Страсти нечеловеческие

«- Три сушеные жабы, собачья нога и килограмм гречки… - Это приворотное зелье? - Слушай, чего-то не хватает». ** * Где искать загрустивших вампиров? Конечно, на крыше. Правда, Ката там можно было обнаружить и в отличном настроении, но если он в грустях – то точно не ошибешься. Умка опасливо прошелся по краю, избегая смотреть вниз, забрался по раскаленной солнцем заржавленной лесенке на лифтовую будку, и тихонько сел рядом с другом. Город внизу, шелковистый, мерцающий сахарной белизной новостроек, раскинулся удивительно-привольно, словно парус на зеленых волнах. Умка перевел взгляд на Ката. Губы вампира крепко поджаты, длинные ресницы опущены, и выглядит он таким несчастным, что впору с крыши столкнуть, чтобы проветрился. - Кат, - сказал Умка, - ну, подумаешь, он тебе поесть забыл принести… - Поесть, - хмыкнул Кат. – Ну… поесть, конечно, тоже важно, я не отрицаю, но не в этом проблема, Умка. Умка сложил руки на коленях, вздохнул и приготовился слушать. В том, что Тимур начал забывать о еде, считал Кат, заключалась только половина ужаса. Вторая половина приходилась на то, что Тима, обычно без единого возражения поддерживающий инициативу неугомонного вампира в плане секса, вдруг принялся наотрез ему отказывать. Умка, услышав это, чуть смутился, покусал свою руку, но промолчал. - Я его за шкирку, а он – не хочу! Я его от компа оттаскиваю – злится. Я начинаю злиться – орет. «Не хочу» и все тут. А теперь и вовсе пропал… - Кат, может… ты того?.. слишком часто его достаешь? – предположил Умка и уткнулся носом в сложенные руки, пряча порозовевшие щеки. Кат не выдержал, вскочил с места, навис над Умкой всем своим баскетбольным ростом, фыркнул: - Умка! Он мальчик! Понимаешь? Мальчик! Месячных – нет, голова – не болит! Из чувства собственного достоинства не ломается, пять раз кончить может! Какое тут – часто? - Да ну тебя, - сердито сказал Умка. – То его не накормили, то ему не дали… Чего ты к человеку пристал? Кат сразу поник, снова уселся на край крыши, пожал плечами. - Просто странно все это, очень странно, Умка. Я тебе не рассказывал, как мы с ним встретились? Мы же даже родственниками друг другу приходимся, по каким-то там замороченным законам. Моей сестре приперло выйти замуж. Все рады до безумия, счастливый жених чуть не загнулся от ужаса от всяческих ее планов на будущее… Тимкин брат, кстати… Тянут меня на семейное торжество. Начало я еще более-менее терпел, пока сестра на табуретке торчала и ждала, пока ее жених всех подружек с завязанными глазами перелапает, чтобы по бюсту свою супружницу определить и отвечает на вопросы о том, какого цвета у нее в детстве варежки были. Потом мне совсем туго стало – сам знаешь, я алкоголь не выношу, даже запах. Сижу я на этом мракобесии, дышу еле-еле, как еж в бассейне… Бар, танцы, шарики, салаты. Думаю – все, или я тут же сейчас помру или прикончу кого-нибудь в туалете методом бескровного воздействия. Решил выйти. Встал и снова сел. Его увидел. Ты знаешь ведь, какие у него глаза? Серые, и с черным ободком по радужке, спокойные-спокойные, и смотрел он так, словно все давным–давно про меня знает. Я все-таки вышел. Вышел на улицу, там фонари, ночь. А потом… Сам не знаю, что случилось. Повернулся… Он следом вышел, оказывается. Он в меня вцепился, я в него, стоим и трясет обоих, как будто током шарахнуло. Я не помню, куда руки свои дел, ничего толком не помню, помню, что он меня постоянно спрашивал: «Ты уверен?», а я в какую-то подворотню его тянул, боясь, что он этими своими глазами меня настоящего разглядит. - Разглядел… - тихо сказал Умка. - Как потом оказалось, сразу. И зря я прятался. Так что, Умка… - А сейчас он где? - Дома его нет, - сказал Кат. – Вот и все, что я знаю. Умка задумался, вздрогнул, услышав мелодичный переливчатый звонок телефона, и достал из кармана светло-голубых джинсов мобильник. - Демон, - сообщил он Кату и только потом прижал аппарат к уху. Кат посмотрел, как нежными лепестковым светом засияли умкины глаза и спрыгнул вниз, решив не мешать разговору. Спугнул парочку серых голубей, уцепился руками за край крыши, подтянулся и забрался обратно. Умка уже ждал его, убрав телефон. - Кат, - сказал он. – Ты когда злой, ты что делаешь? - Убиваю всех на хрен. - Тогда пойдем, - улыбнулся Умка. … Демон Ката недолюбливал. Не укладывалось у него в голове то, что этот вот раздолбай умудрился держать его в ужасе целую неделю. И даже если бы уложилось, легче Демону бы не стало. Если умкина тайна еще кое-как тянула на что-то вразумительное, - подумаешь, человек- медведь, - то Кат в рамки не вписывался. По здравому размышлению Демона – либо будь нормальным вампиром, спи в гробу и не мозоль глаза порядочным людям, либо вообще о своей вампирской сущности не заикайся. Демон предпочитал ясность и действия по факту, а Кат в эту систему укладывался, как хомяк в берцы – вроде и влезает, и вроде не при делах. Тимур, по разумению Демона, был отличным парнем, и единственным его минусом было то, что он готов был на руках это свое чудовище таскать. А чудовище отвечало ему тем же и даже гастрономического интереса не проявляло. Странная это была парочка, но несомненно гармоничная, поэтому Демон и удивился, увидев Тиму с неким черноглазым прелестником, от которого ультраголубизной било на двадцать метров кругом. Точно не Тимин формат. Сравнить загорелого, неугомонного Ката, сильного – в армреслинге с ним так и не определились, кто победитель, - порывистого, и ту хренотень, губки облизывающую… Глаза Тимур потерял, что ли? Кем бы там Кат ни был, но Демон точно знал – есть свои, а есть чужие. Своих нужно беречь и поддерживать, кто уж виноват, что они упыри поголовно… Поэтому и позвонил он Умке и коротко обрисовал ситуацию, зная, что Кат второй день с крыши не слазит, ждет чего-то и даже принялся попсу слушать, чего раньше за ним не водилось. Демон терпеливо дожидался их, сидя за ярким пластиковым столиком летнего кафе, укрытого легкими белыми тентами. Зная, что Кат не переносит алкоголь, ничего, кроме пиццы, заказывать не стал. Пицца вызвала неожиданное соседство – на стол тяжело опустился огромный, иссиня-черный ворон, покосился на Демона хитрым круглым глазом и взялся клювом за кусок ветчины. Такое Демон видел впервые, поэтому сидел, насторожившись, наблюдая за птицей. Ворон привлек внимание остальных посетителей. - А можно с ним сфотографироваться? - А что он у вас ест? Демон помотал головой, пытаясь прийти в себя, пробормотал что-то вроде: - Не знаю… Нельзя… Люди, укоризненно на него поглядывая, разошлись по местам, а ворон выбрал из пиццы последний кусок ветчины, нахохлился, замер и стал походить на чучело. Демон посмотрел на пиццу, на ворона и разозлился. - Сволочь летающая, не мог нормально пожрать? Ворон потянулся, хлопнул крыльями, и Демон непроизвольно прикрыл глаза. Когда он их открыл, напротив уже сидел смуглый парень с ехидно-нахальным взглядом, стильно и очень обдуманно растрепанными черными волосами, в черной же майке и разодранных – тоже очень обдуманно разодранных, джинсах. Парень подложил руку под щеку, нагло рассматривая Демона, и по его запястью скользнул толстый витой серебряный браслет, отбросивший блики на смуглую кожу. - Я что попало не ем, - сказал он и, подумав, добавил: - Детка. Демон нехорошо прищурился, ответил ласково: - Давно перья не выдирали? - Давно от вампиров прятался? – в тон ему спросил Ворон. Неизвестно, чем закончился бы этот диалог, если бы не подошедшие Кат и Умка. Умка сразу же прильнул к Демону, ласково потерся о его плечо и уселся рядом, словно боясь, что даже незначительное между ними расстояние причинит ему неудобство. Кат развернул стул спинкой вперед, плюхнулся на него, вздохнул. - Привет. Ворон… Демон. Демон, познакомься – это Ворон. Он свой и местами… даже нормальный. - Слабо… - сказал Ворон, подтягивая к себе тарелку с пиццей, - я вообще уникален. Во всем. Так что у вас за тревоги, малыши? Кат, тебя кинули, бедолагу? Тимур решил сменить посредственного и унылого вампира на нежного томного зайку? И теперь Тимур дни и ночи напролет проводит, лаская умопомрачительного сладкого мальчика, а посредственный вампир ноется друзьям о великой измене? - Демон, - сказал Кат мрачно. – Познакомься, это Ворон. Я его ненавижу. Умка тихонько вздохнул и тактично, хоть и с сожалением, отодвинулся от Демона. - Ворон, - укоризненно сказал он. – Ты, конечно, всегда все знаешь, но нельзя ли… как-нибудь аккуратней? - Можно, - ответил Ворон, доедая пиццу. – Если поаккуратней, то… Кат, ты дурак. Кат, задумчиво сворачивающий плотный шарик из розовой салфетки, поднял глаза. - Салаги, - с презрением сказал Ворон, откидываясь на стуле и победоносно поглядывая на остальных. – Плесень и неудачники! - Как вы его терпите? – спросил Демон. - А ты еще хуже, чем неудачник! – отозвался Ворон. – Ты и тебе подобные нормальным вампирам нервы мотают… Потому что порода ваша никчемная… - Ближе к делу, - нетерпеливо прервал его Кат. - Потому что у людей есть идиотская особенность… - Ворон! – прикрикнул Умка, и в его голубых глазах появились льдистые искорки гнева. - Сами догадайтесь, - надулся Ворон. – Я вам уже подсказал. Некоторое время за столиком царила тишина. Демон поглядывал на мрачного, невеселого Ката, Кат смотрел в одну точку, Умка молчал и только Ворон строил обиженные рожи, никому определенному, впрочем, их не адресуя. Потом Кат медленно поднял голову. - Инкуб. Умка вздрогнул и поежился, словно от ледяного ветра, а Ворон хмыкнул. - Их не существует, - необдуманно ляпнул Демон и был вознагражден восхитительной демонстрацией от Ката, который вдруг неестественно выгнул шею, словно резиновую и сделал на секунду страшные глаза. - Они редкость, - мягко поправил его Умка. – Но Ворон прав, по-другому и не объяснишь… - Почему не объяснишь? – снова встрял Ворон. – Еще как объяснишь. Отличный минет, например или просто на новенькое потянуло. Демон даже не успел заметить, как Кат сделал неуловимое короткое движение рукой, и тут же солнце заслонил размах иссиня-черных крыльев, и порядком потрепанный и пыльный ворон рванулся вверх, спасая свои перья. - Демон, - сказал Кат, проследив глазами за его полетом. – На тебя вся надежда. Ни на кого из нас инкуб повлиять не сможет, проверить его можно только на тебе. - Насколько я помню, - отозвался Демон. – Инкуб – это такой козел с метровым членом, имеющий все и вся. Как-то у меня к нему душа не лежит… - Предрассудки, - сказал Умка, вертя в руках длинное шелковистое перо. – И мы с Катом в обиду тебя не дадим. Демон посмотрел на Ката. Тот сидел, напряженный, ожидая ответа, и так страшно было видеть, как на глазах угасает его неукротимая веселость, что Демон сдался. - Хорошо. Давайте проверим, - согласился он. – Только, Кат, ты мне будешь должен – я тебя терпеть не могу, нечисть ненормальная. …Выследить предполагаемого инкуба удалось лишь вечером, когда солнце накрасилось алым и напудрилось средневековой позолотой, а небо стряхнуло на землю яркую густую синеву. Ворон нашел его в парке, и сообщил вдобавок, что Тима с ним и очень счастлив. Глядя в потускневшие, усталые и безразличные глаза Тимура, Кат с облегчением понял, что Ворон просто издевается. С Тимуром все было более-менее ясно, а вот с сидящим рядом с ним когда мальчиком – ни черта не ясно. Тоненький, с влажным нежным блеском на розовых губах и с явственной истомой в глубине вишнево-темных глаз. Мальчик занервничал, и потянул Тиму за руку – по одному его жесту Тима спокойно поднялся и встал перед ним, будто защищая. Мальчик выглянул из-за его плеча и снова по очереди всех осмотрел: хмурого и подтянутого Ката, у которого из-под банданы светились неприятным светом пожелтевшие глаза, Ворона, небрежно расцепляющего зубами витую цепочку на руке, Демона, который старательно делал вид, что ему по хрен, но одной своей массой и ростом наводил ужас, и Умку, почему-то чуть наклонившегося вперед. А потом он вдруг вынырнул из-за спины Тимура и, сияя счастливой улыбкой, кинулся к Демону. - Ты такой хороший… Хочешь меня? И Демон, на глазах у окончательно опустившегося на колени Умки, вдруг обхватил руками кругленькие хрупкие плечи, наклонил голову и прикоснулся губами к призывно приоткрытым губам. - Ясно, - вынес свой вердикт Кат. – Умка, давай. - Легко! - кровожадно отозвался Умка и встряхнулся, поднимая клуб серой мелкой пыли. Когда пыль осела, Кат сделал шаг вперед, положил руку на спину медведя – в форме зверя Умка в холке был выше, чем в человеческой – ростом. - Я меняюсь же! – торопливо проговорил инкуб, жадно вцепляясь в спину Демона. – Того отдаю, а этого забираю… Отстаньте! - Я тебе заберу! – рявкнул Кат, а Умка вдруг медленным тяжелым движением поднялся на задние лапы и навис над инкубом огромным белоснежным изваянием. Низкий глухой рык прокатился по аллее и застыл где-то вдалеке. Инкуб развернулся и поджал дрожащие губы: - Вы чего такие жадные? Жалко, что ли? Я без секса не могу! - Сейчас тебе будет секс, - пообещал Кат зловеще. – Тебя сейчас Умка удовлетворит по самое не хочу. Инкуб бросил короткий взгляд на медведя, заегозил: - Нет, это как-то много мне будет, и еще у меня аллергия на шерсть, и презервативов такого размера не бывает… - Слышал, Кат? – засмеялся Ворон. – Утешься! Он трахался с Тимой с презервативами! - Я никак не могу с животными! Понимаете, у меня развито чувство прекрасного, а с медведем будет некрасиво… Умка повел круглыми ушами, наклонил огромную косматую голову и языком прошелся по личику инкуба, на секунду полностью закрыв его розовой, словно шелковый лоскуток, плотью. Инкуб от неожиданности подался назад и потерял контроль над Демоном и Тимуром. Кат тут же шагнул вперед и прижал его к шершавому стволу дерева, полоснув презрительным взглядом оранжевых глаз. Ворон подобрался, заулыбался хищно, а Умка снова низко и раскатисто зарычал. Еще немного – и не осталось бы от инкуба даже воспоминания, но знакомый и уверенный голос спас его в последний момент. - Да подождите вы. – Тимур с интересом обошел инкуба кругом, потом поднял посветлевшие спокойные глаза на Ката. – Давайте его послушаем. Инкуб, захлебываясь от ужаса, нервно ломая руки, залепетал: - Взялись одного маленького обижать! Я же не просто так… Что поделать, если постоянно хочется, а страшно? Вот я и заставляю… А если без этого – вдруг меня побьет кто-нибудь? Как вы вот… Ворон присвистнул: - Не жалко почему-то. Но уже было поздно. Остановился и пригасил желтый свет в глазах Кат, присел Умка, а Демон почему-то согласно кивает головой. Инкуб, почувствовав себя увереннее, заговорил снова, бросая кокетливые взгляды ближайшему дереву – видимо, по привычке. - Я больше не буду вас трогать, честно, я же не знал, что они чьи-то… Мне знаете, как обидно? Даже у вампиров и оборотней, оказывается, кто-то есть, а меня никто не хочет, хотя я и красивый… Все… можно я пойду? Инкуб опустил голову и медленными шагами направился куда-то в темноту, всхлипывая. Кат поймал взгляд Тимура, вздохнул и скользнул следом. Через несколько секунд он вернулся, таща за шкирку побледневшего инкуба. Он пихнул его по направлению к скамейке. - Так… решаем, что с тобой делать. - Я… - Тихо! Инкуб долго и старательно прислушивался к уверенному голосу Тимура и смеху Ворона, сидя в сторонке и ожидая своей участи. Ничего расслышать он так и не смог, но перепугался окончательно и тоскливо вспомнил, как хорошо было с Тимой, пока он был под полным и стабильным контролем… кто же знал, что у него такая команда? - Ты, значит, любить не умеешь? – спросил подошедший к нему Кат. - Ну, давайте меня за это теперь есть и медведем насиловать! – заскулил инкуб. - Да ну тебя, - довольно миролюбиво ответил Кат. – Не умеешь любить – сиди и дружи. Тима придумал, что с тобой делать. ** * В секс-шоп Умка заходить отказался категорически и остался снаружи, рядом с смеющимся Демоном, который никак не мог обойти своим вниманием тот факт, что такой стеснительный Умка полчаса назад был не прочь изнасиловать инкуба в особо извращенной форме. Умка ругался и краснел, пряча лицо на груди Демона, но зайти внутрь так и не решился. Зато Ворон, который оказался основным спонсором для приобретения средств успокоения несчастной заблудшей души, взял на себя роль проводника по миру секс-игрушек. Таская инкуба за шкирку по всему помещению, он тыкал его носом в витрины, за которыми малиновыми, оранжевыми и зелеными блестками соблазнительно светились гелевые фаллоимитаторы и спрашивал: - Нравится? - Ага, - смущенно отвечал инкуб и опускал глазки. - А этот? - То-о-же… - Тьфу на тебя… - Эй! – позвал их Кат. – Иди сюда, труженик тыла. – И обратился уже к продавщице, с интересом наблюдающей за компанией. - Это сколько же у этой штуки метраж? - Сантиметраж, - назидательно сказала продавщица и тоскливо вздохнула, - внушительный… Подошедший инкуб аж ладошками рот прикрыл от восторга, и так заблестели его темные, как спелая черешня, глаза, что выбирать дальше не стали. Остановились на «Сантиметраже». На улице счастливый инкуб представился: - Черри. Спасибо-то сказать можно? - Пошел-пошел! – прикрикнул Ворон и презрительно отвернулся, сунув руки в карманы стильно располосованных джинсов. Когда он повернулся, Черри уже и след простыл, зато Кат смотрел насмешливо, улыбался, кусая губы, а Умка сказал: - Ворон… Впервые вижу, чтобы ты на что-то деньги дал. Ворон фыркнул: - Я просто добрый. - Подкинуть номер его телефона? – спросил Тимур. Ворон только волосами тряхнул и, не попрощавшись, исчез в темноте. - Мы тоже пойдем, - сказал Умка. – Счастливой ночи. Так Кат и Тима остались одни. Они пошли вниз по улице, то погружаясь в разлитую ночью черноту, то снова выходя под яркие, как настурции, пятна фонарей, и опять уходили в черноту, касаясь друг друга плечами. У остановки как раз стоял абсолютно пустой, освещенный изнутри, как китайский фонарик троллейбус – последний. Не сговариваясь, Кат и Тимур забрались в него, и двери с плавным шипением закрылись, троллейбус тронулся, отматывая город назад. Кат положил голову Тимуру на плечо и смотрел за окно, думая о том, что здорово, когда что-то остается позади, как сейчас – этот город, а город уходил все дальше, и впереди уже чернел лес, и блеснула гладь спящей реки. Берег, поросший безмолвной влажной травой, пах свежестью, а вода – уснувшим летом. Кат подошел к самой ее кромке, разбил ладонью тонкий звездный свет, притаившийся в глубине, и повернулся к Тимуру. - Злишься? – спросил Тимур. - Нет, - покачал головой Кат. – Просто испугался. Прохладная трава обняла тело, на секунду стало трудно дышать, но Тима, как всегда, угадал эту сложность и потерся сжатыми губами о щеку Ката, сполз ниже, тронул языком ключицы, еще ниже… Уткнулся лицом в теплый живот, замер, прикрыв глаза. - Я чувствую – ты переживаешь. - Не совсем, - сказал Кат, приподнимаясь, чтобы поцеловать его в ухо. – Просто понял, что должен тебя беречь. Люблю тебя сильно. На берегу реки, под спелой и равнодушной луной, вампир и человек провели всю ночь. Ночь, которую пожелал им оборотень.