Комната без номера

      Сердце колотится как сумасшедшее. Нужно срочно что-то предпринять: в первую очередь должно быть приятно ему.       Толкаю Чимина в грудь, опрокидывая на кровать, мощусь на его бёдрах и глажу его живот, обвожу все мышцы, спускаюсь ниже, кладу руку на пах и нежно надавливаю сквозь ткань домашних шортов, и он нервно проходится языком по нижней губе, оставляя глянцевый след. Мне хочется большего.       Вспоминаю недавний опыт — ключицы целую нежно, запястья немного покусываю, играю языком с горошинами сосков, пока они не затвердевают полностью, и возвращаюсь к ключицам.       Переключаюсь на живот, уделяя внимание каждой напряжённой мышце, обвожу языком пупок, спускаюсь ниже, оставляя влажные дорожки. И снова глажу его через ткань, потом медленно, боясь спугнуть, приспускаю шорты вместе с бельём, и пока он не передумал, обхватываю головку его члена губами.       Чимин возмущённо подскакивает и сразу же откидывается обратно, выгибая спину, что-то бормочет, слабо сопротивляется и вроде как отталкивает меня ладонями, но я вцепляюсь в его бёдра пальцами и старательно работаю ртом, чувствуя, как наливается кровью его плоть. У меня небольшой опыт в этом деле, точнее полностью отсутствует — никогда не думал, что отсосу парню.       Но я точно знаю, как нравится мне, стараюсь сделать то же самое для Чимина. Сопротивление сменяется стонами, неловкие попытки оттолкнуть сменяются такими же неловкими попытками впиться в мои плечи ногтями и притянуть ближе. Один его выдох получается особо звонким, отчего Чимин дёргается и закусывает костяшки пальцев на руке, потом вовсе закрывает лицо ладонями, стараясь удержать тяжёлое дыхание. Отстраняюсь на мгновение чтобы отдышаться, и он распахивает глаза, приподымает бёдра, требуя продолжения и тут же смущается собственного порыва, опять пытается отстраниться. Ему неловко и в то же время он не хочет, чтобы удовольствие заканчивалось.       Взяв его руки, целую ладони, шепчу ему всякие глупости, от которых он, и так смущённый, краснеет ещё больше.       А потом прижимается ко мне снова, выпрашивая ещё ласку, и это вот совсем пиздец.       Я смотрю на него, такого вот смущённого и раскрытого, такого доверчивого, и мне до одури хочется сделать для него что-то приятное, нечто такое, на что никто бы не пошёл.       У меня кружится голова, а ещё стоит почти до боли — ещё бы, когда Чимин лежит передо мной весь такой разгоряченно-сексуальный, податливый. Он закрывает глаза и отворачивается, его ресницы дрожат, губы искусаны, а мне так хочется видеть его взгляд, хочется, чтобы он смотрел только на меня. Хочу видеть, как он кончает. Чимин проходится языком по губам, а потом шепчет:       — Сделай уже что-нибудь.       Подхватываю его под колени и подминаю под себя, вжимая в кровать; он ёрзает подо мной, рыжие волосы падают на глаза, и я толком не могу разглядеть эмоции в его взгляде. Убираю чёлку, нежно провожу по лицу и вижу застывшие слёзы в его глазах. Он возбуждён, но всё ещё дико боится.       — Хочешь быть сверху? — спрашиваю и едва сдерживаю улыбку, глядя на то, как удивлённо вытягивается его лицо.       — В смысле?       — Я предлагаю тебе роль актива, дурашка, — целую его в подбородок и отстраняюсь, ожидая ответа.       — Мне? Ты с ума сошёл? Но ты ведь… — слов у него явно не хватает.       — Хочу, чтобы тебе было хорошо, и чтобы ты чувствовал себя уверенно. Поэтому давай сделаем это так, как захочешь ты.       — Но ты ведь никогда… — снова заладил он. — Ты реально готов на такое?!       — И что? С тобой я готов на любые эксперименты. Ну что, берёшь инициативу в свои руки? — хихикаю я и вижу, как он краснеет ещё больше, хотя куда уж там, красными пятнами покрывается даже его шея и грудь. Он отворачивается в сторону и смущённо бурчит:       — Даже в мыслях не было. Поэтому… не хочу…       — Ты уверен? — я шокирован. — Ты реально настолько доверяешь мне?       — Я никому не доверяю, — Чимин предельно серьёзен и момент даже не портит его покачивающийся перед моим носом член. — Но я уже не ребёнок и мне надоело прятаться и подозревать всех. А ты… это твой единственный шанс доказать… доказать… — он запинается, не в силах подобрать слов. — Искренность.       — Тогда я докажу.       Чимин откидывается назад, на подушки и тяжело вздыхает, будто последние слова вытянули из него все силы. Мне действительно придётся постараться. Медленно стягиваю с него остатки одежды, теперь он лежит передо мною полностью обнажённый, открытый, и всё такой же напряженный. Думаю, он твёрд в своём решении, но его напускная уверенность, которую он пытается мне сейчас демонстрировать, всё же недостаточна, чтобы я перестал осторожничать.       Смотрю ему прямо в глаза, а в это время кончиками пальцев касаюсь его разгоряченной кожи. Мне кажется, у него жар. Чимин смотрит на меня с вызовом, и если бы не алые пятна смущения, я бы ему поверил.       — Ты такой красивый, — шепчу ему в губы и когда он тянется за поцелуем внезапно опускаюсь ниже, прижимаюсь ртом к мускулистому бедру, оставляя розовеющее на коже пятно. Чимин ойкает и немного ёрзает подо мною.       Я знаю, что делать, хотя всё равно не уверен в Чимине. И я тоже немного смущаюсь от того, что должен сделать дальше. Если бы подо мною был кто-то другой, я бы не заморачивался, но всё должно быть идеально…       Ласкаю его, медленно приближаясь к заветной точке, и Чимин закрывает глаза, не выдерживая моего взгляда. Мне тоже становится немного легче, потому что я боюсь увидеть в его глазах испуг или отвращение. Или разочарование. Облизываю пальцы и касаюсь плотно сжатого колечка мышц — Чимин сцепляет зубы и отворачивается, слегка приподняв плечи, а я слегка массирую, пока не чувствую, как напряжение постепенно отпускает и кончик пальца, всего лишь одна фаланга с трудом проникает внутрь.       — Расслабься, — шепчу как можно ласковее. Хочу сказать ему, что «больно не будет», но в последний момент меняю фразу: — Будет приятно. Тебе понравится.       Видимо Чимин прислушивается к моему совету и изо всех сил старается не зажиматься, хотя это больше похоже на совет «не думать о зелёной обезьяне». Чем сильнее пытаешься, тем больше думаешь, но вскоре у него получается, и палец проникает глубже, скользит по гладким стенкам. Внутри Чимина горячо и пульсирует, а ещё очень-очень узко. Чуда не происходит, Чимин не оказывается волшебным образом подготовленным, и мне реально придётся потрудиться, чтобы свой первый раз он запомнил надолго. В наилучшем варианте.       Я решаю не мучить нас обоих, вскакиваю с кровати и роюсь у себя в шкафчике, ища тюбик со смазкой, которая так долго пролежала без дела и наконец пригодилась. Чимин видит, что я достаю, опять смущается, когда я выдавливаю на пальцы прозрачную вязкую жидкость и вздрагивает от холодного прикосновения.       — Прости! Надо было согреть немного. Просто я тоже… немного нервничаю, — оправдываюсь, вызывая у него смешок.       — Заткнись… — шепчет он в ответ. — Иначе я сбегу от тебя.       Прислушавшись к угрозе, я не жалею смазки и старательно растягиваю его до тех пор, пока не чувствую, что можно добавить второй палец. Я очень волнуюсь, что он передумает, или вздрогнет от боли, поэтому стараюсь поскорее нащупать слегка выпирающий бугорок и неуверенно надавливаю. Чимин удивлённо охает, раскрыв глаза и выгибается, непроизвольно насаживаясь на пальцы сильнее. Потом понимает, что сделал, смущается и ругается, но не может сопротивляться новому ощущению.       Для меня подобное тоже в новинку, и я внимательно изучаю Чимина как изнутри, так и снаружи, ловлю каждый вздох, каждый взгляд, каждое его движение навстречу. Я ощущаю, что Чимин уже по настоящему расслабляется и пальцам всё легче скользить внутри, а бугорок под пальцами увеличивается как минимум вдвое. Громкий стон удовольствия меня ошарашивает своей неожиданностью, Чимин был не в силах долго держаться, он перехватывает мою руку, которой я ласкаю его член, сжимает пальцы и выплёскивается себе на живот.       Всё происходит так быстро, что я не успеваю остановиться, а ведь мне даже не довелось задействовать третий палец… и сейчас тоже всё никак не получается его протолкнуть, Чимин снова напрягается и весь пульсирует изнутри, а потом отталкивает мою руку.       — Блять… дай мне вздохнуть… Это слишком!       Я обещал делать так, как ему нравится, и потому хоть и разочарован столь быстрой развязкой, просто ложусь рядом, и мы некоторое время глубоко и влажно целуемся, нежно и в то же время развратно, будто хотим сожрать друг друга. Я не знаю сколько проходит времени, но Чимин сам берёт меня за руку и опускает вниз, сжимает мои пальцы на своей опавшей плоти, а потом сгибает ногу в колене, отставляет в сторону и запускает мою руку ещё ниже. Красноречивый жест, который я почему-то не сразу понимаю, а потом томительно медленно, пытаясь его раззадорить, опускаюсь у него между ног и лишь тогда снова проникаю внутрь.       Первый палец, второй, я боюсь сделать ему больно, поэтому снова стимулирую простату, даже немного помогаю себе губами и языком, периодически облизывая и посасывая головку его члена. Чимин давно закрыл глаза и не смотрит на меня, будто один единственный взгляд способен порушить воцарившуюся между нами связь. Очень быстро он возбуждается снова, а я удивляюсь, сколько неудовлетворённого желания скрыто в этом парне.       Наконец третий палец находит место около остальных двух, и я закатываю глаза, какой же он раскалённый, узкий. И какой же я молодец, моя выдержка просто железная. Несмотря на это, пот катится с меня градом, низ живота сковало тянущей болью — я почти не замечал своего возбуждения, но сейчас чувствую, что я на пределе.       Склоняюсь над ним, смахиваю чёлку и толкаю пальцы глубже — он отзывается на это движение громким и несдержанным стоном, насаживается сильнее, ещё раз, закусывая нижнюю губу. Потом дёргается, словно сам этого от себя не ожидал, и отворачивается, прижимаясь щекой к подушке. Дыхание — сбитое и тяжёлое. Умоляюще просит:       — Не смотри. Не смотри так.       У меня по спине и плечам мурашки, разглядываю Чимина, потому что не уверен, что увижу его таким ещё раз: возбуждённым, раскрасневшимся и надломленным. Это зрелище заводит до кругов перед глазами, головокружения и безумства, а потом он стонет ещё раз — приглушённо и жадно — и меня ломает. Чимин выгибается в спине, зажмуривается и сжимает мои пальцы внутри, будто требуя продолжения. Скулит что-то очень похожее на «ещё», и я уже сомневаюсь в том, что нахожусь в здравом уме. Торопливо стаскиваю с себя штаны вместе с бельём, развожу колени Чимина в стороны, приставляю головку, любуясь его настолько развратным и смущённым видом, легонько толкаюсь вперёд, преодолевая лёгкое сопротивление и едва сдерживаюсь, чтобы не сделать резкое движение.       Его глаза испуганно расширяются — член всё же не пальцы, он шипит, хватает меня за руки, но я, проникнув всего на половину длины, замираю, давая ему привыкнуть, а сам неистово целую его, развратно, влажно, заставляя отвечать мне с тем же напором и страстью. Тем самым отвлекаю его от напряжения внутри, шепчу ласковые слова на ушко и, когда он снова расслабляется, подхватываю его под бёдра, медленно преодолевая сопротивление непривыкшего к такому глубокому проникновению организма.       В голове проносятся совсем дурацкие мысли о том, что у Чимина совершенно потрясающая задница, идеальные бёдра, за которые так здорово держаться, от него охуенно пахнет, и он восхитителен на вкус. Он вообще идеален во всём, и на свете не существует никого, кто бы смог составить ему конкуренцию. Сейчас мы в самой простой позе, я сверху, он снизу — лицом к лицу, но я уже мечтаю, как возьму его сзади, как он спляшет на мне, сидя сверху, как мы опробуем поверхность нашего ученического стола и совершенно невыносимого скрипучего стула. Думаю, мы можем попробовать даже на подоконнике.       Кажется, я всё это говорю вслух и шепчу Чимину то в губы, то в шею, то смешиваю сладкие слова с покусываниями за мочку уха, а потом голова отключается и остаётся лишь нежность между нашими душами да искры между нашими телами.       Чимин цепляется за мои плечи, словно утопающий за спасательный круг, скребёт по спине ногтями при каждом толчке, чем заводит меня ещё больше, кусает опухшие от поцелуев и постоянных укусов, губы.       Если бы мне кто-то сказал, что Чимин может быть вот таким невинно-горячим, податливым, я бы точно не поверил. Но сейчас вижу это своими собственными глазами, целую его в горячие губы, раскрасневшиеся щёки и лоб, чувствую его возбуждённый член, зажатый между нашими животами, и толкаюсь в него раз за разом, выбивая восхитительные стоны.       Стону ему в висок, и он отзывается какими-то полувсхлипами, подаётся навстречу сам и запрокидывает голову на подушку, провоцируя меня впиться ему в шею поцелуями. После каждого на нежной коже остаются яркие пятна засосов, я тупо не могу сдерживаться и не думаю о последствиях. Если бы было можно, я бы его съел полностью, мне кажется, что чем сильнее мои поцелуи и чем ярче от них пятна, тем сильнее он поймёт мои чувства. Бред, конечно…       Его уже трясёт всего, поэтому просовываю руку между нашими животами и, обхватив член Чимина плотным кольцом пальцев, быстро и размашисто дрочу ему. Он перехватывает мою руку и сильно сжимает на своей плоти, будто моего касания ему мало.       А потом замирает. Распахнув глаза и приоткрыв рот, он смотрит как-то недоуменно, словно не верит в происходящее. Я скольжу в нём, и он кончает, пачкая наши животы своей спермой. Чимин несколько раз дёргается, а потом затихает, опускает веки, но тело продолжает непроизвольно дрожать от накатившего удовольствия. Внутри него пульсирует, я чувствую, что тоже приближаюсь к развязке, толкаюсь чаще и чаще, не в силах остановиться, и член Чимина, мгновение назад опустошенный, снова раз за разом выплёскивает остатки семени. Внезапно Чимин скрещивает у меня на пояснице ноги, я не успеваю отстраниться, сжимаю ладони у него на бёдрах и кончаю.       Упираюсь лбом в его плечо и тяжело дышу. Постепенно в мир возвращаются звуки, цвета, мысли. Мышцы устало дрожат. А потом осознаю, что кончил в Чимина. Внутрь. Я сделал это без разрешения… почему-то мы забыли это обсудить заранее, и вообще, я забыл использовать презерватив, и ещё много чего. Мысли проносятся в голове впиваясь в мой мозг словно стая обезумевших псов — я всё же напортачил. Я всё испортил! Я не имел права так поступить с Чимином, но тогда я просто не думал об этом. Какой же я дурак!       Испуганно смотрю на него, но Чимин лежит с закрытыми глазами. Его ресницы подрагивают, и я боюсь, что когда он откроет глаза, я увижу в них ненависть.       — Прости, я… — начинаю оправдываться, выскальзывая из него, и крепко обнимаю, виновато целую в плечо, в уголок губ, уже ни на что не надеясь.       Но его тёплая ладонь проходится по моей спине и мягко поглаживает, я не ощущаю в этом движении злобы или раздражения.       — Думаю, я это переживу, — выдыхает он, отвечая на поцелуй, и говорит не то серьёзно, не то в шутку: — У меня до сих пор ощущение, будто ты внутри. Это так… возбуждает.       Я неверяще смотрю на него.       — А еще мне кажется, что моя задница превратилась в отбивную. Так что в следующий раз ты будешь снизу.       Мне нравится, что он шутит. И, похоже, он полностью удовлетворён случившимся. Наверное, мне стоит сейчас потерять сознание, иначе я просто лопну от переполняющих меня эмоций. Несмотря на шуточный тон Чимина, я отвечаю вполне серьёзно:       — Я исполню любое твоё желание, Пак Чимин.       Он наконец поворачивается ко мне и недоверчиво смотрит, а потом смеётся, запрокидывает на меня ногу и уткнувшись носом в шею, больно кусает.       — Думаю, нам обоим завтра придётся надеть водолазки…