Про "гика" и "учёную"

На самом деле, Санс не такой уж и замечательный с точки зрения научной деятельности монстр. По крайней мере он так думает. Нет, а что? По-настоящему талантливые монстры, как Гастер, занимаются своей деятельностью в режиме двадцать четыре на семь (Санс понятия не имеет, что это значит, но звучит достаточно убедительно), а он что? Ему бы кетчуп, подушку, немного алкоголя, и всё — ничего его душе больше не надо. Но какого же его удивление, когда он понимает, что им… восхищаются. Превозносят до небес, как какого-нибудь Азгора, но если повод для поклонения королю всё же есть — пропаганда освобождения с помощью пресловутой «седьмой души» действует на всех, то Санс искренне не понимает, что в нём есть такого особенного, чего нет в Гастере, или, если брать чуть меньше, его дружков. У ширококостного нет ни их ума, ни их рвения, ни всего того, что делает этих монстров гениальными со всех сторон учёными. Но по каким-то странным, необъяснимым причинам, у Санса появляются поклонники. Но не в «Гриллбиз», где этот скелет считается кумиром чуть ли не у каждого второго, совсем нет. Им восхищаются в Лаборатории. Совсем близко — стоит только протянуть кисть и дотронуться… Но она не оценит, посчитав очередной шуткой, но на сей раз без подушки-пердушки и искренне рассмеётся. Знакомьтесь: это Альфис — ящерка, прибывшая Азгор знает из каких глубинок. Это всё, что знает о ней и её прошлом скелет, да и ему, если честно, с черепом хватает и этого — меньше знаешь, крепче спишь, как говорится. С ней Санс заводит отношения далеко не сразу: лишь после того, как его папаше приходит в голову гениальная идея свести их по ему одному известным причинам. Но надо сказать ему спасибо — с тех самых пор в жизни скелета появляется ещё один монстр, на которого ему не начхать. А в том, что Альфис не начхать на него, он уверен с тех пор, как она появляется в Лаборатории в первый раз. Нахальность, скрывающая смущение и искреннее смятение, Санс видит её насквозь. Но тогда он даже и не думает о том, что эта неумело надетая маска была для него же. Это он понимает куда позже: после череды свиданий, как удачных и не очень, и… упавшего личного дневника с полки. Азгор знает, за каким чёртом Альфис решает, что хранит свои вещи в общественном в некотором роде место (здесь работает всего девять-десять монстров, довольно мало, но это уже какое-никакое общество), но Санс её понять может: если тебе надо что-то скрыть, то положи это на самое видное, или не очень, место. Закон природы — монстры склонны рыскать в потаённых уголках, не подозревая, что всё необходимое лежит на поверхности. Скелет оставляет бесполезную философию, ровно как и совесть, которая чуть ли не кричит ему, что он поступает неправильно и вообще, лезть в чужую жизнь неприлично, и открывает книгу на первой попавшейся странице. «Дорогой дневник… Сегодня был такой хороший день!» На этом чтение можно заканчивать, сразу видно, что ничего ценного из себя сия книженция не представляет; просто мысли, описанные в беспорядке. Санс перечитывает достаточно подобных «сочинений» ещё в те времена, когда нанимает сотрудников для работы у отца. Одним из основных пунктов поступления на должность является полная осведомлённость работодателя о личной жизни потенциального нового сотрудника (с чем это связано, скелет понятия не имеет), а значит, несчастный должен с собой принести ещё и свой дневник, который Санс должен прочитать от корки до корки. И каждое описание дня начиналось также, как и у Альфис. Скелет кладёт дневник на место, устало зевнув. — Я всё видел! Санс без тени страха переводит взгляд на дверной проём, где стоит серый шипастый динозавр, неизменно одетый в клетчатую рубашку под лабораторным халатом, сверлящий скелета недовольным взглядом.  — О, — с улыбкой изрекает скелет, приветливо улыбаясь. — Привет, Грей. Давно не виделись. Монстр раздражённо топает ногой, презрительно косясь на Санса. — Никаких «не виделись»! Пытаешься меня сбить, используя мою эмоциональную натуру? — Внезапно догадывается он, после чего, резко переменяясь в лице заявляет: — Ты читал дневник Альфис! — С какой стати прочитывание первой строчки становится прочитыванием всего дневника? — Парирует Санс. — Конечно, я слышал, что про меня говорят, что я могу читать быстро, но… Я просто недостаточно коститст для этого. Грей устало вздыхает, тихо ругается, и бежит по коридору. Должно быть, действительно отважится рассказать Альфис, но Сансу на это как-то наплевать. Если что, скажет, что открыл последнюю страницу, на которой ничего не было; ящерка прекрасно знает, что Грей склонен преувеличивать что угодно по любому поводу. Остаток дня проходит спокойно; скелет уже собирается отправляться домой, но судьба, на сей раз в лице Альфис, снова его останавливает, хватая за костлявую кисть. «Всё-таки рассказал, сволочь…» — злобно проносится в черепе Санса. — Ты… ты правда читал мой дневник? — Необыкновенно спокойно спрашивает ящерка после того, как Гастер-младший наконец к ней поворачивается. — Не-а, — говорит он, нервно передёргивая плечами. Не охота лишний раз огребать от собственной коллеги лишь из-за неумения той хранить личные вещи. — Правда? — Оторопело спрашивает она, пребывая, по мнению Санса, в когнитивном диссонансе. Проще говоря, у неё разрывается неловко созданный Греем шаблон. — Но… — она мнётся, но спустя несколько мгновений её голос вновь становится крепким. — Я могу рассказать тебе всё, что в нём написано. Скелет вопросительно кладёт голову на плечо. Надо же, а она действительно подходит к делу слишком… радикально. Можно было бы просто переложить ту книгу на другую полку, или на крайний случай купить новую, но с замком, хотя, учитывая дефицит таковых блокнотов в Подземелье, первый вариант подходит больше. — С чего это вдруг? — Чтобы у тебя не возникло желания прочитать о моей личной жизни снова, — уверенно заявляет Альфис, после чего добавляет куда смущеннее: — Кроме того… Я давно хотела рассказать тебе о своих чувствах. Ящерка стыдливо опускает взгляд в пол. А вот это куда больше похоже на правду — монстрам вредно лишний раз сдерживаться в излиянии эмоций окружающим. Что ж, придётся стать жилеткой для нежных слёз учёной на один вечер. — В таком случае, почему бы нам не направится в «Гриллбиз»? Её согласия даже не требуется. — Знаешь что, Санс?.. Возможно, не стоит приводить сюда Альфис лишний раз — атмосфера бара дурно на неё влияет. Конечно, она здесь во второй, или максимум в третий раз (скелет вообще не забивает череп подобной информацией), разумеется, она всё ещё пребывает в некоем состоянии аффекта. Монстры здесь довольно общительны, не то что в строгой Лаборатории, где каждое слово грозит потерей ценного времени. Но факт остаётся фактом, Альфис хмелеет от одного только воздуха в «Гриллбиз». — Ну? — Осторожно спрашивает Санс, мысленно проклиная Грея, как слишком любопытного, желающего знать всё и про всех монстра. — На самом деле… — Медленно, но тихо начинает ящерка, думая, что её полупьяные бредни будут кому-нибудь интересны. — Ты из всех моих коллег… — Она понижает голос, говоря окончание фразы. — Нравишься мне больше всех. Как же хорошо, что у скелетов нет крови, иначе Альфис наверняка бы заметила смущение. Но Санс не такой монстр, который будет высказывать эмоции вслух, так что, силой подавив чувства, неизменный кетчуп в помощь, скелет, призвав на помощь весь пофигизм в голосе, что отвечает: — Сильное заявление. Но с чего ты это взяла? — Сам посуди, — откидывается ящерка на кресле. — Грей — «баба-мужик» в самом плохом смысле этого слова. Всё этому пройдохе знать надо, в этом плане он мне братца напоминает… Но если он ещё знает пределы, то Грей — нет, этот засранец будет копать куда глубже. Или, вот ещё… Санс понимает, что Альфис путает его с подружкой, с которой можно спокойно перемывать косточки всем коллегам, искренне не понимая того, что ему совсем не хочется выслушивать чьё-либо нытьё. Ящерка уже почти доходит до Гастера, когда скелет резко её прерывает. — В таком случае, почему ты вообще пришла на эту работу? Тебя ж все там бесят, вызывая просто огромное… тазожение! И «Гриллбиз» снова потрясает смех — в первый раз за этот вечер. Не гогочет наряду со всеми, пожалуй, лишь Альфис; судя по всему, настроена серьёзно. Даже слишком. — Всё просто, Санс. Я пошла работать к твоему отцу… Из-за тебя. Скелет невольно откашливается, мысленно радуясь тому, что в его несуществующем горле не было чего-либо жидкого. — Потому что… я… я завидовала тебе, Санс, — вздыхает Альфис, смотря ему в глазницы почти умоляюще. — Да и сейчас тоже, если честно. Скелет молчит, обдумывая сказанное. Ящерка, тем не менее, продолжает: — Ещё с тех пор, когда я только приехала в Хотлэнд, и хотела попасть на свободное рабочее место… Я увидела тебя в первый раз. В окружении монстров, ты смеялся вместе с ними, проходя мимо. Ты был тогда таким… — Она слегка мнётся, сглатывая слюнку, — счастливым… Санс пытается вспомнить, когда это было; вроде, пару месяцев назад, когда Папайрусу исполнилось десять. Скелет вздыхает. Ах да, тот же день — празднование его первого юбилея… Но пока Папс отдыхает дома, поздравления получает Санс. А ещё тогда он впервые видит Альфис, но не придаёт этому абсолютно никакого значения; он почти забывает этот факт. И всё же завидовать тут нечему. — Чтоб ты знала… — Спокойно говорит скелет. — На самом деле, не так уж сильно я и доволен жизнью. Ящерка вопросительно смотрит на него, немой вопрос повисает в воздухе, но Санс наконец отвечает: — Я бы поспорил, кто кому завидует больше, Альфис. У кого больше свободы, кто не стоит в тени собственного отца? Кому не нужно оглядываться, чтобы убедится, что за тобой не следят? И… — Санс чувствует, что ему не хочется задавать последний вопрос по причине резко нахлынувшего смущения. — Кто не признаёт, что его тоже кто-то любит?.. Шутник знает, что этого достаточно, чтобы ящерка стала чувствовать себя лучше. Краткость — сестра таланта, хотя Санс и так прекрасно знает, что даже склонностей к чему-либо вообще у него нет. Она моментально трезвеет, приобнимая скелета за костлявые плечи. Он начинает жалеть о том, что не прочитал тот дневник. Но, впрочем, сейчас не так уж это и важно.