место нашлось, из замка его как раз не видно. Постепенно Гарри почувствовал, что жутко мёрзнет. Он наложил на себя согревающие чары, но не особо они и помогали. Плотнее завернувшись в школьную мантию, мальчик осознал, насколько сильно он устал. Его с головой накрыло отчаяние. Как никогда хотелось какого-то чуда. Настоящего волшебства. «Но со мной такое никогда не случится» — мрачно подумал Гарри и в раздражении ударил кулаком старое дерево. Руку полоснуло болью. Не успел Поттер испугаться, как раздался характерный хлопок. — Критчер? — Недоумённо произнес парень, прижимая к себе пораненную острой корой руку. Но это был не эльф. За спиной слышалось шуршание: что-то шебуршилось меж деревьев. Показалось абсолютно своеобразное существо. Фестрал. Маленький, с табуретку размером. Не самое красивое существо: тело пони, больше похожее на скелет, обтянутый гладкой шелковистой кожей. Морда напоминает драконью, на ней расположены большие, широко открытые, белые светящиеся глаза без зрачков. За спиной были сложены крылья, кожистые и перепончатые, напоминающие крылья летучей мыши, но животное выглядит слишком юным, чтобы уже уметь летать. Хвост длинный и чёрный. Ещё пока короткая тёмная грива, слегка шевелящаяся от дуновения ветерка. Создавалось впечатление, что он только-только родился.       Тем временем, пока Гарри завороженно его рассматривал, создание, едва стоя на дрожащих тонких ножках, попыталось приблизиться, но неловко упало набок. Угрозы Гарри не чувствовал, поэтому подошёл ближе. На его протянутую руку в трансе уставились пугающие блеклые глаза. Уже совершенно не контролируя свои действия, Гарри сам того не осознавая встал на колени, коснувшись гладкой шерсти на морде. Маленький фестрал начал ластиться, как котёнок, едва ли не урча. Внезапно, в сознании мальчишки пронеслось какое-то воспоминание: тот самый мраморный зал и Госпожа, тянущая к нему свою костлявую руку. Всё заняло около секунды. Словно было сложно удерживать этот момент в чужой голове. Поттер вспомнил, что Вечная говорила о фамильяре, который поможет ему выполнить её поручение. А ведь фестрал действительно в своём роде посланник смерти. В ответ на его мысли, лежащая на голове фестрала ладонь засветилась вязью рун. Белый свет быстро погас, а древние письмена словно впитались в кожу. На лбу животного так же появилась своеобразная печать, горящая зелёным светом, и впиталась следом. — Так тебя она прислала? — В пол голоса спросил парень, испытывая какой-то неясный волнительный трепет. Существо поставило копыта тому на колени, выпрашивая очередную порцию ласки. Поттеру и самому приятно было касаться этой бархатной кожи, поэтому он откинулся на дерево поудобнее, продолжая нежить уже гладкие крылья. — Я чувствую какую-то связь, — через какое-то время доверительно сказал он, — От этого как-то спокойнее...       Гриффиндорец сидел и поглаживал дарованного ему Смертью фамильяра. Юноше стало лучше: сердце успокоилось, мысли перестали так метаться в голове, впервые за последнее время он почувствовал облегчение.       Сообразив, что скоро начнутся занятия, Гарри снова заговорил: — Мне наверное нужно дать тебе имя? Что-нибудь значимое... — Поттер был уверен в том, что перед ним мальчик. - Ты у нас Дар Госпожи, возможно тебе подойдёт что-то связанное с ней? Назвать тебя Морган?! Хотя нет, это скорее с девочкой ассоциируется. Мориган? Мне нравится. Будешь Мориганом, малыш? — В ответ жеребёнок согласно взбрыкнул. Попрощавшись с обретенным помощником, парень проводил взглядом его, уходящего в лес, и с некоторым беспокойством о маленьком друге, пошёл обратно.       Не доходя до замка, гриффиндорец вспомнил о важном деле. — Добби? — Хлопок. Лопоухое и большеглазое создание с обожанием уставились на парня. — Мистер Гарри Поттер! Добби счастлив видеть великого волшебника! Чем Добби может услужить?! — Тише, — с улыбкой прошептал Гарри. — Могу я попросить тебя... не знаю, как сформулировать... Мне нельзя тяжёлую жирную пищу, а рацион в Хогвартсе... Может возможно будет мне как-то незаметно изменить питание? Бульоны там и прочее... Если не трудно. — Добби выполнит просьбу Гарри Поттера! В Хогвартсе есть ученики, у которых особое питание. Добби проследит! — Спасибо большое, ты меня очень выручишь! У меня в сундуке лежит яркий жёлтый шарф, это тебе подарок.       Успешно дойдя до теплиц, где с минуты на минуту должна начаться травология, Гарри прислонился к стене и закрыл глаза. Ему нужна была хотя бы секунда, чтобы собрать мысли в кучку. Очень тяжело делать безразличный вид, когда хочется кричать. За это занятие, смежное со Слизеринцами, он успел заметить, как Невилл ненавязчиво огородил его от других учеников. И в эту секунду он как никогда был ему благодарен. Проще стало сосредоточиться на собирании чешуек с растения, отдалённо напоминающего магловский ананас.       В кабинете Защиты от Тёмных Искусств царил непривычный полумрак. Словно отпечаток мрачной личности Снейпа лёг на помещение. Парты отсутствовали, вдоль стены стоял ряд стульев, а в углу ровной стойкой лежали маты. Всё освещение давали лишь несколько подсвечников на стенах, тяжёлые шторы занавешивали окна. Две группы школьников рассредоточились около сидений. В класс эффектно ворвался, колыхая, словно тёмными крыльями, полами мантии, новый преподаватель ЗоТИ. Ученики сели по местам. Окинув аудиторию своим горящим взглядом, он, не повышая голоса, начал вступительную речь: — Тёмные искусства многочисленны, разнообразны, изменчивы и мучительны. Бороться с ними — всё равно, что сражаться с драконом. С каждым ударом он становится свирепее и коварнее. Это битва с противником неуловимым, непредсказуемым и неуязвимым. — Его чёрные глаза прошлись по лицам учеников, задержавшись на лице Гарри на какую-то долю секунды дольше других. — Следовательно, ваша защита должна быть такой же изобретательной и гибкой, как и те искусства, которые вы безнадёжно пытаетесь одолеть. С этого дня занятия будут проходить в новом формате: в классе вы будете изучать практику, а в качестве домашнего задания — теорию. Программа слишком насыщенна, чтобы тратить учебное время на лекции. Сегодня вы будете пытаться сотворить невербальные заклинания. Я разобью вас по парам, ваша задача — навести порчу на противника, а тому, в свою очередь, её снять. В чем состоит преимущество невербальных заклинаний? — Вверх ожидаемо метнулась рука Грейнджер, которую Снейп, как обычно, безразлично проигнорировал, но видя, что никто не спешил отвечать, разрешил Гермионе высказаться. — Противник не знает заранее, какое именно заклинание вы собираетесь осуществить, — сказала Гермиона. — Это даёт небольшое преимущество во времени. — Вы практически дословно процитировали учебник, но, по сути, ответ верен. Тот, кто научится применять заклинания невербально, имеет возможность выиграть время и застать соперника врасплох.       Разделённые на пары ученики начали упражняться. И, естественно, практически ни у кого ничего не получалось.       Когда очередь дошла до Гарри и Невилла, они, немного помявшись, встали напротив друг друга. Направляя палочку, каждый сосредотачивался на своей задаче. В итоге тренировки, Лонгботтом не смог послать на Гарри Веселящие чары, а вот Поттер заставил друга улыбнуться из-за отголоска насланной щекотки. Формально, задание удалось выполнить немногим. Указывая на замеченные им ошибки, Снейп дал объёмное задание на два свитка и был таков. Выходили из кабинета все в необычно приподнятом настроении, многие оживленно переговаривались и делились впечатлениями. Проникнувшись всеобщим настроением, у Гарри появилась надежда, что скоро он сможет перебороть себя и чувствовать на других уроках так же, как и на ЗоТИ.       Но всё не могло быть так гладко, как хотелось. После того, как Снейп отпустил всех восвояси, Поттера подкараулила Джинни Уизли. Когда он проходил возле колонны, она ловко выдернула его из толпы, и, скрывшись в тени, крепко прижала парня к себе. — Га-арри, — протянула она, утыкаясь носом в костлявое плечо, — Я так скучала! Почему ты не прислал мне ни одного письма? Мы все так волновались! А пошли на выходных в Хогсмид? Погодка-то самое оно... того, прогуляться, ты не против?! — Гарри хотел бы её перебить, но он побоялся открыть рот. Приторный запах, исходящий от её волос и руки, его касающиеся, вызывали мощнейший рвотный спазм и озноб. — Д-джинни, давай чуть позже это обсудим, я о-очень спешу... Все потом. — Проскрежетав что-то ещё, он отцепил её от себя и медленно скрылся из виду. Только потом, приходя в себя, он упирался об раковину и рассматривал своё отражение в забрызганном водой зеркале. И сколько же он ещё протянет в таком темпе?       С друзьями было решено переговорить до ужина. На это имелось несколько причин: экспериментальным путем доказано, что все «тошнотворные» факторы лучше проводить на пустой желудок, и после ужина, если, конечно, в него хоть что-то влезет, он хотел бы засесть в Выручай-комнате, чтобы отдохнуть и лечь спать пораньше.       Встреча была назначена в Выручай-комнате. Причём она, похоже знала настроение Поттера. Внутри было мрачновато. Минимум света и тёмные жёсткие кресла словно нагнетали обстановку. Когда Рон и Гермиона переступили порог, воцарилось гнетущее молчание. Девушка первая взяла себя в руки и заняла ближайшее к Гарри кресло. Рон, неуклюже помявшись, повторил действие за подругой. — Гарри... ты не хочешь обняться, что ли? Мы всё лето не виделись. — Практически шёпотом начала гриффиндорка. Вид у неё был откровенно потерянный. Она ещё на уроках начала на него посматривать и не понимала, почему Гарри так себя ведёт. Честно говоря, узнала-то она его не сразу. В этом измождённом молодом человеке едва угадывался тот самый весёлый друг Гарри. Гермиона не стала первой лезть товарищу в душу, давая возможность ему самому выговориться. — Потом, Гермиона... Прости. Сначала мне нужно вам кое-что рассказать. Это важно. — Грейнджер словно подобралась и нахмурилась. — Дело в том, что... Смерть Сириуса меня практически уничтожила. Я словно морально надломился. В себе сил его отпустить я не нашёл. Да и Дурсли всё лето как никогда зверствовали. Дадли со своей компашкой. Время я, мягко говоря, провёл тяжело. А потом я не выдержал и сбежал. Не хотелось видеть их лица и слушать их голоса. — Руки рассказчика непроизвольно сжались. — Вот так и получилось. Работал по мелочи. Отпустил Хедвиг, чтобы не привлекать внимание маглов. Я... не знаю... с чем это связано, но... мне очень неприятны прикосновения людей. Меня коробит от их внимания. И мне сейчас просто тяжело. Я не знаю, что мне делать дальше... — Поттер устало опустил голову.       В голове гриффиндорки с получением информации быстро завертелись шестеренки. Гарри раньше рассказывал, не в красках, правда, что родственники его не любят. И глядя на его осунувшуюся фигуру, можно без труда понять, какое это преуменьшение. — Прости меня. Гарри, мне очень жаль, что я не была рядом в такой непростой для тебя момент. Но почему же ты не отправил письмо? Хоть кому-то? Я уверена, что профессор Дамблдор обязательно бы что-то сделал, чтобы помочь тебе.       Молчащий Рон неприятно фыркнул. — Мы с ним уже беседовали утром. Главная мысль его слов заключалась в том, что я ДОЛЖЕН был, несмотря ни на что, оставаться у Дурслей. Поэтому, смысла не было. Рон, а ты ничего не хочешь мне сказать? — Рон? А что-то случилось? — Грейнджер недоумённо переводила взгляд с одного друга на другого. — Да, ну прости, друг! Ты же знаешь, что я часто не могу уследить за своим языком. Честно, я уже забыл, что тебе наговорил. Ведь сейчас это уже не имеет значения? Лучше скажи, в этом году ты будешь капитаном, ты же возьмёшь меня в основную команду по квиддичу? Без проб, я имею в виду, мы же друзья, — огромная лапища потянулась, чтобы по привычке ударить друга по плечу. Гарри весь сжался в кресле и судорожно зажмурился. Но Гермиона всех отвлекла. Она успела оттолкнуть руку Уизли, вставая перед Гарри. — Рональд Уизли, — послышался непередаваемый тон Молли, — зачем ты так поступаешь? Гарри же сказал, что ему неприятно. Чем ты слушал? Неужели Лаванда Браун настолько завладела твоими мыслями, что твой мозг перестал пропускать хоть какую-то информацию?       Гарри недоумённо хлопал глазами. Когда это уже успела появиться эта Браун? Он не понимал, почему друзья сейчас ссорятся. Возможно, Гермиона тоже не услышала даже намёка на искренность в словах Рона. Или у них просто по каким-то причинам испортились отношения. Но после нескольких эмоциональных реплик в сторону друг друга, Рон, некрасиво покрасневший, вышел из Выручай-комнаты, громко хлопнув дверью. Гермиона устало опустилась на кресло, прикрыв лицо ладонью. — Добби, принеси нам, пожалуйста, чаю, — попросил Поттер появившегося домовика.       Парень придвинул кресло поближе к подруге. Сначала они просто молчали. А потом заговорили, тихо, никто не возвращался к злополучному лету и Рону. Гарри ни за что на свете бы не рассказал подруге всего, что с ним произошло. А ей казалось, что это и не надо было знать. Болтали ни о чем, как в детстве, рассказывали свои сокровенные мечты. Давно такого не было между ними. За вечер этого долгого дня Гарри, наконец, смог вздохнуть спокойно. Один друг у него ещё есть. А это не так уж и мало.