Новая учебная неделя началась с приятных новостей. Все ежемесячные контрольные были сданы хорошо, но можно было и лучше. Клэр получила A+ по математике и уж слишком публично этому радовалась, в то время как Гриффин получил наивысшую отметку сразу по трём предметам и никому об этом не рассказал, пока Никс не отобрала у него листки с результатами, чтобы сравнить со своими. Сама она все задачи решила без ошибок, а вот ответы на теоретические вопросы, видимо, показались преподавателям сухими, в то время как у Фина каждый ответ был расписан по полстраницы. Никс взяла это на заметку. Еще немного, и Клэр нападёт на неё с комментариями, что кто-то полная бездарность и не получила ни одной максимальной отметки. Посмотрим, кто кого на сессии, решила Никс, когда пришла домой.
Домашнего задания было не так уж и много, но Никс ещё предстояло выполнить задание от профессора Бэйли, которое он прислал по почте. Она зашла на G-mail: к письму с заданием был прикреплен документ, как бы банально ни было, с тестом Роршаха. С тем самым, который часто встречается в кино, когда психически больным показывают картинки в виде размытых чернильных пятен. Потратив на данное занятие не больше получаса, она сразу же отправила свои описания в ответном письме. Затем принялась учить испанский, за которым и просидела, пока время не подошло ко сну.
А к испанскому ты относишься куда серьёзнее, чем к своей больной голове.
Так и прошла неделя: университет, библиотека, ноутбук, сон. С Гриффином Никс виделась на занятиях, теперь они сидели вместе за первой партой. А вот с Кейси они иногда созванивались и переписывались, но за всю неделю так и не увиделись, так как она записалась в танцевальную секцию. Танцами Кейси занималась с детства, и волею судьбы прошла отбор в местную студию.
Пятничные занятия закончились, но не для Никс. Она поспешила в гуманитарный корпус на очередную консультацию. Перед тем как подняться, она остановилась у зеркала, поправила воротничок своей белоснежной рубашки, немного покрутилась и пошла дальше. Перед тем как идти на каторгу, ей нужно было убедиться, что она выглядит с иголочки. Профессор слишком сильно заставлял её нервничать. Практически так же, как преподаватель по испанскому. А тому не больше тридцати, жгучий брюнет с карими глазами, похоже, что девочки идут изучать испанский только ради него. Вообще, Никс собиралась пойти на немецкий, но узнала, что Клэр уже записана в ту группу. Французским она никогда не интересовалась, а испанский немного изучала, так как несколько раз ездила с родителями на отдых в Барселону.
Девочки из группы могли даже позволить перекинуться парой кокетливых фраз с мистером Лорензо, а вот всё, что могла Никс, так это назубок выучить все уроки так, чтобы волнение не мешало ей без запинок отвечать на занятии.
Buenos dias, mis amigos! Estan listos para empezar la lession? *
Ситуация с профессором Бэйли немного другая, но, как и любой мужчина в расцвете сил, он Никс откровенно смущал, а может даже и пугал. Это не студент-ровесник, на которого можно просто не обращать внимания. Ещё больше её пугало находиться с ним наедине. Всё было бы гораздо проще, если профессор просто вёл бы занятия в их группе, а общение с ним не касалось личных вопросов. Деловое общение. Но говорить о себе и о своём внутреннем мире доставляло Никс массу неудобств. Наверное, со временем она привыкнет к этому, и каждая его консультация не будет для неё таким стрессом. Наконец, Никс собралась с духом, выдохнула и постучала в дверь, перед тем как войти.
Estas lista para empezar la leccion! **
Как говорят, второй прыжок с парашюта самый страшный. Ты уже знаешь, что тебя ждет, но привыкнуть к этому еще не успел. Вот и сейчас Никс подёргивало так, что она выронила сумку из рук прямо на пороге. Тут же раскрасневшись, она быстро её подняла, поздоровалась и присела на тот самый стул, который про себя назвала «электрическим».
— Добрый вечер! — профессор внимательно смотрел на монитор своего компьютера. — Я как раз изучал ваши ответы. Что ж. Нам предстоит много работы.
Он снял очки и положил их на стол. Откинувшись назад, он перевел взгляд с монитора на постоянно смущающуюся девушку. Никс вспомнила, какую чушь она написала в тесте, а ведь тогда она не придала этому большого значения, и почувствовала желание провалиться сквозь землю.
— У вас явно обсессивно-компульсивное расстройство, — сказал Бэйли, все ещё смотря на Никс. Он выглядел достаточно усталым в конце рабочего дня, но это сделало его даже немного милым. Сейчас он хотя бы стал похож на человека, который так же, как и все, имеет свойственные человеческим организмам вещи. При первом знакомстве он походил скорее на обесцветившегося Джона Престона из Эквилибриума.
Там люди кололи себе какую-то дрянь и не испытывали никаких эмоций. Ты пересматривала этот фильм, потому, что хотела стать такой же хладнокровной расчетливой сукой, но признайся, ты просто была влюблена в Кристиана БЭЙЛА. Какая ирония.
— Это результат теста? — занервничала Никс. Ей вот сейчас прямо не хватало всяких там расстройств. — Что это значит?
— Нет, просто вы постоянно трогаете свои волосы, это бросается в глаза. — Действительно, когда Никс нервничала, всегда теребила свой хвост. От этой скверной привычки у неё и появились секущиеся кончики. Увидев на лице Никс недоумение, за которым не последовало адекватного ответа, Бэйли пояснил. — Если вы делаете это бессознательно, то это обычный невроз навязчивых движений. Нередко такое явление идет в комплекте с обсессивно-компульсивным расстройством.
Никс начала вспоминать, какие диагнозы ей ставили в детстве: состояние повышенной тревожности или что-то вроде сверхбдительности. Во всяком случае, эти слова часто были на слуху. Было ещё что-то, связанное с депрессиями. Возможно то, что назвал профессор тоже было в этом списке.
— Я просто так, к слову, не думайте ничего плохого. — Бэйли аж немного заерзал, увидев очумевшие глаза Никс. — Очень много людей то губы кусают, то ручкой щелкают — у всех есть какие-то отклонения, и, я бы даже сказал, не все они нуждаются в лечении. Так наш организм борется со стрессом, и некоторые вещи нужны нам попросту для поддержания внутреннего баланса. Есть множество исследований, которые доказывают, что люди истероидного психотипа практически не страдают заболеваниями желудочно-кишечного тракта, а люди с плохой памятью не имеют проблем с опорно-двигательным аппаратом. Собственно, поэтому я стал именно психологом, а не врачом-психиатром. Все проблемы находятся у нас в сознании, — сказал он, указывая пальцем на свою голову.
— Так чем же вы тогда занимаетесь, если не лечите? — Никс поняла, что запуталась во всей это гуманитарной терминологии. Или медицинской.
— Сейчас я преподаю ряд предметов, такие, как основы психодиагностики, психология управления, теория психоанализа и прочие довольно полезные в жизни дисциплины. Но с вами мне предстоит немного другая работа.
Как уже упоминалось ранее, Никс никогда не воспринимала всерьёз гуманитарные науки. Что можно там изучать? Всё это казалось пустой и бесполезной болтовней. Но названия этих дисциплин звучали не так уж и дурно, может, всё и не так уж запущено у этих гуманитариев. Мозг-то — реальная вещь, и с ней тоже можно работать.
— Я бы сформулировал свою задачу, как помочь вам преодолеть негативное восприятие реальности, которое порождает в вас агрессию, и перенаправить вашу энергию в более полезное, прежде всего для вас, русло. Для этого мне понадобится узнать вас и раскрыть как личность.
— Звучит как эзотерика какая-то, — прокомментировала Никс. — Ну, а что? Направить энергию, раскрыть личность.
— Судя по вашим сертификатам, вы отлично знаете физику, верно? — уточнил профессор. Никс, естественно, кивнула в ответ. — Что такое КПД?
— Коэффициент полезного действия, — тут же выпалила она.
— Так вот к человеческому мозгу тоже применяется это понятие, — пояснил профессор.
— Вы о том, что мозг человека работает лишь на десять процентов, и прочие легенды? — взбодрилась Никс. Уж она на подобных спорах собаку съела.
— Не совсем, — возразил профессор. — Это, скорее, процент времени активности нашего мозга, который мы тратим на полезные для нас вещи. Например, среднестатистический студент тратит около четырёх часов в день на учебу в университете, где половину времени он дремлет на задней парте, около двух часов на домашнее задание, около пяти часов на сериалы, кино и другие развлечения, но при этом мечтает стать, например, высокооплачиваемым юристом. Вопрос: какой у него шанс стать добиться своей цели?
Сочтя вопрос профессора риторическим, Никс задала в ответ свой.
— То есть, он должен двадцать четыре часа в сутки трудиться на благо своего будущего?
Профессор кивнул.
— Замечательная идея, — отметил он с ноткой сарказма. — Только если мы будем качать одну и ту же мышцу круглосуточно, мы ее, в конечном счете, надорвем. Так что мы делаем, чтобы продолжать качать её, но всё-таки не надорвать?
Никс на минуту задумалась. С тех пор, как она бросила плавание, прошло достаточно времени.
— Наверное, отдыхать, пить протеины, что-то в этом роде?
— А теперь перенесём всё это на нашего любителя сериалов. — Профессор пристально смотрел на Никс в ожидании ответа, но ей было тяжело представить, что может стать протеином для мозга.
— Хорошо. Представим, что студент целый день всё-таки учится, а из отдыха только сон. Рано или поздно у него будет нервный срыв, так как хроническое и интенсивное психическое напряжение может вызвать серьезные негативные последствия для состояния всех систем, не только мозга. За нервным срывом последует депрессия, неврозы, панические атаки вплоть до возникновения каких-либо фобий.
От всех этих слов Никс тут же передернуло. Такое чувство, что в прошлом она собрала весь этот букет. Профессор обратил на это внимание, но всё равно продолжил.
— Представьте, сколько полезного времени это отнимет?
— Хотите сказать, что приступы моей агрессии — это всё перенапряжение? — наконец предположила Никс, чем рассмешила профессора.
— Хорошо, что вы хоть признаёте присутствие у вас приступов агрессии, — улыбнулся Бэйли, затем продолжил. — Увы, причин для агрессивного поведения очень много, например, злоупотребление алкоголем или, банально, проблемы в личной жизни.
Никс немного покраснела, понимая, что профессор только что упомянул тот самый разговор на вечеринке, после первого их занятия. Но также она заметила, что этот разговор ей дается куда легче, чем предыдущий.
— Тогда что вы хотите этим сказать? — недоумевала она.
— Хочу убедить вас, что такое поведение — это лишняя трата ваших драгоценных психо-эмоциональных ресурсов. — С этими словами профессор встал с кресла и подошёл к небольшой тумбе, стоящей возле двери, рядом с кулером. — Хотите чаю?
Никс скромно кивнула. Бэйли поставил чашку с ароматным зелёным чаем, предварительно извинившись, что в запасе у него остался только такой. Никс не могла не отметить приятный запах напитка и сделала глоток.
— В следующий раз садитесь туда, — профессор указал на небольшой кожаный диванчик, стоявший у стенки позади девушки. — Я так понимаю, близкий зрительный контакт со мной вас сильно смущает, плюс диван очень удобный, а мне важно, чтобы вам было максимально комфортно.
Он как будто прочел мысли Никс об электрическом стуле и всей этой глазо-зрительной фобии. Она кивнула в знак согласия и продолжила пить чай, который, как упомянул профессор, привезла из Японии одна его хорошая знакомая.
— Вы знакомы с понятием «сублимация»? — спросил он. Никс смущенно кивнула, понимая, о чем сейчас пойдет речь. — Напряжение всякого рода — не только сексуального — можно перенаправить в творческое русло.
От любого слова, содержащее в себе корень «секс», Никс бросало в краску. Она просто молилась, чтобы разговор дальше не касался этой темы. Но профессор, увы, продолжил.
— Вы, помимо своей невинности, вообще не были ни в каком тесном контакте с противоположным полом? — Профессор попытался задать этот вопрос так, чтобы и дальше не смущать Никс. Он заметил её реакцию на слова «секс», «девственность» и прочие.
***
Алан Бэйли — не только высококлассный психолог, но и отличный профайлер. У него был опыт работы с секретными службами, но по некоторым причинам он осел в Университете Горной Альдоны. Тем не менее, Бэйли может отлично составить психологический портрет человека по его мимике, жестикуляции, отлично знает язык тела и распознает ложь. Ему не нужно было давать Никс тест, чтобы понять, что у неё откровенная боязнь противоположного пола. На этом фоне у неё повышенная возбудимость, которая и приводит к подобным инцидентам.
— Я не встречалась с парнями, если вы об этом, — ответила Никс.
Запущенная степень гетерофобии в сочетании с омутом расстройств личности, скорее всего, образовавшаяся под гнётом неадекватного воспитания, сделала из Никс ту, кем она сейчас является. Бэйли видел в ней очередной экземпляр, который вдобавок ко всему переживает кардинальную смену окружения. Но бросалось в глаза и то, что Никола Стабборн, девочка с сексуальными проблемами, была готова выйти из своей зоны комфорта и начать работать. Работать над собой. Прямо сейчас.
***
Никс собралась с духом и решила выложить всё, что придет в голову. Лучше сразу, самой. Без неудобных вопросов и пристального взгляда профессора.
— Даже за ручку ни с кем не ходила.
* Добрый день, ребята! Вы готовы начать занятие? (исп.)
** Ты готова начать занятие! (исп.)
