Про "гика" и "учёную"

Альфис всегда интересовалась Поверхностью. В каждом своём интересе — начиная увлечением аниме, заканчивая написанием фанфиков, во всех её хобби сквозит некое уважение, почти граничащее с любовью к человечеству. Конечно, родившись под землёй, ни разу за всю свою жизнь до освобождения, не видя даже крошечного лучика света (до Руин, а уж тем более до маленькой поляны, находящейся первым делом оказываясь «наверху» она начинает… Нет, не исследовать новый мир, как подобает настоящему учёному (тем более Ториэль лично снимает её с этого поста ещё в первый день), а смотреть классику человеческого аниме. Конечно, «Няшка Целовашка» остаётся для Альфис любым «мультиком», но душа гика требует чего-то нового. В том числе и рисования. Вернее, первых попыток в нём. Нет, ящерка фанфики уже вряд ли сможет когда-нибудь оставить, тем более спустя некоторое время после написания её первого рассказа про Андайн (и саму себя) прогресс в сочинении достигает неимоверных высот. К примеру, реальные личности в них уже играют далеко не самую важную роль, лишь изредка мелькая в незначительных камео. Кроме «рыбы-воительницы», она всё также настойчиво продолжает появляться в её сочинениях. Альфис сама не понимает, когда это случается. Должно быть, после того расставания, когда девушки решают, что им надо остаться просто… подругами. Ящерка злобно морщится, снова возвращаясь в реальность, где вечер плавно перетекает в ночь, комната покрывается мраком, а единственным мало-мальски нормальным источником света является экран ноутбука. На нём явно виден неровный, нарисованный слишком толстой кистью (компьютерной, разумеется) скетч, вернее, то, что должно было им стать. Круги, овалы, местами квадраты… Вернее, так задумывалось Альфис. На самом деле внешне оно всё выглядит одинаково — да так, что издалека может показаться, что всё это один большой круг, в котором нарисованы остальные, поменьше. На этом арте должна была быть изображена Няшка Целовашка. Но на деле получается кусок… не самого лучшего творчества. Монстры не склонны к самокритике, но сейчас Альфис с собой максимально честна. Тем более, когда рядом висит идеальный рисунок другого художника с тем же самым персонажем. Казалось бы, то же самое, только в профиль — но ящерка мыслит несколько шире. И далеко не конструктивно. — Т-талант… — Тихо вздыхает она, стирая очередной неудачный скетч. Какая это попытка?.. Десятая, двадцатая? Альфис давно перестаёт считать. Эх, а ведь этот художник (какой там у него был ник? Довольно странный, «Так Жаль», вроде) наверняка арт с первого раза нарисовал и даже не парился особо… А она уже битый час тратит на то, чтобы банально удобоваримую позу наскетчить! Ящерка тихо вздыхает, свято уверяясь в том, что расе монстров ниже падать уже некуда. Однако, погружаться в излишне философские размышления она не хочет — итак мозги кипят. В результате, кончается всё тем, что, она, забивая на всё, устало закрывает окно программы. Альфис переводит взгляд на часы. Матерь Азгорова, уже давно за десять вечера!.. Хорошо, что завтра суббота и у учёной начнутся выходные. Вот тогда она и нарисует настоящий шедевр! А потом и фанфик новый начнёт… Ух, как же много завтра дел! «Поэтому Андайн тебя и бросила. Всегда откладываешь всё на потом». Ящерка устало отмахивается от этой мысли, укладываясь в постель. Завтра надо сходить в «Гриллбиз». Да, именно! Отличная идея. Хоть бар и переехал, но еда там всё равно остаётся такой же вкусной, как и в Подземелье. Интересно, а как Альфис вообще узнала об этом баре?.. Вроде, не так уж и давно (ещё до падения Фриск), но воспоминания об этом событии словно стираются. Впрочем, не так уж это и важно. Ящерка заявляется в бар довольно рано: «Гриллбиз» на половину пуст, бармен устало трёт стаканы, а имеющиеся клиенты вяло перебрасываются ничего не значащими взглядами. В общем, вечная атмосфера бара куда-то пропала… — А к-когда придёт Санс? — Необычайно громко спрашивает она в пустоту, хотя по логике этот вопрос должен быть обращён к Гриллби. Бармен хмыкает, не отрываясь от своего занятия. Вместо отвечает птиц, давно взявший на себя роль голоса для элементаля: — Гриллби говорит, что он ему не мамка, чтоб постоянно приглядывать за Сансом. Альфис представляет себе подобную картину: элементаль смотрит за маленьким скелетом, ухаживает за ним, таскает его в специальных нагрудниках во время прогулок, или чем там занимаются с маленькими детьми? Ящерка невольно хмыкает, представляя себе подобные картины. Эх, а если ещё и изобразить эти сцены… Ах да, точно. Она ведь совсем не умеет рисовать.  — Гриллби добавляет, что тебе надо присесть, — участливо говорит птиц, придвигая свободное кресло. Ящерка присаживается, смотрит на часы. Да, а без Санса тут довольно скучно… Без него бар теряет свою искру, хотя, быть может, она просто не может проникнуться атмосферой этого места на сто процентов. Не её «стиль», так сказать. Азгор её побери, когда она стала пользоваться лексиконом художников? Будь здесь Санс, он непременно пошутил бы на эту тему, но его, как нетрудно догадаться, пока нет. В последнее время Альфис слишком часто думает об этом ширококостном. Конечно, до Андайн ящерка встречается с ним довольно часто, к примеру, ходит с ним в «Гриллбиз», читает его анекдоты, смеётся вместе с ним. Но Андайн… Ох, она совсем другая. Куда более сильная, волевая. Решительная. Да, именно Решительная… Альфис вдохновляется ею, буквально дышит, бредит в сновидениях и пишет фанфики низкого качества. До воительницы ей далеко — Андайн швыряется камнями, прекрасно готовит, ловит людей, попутно разрушая Барьер. Альфис невольно тянется к тем, кто на две головы выше неё самой. На кого она хочет походить. И она очень удивляется, когда к ней наконец поворачиваются, тем более после всего того, что «недоучёная» сделала с теми монстрами. Однако, сама Андайн этого как будто не замечает, продолжая широко улыбаться Альфис так, как будто ничего не происходит. Словно не было слившихся в нечто монстров, бессонных ночей и нераспечатанных писем. Ящерка печально хмыкает себе под нос. И что же Андайн находит такого в Альфис?.. В любом случае, сейчас это не так уж и важно. — Гриллби предлагает тебе выпивку, — нарушает мерный поток мыслей ящерки птиц. — Что хочешь? — Кетчуп, — практически на автомате выдаёт ящерка, даже не заикаясь. — И алкоголь. Самого дешёвого будет достаточно. Элементаль удивляется, но, тем не менее, скрывается в «служебном помещении». Птиц же не может подобрать слов, пребывая в шоке. Вот всегда так — когда Санс просит что-то, никто не удивляется, а как Альфис — так сразу все рты разинули. А ей всё равно, в принципе-то. Она на одном уровне с этим скелетом; если Андайн находится очень, очень далеко, то Санс — вот он, рядом, протяни руку и потрогай… Если, конечно, у него нет под одеждой подушки-пердушки, а позорится не охота. Но кого это волнует? Альфис выходит из оцепенения, чувствуя на плече костяную руку. — П-привет, Санс, — здоровается она, поворачиваясь. Скелет выглядит слегка опешившим, но привычная улыбка снова озаряет его череп. — Давно не виделись. С барзрощением тебя. И он садится под хихиканья остальных клиентов на свободное место.  — Честно говоря, я уж и не думал, что мы вновь встретимся в столь… Барменовой обстановке. — Смешки становятся громче. — В любом случае, добро пожаловать назад. Скелет протягивает кисть. Ящерка прекрасно знает, что там подушка-пердушка, но, тем не менее, закрепляет эффект рукопожатием, сопровождающееся масштабным пуком. Хихиканье переходит в раскатистый смех, к этому моменту из-за двери выходит Гриллби. Вместе с подносом с кетчупом и шампанским. Ну и жаренной картошкой фри для приличия. — Я ценю, что ты наконец выучил мои вкусы, приятель, — говорит скелет, протягивая руки к выпивке. — Б-боюсь, это не твоё, Санс. Обе бутылки и еда оказываются перед ящеркой, вопреки недоумевающему взгляду скелета, переводящий глазницы то на Альфис, то на «классический ужин». — Н-но я могу поделится… Е-ес-сли хочешь. Скелет удовлетворённо кивает, а значит, в этот раз они с Сансом должны оплатить сей обед вместе. После трапезы оба монстра решают пройтись. Делать всё равно больше нечего — помнится, вчера Альфис хотела что-то там начать писать… Но реальность всё же важнее. — Т-ты знаешь… М-мы н-недавно расстались с Ан-ндайн, — говорит Альфис, густо краснея. — Мне жаль, — хладнокровно отвечает Санс без доли сочувствия. — Но, тем не менее… Это с-сподвигло м-меня начать новые виды… д-деятельности. Если бы можно было, она бы приложила лапу к лицу. Эх, а ведь она думала, что смогла наконец преодолеть свою застенчивость… Облом. — Круто, — отвечает скелет. — И что же ты делаешь? — Р… Р-рисую… «Если так можно назвать все эти неудачные попытки наскетчить хоть что-нибудь» — Круто. А можно мне посмотреть на эти рисунки? — С азартом в голосе спрашивает Санс. — Или ты боишься, что мои глазницы будут краскоточить? Альфис тихо смеётся. — Б-боюсь, т-так оно и будет. — Печально отвечает ящерка, когда вспышка хихиканья прекращается. — Я-я н-не д-думаю, что т-тебе п-понравится… Скелет равнодушно пожимает плечами. — Ну, мне в принципе, всё равно… Я снова могу заняться ничего не деланием, — он подмигивает Альфис, явно на что-то намекая. — Но вне дома. — Ох… — вздыхает ящерка почти по-напстаблуковски. — Т-тогда, м-может… сх-ходим ко мне домой? Я м-могу показать с-свои р-рисунки… Осечка! Азгор её побери, неужто она поддаётся на такую простую провокацию?! Тем более Санс наверняка ничего такого не замышляет, но из-за её собственной глупости с лёгкостью получает желаемое. Альфис обвели вокруг кости. — Отлично! — Удовлетворённо отвечает скелет. — Боюсь, короткого пути до твоего дома я не знаю, поэтому, я буду не против, если ты меня донесёшь. Единственное, что ящерке хочется сделать — пробить себе лапой лоб. Да, такими темпами рисование придётся забросить… — А здесь довольно красиво, — комментирует Санс, когда Альфис жестом приглашает его войти. Всё же ей удалось убедить скелета, что она слишком хрупка для его ширококостного телосложения. — Только грязно. Сразу видно, что здесь не хватает женской руки. Что ж, он наконец замечает разбросанные по всему полу пакеты чипсов, нестиранное постельное бельё, кружки чая, разбросанные по всему столу, и, наконец, отклеившийся плакат с Няшкой Целовашкой. — Э-это н-не я! О-оно с-само т-так вышло… — Нелепо оправдывается Альфис, пытаясь припомнить, когда последний раз у неё была тут уборка. — Ты говоришь это скелету, у которого в комнате есть торнадо из мусора, так что тут всё чисто. Относительно, — скелет дружелюбно ей подмигивает. — Есть с чем сравнить. Оба монстра неловко молчат. Альфис краем сознания подмечает, что это похоже на… первое свидание? То же самое чувство неловкости, то же самое осознание, что поговорить, в принципе, не о чем. — Т-ты, в-вроде, х-хотел п-посмотреть м-мои рисунки… — Наконец находится ящерка. — Ага. Альфис включает ноутбук, открывает нужные программы. К счастью, за месяцы, проведённые чуть ли не в обнимку с «чудом техники» ящерка учится искать доступ к самым удалённым файлам за считанные секунды. — В-вот, прошу. Санс смотрит в монитор, видя человекоподобных кошек, дворецких, одетых в чёрное, летающих голубых котов и прочих плохо нарисованных существ. Хотя, в принципе, не так уж это и плохо. — Большое портфолио, — хмыкает скелет, когда лента с рисунками прокручивается до конца. — А ты давно рисуешь? — Д-два месяца… — отвечает та, невольно поникая. — Это многое объясняет, — добавляет Санс, закрывая окно и находя взглядом ещё одну папку. Называется «вдохновение». Скелет равнодушно по ней щёлкает. — А это то, чего я хочу достичь… — вздыхает Альфис, лицезря вместе с немного прибалдевшим скелетом ленту артов. Детализация, лайн, покрас… Всё идеально. По сравнению с этим «арты» ящерицы выглядят, мягко скажем, не очень. Скелет немного молчит, гасит зрачки в глазницах, словно пытаясь собраться с мыслями. Ящерка начинает жалеть, что вообще решилась на это. Где там кетчуп?.. Оказывается, эта приправа действительно помогает снять напряжение. Наконец Санс говорит: — Ты ведь понимаешь, что это работы профессиональных художников, Альфис? — Он делает паузу, после чего продолжает. — А не самоучек, рисующих в свободное от работы время. Ты хочешь достичь таких же высот, не являясь профи в этой области. И зачем же? Ящерка стоит как громом поражённая, но слова, преисполненные уверенности, сами вылетают из её уст. Так, словно она уверена в этом на все сто один процент. — Просто потому что я хочу. Хочу смотреть на работы, и понимать, что я так тоже могу. Что я старалась, создавая высеры, которые лучше сжечь, чтобы осознавать: я это сделала, я добилась, чего хотела. И меня точно не остановят какие-то там «критики» вроде тебя. В её голосе звучит стальная решимость, приводящая скелета в шок. Но он приходит в себя быстро, его зрачки удовлетворённо зажигаются вновь. — Вот такой ты мне и нравишься. — Она не уверена, то ли это слово, характеризующее их отношения, но на душе становится немного теплее, хотя Альфис свято верит, что Санс не вкладывает в эти слова ни капли эмоций. Но слегка опущенный взгляд, неловкая дрожь в костяшках пальцах и слегка уменьшенная в размерах улыбка выдают его с черепом. — Продолжай в том же духе. Он спокойно идёт к выходу, словно даже не признаётся в чувствах несколько секунд назад. — Кстати, — добавляет он, почти оказываясь за дверью. — Попробуй нарисовать то, что тебе по-настоящему нравится. И он уходит. Свидание можно считать оконченным. Этой ночью Альфис рисует не анимешного персонажа. Перед ней лежит открытая книга, на которой нарисован человеческий череп, и она старательно перерисовывает его на экран монитора. Рядом с ней стоит недавно купленная бутылка кетчупа в «Гриллбиз», но она уже пуста наполовину. Спустя некоторое время портрет готов. Сходство есть: те же скулы, та же огромная улыбка… И тот же блеск в глазах. Ящерка уверена, что это — её лучшая работа. Бутылка с кетчупом полностью пуста. Попутно Альфис понимает, что рисовать Санса у неё получается лучше, нежели Андайн. Конечно, ведь она, воительница, далеко… А Санс, вот он — рядом. За ним не надо бежать, с ним можно идти рука об руку. Альфис начинает новую работу, где будет изображена только она… И Санс.