Дрифт

- Ты выходишь замуж.

      Вот так, черт возьми, поворот…       Это первые слова, которые я услышала от отца в свой двадцатый день рождения. Осатанеть, не встать!       Я еще лежала в постели, отсыпаясь после бурной ночи, проведенной в недавно открывшемся клубе «Зеро», когда в комнату размашистым шагом без стука зашел отец, а следом с испуганными глазами семенила мама, несмотря на раннее утро – «при параде», то есть – накрашенная и одетая с иголочки.       Альбина – так зовут мою мать, не может позволить себе выглядеть плохо и поэтому, увидеть ее натуральность можно только в ванной, или глубокой ночью в спальне. Вот и сейчас, она стояла в бледно-голубом брючном костюме, с неизменными Картье на запястье, идеальной укладкой – волосок к волоску, накрашена неброско, но со вкусом и как-то подозрительно сочувственно смотрела на свою непутевую дочь, то бишь меня, пришедшую под утро.       О моих похождениях знал и отец, но благодаря матери, многое благополучно ускользало от его взора, иначе бы он давно сдал меня в детдом. Ах да, я же уже большая девочка. Ну, в общем, лишил бы всех «титулов», денег и пустил в свободное плавание…       Я, чуть не застонав с досады, попыталась приподняться и опереться на спинку кровати, попутно оглядывая тумбочку в поисках воды и таблетки. Обычно, мать, зная о ночных увеселительных прогулках, оставляла мне медицинскую помощь в виде пилюль, но не сегодня… Похоже, случилось что-то из ряда вон выходящее.       Голова, словно бутылка шампанского, которую десантник бьет об лоб и никак не может разбить – трещала и готова была лопнуть. Даа, не нужно было мешать текилу с коньяком и шампанским… Послушала ведь эту чокнутую Ритку!       Мысли набегали друг на друга, словно волны в море, и я, пытаясь уцепиться за одну, понимала, что она уже далеко, а на ее месте – следующая, однако, и она не задерживалась в голове надолго. Черт! Соберись, тряпка!       Виски ломило, а перед глазами мельтешили красные точечки, да и сушь во рту, от которой не повернуть язык ни вправо, ни влево – все признаки посталкогольного отходняка.       Я пребывала в состоянии «нестояния», а эти слова отца добили окончательно. Обычно я сразу находила, что ответить и за словом в карман не лезла, но ЭТО – переходило все границы.       Что значит замуж? Почему? Я опять где-то накосячила? Лихорадочные мысли вихрями торнадо проносились и еще сильнее заставляли стискивать зубы от боли. Этого просто не может быть – успокаивала я себя.       Отец частенько угрожал замужеством, если я в очередной раз «порочила его честное имя», станцевав на барной стойке в клубе, где мы с Риткой были завсегдатаями или сделав что-то подобное. Но, кажется, в этот раз все было пристойно. Ну, почти… если не считать, что мы пытались вытащить у стриптизеров деньги из трусов, потому что Рита хотела оставить себе что-нибудь на память из клуба – этакий сувенир, который мы каждый раз утаскивали домой в качестве напоминания о весело проведенном времени…       «Неужели нас кто-то сфотографировал? Вот мрази!» - успела подумать я, прежде чем отец продолжил:       - Это обеспеченный и успешный человек, Кристина. У нас с ним серьезная договоренность относительно тебя. Мы обсудим это за завтраком, поэтому не опаздывай, пожалуйста.       Я попала. Если отец назвал меня полным именем - дела плохи. Только в эту секунду до меня стала доходить вся серьезность и полный ахтунг этой ситуации… Кажется, в этот раз он совсем не шутит. Но ведь мне всего двадцать! И к тому же, у него была договоренность по поводу моего замужества с Кириллом Савицким – сыном его партнера по бизнесу. Но это должно было случиться как минимум лет через пять. И это соглашение - вообще отдельная тема, ибо я упиралась и рогами, и копытами, и клялась прыгнуть прямо с высотки, в которой располагалась папина фирма, но не выходить замуж за этого зажравшегося, нагловатого мажора – точной копии своего папаши.       Кирилл уже несколько лет преследовал меня своими ухаживаниями и все спрашивал: когда же под венец, а в промежутках между этими приставаниями – трахал все, что движется. И это чудовище отец прочил мне в мужья, для продолжения рода мерзких насекомых - Савицких. Вот уж где счастье. Интересно только, как он смог отвертеться от этого брака и состряпать на пустом месте договоренность о новом?..       Я конечно на пару минут обрадовалась свободе от Кирилла, но… Но, я не знала, кого он выбрал на этот раз. Хотя, его слова об успешности и обеспеченности наводили на мысль, что это очередная шишка в бизнесе. Для папы была важна толщина кошелька и материал, из которого он сделан. Все остальное, по его мнению – вода.       Ступор не проходил, и я чувствовала себя полнейшей дурой, копаясь в памяти и выискивая малейшие намеки на то, кто же может стать моим новоиспеченным муженьком. Может отец упоминал вскользь кого-то из своих коллег по работе или друзей? Крис, ты и вправду дура! Надо было слушать внимательно и мотать на ус.       В голову не пришло ни одного разумного умозаключения по поводу моей дальнейшей участи и под натиском похмельной боли, я сдалась.       - Ты серьезно пап? – наконец привалившись к мягкой кожаной спинке кровати я вытянула ноги и вопросительно уставилась на отца, который стоял, держа руки в карманах брюк, и задумчиво осматривал меня с ног до головы, помятую и не накрашенную, укрытую тонким бежевым пледом. Ну же папа, молилась про себя я, скажи, что ты пошутил и просто зол на меня из-за очередной ночной попойки… Так было уже не раз и каждый раз благополучно проносило «сию чашу» мимо меня… Ведь сегодня все-таки мой день рождения, запоздало пришло на ум, и я с досады поморщилась, как от кислого лимона. Подарочек так подарочек. Это вам не круиз по солнечной Испании и не Альпы…       Отец, словно прочитав мои мысли, соизволил вспомнить про дату:       - Ах да, я поздравляю тебя с днем рождения, Кристи. Свой подарок получишь позже, за завтраком. – Он плавно повернулся в сторону двери и уже через плечо бросил, - И насчет замужества – я серьезен, как никогда. Это мы тоже обсудим, но позже. Жду тебя через час в столовой, - последние слова он договорил, уже закрывая дверь и оставляя ошарашенную меня и несмело мнущуюся в стороне мать, которая почему-то боялась теперь на меня смотреть. Вот уж праздник удался на славу…       - Мам? – мой жалобный голос, больше похожий на писк раненого воробья, заставил мать поднять глаза, и я увидела в них страх. Это еще что? Меня что, готовят к казни? Хотя это и было похоже на казнь. Готовы ли вы, Кристина Дмитриевна, сказать последнее слово? Причастились ли вы перед смертью? Что ж, приступим… Только вот вместо гильотины и отрубленной головы, на меня наденут рабский ошейник в виде обручального кольца и заклеймят ненавистным штампом в паспорте. Здравствуйте, кастрюли и мужские вонючие носки. Прощай молодость и недопитые коктейли. Если бы так сильно не тошнило от выпитого – я бы истерично посмеялась, но тут было не до смеха…       Мать несмело подошла и села на край постели, аккуратно и скромно сложив руки на коленях. Я не узнавала Альбину. Где женщина, которая напоминала ледяную мадам со стальной ухваткой и твердым взглядом? Она управляла сетью ресторанов около десяти лет и никогда не допускала промашек в работе, не давая слабину ни себе, ни людям, которые вращались в ее бизнесе. А сейчас, передо мной сидела та женщина, которую я знала в детстве – мягкая, тихая и несмелая. Она пела мне песни и читала на ночь стихи, баюкая и обкладывая со всех сторон плюшевыми медведями с огромными красными сердцами на животах…       Я вопросительно подалась вперед и коснулась ее рук.       - С тобой все хорошо, мам? – разглядывая ее идеальный маникюр и тонкие кольца на пальцах, я думала о том, что же все-таки могло случиться такого, что вернуло ее на десяток лет назад, а то и больше? Может, это личные причины или какие-то проблемы в работе… Я вдруг почувствовала себя эгоисткой, потому что никогда не интересовалась проблемами родителей.       Не скрою, я - «золотая девочка», привыкшая все получать на огромном блюде, накрытом шелковой белоснежной салфеткой. Девочка, которой все дается легко, а она сама не пошевелила для этого пальцем и не сделала ровным счетом ничего. Такие как я, рождались в золотой рубашке и сосали платиновую соску. Радовало одно, я не опустилась на дно, как большинство друзей, нюхая кокс и трахаясь в вип-комнатах клубов.       На этот счет у меня были границы, и я никогда их не нарушала. Слава Богу, воспитание родителей, а не нянек, как это бывает у большинства, сказалось и дало свои плоды – я не стала законченной сукой, выискивая каждый месяц богатенького мажора с тачкой и продавая свое тело и душу за цацки. Просто я, как и все в моем окружении, носила маски. Без этого в нашем мире не проживешь – сожрут вместе с бриллиантами в ушах и на шее. И только Ритка – моя подруга детства знала меня настоящую – более серьезную, нравственную и даже немного ранимую, ту, которая скрывалась где-то глубоко и на свет божий выходила очень редко, да и не ко всем людям.       Я нечасто позволяла себе распускать сопли и в основном, делала это в одиночестве. В остальное же время, создавала образ девочки, прожигающей жизнь и запросто способной послать далеко и глубоко.       И вот сейчас, моя мать, которую все за глаза называли «железная леди», не смогла удержать панцирь, за которым пряталась много лет и наружу прорвалась самая обыкновенная женщина, с обычными слабостями и недостатками.       Она как-то странно посмотрела в мою сторону и проронила:       - Прости, Крис… Это я виновата. – Тонкие пальцы едва дрогнули, а потом она накрыла мою руку своей.       Я нахмурилась, ничего не понимая. В чем виновата? В том, что отец решил благополучно избавиться от дочурки, потому что, скорее всего, так выгодно для его бизнеса? Это и для меня шок, но она то при чем?       - Ты чего мам? – ободряюще улыбнувшись, несмотря на пульсирующую в висках боль, я сжала ее руку поверх моей. – Ты то тут при чем? Отец как всегда – весь в работе, вот только теперь я - его оружие в делах рабочих… - я задумчиво закусила губу. Скорее всего так и есть… Ничего, скоро вся эта непонятная ситуация определится. Может, он решил меня здорово напугать, чтобы не прогуливала учебу? Да нет, слишком по-детски звучит. Я прогуливала, как и все – в пределах нормы, а фамилия Невских творила чудеса, поэтому проблем ни с учебой, ни с сессиями не было, хотя я и сама умудрялась что-то учить и сдавать в срок.       Она повернулась ко мне и показалось, что в ее глазах промелькнула стыдливость.       - Просто… Понимаешь, я могла вмешаться и… В общем, нашла бы для тебя лучшую партию… - она вымученно улыбнулась, словно извиняясь. Это показалось очень странным, будто сказать она хотела совсем другое, но выдавила из себя именно эти слова.       Я поспешила ее успокоить и заверила:       - Все хорошо, мам. Мы с этим разберемся. Может, он и не всерьез… - сказала, а сама посмеялась над своими мыслями. Как же, пошутил он. Не из той породы отец, иначе бы не держал на своих плечах империю Невских. – В любом случае, кто бы это ни был, уверена, он – получше таракана Савицкого, – перспектива стать женой парня легкого поведения меня ну совершенно не прельщала. Не для такого козла, как говорится, моя ягодка росла.       Мать понимающе улыбнулась и встала, поправив блузку.       - Я принесу тебе таблетку. Извини, совсем забыла с этой суетой насчет свадьбы, – это слово из ее уст прозвучало дико. Я-то думала, сначала женится мой старший брат, который сейчас находился в очень серьезных отношениях с дочерью директора крупной нефтяной компании. Деньги к деньгам… Уверена, и у меня будет ходячий кошелек, а не нищий из сказки про Дроздоборода. Но, в двадцать лет, когда ты еще не нагулялся, не познал сладкий вкус свободы – не очень-то задумываешься о штампе в паспорте.       Я согласно кивнула и устало привалилась на подушку. Таблетка придется как нельзя кстати.       Утро обещает быть веселым…       Спустя несколько часов, слегка ошалевшая, но слава Богу, без головной боли, я вновь сидела у себя в комнате, уставившись в одну точку. Отец не шутил… Меня действительно отдают на заклание, аки жертвенного барашка. И, как я и думала, – очень крупному бизнесмену иностранцу, владеющему сетью отелей по всему миру. Что ж, этот денежный мешок – как раз то, что нужно отцу, иначе ни о каких договоренностях не могло быть и речи. Он берет только то, что может оказаться полезным в будущем, а бесперспективных и невыгодных – лесом.       Мое лицо в отражении зеркала не выражало никаких эмоций, но внутри бушевал ураган: неверие, отрицание, обида и злость, а еще - самый банальный страх. Хотелось крушить все вокруг, мелодраматично, прямо как в фильмах, бросать посуду с балкона, а еще – придушить этого неизвестного типа своими руками. Захотелось ему жениться, видите ли. Узнал, что Кристина Невская – лакомый кусочек. Я не хочу замуж! Эта мысль с каждой секундой вызывает все больше ужаса и накатывает волной страха вперемешку с гневом.       Что делать? Выполнить волю отца и сделать так, как хочет он? Конечно, я обязана ему всем: рождением, громким именем и кучей денег на банковском счете. Но самое главное – он мой отец и любит меня, пусть скупо, по-мужски, но все же… В детстве, когда у него было больше времени, чем сейчас – он принимал самое активное участие в воспитании. Таскал меня на плечах, мастерил в саду качели, возил на конные прогулки, дарил самые желанные игрушки, не по дороговизне и размеру, а именно те, которые желало детское воображение.       Теперь настала моя очередь отплатить и сделать хоть что-то полезное для семьи. Ага, и лечь под мешок с деньгами. Меня передернуло от отвращения. Я конечно понимаю, что во времена королей только так и жили: выгодно – отдаю, женю или выхожу замуж, но сейчас то не средневековье и здесь не старый добрый Восток, где за детей договариваются родители.       Отчаяние накрыло с головой, и я приняла единственно верное на данный момент решение: позвонить Ритке. К тому же, нужно было заодно пригласить ее на вечер в ресторан, отпраздновать «по-человечески», как выразился отец, мой день рождения. Вот только для него это – очередной повод встретиться с кучей пузатых толстосумов и обсудить дела, а для меня теперь – петля на шее и томительное ожидание ее затягивания. Не хотелось никакого праздника, искрящихся бриллиантов и прочих камней в ожерельях чужих жен и любовниц, и льстивые речи с пожеланиями всех благ имениннице, пропитанные ложью и лицемерием…       Ритка взяла трубку не сразу, должно быть, еще отсыпалась после ночных «бдений» в огнях клуба.       - Марго на проводе, - пробурчал сонный голос, попутно позевывая. Вот везучий человек, с белой завистью подумала я. У них в семье более свободные и теплые отношения, чем у нас, и уж Ритку точно никто не заставит насильно выйти замуж. Живет себе спокойно, тратит папины деньги, ходит периодически в универ вместе со мной и в ус не дует. – Говорите, ну… Я усну сейчас. – в трубке раздалось причмокивание, словно маленькому ребенку дали соску, и он довольный приготовился отойти ко сну. Ритка в своем репертуаре: война войной, а сон – по расписанию.       Я уже представила ее реакцию на мое заявление, поэтому чуть отодвинула телефон от уха и призналась, как на Страшном Суде:       - Рит, это я… Тут в общем новость такая… Я выхожу замуж. – выпалила на одном дыхании и прислушалась к звукам в трубке. Секундная тишина.       - Чтооооо??? – визг Марго услышали наверно, на другом конце города. Я поморщилась и даже почувствовала себя виноватой: разбудила подругу, огорошила новостью, как лопатой между глаз. – Какой нахрен замуж? Тинка? Ты совсем дура, да? Я только пару часов как легла спать, а ты тут со своими приколами. Нет, я конечно понимаю, ты у нас сегодня именинница, но совесть то твоя где, гаденькая ты моя? – Ритка продолжала возмущаться и безостановочно трещать.       Отлично. Она мне не поверила. Еще бы, ведь я сама до сих пор пребываю в состоянии шока и неверия. Что ж, придется разрушить ее розовокрылые мечты о нашей долгой холостой жизни.       - Рита, - терпеливо начала я, - послушай внимательно. Мне сейчас твоя поддержка нужна как нельзя кстати. Я и правда скоро окажусь рабыней какого-то мудака с зелеными пачками и поверь, мне это ой как не улыбается. Я надеюсь на твое плечо и жилетку, чтобы поплакаться о несчастной доле будущей невольницы.       Ритка подозрительно молчала, наверно переваривая новый поток информации, оказавшийся слишком труднодоступным после недолгого сна. А потом раздалось ошалевшее:       - Твою ж мааать! Пресвятой маникюр… - завернула замысловатую фразу подруга в своем репертуаре. – Они все-таки решили отдать тебя за мудозвона Таракацкого? – исковеркала она фамилию Кирилла. Так мы называли его на нашем, девчачьем языке. – Я не верю… Это бред какой-то. Ты и замуж. – Ритка снова замолчала, и я представила, как она сейчас сидит на своей огромной кровати, скрестив ноги по-турецки и покусывает нижнюю губу, строя планы дальнейших действий. В такие секунды лучше ее не трогать, потому что умная мысль может уйти так же быстро как пришла, и подруга потом сожрет меня с потрохами, а помощь и поддержка ее мне сейчас нужна как никогда.       Прошла пара минут тишины, и я решила все-таки продолжить и огорошить ее окончательно:       - Знаешь, Рит… Это ведь не Кирилл.       - То есть как не Кирилл? – удивленно воскликнула Ритка. – У вас же там давняя договоренность о междинастическом браке? Да он тебя из-под земли достанет теперь… Ты ж знаешь этого извращенца… - О да, я знала его достаточно, чтобы быть уверенной: он вряд ли так просто отступит, несмотря на новое соглашение отцов, и это, честно говоря, тоже пугало. В наших кругах поговаривали, что на одной вечеринке Кирилл домогался не только до девушек, но и до парней, причем – успешно. Появились даже таинственные фотографии, где этот разврат был запечатлен во всей красе, но фото эти не вышли за ненужные пределы и были благополучно уничтожены… По крайней мере так говорят, и я, почему-то этим слухам верю. Кирилл – мутный и мерзкий тип.       - Вот что, подруга… Кончай свою минутную слабость с соплями и дуй ко мне. На две головы быстрее сообразим, что к чему и как с этим бороться. – Ритка не заморачивалась над проблемами, говоря, что из любой можно найти более-менее сносный выход. Сейчас, похоже, она придерживалась этого же мнения, поэтому я доверилась ей.       - Хорошо, Марго. Через час буду у тебя. – предупредила я подругу, и, вспомнив про вечерний праздник, добавила, – И кстати, нам нужно успеть привести себя в порядок на вечер. Отец настаивает на очередном грандиозном торжестве в честь моего дня рождения в мамином «Сорренто», ну знаешь, чтобы больше народу поместилось.       Ритка присвистнула.       - Один из самых шикарных ресторанов. Как все-таки хорошо иметь свое гнездышко с едой и уютной атмосферой праздника!       Я закатила глаза. Кому что, а Ритке – поспать и поесть. Ну, как мужик просто.       - Ресторан, как ресторан. Есть и получше, – преувеличила я, не желая хвастать семейными богатствами. – В общем, скоро буду у тебя. Подумай пока, куда нам слетать, чтобы почистить перья.       Ритка промычала что-то, похожее на согласие и отключилась.       Я торопливо сбегала по лестнице, надеясь успеть до подруги вовремя, а не проторчать час в пробках, как со стороны раздался голос отца:       - Кристина, задержись на минуту.       Я обернулась и увидела отца, стоящего в дверях своего кабинета. Он был в черном костюме, при галстуке, словно собрался на деловую встречу. «Или похороны» - мелькнула в голове дурная мысль.       - Да, папа, - я вопросительно уставилась на него, стараясь не показать, что тороплюсь. Отец по привычке сунул руки в карманы брюк и медленным шагом направился ко мне. Подойдя ближе, он внимательно окинул меня взглядом с ног до головы, словно видел впервые. Не знаю, о чем он думал. По выражению лица догадаться было невозможно, но думы эти были явно серьезными и тяжелыми.       - Просто хотел тебя предупредить… Будь сегодня во всей красе, дочь. Сегодня ОЧЕНЬ важный вечер, – сделав акцент на слове, он слегка нахмурил брови, глядя на мои старые кеды, которые я нацепила второпях. Ну да, конечно. Я же должна блистать, а не позорить.       - Я понимаю папа, – улыбнувшись ему, я заверила, - Не волнуйся, тебе не будет стыдно перед друзьями…       Но он перебил:       - Не в друзьях дело. Просто сегодня вечером помимо празднования твоего дня рождения, мы устроим помолвку. Как раз познакомишься со своим женихом, - при слове жених отца передернуло. Или мне показалось?       Дела дерьмовее, чем казалось на первый взгляд. Уже сегодня! Я не готова окончательно испортить мой день, хотя… Он, похоже, все-таки испорчен окончательно и бесповоротно.       Руки сжались в кулаки, но я, засунув гордость и гнев подальше, мило улыбнувшись отцу, ответила:       - Да отец, я буду сегодня блистать. Рано или поздно это все равно бы случилось. Так пусть случится скорее. – Иначе я сойду с ума от неведения и мучительного ожидания своей участи. Это невыносимо. Всего пара часов, как на меня обрушилась эта новость столетия, а мне кажется, что я тащу этот груз десятки лет. Лучше покончить поскорее и оторвать, как пластырь рывком. А там – посмотрим. Может я смогу испугать этого горе-жениха, и он в ужасе сам от меня откажется… Все в жизни бывает.       Отец согласно кивнул и махнул рукой, мол, можешь быть свободна. Я быстрым шагом направилась к выходу и не увидела, как отец с горечью смотрел мне вслед.       - Надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня за это, - прошептал он…