Я - Гепард

Я смотрел, как дети весело кувыркаются в траве, прыгая через мать и толкая друг друга. Им был месяц, они росли здоровыми и жизнерадостными. Я думал назвать котят как захочется, но имена нашли их сами. Создавая детей, Асва неравномерно "распределила" между ними физические и психические характеристики, в результате чего больше всех роста и храбрости досталось Мальчику. Вдобавок ко всему, он получился гиперактивным. Едва Мальчик открыл глаза и научился осознанно ползать, а потом и ходить, нам оставалось только удивляться - когда он успевает везде успеть? За краткий промежуток времени он успевал пососать мать, побороться с сестричками, вылезти из куста в одном месте и залезть в другом. На первых порах Асве часто приходилось вставать и вытаскивать застрявшего в ветках малыша. Его это не смущало нисколько, освобожденный, он снова куда-нибудь залезал. Даже вечером, когда девочки уже спали, Мальчик продолжал деятельность. Асва скоро нашла к нему подход - она прижимала его к себе своей мягкой лапой и умывала, мурлыкая колыбельную. Девочки тоже вышли "разнокалиберными". Большая была младшей в семье, почти не уступала Мальчику - такая же крупненькая, крепенькая. Но словно слегка "заторможенная" в развитии: глаза у нее открылись на день позже, чем у Мальчика и Маленькой, ходить начала с опозданием, когда другие уже вовсю шлепали ее лапками. Она скоро научилась отвечать на выпады, бороться за самый обмусоленный - а значит, самый вкусный сосок, отпихивая головой и телом Мальчика, который тотчас вступал в отчаянное противоборство. Короче, по всем показателям Большая догнала своих, однако такая же странная "заторможенность" наблюдалась в ее поведении. Она азартно бегала за сестрой и братом, кувыркалась с ними, жила, как все - но только пока была в компании. Стоило ей остаться одной, и она глубоко задумывалась, глядя на бегущего под лапами жучка, или качающуюся перед носом травинку. Я серьезно забеспокоился: в таком состоянии Большая могла стать легкой добычей. Блурри, втихаря забравшись в сознание девочки, узнал, что в эти моменты она просто "выгружается", не теряя связи с окружающим миром. Она смотрела на жучка и думала, ни о чем не думая. Малейший шорох или движение со стороны вытряхивали ее из медитации. Чтобы позвать Большую, достаточно было легкого, с придыханием "Мррн", на которое девочка сразу отзывалась. Вот опять Мальчик коварно подкрадывается к ней со спины, заметив отрешенный вид. Но Мррн ловко отскочила, и прыгнула на братца, хватая его за уши. Маленькая, родившаяся первой, по сравнению с двумя другими была удивительно стройной, изящной. Когда все лежали рядышком и сосали Асву, старшая казалась двухмерной - вся такая тонкая, хрупкая, составленная из линий, углов и палочек. Мы так и прозвали ее Тонкой. Несмотря на свою внешнюю уязвимость, Тонка - "я" в конце имени куда-то пропало - боролась очень даже смело, чаще всего от нее попадало Мальчику, постоянно заявляющему свое право на лидерство в компании. Но ему еще нужно было доказывать, что он может быть главным, а пока маленький, не всегда признаваемый лидер ходил безымянный. Возросшая активность детей не помешала Асве сохранить режим кормления неизменным. Возня была в разгаре, Мальчик силился одолеть сразу обеих, сидя на Тонке, которая отчаянно поддавала ему лапками, и обнимая шею Мррн. Вместо того чтобы упираться и вытаскивать голову из объятий, Мррн пошла на брата грудью, тут Тонка крепко двинула его снизу, и вот девочки мутузят противника с двух сторон. Стоило маме защебетать - противники стали друзьями, успокоились и побежали на обед. Но Мальчик пошлепал на бегу Тонкину попу, желая утвердить, пусть и с опозданием, свое превосходство. У маминого живота начали было спорить, кому какой сосок достанется, Асва разрешила спор, подставив сразу все четырнадцать - на любой вкус. Погладив милую по шее, я улегся рядом, положив голову на ее грудь. Дети серьезно взглянули на меня, не отрываясь от молока. Глазки у них различных оттенков золотого: темные у Тонки, немного светлее у Мррн и ярко-желтые у Мальчика. После того, как малыши прозрели, я неделю не заглядывал в куст, чтобы они запомнили Асву. А когда стали ходить, Асва первым делом научила их тому, чему научил ее я - справлять нужду за пределами логова. И часто можно было видеть, как серенький клубочек деловито уходит на пару метров от дома, а мать присматривает за ним, чтобы не чувствовал себя в одиночестве и опасности. Серый детский пушок на боках уступил место пятнышкам, но пятнистыми были Тонка и Мррн, Мальчик же странно полосатый - в извилистых темных полосочках. Уже не первый раз я с любопытством разглядывал его, полосатого, гадая: в кого он таким уродился? Асва легла на бок, спиной ко мне, и дети глубже зарылись носами в шерсть на ее брюхе. Должно быть, я мешал им есть. Я отошел, понюхал развороченное нутро антилопы, и сел, присматриваясь к шевелящейся траве. Гиена пошла большим кругом, надеясь позаимствовать мяса, но я отказал ей в беспроцентном кредите. Скоро могли прилететь грифы. Все-таки, почему Мальчик полосатый? Блурри предложил сделать экспресс-анализ ДНК. С его-то возможностями исследований - конечно. Полизав пах энергичнее, чем всегда, я достиг семяизвержения, и кибер подцепил раздвоенным языком несколько граммов. Пока Блурри путешествовал по цепочкам генов, я слизал оставшуюся сперму, вспоминая, как домогался Асвы в первые дни совместной жизни. Я очень нравился Асве, она ценила меня как охотника и защитника, с удовольствием играла со мной, но невозможно же, в самом деле, ложиться под друга каждые несколько часов. Инстинкт нещадно гнал меня и в хвост и в гриву, а объект вожделения - вот он, рядом. Я позволил Природному довлеть над Разумом, мне было очень приятно и интересно чувствовать себя самцом, я получал колоссальное наслаждение, уговаривая любимую, действуя то силой, то лаской, подолгу мурлыкая и ухаживая за ней или втягивая в притворную драку. Спустя неделю зов плоти пошел на убыль, к этому времени Асва была сыта мной по горло, вместо того, чтобы позволить сделать садку на нее, она мазала мне по носу лапой. И вот результат, вернее, три результата лежат около мамы. Любовь, как и всякое иное чувство, можно воспитать в себе, а можно искоренить. Я удержал в душе эту краткую вспышку, мое чувство к Асве не угасло со временем. Страстная любовь давно перешла в теплую привязанность, крепкую дружбу, основанную на взаимном уважении и доверии. Немалую роль сыграло и то, что не было множества нелепых психологических факторов и условностей, возникающих в человеческой жизни. Мы всегда готовы выслушать друг друга и прийти на помощь без оговорок типа "Я плохо выспался", "У меня болит голова" или "Есть важное дело, тебе надо подождать". Подруга особо тонко чувствовала перемены в моем настроении. "Переехав" раз, Асва впоследствии меняла место жительства довольно часто, и бывало так, что я уходил на охоту - семья жила под одним кустом, а когда я приходил, все успевали переселиться. В первый раз после тайного переезда, не найдя семью, я испытал ужас и панику, какие испытывал крайне редко. К счастью, Асва сразу поняла, что муж близок к срыву, и быстро привела меня к новому дому - в сотне метров от прежнего. Гора с плеч свалилась, как увидел своих живыми и невредимыми. Но с тех пор, если переезд случался в мое отсутствие, Асва всегда встречала меня на старом месте, а затем показывала новое. Блурри огорошил меня своей статистикой: за полтора месяца семья переезжала 29 раз. Сначала Асва носила детей, потом они ходили за ней сами. Я взглянул на подругу. Насытившись, девочки уснули под боком Асвы, а Мальчик, обнимая ее нос, умывал. Сколько же ему труда и времени понадобится - своим маленьким язычком вымыть одну только мамину морду, не говоря о том, чтобы перемыть всю маму? Он, похоже, твердо вознамерился довести начатое до конца. Асва мурлыкала, жмурясь в удовольствии. Когда дети знакомились со мной - сие знаменательное событие произошло неделю назад - они отнеслись ко мне очень подозрительно - им не понравился мой запах. Все попрятались за маминой спиной и шипели на меня. Но тут уже всех нас удивила Асва: сев рядом со мной и таким образом показав свое расположение ко мне, она произнесла перед детьми целую речь. Мурлыканье, щебет и нежные, ранее не слышанные переливы звучали в ее голосе. Жена сразила меня наповал, почище всякой пули. Не ожидавший таких ораторских способностей от своей подруги, которую я знал уже 4 месяца, я слушал ее столь же внимательно, как котята. По красноречию Асва превзошла мисс Лэстер, ведь она не просто говорила - она выражала свои чувства в мысленных образах, коротких и ясных. Это походило на картину из пазлов, когда рассматриваешь каждый элемент головоломки отдельно, но я увидел всю картину целиком и был потрясен ее масштабностью и глубиной. За минуту любимая описала меня в лучших красках, поведав о битве со львицами, о моей охоте и добыче, силе и отваге. Дети могли гордиться, что с ними живет такой великолепный отец. Асва замолкла и котята с некоторой опаской - какой большой и сильный папа у нас! - подошли ко мне знакомиться заново. Мальчик шипел, нюхая мои лапы - они как раз были в крови жертвы, но девочки охотнее поверили маме и сели у самой головы. Мррн доверительно лизнула мой нос, последний барьер был сломлен. Скоро мы всей семьей весело играли. Первым делом дети проверили меня на наличие сосков. Лежа на боку, я тряс лапами и помирал от щекотки - три любопытных носа усердно елозили по брюху, обыскивая каждый сантиметр от груди до хвоста. Асва удивилась такому поведению котят. Естественно, они не нашли, чего хотели найти, но скоро забыли об этом недоразумении. Блурри не торопился с выводами. То ли проанализировать геном оказалось сложнее, чем он предполагал, то ли решил сделать дополнительные сравнения, но попросил у меня еще и кровь. Не ту, что была во мне, а обычную кровь. Я сфабриковал ему, как некогда Берксону, и Блурри снова ушел в расчеты. А ведь я сам мог детально изучить код ДНК, но поленился, или слишком хорошо постарался забыть о возможностях НанОрга. В небе уже парили грифы. Мы с Асвой наелись под завязку, остатки спрятать все равно нельзя - пусть их доедают. Проворные стервятники быстро растащат плоть и мелкие кости. Котята пока буквально плевали на мясо, но скоро им не будет хватать молока, и голод вынудит присмотреться к нашей пище. Мальчик отказался от намерения домыть Асву, и теперь играл с моим хвостом. Во время игр дети обнаружили, что у каждого из них есть очень интересная и совершенно неуловимая часть тела - хвост. Его можно видеть, но поймать, увы, никак нельзя, сколь ни крутись. Иное дело - чужой хвост. За него легко и подергать, и потаскать. Быстро поняв, что я не опасен, котята стали играть со мной в догонялки и прятки, как и с мамой. Они бегали, прыгали и кувыркались через меня, особенно нравилось им ловить мой хвост, который ловко ускользал, даже когда на него набрасывались сообща. Мне же в этих играх действовать приходилось осторожно, чтобы не пришибить кого-нибудь. Очень смешно смотреть, как малыш со всей силой замахивается лапкой, будучи уверен, что он неотразим. А коготки у него остренькие. "Анализ завершен. - вторгнулся в мои мысли Блурри. Я перестал играть хвостом и Мальчик тотчас радостно напал на него. - В основе твоего тела - ДНК Чанзо, его кровь ты брал, чтобы изучить состав и определить характер болезни. Я нашел ген "королевского гепарда" - одно звено на сто с лишним. В отличие от обычных, "королевские" гепарды полосатые. То есть, твоему Мальчику выпал один из сотни шансов стать "королевск"… - Р-рай! - вскрикнул я, подскочив от неожиданной резкой боли - четыре маленьких клыка иголочками впились в кончик хвоста. Котенок уставился на меня: "А что, разве что-то случилось?" "Ах, ты!" - я ударил лапой по земле. Мальчик понял, что я сержусь и кинулся под защиту матери. До Асвы сынишка добрался мытый-перемытый по- и против шерсти - я поймал его и устроил основательную "головомойку". Асва недоуменно обнюхала взъерошенного Рая, и предложила в утешение сосок. Рай не жаловался, хотя мой массаж, наверное, жестче, чем мамин. "Рай"… Этот резкий окрик, способный остановить расшалившегося котенка буквально на месте, стал его именем, прочно закрепившись за характером и поведением. К котятам Асва обращалась по-разному, хорошо различимой интонацией. Веселую и ласковую Тонку она звала таким же ласковым мурлыканьем, имя Рая говорило само за себя - щебет часто бывал с настойчивыми нотками. На Мррн стоило только посмотреть - она ощущала чужой взгляд сразу. Мы снова вернулись к кочевому образу жизни. Мне запали в память слова, услышанные от патрульного Дуга: "Танзания… Не охраняется… Патрулируем время от времени… Позавчера у болота перехватили машины - трех львов везли. Оштрафовали, сдали в управление, да штрафами животных к жизни не вернешь. Законы… Вон в Кенийском парке Цаво для приезжих запрещена решительно всякая охота на местное зверье"… Но и мы жили у этого самого болота, значит, нам просто повезло остаться незамеченными. И я решил перевести свое семейство обратно в Кению, где безопасно, где я впервые узнал Асву. Подруга не могла понять, почему нужно покидать уже освоенную территорию у болота, встреча с людьми казалась ей не столь реальной, как опасность столкнуться со львами. Не было бы счастья, да помогло несчастье, чуть не обернувшеесе семейной трагедией. Асва перевела детей в новый куст. Убедившись, что все в порядке, я ушел к болоту, и вдруг сообщение Гринни: к нашему дому идет лев. Я помчался что было духу обратно, и успел вовремя. С рычанием Асва бросалась к детям, но стоило молодому, еще безгривому льву замахнуться, и инстинкт материнства, призывающий защитить детей, сменялся инстинктом самосохранения - Асва отбегала. Борьба инстинктов заставляла ее убегать и снова бросаться на смертельного врага. Лев сунулся в куст, и моя гепардица уже готова была проститься с малышами, но тут я ударил льва на полной скорости. Удар был мощен и точен: лев с рассеченным животом рухнул на куст, подмяв наших до полусмерти напуганных котят. Я разорвал ему горло в одно мгновение. Зрелище было жуткое, когда я стащил труп с куста: окровавленные дети тряслись в ужасе и жалобно пищали тоненькими голосками. По очереди взяв за спинки, я вынес котят из этого кошмара. Даже Асва испугалась и не сразу признала их. Только после того как я вылизал детей, мать подпустила их к себе. Подруга поняла, что мне нужно верить безоговорочно, если я утверждаю, что надо поступить так, а не иначе. Я словно предчувствовал большие неприятности. Болото отделяло нас от прайда, но некоторые львы начали гулять сами по себе, изучая территорию. Более того, уходя, мы нашли неподалеку пару львят, обоим недель по шесть. Асва повела детей дальше, я ненадолго задержался, но скоро догнал семью, на бегу облизывая клыки. Львица-мать будет огорчена, не застав львят в живых. Жестоко? Да. Естественная регулировка численности вида. Если львы убивают нас, почему мы не можем их? Буйволы топчут львят, таким образом они мстят львам за то, что служат им добычей. В природе нет такого понятия - "жестокость". Я не жесток по отношению к антилопе - я просто убиваю ее. Это человек придумал и установил различные "рамки", ограничил себя. Так поступает только разумный человек, осознающий свои почти неограниченные возможности нанести колоссальный вред Природе, обществу и себе в конечном счете. И он ограничивает себя сознательно, воспитывает понятия Добра и Зла, хорошего и плохого, милосердия и жестокости. Как в Айкидо - чем больше возможности и умение, тем большее смирение, миролюбие и понимание развивает в себе Мастер. Для вандалов и варваров нет законов, кроме закона грубой разрушительной силы. Где она, грань, отделяющая человека от зверя? Грань, перешагнув которую, зверь эмоционально и психологически приближается к человеку, а человек преображается в зверя - разумного и свирепого, и от того вдвойне опасного. Не миновал ли я эту грань давным-давно? Типичный житель многомиллионной столицы, начитанный, умный, интересный в общении, никогда особо не тянувшийся к приключениям, предпочитающий смотреть Лару Крофт, сидя в уютном кресле, с пакетом чипсов и стаканом колы в руках или читать Майна Рида в мягкой постели при свете ночника - все изменилось за девять месяцев новой жизни, начало которой положил научный эксперимент. Блурри прав: я изменился, слушая хрип жертвы как музыку, вылизывая перепачканную в крови морду самки гепарда, отринув все человеческое и наслаждаясь животным существованием. Запах крови всегда будоражит меня, жертву умерщвляю быстро и с удовольствием, но не волнует выворачиваемая наизнанку плоть. Каждый день я хожу по грани жизни и смерти, убиваю других и могу быть убит сам. В любой момент я могу получить пулю из снайперской винтовки, или увидеть, как падают замертво моя жена, дети, и дымка вечности заволакивает глаза, которые смотрели на меня с любовью и преданностью. Что я тогда буду чувствовать? Уж никак не любовь к роду человеческому. Есть ли для меня путь назад? Привыкший к просторам саванн, вольному ветру, яркому Солнцу, изнуряющей жаре и проливным дождям, свободе движений тела и души, свободе от людских норм и законов, которые я и так не нарушал, когда был двуногим - мне будет скучно и тесно в мире людей, их обществе и четырех стенах - как скучно и тесно сидеть в клетке зоопарка зверю, который родился и вырос на свободе. По той же самой причине я никогда не ходил в зоопарк и цирк - в отличие от сотен других, весело смеющихся над проделками обезьяны, я знал, какой жестокой ценой дается непринужденная игра четвероногих артистов. Лучше смотреть о дикой природе по телевизору, хоть эти передачи делают "дотошные натуралисты", которых я недолюбливал. Не прошло полугода, как я впервые ступил на африканскую землю, - когда это было, в июле, что ли? - а я познал жизнь в совершенно новом ее качестве, жизнь свободного и дикого зверя. Я понял и прочувствовал слишком многое, глубоко Природное, и не интересно даже вспоминать о людях. Если и открыт для меня обратный путь в цивилизацию - зачем он мне? Я всецело отдал себя животному миру… Гриф тяжело плюхнулся и неуклюже запрыгал по земле. Он пока еще присматривался, а другие смотрели сверху. Гонять трупоедов неохота и бесполезно. Почесав Асвино ухо, я разбудил ее. Она подарила мне ласково-сонный взгляд и заснула вновь. Антилопа лежала в отдалении, грифы явно не заботили Асву. Привычная пляска траурно-коричневых птиц на туше. Толкаются, дерутся, скачут один через другого, как в чехарде. Среди лысых, красных голов мелькали головы странные, будто из серебристого металла. Я обычно не смотрел на работу грифов - что там можно увидеть? - но тут заинтересовался и долго наблюдал. Кончик хвоста дернулся, я недовольно глянул на него. Ну вот, Рай, с твоей помощью я заработал нервный тик на хвост. Уже третий день мы были в пути. Играя и охотясь, проходили за день полтора-два километра. Я и Асва шли спокойно, а дети бегали, преисполненные жизни, догоняя и обгоняя нас, шлепая по лужам, прыгая через ручьи. Темные полосатые хвостики весело торчали трубой, и маячками мелькали в траве беленькие кончики. От жажды страдать не приходилось - дожди оставляли много луж, мы чаще искали сухое место для отдыха. А о том, чтобы хищники не остались голодными, позаботилась Природа - по равнине до горизонта разбрелось огромное стадо гну вперемешку с зебрами и антилопами. Мы жили среди стада еды, но попробуй ее - еду эту - поймай. Тут уже многое зависело от нашего с Асвой мастерства - "мясо" категорически отказывалось выполнять свое предназначение, оно только о том и думало, как бы заметить нас пораньше и удрать. Кому помогали, а нам больше мешали цецарки, те самые зеленые с белыми крапинками "курочки" - они носились впереди и кричали о присутствии опасных животных, хотя по-настоящему опасны только я с подругой - котята даже сверчка не могли изловить. До границы Кении оставалось с полдесятка километров, к тому же для ее пересечения нам не требовались визы. Недалеко было до охраняемой законом местности. Законы, принимаемые человеком для охраны парков и заповедников, не имеют такого большого значения для Природы, какое им предписывают. Животные не знают о них. Эти законы прежде всего мешают определенным людям - браконьерам и грабителям совершать определенные действия на конкретной территории. В принципе, нет разницы, где нам жить - в Кении или Танзании, с равным успехом нас могут поубивать и там, и тут. Может статься, я как раз веду семью навстречу смерти. Но в Кении мы будем в какой-то степени защищены от произвола двуногих врагов, а с врагами четвероногими как-нибудь разберемся. Шанс выжить был больше, и я хотел максимально использовать его на благо жены и детей. А смерть? Она всегда рядом.