Человек, мечтающий покинуть место, где он живёт, явно несчастлив.
Милан Кундера «Невыносимая легкость бытия»
Это официально самое маленькое место в самолете, в котором Чонгуку приходилось когда-либо сидеть. А еще очень душно, и полет не настолько долгий, так что кормить не будут. Примерно тремя рядами сзади плачет навзрыд ребенок, а во время пересадки Чонгук не смыкал глаз, потому что она едва заняла три часа, а этого мало, чтобы хорошенько поспать. По пути на посадку его слегка шатало, но никто вроде этого не заметил, или просто всем все равно. Когда ему все-таки удается протиснуться мимо миниатюрной блондинки, кричащей на своего верзилу-мужа за то, что тот неправильно сложил их ручной багаж, Чонгук чувствует, что готов вот-вот раствориться в земле. Ну пока он не сел, а его колени не уперлись в переднее сидение, отчего ему стало интересно, настолько прочный иллюминатор и выдержит ли он его прислонившуюся голову. В конце концов, Чонгук опирается виском о стекло, чувствуя, как солнечный свет покалывает его веки. С какой стати их нельзя закрывать шторкой во время взлета? Чонгук видит оповещение о том, что нужно пристегнуть ремни, стюардессы проходят вдоль рядов. Рядом кто-то устраивается на сиденье, громко клацая ремнем безопасности, но, по крайней мере, понимая что-то о личностном пространстве. Чонгук слышит звук последнего верхнего закрытия отсеков, и совсем скоро в самолете становится тихо (ну за исключением ребенка), поскольку бортпроводники рассказывают о технике безопасности на ломаном английском с ужасным акцентом. Чонгук совсем не понимает французов, а американский вариант английского несколько трудный. Как бы он жил в Праге? Чонгук извивается на своем крошечном сидении, чувствуя, что рядом сидящий пассажир малость сдвинулся, попадая локтем в его пространство. Чонгук не ожидал, что рядом с ним будет кто-то сидеть — разве в это время года на рейсы в не особо популярные города Европы распродаются все билеты? Но это не так уж важно. Чонгук собирается немного вздремнуть, а когда проснется, то уже благополучно приземлится в Праге, с или без плачущего малыша, который, по всей видимости, решил взорвать все барабанные перепонки в этом самолете. Один час и сорок минут, если верить бесплотному голосу второго пилота сквозь динамик. И желудок Чонгука звонко урчит в знак протеста. Возможно, он помечтает о пряном кимпабе или о нэнмёне его мамы. Чонгук откинул голову на свое сидение, пытаясь максимально удобно устроиться. И, первым делом, когда он попадет в аэропорт, он решительно настроен полноценно поесть.~~
Первым делом Чонгук замечает, вернувшись снова в мир живых и бодрствующих, что его глаза склеены. Сколько песка может производить одна пара человеческих глаз в час? Слегка прокашлявшись, он через силу протер глаза. Должно быть видок у него сейчас ужасный. Самолет слегка шатает в зоне турбулентности, отчего голова Чонгука бьется о плечо, к которому он прислонился. Погодите, плечо? Чонгук выпрямляется со скоростью света, чуть не ударившись головой об окно. К счастью, хоть не закричал. Когда зрение Чонгука более-менее держит фокус, он видит незнакомого парня, что сонно моргает, повернувшись к Чонгуку. — Доброе утро, соня, — говорит он, и его глаза почти полностью скрыты за коричневой челкой. Глубокий тембр его голоса не соответствует тому, как молодо парень выглядит, ведь они почти одного возраста, плюс-минус пару лет. Парень смотрит прямо в глаза Чонгуку, искривляя в усмешке губы. Черт, он шикарен. — П-привет, — хрипит Чонгук, опуская глаза на безупречный носик, замечая аккуратный выступ челюсти и гладкую загорелую кожу, исчезающую под воротником рубашки, расстегнутой на три верхние пуговицы. Сидения расположены достаточно близко, и Чонгук может увидеть намек на грудную клетку, отчего в горле резко пересыхает. — Хорошо спалось? — спрашивает красивый незнакомец, его английский с легким акцентом, и Чонгук понимает, что перед ним кореец. Ему срочно нужно сосредоточиться на своем дыхании. Конечно, рядом есть кислородные маски, но Чонгук понимает, что в салоне самолета стало чересчур душно, потому что выставленный кусочек груди рядом сидящего парня поблескивает испариной, доводя Чона до обморока. — Да, я... — сглотнул Чонгук, приглаживая волосы, — да. Прости... э-э... я не знаю, как я... Но малознакомый красавчик лишь махнул рукой. — Забей, твои волосы приятно пахли. Клубникой? Чонгуку хочется кричать, потому что это был самый дешевый шампунь, который ему удалось отыскать в аэропорту. Как только ему хочется ляпнуть что-то глупое, смущая себя этим еще больше, самолет уже касается земли. По какой-то дурацкой причине все начинают хлопать в ладоши, как будто они стали свидетелями чего-то необычного. Чонгук лишь закатывает глаза, а его сосед смотрит в его сторону и смеется, также начиная хлопать. Но в его исполнении это не выглядит глупым. — Кстати, я Тэхен. Ким Тэхен. Приятно познакомиться, — вдруг говорит парень, и Чонгук подпрыгивает от неожиданности. Ему срочно нужно проснуться. И спустя пару секунд он осознает, что паренек перешел на корейский. — Ах, приятно, Тэхен-ши, — формально отвечает Чонгук, — я Чон Чонгук. Этот улыбчивый парень, Ким Тэхен, снова начинает смеяться, и Чонгук клянется, что это самая красивая вещь, которую он видел на этом континенте. — О, да брось. Не нужно быть таким формальным, — говорит Тэхен, а когда Гук открывает рот, чтобы сказать, Тэхен уже поднимается со своего места, на мгновенье теряясь в суматохе людей, собирающих свои вещи и направляющихся на выход. Чонгук словно приклеился к месту, образовав в себе привычку пропускать толпу вперед. Когда Тэхен переводит на него взгляд, то Чонгук выходит в проход, также готовясь на выход. — Увидимся, Чон Чонгук, — кричит Тэхен, уносимый потоком людей. Люди отталкивают Чонгука обратно, так что вскоре он теряет парня из виду.~~
— Такой дурак, такой дурак, — бубнит себе под нос Чонгук, перекидывая через плечо лямку рюкзака, излишне громко спрыгивая на ковролин. Этот аэропорт не настолько крут, как парижский Шарль-де-Голль — ну или Инчхон, на крайний случай — но тоже ничего. Чонгук видел и похуже, все же это тебе не Манила. Он надеется, что больше никогда не увидит этого парня. Прага — большой город, так что всё будет хорошо. Каковы шансы вообще? Пока Чонгук отлучался в туалет, толпа на получение багажа практически рассосалась. Его чемодан ядерно-красный, его будет сложно пропустить. Чонгук стоит в нескольких футах, прокручивая свой плейлист и мысленно делая заметку о покупке какой-то туристической сим-карты, пока он будет здесь. — Милый рюкзачок, — слышится позади чей-то голос и возня с металлическими цепочками на молнии рюкзака Чонгука. Он поворачивается настолько быстро, что едва не теряет равновесие. Это снова тот парень. — Полегче, зверь, это всего лишь я, — улыбаясь, говорит Тэхен, и Чонгука удивляет тот факт, что после их пятиминутного знакомства он позволяет себе говорить нечто вроде «это всего лишь я». — О... гм, привет, — отступив немного назад, болтнул Чонгук. Увидеть его стоя — это еще хуже. Плечи у парня широкие и сужающиеся к красивой тонкой талии, его рубашка заправлена в черные брюки, великолепно подчеркивающие его ноги. Сглотнув, Чонгук чувствует, как по его затылку течет капля пота. — Ты надолго сюда? — интересуется Тэхен, повернувшись к ленте с багажом. Чонгук зеркалит его тупо инстинктивно и, оказавшись в дюйме от плеча парня, он начинает нервничать. Откинув челку наверх, Чонгук мысленно записывает себя к парикмахеру. Стойте, Тэхен ему вопрос задал. — Ну, еще не знаю. Он наблюдает за Тэхеном уголком глаза, замечая, как брови парня вопросительно поднимаются, а нижняя губа слегка торчит. У него красивые пухлые губы. Чонгук несчастно отводит взгляд в сторону, уставившись на конвейер. — Не знаешь? Хм, интересно, — Тэхен склоняет голову в бок, после чего смотрит на него любопытными глазами. Чонгук вынужден поддерживать их зрительный контакт, до сих пор отказываясь верить, что кто-то с такой улыбкой живет с ним в одной плоскости бытия. Секунду спустя Тэхен переводит взгляд в сторону, и сердце Чонгука застревает в горле. Чемоданы движутся с черепашьей скоростью, из-за чего Чонгук нетерпеливо сжимает руки. Это так несправедливо: сразу наткнуться на Тэхена. Ему нужно было больше времени проторчать в туалете. Или подождать, пока из самолета не выйдут все пассажиры. Проходит минута неловкого молчания, а их чемоданов до сих пор нет. Вдруг Тэхен начинает хихикать, чем пугает Чонгука, пялившегося в точку перед собой. — Я тоже еще не знаю, — Тэхен пожимает плечами, и его голос звучит слегка застенчиво, — как долго тут пробуду, не знаю. Еще не решил. Чонгук мигает несколько раз, уставившись на лицо парня и мысленно представляя уже миллион ситуаций, в которых он может оказаться и опозориться перед этим милым мальчишкой в течение последующих несколько недель. Ему внезапно становится очень жарко. — Ты серьезно? — Чонгуку хочется дать себе по башке, его голос такой слабый, едва слышен, но Тэхен просто кивает. Прежде чем Чонгук надумал себе что-то еще, мимо проезжает массивный фиолетовый чемодан, который Тэхен быстро хватает. Он поднимает его с такой легкостью, как будто это пушинка, но судя по звуку об пол, то он явно переплачивал за дополнительный багаж. Чонгук обводит глазами руки парня, скрытые под длинными рукавами рубашки, и хочет умереть. Глаза Тэхена настолько блестящие на фоне яркого аэропортного освещения, Чонгук клянется, что за всю свою жизнь еще ни разу не видел таких глаз. Когда Тэхен начинает собираться на выход, его чемодан громко стучит по покрытию вслед за своим хозяином. — Может, скоро увидимся, — взывает он, на что Чонгук просто кивает. И как только тот пропадает из виду, он стонет, смотря в потолок и думая, что это, видимо, сам Бог его проклял. — Ты. Такой. Идиот, — медленно тянет Чонгук, действительно смакуя каждое слово. Он с легкостью скользит ладонью по лицу, протирая глаза, и смотрит на ленту. Его гигантский ярко-красный чемодан один из немногих, что остались. Чонгук хватает его и отходит подальше, с силой бросив на пол. К счастью, он хорошо упаковал свои вещи, ну или, по крайней мере, он на это надеется. Чонгук тогда как раз летел из Инчхона, а спать во время перелетов для него обычно ужасный опыт. В большинстве случаев. Чонгук старается не запоминать тэхенового лица, проносясь мимо таможенного контроля, и выходит в стеклянные двери. Прохладный весенний воздух ударяет ему прямо в лицо, и он делает глубокий вдох. Добро пожаловать в Прагу, Чон Чонгук, думает он про себя, постарайся уж не проебаться.~~
Отель находится не слишком далеко, так что Чонгук раскошеливается на дорогое аэропортное такси. На улицах спокойно, ведь только раннее утро, и он, правда, рад, что на дорогах нет пробок. Пару раз им пришлось пропустить грохочущие трамваи, но это пустяки. Через минут тридцать Чонгук уже добирается до отеля и в благодарность услужливому таксисту дает ему немного чаевых. Оказавшись внутри, Чонгук чувствует себя так же уютно, как было обещано на сайте. Небольшой холл вел к ресепшну, рядом красиво располагалась библиотека и ведущие вниз-вверх ступеньки. Всё было очень по-европейски, замечает Чонгук, рассматривая деревянную отделку и покраску, вспоминая стиль барокко. За стойкой его приветствовал высокий темноволосый парень с острым носом и доброжелательной улыбкой. — Доброе утро! У вас забронирован номер? Чонгук кивает, уже готовясь быть засыпанным чрезмерным дружелюбием и отрепетируемыми объяснениями как и куда пройти, и всё такое. Такое везде, неважно в какую страну ты приезжаешь, разница лишь в акценте. Номер Чонгука на втором этаже, символично второй. А еще ему показали, где находится ресторан, в котором можно позавтракать, лобби-бар, а также коротко рассказали обо всех замечательных услугах отеля. Всё как обычно. — О! Вы пожаловали к нам в очень захватывающее время, — причитает парень, на бэйдже которого написано «Дэвид». Чонгук лишь вопросительно вскидывает бровь. Парень достает из-под стойки маленького плюшевого зайца — белого, в красном костюмчике, и в лапках держащего какую-то палочку, — и кладет рядом с колокольчиком. — Хоккейный сезон! — объясняет он, вытаскивая очередного плюшевого зайца, только немного больше. — На случай, если вы не знали, то Чешская Республика очень серьезно относится к этому виду спорта. Вы сможете увидеть множество фанатов на улицах Праги. И если вздумаете присоединиться к выпивающей компании, то убедитесь, что это та команда, которая выигрывает! А еще — чешское пиво — лучшее пиво в мире. Чонгук улыбается ему. Пиво. То, что нужно.~~
Его номер нельзя назвать маленьким. Да, он небольшой, но здесь есть стол, стул, несколько комодов для одежды, мини-холодильник и даже микроволновая печь. Есть ванная, и Чонгук предвкушает, как сможет там расслабиться. Ему придется проверить всю роскошь этой страны. Бросив свой чемодан возле гардероба, он направляется к окну. Каждый номер в отеле наполнен светом из больших окон, за что Чонгук им благодарен. Он и представить себе не может, как бы оставался дольше, чем на неделю, в номере, куда бы совсем не попадало солнце. Конечно, темные обои цвета лосося оставляют желать лучшего, но Чонгук думает, что сможет здесь прижиться. Едва подключившись к вай-фаю, в течение первых пяти секунд Чонгук замечает, что в какаоток стучится абонент, и он знает, что игнорировать его бессмысленно. Падая на кровать — а она достаточно мягкая — он нажимает на кнопку звонка. — Как ты там, Чонгуки? Уже приземлился? Должно быть, Намджун быстро покидает рабочее место, потому что Чонгук улавливает легкий британский акцент в его английском, звучащий совершенно нелепо. — Да, я только что попал в свой отель, — он изучает сияющий чистотой потолок. — Думаю, что сегодня отлежусь в отеле и отдохну, — на том конце линии раздался какой-то странный шум, как будто Намджун перевернулся в постели. Чонгук специально вспомнил его расписание, и сейчас тот должен подписывать свои книги, разве нет? — Хотя бы выпей чего-нибудь, — советует ему Намджун. — Не хочу выглядеть как долбанный неудачник, пьющий в одиночку в своем номере в первый же день, — фыркает Чонгук. — О, так я почти угадал? До ушей Чонгука доносится звон стекла обо что-то твердое, отчего ему становится смешно. Он громко смеется, катаясь по кровати и слушая умные речи Намджуна о малолетних грубиянах, которые совсем потеряли уважение. — Конечно, хен, я здесь единственный лузер. — Послушай, у меня был ужасно тяжелый день и мне нужно отдохнуть. Я не собираюсь идти напиваться, кроме того я здесь не впервой ночую... — Ладно-ладно, хен, — усаживается Чонгук, ероша свои волосы ладонью, — я спущусь сегодня вечером в бар. — Вот это правильно! Заведи друзей, познакомься с кем-нибудь. Какой смысл ездить по другим странам, если ты только там смотришь на всякие исторические памятники. Чонгук морщит нос: Намджун тот еще любитель поговорить. — Я все же иногда разговариваю с людьми, хен. — По необходимости, — отвечает ему Намджун, — а если бы все те памятники могли разговаривать, то они бы стали твоими единственными друзьями. — Я не хотел брать трубку, чтобы не выслушивать нечто вроде этого. — Ладно, я позвоню тебе завтра, малыш, — с теплотой смеется Намджун, — твой английский стал гораздо лучше, ты молодец. Чонгук все еще помнит, как неловко ему было, когда он впервые встретил Намджуна в старшей школе. Тот был несуразным, с длинными ногами и руками, вечно переполненными какими-то бумагами, а Чонгук был просто новеньким и совсем не знал английского. Он рад, что его мать заставила его учить новый язык, ведь Намджун лучший репетитор из всех, кого он знал. — Спасибо, хен, завтра поговорим. Хотя большую часть их телефонного разговора они спорили, все же без звучащего из динамика Намджуна в номере становится холоднее. Чонгук блокирует экран и откидывает мобильный рядом на кровать. Возможно, ему нужно немного свежего воздуха. Весной воздух достаточно прохладный, так что включать кондиционер нет необходимости. Окно выглядит как во всех известных Чонгуку европейских фильмах: оно огромное, с белой рамой и открывает потрясающий вид. Он хлопает щеколдой, пытаясь его открыть, замечая небольшие цветы в горшочках. Чонгуку становится интересно: кто за ними ухаживает? Цветы на самом пике своего цветения. Он любуется улицей, почти пустым тротуаром, не считая какого-то случайного прохожего, что сам себе удивляется, как ему повезло найти такой хороший отель. Здание находится на берегу реки Влтавы, поэтому прогулки по городу не должны стать проблемой. Также рядом есть небольшой парк, так что худо-бедно поддерживать свою физическую форму он найдет где. Уже когда Чонгук собирается отойти от окна, он замечает такси, остановившееся перед отелем. И ему требуется секунда, дабы осознать, кто этот самый человек, только что вышедший из машины, и это бьет его в спину холодным ударом. Тэхен закрывает дверцу, закинув на плечо рюкзак. Таксист вытаскивает из багажника его чемодан, который с громким звуком приземляется на тротуар, заставляя водителя нервно смеяться, утирая пот со лба. — Большое спасибо, сэр! Да, я знаю, он очень тяжелый, я его немного перебрал, — хихикает Тэхен, вытаскивая несколько купюр и передавая их таксисту. И когда тот хотел отдать сдачу, Тэхен остановил его, коснувшись плеча: — О, нет-нет, сдачу оставьте себе, все нормально. Еще раз спасибо! Он по-прежнему звучит великолепно, весело, выглядит обаятельным и очень общительным парнем. Таким, каким Чонгук никогда не станет. Также он подходит под любой идеал парня, в которого Чонгук когда-либо имел неосторожность влюбиться в колледже, но даже не удосужился пригласить. И, возможно, даже половину тех парней, с кем он случайно переспал. Это звучит ужасно, он прекрасно это знал, но это не имело уже огромного значения. Важно то, насколько густо он будет краснеть и желать себя ударить при каждой их встрече с Тэхеном. Который тем временем уже направляется в отель. Боже мой, Чонгук прижимается лбом к оконной раме и глубоко вдыхает. Это точно не с ним. Из всех возможных людей, Чонгук опозорился перед одним привлекательным корейцем сначала в самолете, позже они столкнулись при выдаче багажа, а теперь еще и будут жить в одном отеле. В одном чертовом отеле на целый город. Кто-то там сговорился против него, решив превратить его жизнь в ад и израсходовать весь лимит его неловких моментов на месяц, так что в следующий раз Чонгук поедет уже в Антарктиду, не иначе. Теперь ему наверняка нужно сегодня выпить.~~
Больше всего за границей Чонгук скучает, безусловно, по еде. Еще ни одна кухня мира не впечатлила его своей пряностью, и даже их самые острые блюда кажутся ему пресными и недосоленными, и это просто несправедливо. Он никогда не сможет подсчитать количество острого соуса, съеденного им за последние несколько лет. Это удручает. А еще рис. Ему всегда не хватает риса. Как можно вообще наесться без риса? Чонгук никогда раньше не пробовал ризотто, и даже если где-то ему на ум приходит мысль, что это может быть тот самый рис, он не рискует. В меню есть совершенно безобидные пасты, и они, наверняка, утолят его голод куда лучше, чем то же мясо. И луковый суп в придачу. Он выбрал самый дальний от входа столик на втором этаже, куда ведет небольшая лестница. В каком еще крошечном ресторанчике есть два этажа? Судя по всему, только в этом. И само место странное, по мнению Чонгука, и очень европейское. В интерьере много полированного дерева, на стенах висят изысканные часы, картины с изображением фермеров и различные пейзажи. Много аксессуаров. Важно то, что если Тэхен тоже придет сюда сегодня поесть, то он не увидит Чонгука, если только он не такой же социофоб, прячущийся по углам. Но это на него не похоже. Тэхен, вероятно, уселся бы за барную стойку и очаровывал бармена и официантов. Скорее всего. Пока он ожидает свой заказ, то пролистывает ленту новостей в Facebook. Как правило, там одна политика благодаря его друзьям из Штатов, а еще кулинарные ролики его мамы. Они очень милые. Вскоре к нему подходит официант с графином воды, и самое удивительное, что парень тоже кореец, как кажется Чонгуку. Наполнив стакан, Чонгук благодарит его на корейском, а официант просто улыбается и кивает. И Чонгук не уверен, понял он его или это была просто любезность. Когда приносят его заказ, Чонгук на корейском просит салфетки, и официант без раздумий их приносит. Гук уверен, что заметил его смех, когда парень отвернулся. Улыбка у него ослепляющая. — Как тебя зовут? — не удерживается Чонгук, забирая салфетки. Улыбка официанта становится шире, если такое вообще возможно. — Мое корейское имя или английское? Чонгук выдыхает, улыбнувшись в ответ. — Корейское. — Чон Хосок. Приятно познакомиться...? — он протягивает руку, которую тут же крепко пожимает Гук. — Чон Чонгук. — Ты надолго сюда? — спрашивает Хосок, и Чонгуку интересно, сколько еще раз ему придется отвечать на данный вопрос. Ему нужно придумать какой-то шаблонный ответ на случай, если продавцы в магазинах или экскурсоводы захотят завязать с ним разговор. — Пока Прага не выгонит меня, — с серьезным видом начинает Чонгук, но под конец начинает смеяться. Хосок лишь улыбается. — Это прекрасный город, — он машет головой в сторону входа, — тебе не захочется отсюда уезжать. Эти слова вызывают приятные эмоции, и Чонгук задается вопросом, не слишком ли это для него романтично. — Думаю, миграционной службе это не понравится. — И то верно, — смеется Хосок, и его смех приятный, громкий, мальчишеский. Похоже, ему хотелось показаться хорошим парнем, с которым можно выйти куда-нибудь выпить. Но когда звенит входной колокольчик, Хосок виновато смотрит. — Ну, наслаждайся едой, Чонгук. — Обязательно. Хосок вернулся к облуживанию новых гостей, а Чонгук делает мысленную заметку спросить попозже, сколько тому лет. Отель довольно небольшой, так что вряд ли здесь найдутся еще официанты. Возможно, Хосок разрешит называть его хеном, ведь он кажется старше. Чонгук ужинает в относительной тишине. В зале была американская пара, которая громко разговаривала между собой. Было еще несколько других людей, но это были в основном европейцы, и никто особо не шумел. К концу ужина Чонгука ресторан полностью опустел. (Он ел долго и медленно, потому что знал: если быстро набьет желудок едой после долгого перерыва, то позже разболится живот, а это не лучший способ провести свою первую ночь в чужой стране.) Когда Хосок вернулся за грязными тарелками, то подарил ему еще одну теплую улыбку. Чонгуку становится интересно, иссякает ли когда-нибудь его оптимизм. — Как насчет пива, сэр? Чонгук встает, отряхивая джинсы. — Я перемещусь к бару. Бар находится прямо у входа в ресторан, с высокими барными стульями, красивыми бутылками ликера и пивными кранами, все как положено. Барменом оказывается еще один парень корейской наружности — наверное, друг Хосока — темноволосый и немного скучающий, себе на уме. По крайней мере, именно такое впечатление он вызывает у Чонгука. Едва сделав три шага, он чувствует что-то сродни удара в живот. Прямо там, на одном из барных стульев сидит Тэхен и потягивает пиво из огромной кружки. Это просто счастье. Может, ему удастся сбежать? Тэхен не заметит его. Он может просто пройти мимо, позади него, и скрыться в своем номере на весь остаток но... — Еще одно пиво! — взывает Хосок на корейском, и бармен с Тэхеном синхронно оборачиваются на звук. Глаза Тэхена широко отрываются, напоминая блюдца, а Чонгук чувствует себя разбитым на миллион частиц, раскиданных по земле. — Боже мой, — говорит Тэхен, немного с придыханием, — я не могу поверить, — он хихикает прямо в свою кружку, утыкаясь носом в стекло. Это чертовски мило, но Чонгук не может себе позволить такие мысли. Он здесь не для того, чтобы встречаться с парнями. Он устал от них. Парни ужасны. Особенно симпатичные вроде Тэхена. И он будет повторять это до бесконечности, или, по крайней мере, пока сам в это не поверит. Это так тупо, по мнению Намджуна, но многое ли он понимает? — Во что ты не можешь поверить? — растягивает слова бармен, поставив кружку на стойку. Пиво хлещет из открытого крана, но у него получается аккуратно налить, как профи. Бармен ставит кружку прямо рядом с Тэхеном, и Чонгуку хочется рыдать. — Этот парень, — объясняет Тэхен, указывая на Гука, — мы сидели рядом в самолете, — бармен удивленно изгибает брови, а это первый признак его подлинного интереса. У Чонгука больше нет выбора, кроме как подойти и сесть за стойку, но он все же оставляет между ним и Тэхеном одно свободное место. Он не собирается пересекать эту мысленную черту и обхватывает пальцами свое пиво. — Серьезно? — спрашивает Хосок, вернувшись в бар и присаживаясь рядом с барменом. — Какая удача, да, Юнги-хен? Не думаю, что встречал здесь еще корейцев, не считая ту группу студентов год назад. Юнги, вероятно, таково имя бармена. Чонгук отпивает свое пиво и пытается сделать вид, что Тэхена не существует. — Вы оба из Кореи? — спрашивает Юнги, наклонившись вперед и задевая плечом Хосока. — Я да, Ким Тэхен, к вашим услугам, — он пытается поклониться, что трудно сделать в его условиях, и это выглядит мило. — Я сюда ненадолго, просто всегда нравился этот город. Я читал о нем в книгах. В книгах. Чонгуку нужно применить немного сил, чтобы подавить свою усмешку. Он ненавидит то, как легко его можно заинтересовать. Даже с его врожденной неловкостью, которой больше чем у краба в бассейне с шариками, Чонгук всегда как-то умудряется знакомиться с милейшими людьми, и это напрягает. Юнги начинает делать те стереотипные для бармена ритуалы, натирать бокалы белой тряпкой. Чонгук считает, что это занятие лишь бы руки занять, а Юнги тем временем спрашивает его далее: — А ты? — Гм, я тоже. Чон Чонгук, — он слегка улыбается всем ребятам и, замечая на себе взгляд Тэхена, поспешно опускает глаза. — Но за последние года я не так часто бывал в Корее. Последний год я жил в Калифорнии, а до этого бывал в Лондоне, Токио, Гонконге. Я много путешествую. Юнги фыркает: — Ты один из богатеньких детишек или это твоя работа? — Может ты государственный шпион? — спрашивает его Хосок, и Чонгуку не понятно, он издевается над ним или нет. — Ты собираешь информацию? — Эээ... — Чонгук подвисает, потирая затылок. Что он должен на это ответить? Но когда Тэхен кладет ему на спину ладонь, все слова улетучиваются. — Эй, не нужно устраивать ему допрос. Кроме того, — Тэхен убирает свою руку, переместив ее на плечо, слегка сжимая, — если бы он был шпионом, он бы все равно нам не рассказал. Чонгуку требуется лишь капля кислорода. — Я просто, — он прикусывает щеку изнутри, — мне хочется путешествовать, пока я молодой, понимаете? — Так ты мажор, — Юнги заслуженно получает удар от Хосока, но Чонгук лишь смеется. — Можно и так сказать. Юнги выглядит довольным от того, что оказался прав, и Чонгуку он уже нравится. — Так твой отец работает в какой-то инвестиционной компании, да? — На самом деле, его работа связана с технологиями. — О, вроде больших компаний мобильной связи и телефонов? — интересуется Хосок. — Вроде Самсунга? — Ах, нет. Он больше связан с интернетом. Почти всегда я ездил со своей группой, — он чувствует, как Тэхен легонько тычет его своим локтем. — Я просто скучный свободный студент художественного отделения. Разговор протекает естественно, как будто им четверым суждено стать друзьями. И это впервые на памяти Чонгука, когда он в состоянии так легко переключиться с английского на корейский, не опасаясь быть не понятым. Глядя на то, как Чонгук и Тэхен пьют уже не первое пиво, Юнги с Хосоком сдаются и делят одно на двоих, потому что технически они еще на работе. Чонгук узнает, что ребят зовут Чон Хосок и Мин Юнги. Они познакомились случайно, когда еще подростками переехали жить в Европу. У них похожие ситуации: развод родителей, новый брак с иностранцами, скитание семьи по миру, пока не осели здесь. Им повезло, что они нашли друг друга, говорит Хосок, слегка подталкивая плечо Юнги, который мычит в знак согласия. И Чонгук замечает розовый оттенок на щеках последнего. Тэхен весь вечер не сводил глаз с Чонгука. По крайней мере, так казалось. Чону хочется провалиться сквозь землю, потому что каждый раз, сталкиваясь с его глазами, он замечал, что Тэ смотрит на него так, будто он самый важный человек в зале, что, честно говоря, слегка грубо по отношению к Хосоку и Юнги. Впрочем, Тэхен говорит, что учится в Ирландии. Когда он рассказывает о себе, у него, к счастью, хватает любезности смотреть на всех участников разговора. И Чонгук этому очень рад, потому что не может до конца контролировать выражение своего лица, узнавая всё больше и больше подробностей из жизни Тэхена, но это уже другая история. — А почему Ирландия? — спрашивает Хосок. — А почему нет? — пожимает плечами Тэхен. — У них одна из лучших программ обучения литературы и драматургии. В Дублине. И это прекрасный город. Юнги закатывает глаза. — Наш круче. — Шутишь? — склонившись к Юнги, смеется Тэхен, — здешнее пиво еще посоревнуется с моими ирландскими стандартами, — он выплескивает остаток своего пива в стакан Юнги, на что тот показывает ему язык. Очень по-взрослому. — Чешское пиво — лучшее пиво в мире, — говорит Мин, и Чонгук не уверен, это серьезно его мысли или просто заученные фразы. Он и представить себе не может, сколько раз весь персонал отеля это повторил. Чонгук смотрит на свою пустую кружку. Это уже была третья по счету, а он едва ли пьян. — Не лучше, чем соджу, — бормочет он, обращаясь больше к самому себе, но Хосок мигом поднимает голову. — А ребенок сечет фишку. Чонгук толкает его в плечо и дуется: — Я не ребенок. Хосок и Юнги выпроваживают ребят ближе к полуночи, настаивая на том, что бар закрывается, а Хосок еще даже не мыл посуду. Тот скулит, услышав слова Юнги, но лишь получает легкий подзатыльник. Тем временем Тэхен и Чонгук поднимаются по лестнице. По мнению Чонгука, ребята действительно милые, и он делает заметку выяснить, прежде чем уедет, что между ними происходит. — Эй, — говорит Тэхен, когда они поднимаются на второй этаж, — твой номер прям рядом с моим, — он похлопывает Чонгука по плечу, указывая на двери комнат. И даже такой небольшой контакт едва оставляет его в живых. Возможно, во всем виновато пиво, делая Гука драматичным, но Тэхен настолько близко, что Чон чувствует его запах — он пахнет чем-то древесным с нотками ореха, возможно, фундука. Чонгуку хочется уткнуться ему в шею и понюхать ближе. У Тэхена очень красивая шея, длинная и гладкая. Ему остается только гадать, какова его кожа на ощупь. Он уже протягивает руку, как быстро отступает. Чонгук уже не тот мальчишка, который не мог совладать со своими порывами. Не-а, не сегодня. — Чонгук? — зовет его Тэхен, махая рукой перед его лицом. Гук понимает, что завис, рассматривая парня, отчего его щеки начинают стремительно нагреваться, и алкоголь тому не оправдание. — Думаю, я просто... пойду... — Стой, — Тэхен хватает его за руку. Каждая клетка мозга в голове Чонгука решает сгореть, оставляя его совершенно беспомощным, потому как в глазах напротив плещется какая-то надежда. — Не хочешь завтра вместе погулять? — с энтузиазмом спрашивает Тэхен, но заметив замешательство Гука, его радость понемногу иссякает. Он, наверное, выглядит как олень в свете фар, поэтому Тэхен почти отпускает его руку. — Я имею в виду, если у тебя нет никаких дел. Я не строю никаких грандиозных планов, просто погуляем по городу, возможно, придумаем что-то ещё. Поскольку никто из нас не знает, как долго здесь задержится, нам некуда спешить, носясь увидеть как можно больше. Да и холодно ещё. Но если ты не хочешь, то все нор... — Хорошо, — проговаривается Чонгук, перебивая парня. Тэхен подвисает на секунду, а потом улыбается так широко и радостно, что вся паника и тревога покидает тело Чонгука. Это того стоило. — Ты согласен? — его голос звучит взволновано, а глаза превращаются в тонкие щелочки, когда он улыбается, заставляя сердце в груди Чонгука пропустить пару ударов. Он больше никогда не будет пить в компании Тэхена. — Да, — отвечает Гук, слабо ухмыляясь в ответ. — Погуляем, конечно. Встретимся за завтраком? — Договорились, — Тэхен отпускает его ладонь, чтобы достать телефон. — Добавишь меня в какао?