***
— Мистер Блэк, мы вынуждены в срочном порядке попросить вас окончательно принять Род и разобраться с некоторым наследством, — уверенно начал поверенный, после того, как с формальностями было покончено и все расселись по креслам. — О чем вы? Каким наследством? — недоуменно спросил Блэк, поглядывая на Снейпа, надеясь, что хотя бы он понимает в чём дело. — Как каким? — наигранно удивился гоблин, — Миссис Лестрейндж, в девичестве Блэк, обладала личным сейфом, что отошло ей как приданое после того, как она вошла в Род мужа. Владела мадам им единолично. В связи с полным изъятием министерством средств со счетов Пожирателей Смерти, понёсших наказание, у вас ещё есть возможность вернуть этот сейф себе. Маленькие юридические формальности, так сказать. — Кхм, — поперхнулся от радости Гарри, но вскоре оборвал себя. Нельзя быть настолько доверчивым. — Скажите-ка, любезный, каков ваш интерес в возвращении данного имущества под юрисдикцию моего подопечного, — елейно поинтересовался Северус, закидывая ногу на ногу и таинственно ухмыляясь. — И тогда, возможно, я поспособствую ускоренному принятию решения юного главы Рода. Гоблин враз скуксился и маленькие глазки забегали, подчёркнуто избегая жгучий взгляд чёрных глаз. Чтобы занять свои маленькие землисто-зелёные лапки, достопочтенный работник банка начал нервно перекладывать и так идеальную стопку бумажек, всячески надеясь, что повисший в воздухе вопрос сам по себе разрешится. — Мы не спешим, — пожал плечами Северус, поднимаясь, и галантно подавая Гарри руку, собираясь уходить. — Соберите пока документы на собственность. Мы к вам заглянем через недельку-другую. Сами понимаете, очень уж в отпуск хочется… — Данная ячейка была переведена в категорию депозитных, — не выдержал гоблин, сдаваясь. — Банк, с наставления хозяйки, активно использует средства для проведения различных операций. Отдавать его министерству — верх непрактичности. Мы, гоблины, такого расточительства не одобряем! — Я согласен, — серьёзно ответил Гарри. — Я приму Род. Несите всё необходимое. — Давно пора, — недовольно пробурчал было гоблин, доставая ритуальную чашу. Однако, перехватив на себе колкий взгляд мужчины, все последующие манипуляции он проводил молча.***
— Закрой глаза, — попросил Северус одним прекрасным днем. Гарри легко подчинился, переплетая руки со своим любимым. Он полностью доверял ему. Быстрый толчок аппарации и привычную их дому тишину сменил оглушающий шум переливающейся воды. А в нос ударил странный запах, оседающий солью и немного горечью на кончике языка. Закрытые глаза зажмурились сильнее, а на губах расползалась улыбка. — Открывай, — прошептали над ухом. Юный Певерелл медленно раскрыл глаза и замер. Так вот оно какое, море. Тёмный, немного вязкий песок под ногами. Хмурое серое небо и первые робкие сумерки, выглядывающие из-за горизонта. Непроглядная чернота воды с взбитой у берега пеной. Шум набегающих волн и тучи мелких солёных брызг, что изо всех сил силились достать до их лиц. Внутри словно тоже что-то билось и стенало им навстречу. Гарри всё никак не мог остановиться. Он жадно вдыхал по-особенному вкусный воздух и прослеживал глазами каждый набегающий гребень такого же беспокойного сегодня, как и его сердце, моря. Северус стоял рядом, обнимая парня за плечи и украдкой всматриваясь в его по-детски восторженное лицо, отчего на жёстких губах поигрывала тёплая улыбка. Мужчина нагнулся, оставляя на щеке мимолетный поцелуй, и повел их в сторону. Они медленно шли вдоль берега, наслаждаясь видом и друг другом. Под одежду пробирался влажный воздух, а лишённые перчаток руки быстро замёрзли. Но, Мерлин, какие же это мелочи. Они дошли до кривого поваленного дерева, на котором аккуратнейшим образом был расстелен плед. А на тонких ножках возле него стоял маленький раскладной столик из тёмного дерева. А на нём лишь термос с чаем и корзинка с булочками, покрытыми ажурной салфеткой с чарами сохранения тепла. Северус усадил притихшего мальчишку на подготовленное для него местечко и вручил тому чашку исходившего паром чая с тонким ароматом трав. Говорят: нельзя долго смотреть на бегущую воду, потому что она может поймать отражение и по капелькам унести его прочь. Вместе с душой. Но Гарри не боялся. Его душа давно была как открытая книга, которую он доверил лишь одному человеку. И он знал, что его не предадут. — Северус, — тихо позвал его Гарри. Шум набегающих волн и шуршащего песка дарили успокоение страждущей душе. И стало легко-легко. Особенно, когда ощущаешь такую надежную руку поддержки на плече. Он невольно всхлипнул: — Теперь я хочу в горы. И… Давай вернемся сюда летом? — счастливо прищурив глаза, спросил парень. — Всё, что захочешь. — Северус. — М? — Я тебя хочу, — Гарри нашел взгляд зельевара, и наконец нашел в себе решимости достать из кармана обручальные кольца. Ответил, наконец, на давний вопрос: — Мой ответ — да.***
— Знаешь, я тут вспомнил нечто забавное, — с улыбкой начал Гарри, прислоняясь ближе к плечу зельевара и невольно оглядываясь. Помахал ещё раз Мори, грациозно направляющемуся в сторону Запретного леса, тесно притирающегося к своей паре. Два фестрала выглядели необычайно гармонично и цельно. Хоть и непривычно. Но парень был искренне рад, что его друг больше не будет один. — Что же? — Северус тоже улыбался своей скупой улыбкой. Но глаза горели такой неподдельной нежностью, что Гарри даже на секунду потерял мысль, погрязнув в них. — В Выручай-комнате я нашёл забавный бюст лысого мужичка. Так вот, он исполняет желания! — по секрету сказал парень. — Мгм, — со смешинкой в голосе согласился Северус. — Не смейся! Точно тебе говорю! Моё же желание исполнилось… Я накрыл его, чтобы никто больше его не нашёл! — шкодливо поделился гриффиндорец, — Но в том нелепом парике он выглядит очень забавно! Ты тоже обязательно должен загадать желание! — Хорошо, — покладисто согласился Северус, мягко улыбаясь. Они были совсем близко к замку. Под ногами шуршала опавшая листва. А осенний ветер бесцеремонно проникал сквозь тёплую мантию, хотя солнце ещё и было по-летнему ласковым. Его лучи лукаво отражались в золотых ободках на безымянных пальцев обоих. Мужчина в полуобъятии притянул парня поближе, согревая. А Гарри всё говорил и говорил, словно всю жизнь до этого молчал. Быть может, так и было. И глаза его горели так живо и искренне, что Северус давно для себя понял. Все его желания уже исполнились.