НОЧНЫЕ КОШМАРЫ СПАСИТЕЛЯ

Регина и Эмма входят в кафе держась за руки и Эмма чувствует, как взгляды любопытных скользят по телу, оглаживают её с ног до головы. Это не очень приятно, но по Регине не скажешь, что Миллс это тоже не по душе и Эмма делает вид, что и ей плевать на то, что выпученные зенки Лероя буквально высверливают дыру между лопаток, прожигают насквозь. — Это он? — спрашивает Миллс. Эмма думает, что это излишний вопрос — Нил единственное новое лицо сегодня в кафе Бабули, но мэр хочет быть абсолютно уверена в том, что не ошиблась. — Да, — подтверждает Эмма и мэр с невестой подходят к столику сосредоточенно жующего Нила. Он не отрывает взгляд от тарелки — его тоже сверлят глазами — «Кто такой? Что за птица? Откуда к нам?», но не так упорно и пристально, как самую странную парочку Сторибрука. — Познакомься, Нил. Это она. Моя невеста, Регина Миллс. — Нил, Нил Кэссиди, — Нил тщательно вытирает салфеткой рот, приподнимается со стула и почтительно касается губами руки Королевы. Эмма замечает, что Регина со странным выражением на лице уставилась на Нила. Слишком пристальным, изучающим взглядом. Словно пытается припомнить где могла его видеть прежде. — Кого-то он мне сильно напоминает… Твой приятель… — задумчиво говорит Регина, когда они все — Эмма, Регина и Генри ужинают в особняке. — Кого-то очень хорошо знакомого. … Эмма с насмешливой улыбкой смотрит на Нила. Она решила заглянуть к бывшему в гостиницу пораньше и сразу поняла, что интуиция не подвела — Нил явно намылился сбежать — чемодан собран, фотоаппарат болтается на груди, в номере идеальный порядок и Нил что-то торопливо спрятал в карман — как подозревает Эмма записку для Руби или Бабули. — Опять, Кэссиди? — Эмма смотрит на бывшего сообщника тяжёлым и презрительным взглядом. — Снова хочешь меня подставить? В тот раз я загремела в тюрьму на год. И сейчас мне по новой из-за тебя влипать в неприятности? — Тебе то что? — Нил сердито смотрит на бывшую подругу. — Не за тобой же охотятся… — Думаешь, как я оказалась на той улице? — ухмыляется Эмма. Взгляд сердитых зелёных глаз почти царапает кожу. — Совершенно случайно? Меня попросили позаботиться о тебе. Я за тебя поручилась и обещала, что ты будешь сидеть в Сторибруке тихо и носа не высунешь наружу без моего разрешения. — Ты работаешь на федералов? — Работала. Сейчас я школьная учительница, но меня там помнят и доверяют. И я им должна — очень мне помогли однажды. — Помогли? — Я была залоговым поручителем и охотником за головами. Многое изменилось за эти годы, Нил. Прости, мне надо уже бежать на работу. Эмма, уже стоя в дверях, посмотрела на Нила с ехидной улыбкой: — Кстати, твой счёт в банке заблокирован. Это на тот случай, если тебе придёт в голову глупая идея всё-таки рвануть из города. Ты не сможешь воспользоваться кредиткой. Так что на это время я твой кошелёк, дорогой. По кредитке тебя могут легко вычислить. Это сделано для твоей же безопасности, дорогуша. — И что мне делать в Сторибруке? — Нил сгорбился, сидя на кровати, и сердито смотрит на Эмму. — Лес, залив. Ты же у нас фотограф? Тут много красивых мест. Запишись в библиотеку. … Эмма ушла и Нил, подождав несколько минут, высунул нос за дверь, убедился, что подруга действительно ушла, а Бабуля внизу о чём то спорит с Руби, и почти на цыпочках вышел в коридор. Нил осторожно постучал в дверь соседнего номера. — Открыто! — отозвался странный, неестественно скрипучий голос. Нил вошёл и осторожно прикрыл за собой дверь: — Неважно выглядишь, приятель. … Эмма удивлённо приподнимает брови. Нил и Голубая о чём то оживлённо беседуют в пол голоса. Потом вместе уходят из кафе. — И что вас связывает, дорогуша? — бормочет Эмма себе под нос, но у её столика уже стоит Руби с блокнотом наизготовку. — Привет, будущая мамочка моя. Мне, как всегда. Руби сердито фыркает: — Свон, ты когда-нибудь нарвёшься со своими шуточками! — Какие тут шутки — ты и моя мама собираетесь вступить в брак? Значит ты тоже будешь моей мамочкой. Надеюсь, любимой. — Посмотрим на твоё поведение, дочь, — ухмыляется Руби и уходит. … Эмма легко скользит пальцами по корешкам толстых томов. Фотоальбомы. — Нил фотограф. Чтобы окончательно не озвереть от скуки снимает всё подряд. Даже Бабулю «щёлкнул» прямо на рабочем месте. Регина внимательно смотрит на Свон: — Хочешь узнать, что там? Я снимала Генри. С самого первого дня, как усыновила его. Могу показать, если хочешь. Эмма улыбается: — Давай сегодня вечером? Я заранее приготовлю для тебя салфетки и чай с ромашкой. Устроим вечер ностальгических воспоминаний. Регина только высокомерно фыркает на это. Чем чем, а сентиментальностью Злая Королева не отличается — выветрилась вся. В том числе стараниями Коры. Как и сама Эмма, которую сильно закалила жизнь и выбило все романтические представления о ней. — Хорошо, Свон. — Эмма. — Хорошо, ЭММА. … На журнальном столике не салфетки и чай с ромашкой, а табунок из пивных бутылок, солёные орешки в вазочке. На колени Регины ложится первый тяжёлый том — фотоальбомы выглядят не менее внушительно, чем пресловутая волшебная книга. Генри тоже интересно и он прижался к маме Эмме и ждёт. Регина переворачивает первую страницу — крохотный Генри в детской переноске. Морщит нос — солнце бьёт в глаза. — Это я только приехала с ним в особняк, — поясняет Регина. Голенький Генри — классический снимок. У Эммы есть такой же — Мэри Маргарет даже заплакала от умиления. Фотоальбом Эммы не такой внушительный, его она отдала матери и он теперь стоит на полке в лофте Бланшар. Генри закутанный в полотенце после купания, Спящий прямо в коляске. Регина с годовалым Генри на руках. Первый день рождения малыша. Эмма косит глазом на Миллс — Регина улыбается, вспоминает какие-то забавные происшествия, смешные словечки Генри, сам мальчик немного смущён — «Ну ма-ам… Ну, перестань…», а Эмма тает от нежности к Регине — она сейчас так не похожа на себя привычную — холодную, высокомерную, закрытую, на настоящую сказочную Злую Королеву. Сейчас это любящая мать, готовая перевернуть мир ради своего ребёнка, столько нежности и любви в глазах у Регины, когда она смотрит на сына. И не скажешь, что на фото запечатлена сама Злая Королева — женщина, которая просто светится от счастья с сыном на руках. — Ты не злая, — Эмма произносит это вслух и серьёзно смотрит на Миллс. — Злые не способны любить, а ты любишь нашего сына. — Ты не знаешь, что я творила, Свон, — Регина опять закрывается, прячется в свой кокон. Альбомы просмотрены и возвышаются башней на столе. Генри устал и убежал в свою комнату где-то на середине просмотра. — А моя мамочка? — хмыкает Эмма. — Видела я её в особо прекрасные моменты уже после падения Проклятия — если бы взглядом можно было бы убивать, некоторых, особо приставучих и занудливых, родителей пришлось бы выметать из кабинета веником. И её рассказы о разбойничьей юности… — Мы обе хороши. Ты это хочешь сказать? — Я хочу сказать, что я тебя люблю, — Эмма хлюпает носом. Регина молча вручает Свон салфетку — у той уже слёзы потоком по щекам. — Генри страшно повезло. Одной салфетки оказывается мало и Регина потом говорила, что не думала когда-нибудь увидеть, как у живого человека, а не у анимационного персонажа или героя комикса, слёзы бьют из глаз в стороны струйками, но Эмма продемонстрировала этот фокус. Потом Свон немного успокоилась и даже умудрилась не захлебнуться, когда почти в один глоток опустошила бутылку пива, но всё равно бормотание Эммы оставалось невнятным и в итоге она просто кинулась на Регину с поцелуями и объятиями, обе так и не поняли, как попали в спальню Регины, но ранним утром обеих разбудил противный писк будильника Миллс. — Ты когда-нибудь спишь, дорогая? — у Эммы не было сил даже разлепить веки. — Ты можешь спокойно спать дальше, милая, — улыбнулась Регина. — Я тебя разбужу вовремя, не беспокойся. — Угмгу, — выразила своё глубокое удовлетворение услышанным Эмма. … То, что что-то изменилось заметили все, но не могли понять что именно. Но Эмма Свон и Регина Миллс выглядели немного по другому, а Эмма косила глазом на улицу — Нил и Голубая. Они вели себя не как друзья, но как два человека у которых есть общее дело. А ещё рядом с Голубой топтался чем-то страшно озабоченный Джеппетто. Он был в последнее время сам не свой. Чем-то сильно взволнован. … Эмма выбрала момент, когда в кафе было мало посетителей и Нил сидел один в самом дальнем углу: — Ты, когда увидел мистера Голда чуть в штаны… коньки не отбросил, а теперь о чём то шепчешься с Рул Горм, нашей Матерью Настоятельницей и с Марко я тебя часто вижу. Как ты со всем этим связан, Нил? Нил вздохнул, отпил из своей чашки: — Ты же знаешь кто они на самом деле, Свон. Рул Горм, Марко… Что это за город и о Проклятии. Эмма буквально ощетинилась — шерсть дыбом на загривке: — А ты откуда об этом знаешь?! И я повторяю вопрос — как ты с этим всем связан? Я думала, что ты просто угонщик автомобилей, ловкий взломщик и мошенник, мой бывший сообщник предавший меня, а ты… — Меня попросили… — Нил прячет глаза. — Кто? Мне из тебя клещами ответы тянуть, дорогой? Я только ради тебя могу вспомнить свои прежние методы работы. — Пиноккио… — выдыхает Нил. — Он здесь, — констатирует теперь для неё очевидное Эмма. — Джеппетто, Голубая Фея. Но как ты с этим связан? Как он на тебя смог надавить? Чем? — Шантажом. — И какую страшную тайну о тебе узнал Деревянный? Ты кого-то убил? — Эмма внимательно смотрит на бывшего сообщника. — Так. При виде Тёмного ты буквально позеленел. Как ты связан с ним? Ты или кто-то из близких тебе людей заключили с ним сделку и пришло время платить? — Хуже, — Нил становится мрачней грозовой тучи. — Что может быть хуже, чем совершить роковую ошибку и подписать Договор с Тьмой? — спрашивает Эмма с любопытством. Но Нил не успевает ответить. Его прерывает Генри, который только что вошёл в кафе с другой своей матерью: — Привет, мама. Это он? — Мама?! — Нил таращится на Генри и потом на Эмму. — Он? — Мой отец, — мальчик пожимает плечами. — Я подслушал ваш разговор, когда мама и бабушка уговаривали тебя начать розыск бывшего сообщника и моего отца. — Он тебе никто. В документах прочерк, — фыркает Эмма. Регина садится рядом с невестой и обнимает её за талию, а это лучшее успокоительное в мире для Свон. С недавней ночи. — Это мой сын?! И ты молчала?! — Нил почти лопается от возмущения. — Не только у тебя есть тайны. Так что тебя связывает с Тёмным, дорогуша? Ты меня знаешь — пока не получу ответ, не отстану. Нила опять прерывают. На этот раз сам вышеупомянутый — Тёмный, просто лопающийся от радости, и его драгоценная Белль — тоже радостная и немного смущённая. Нил бледнеет, а Регина очень внимательно вглядывается ему в лицо. — Прошу немного внимания, — Голд стоит у прилавка отставив руку с тростью в сторону, а другой обхватил за талию Белль. Эмма не заметила, что кафе уже давно заполнилось посетителями, а среди них были и главные сплетники Сторибрука. Они прекратили наблюдать за Нилом, Эммой, Генри и Региной и обратили свои взоры на Тёмного. — Я рад вам всем сообщить, что сделал предложение своей девушке Белль Френч и получил согласие, а теперь нам следует поторопиться. — Я жду ребёнка, — радостно пищит Белль. Нил выпрямляется на стуле — он явно возмущён происходящим. Эмма хмурится, а Регина уже всё поняла: — Бэйл… — Кто? — Я в который раз повторяю, что ты, Свон, сплошной сюрприз, — Регина говорит флегматично, даже устало — «Что поделаешь?» — Из всех парней этого мира ты выбрала сына Тёмного мага. Бэйл от отца триста лет прятался, а ты привезла Наследника в Сторибрук. Нил пытается подняться со стула, но тут обнаруживается одна странная вещь — джинсы Бэйла и стул теперь составляют одно целое, а стул надёжно врос в пол. Поздравляют в основном Белль. К Тёмному подходить опасаются и удивлённо смотрят на Эмму, которая берёт Румпеля под локоток: — Я вас поздравляю, мистер Голд. Не присядете на стул возле нашего столика, мистер Голд? — Эмма большими глазами смотрит на Руби и произносит почти неслышно, одними губами: «Виски!» — Но и у нас есть для вас новости, мистер Голд. Эмма усаживает Тёмного прямо напротив Нила: — Сегодня вроде не День Отца, но… Голд глядит на Кэссиди округлив глаза и Эмма уже боится, что Тёмного мага свалит инфаркт: — Бэйл! Теперь все собравшиеся, включая Белль, вылупились на Голда и Нила. — Это ещё не все новости, мистер Голд, — улыбается Эмма. — Я твой внук, Тёмный дедушка, — Генри сияет во весь рот. — И вы ничего не знали, мисс Свон? — спрашивает Голд, предварительно опустошив стакан с виски. — До сегодняшнего дня ничего. У столика стоит и смотрит, почти не моргая, на происходящее Белоснежка. Регина усаживает на стул бывшую падчерицу и Руби вручает невесте стакан. Генри улыбается теперь бабушке: — Привет, ба! Вам не стоит бояться, что я вырасту без мужского воспитания. У меня теперь есть дедушка! Как плотину прорвало — почти полчаса никто не мог успокоиться — даже мистер Голд. От его смеха отчётливо попахивало настоящей истерикой. Почти невменяемых мам Генри домой отводил за руки. Мэри Маргарет осталась у Руби. Голд вцепился в руку Бэйла и тот почти до утра рассказывал о своей жизни после той роковой ночи, когда сбежал от отца.