Hearts of Ice

Ночь понедельника Спустя полчаса после закрытия, в 10 вечера, на катке стояла гробовая тишина, после того, как последнего посетителя выгнали со льда. Каждый раз, когда Гарри прятался в раздевалке после закрытия (каждый раз обещая себе, что это уж точно последний раз), его сердце билось в груди как ненормальное, а ладони потели, когда он обдумывал один ужасный вариант за другим. Что, если его поймают? Назначат отработку? Отстранят его? Исключат его? Он покачал головой, от чего кудри запрыгали, и сглотнул комок в горле - смешно. Его не исключат из школы из-за пребывания на катке после закрытия, тем более, что это его первый проступок. К тому же, он практически жил тут днем и, честно говоря, академия Эмеральд Хиллс слишком беспокоилась о своей драгоценной школьной команде по хоккею, чтобы выгнать звездного игрока и капитана, так что волноваться было не о чем. Хотя практически весь свет и был выключен, но на стенах почти на уровне пола висели тусклые оранжевые фонари, что никогда не выключались, поэтому Гарри было достаточно света, чтобы все разглядеть. Если бы он хотел, мог бы надеть коньки и встать на лед, позволяя телу вести себя куда нужно. Но он этого не делал. Вместо того он выглянул из-за трибун, где прятался, часто дыша - вдруг кто заметит? - когда на лед скользнул парень. Одетый как обыкновенный фигурист - теплый жакет и обтягивающие черные штаны - он был болезненно красив, с загорелой кожей, мягкими волосами и яркими голубыми глазами. У Гарри невольно перехватило дыхание, когда тот начал двигаться на льду по часовой стрелке. Движения парня были плавными, грациозными... - Прекрасный, - выдохнул Гарри, не в силах остановить слова, соскользнувшие с губ. Он мог пересчитать на пальцах, сколько раз называл что-то прекрасным, и на самом деле имел это в виду - этот был всего пятым. Он не думал, насколько неправильным было вот так смотреть. Он знал наверняка, что это неправильно. Знал, что не должен быть на катке после закрытия. Знал, что не должен нарушать уединение парня, наблюдая, как тот катается. Более того, он знал, что не должен испытывать таких мощных чувств к кому-то своего пола. Он был капитаном команды по хоккею - у него была репутация, которую нужно было поддерживать. Но, стоя там, глядя, как фигурист сгибал одно колено и подбрасывал себя в воздух, вращаясь трижды вокруг себя перед идеальным приземлением, он думал об этом в последнюю очередь. Луи Томлинсон заставлял Гарри Стайлса чувствовать то, чего он в себе никогда не подозревал. Проблема была лишь в том, что Луи его ненавидел и, о да, был натуралом. Гарри подавил стон. Черт бы побрал такую жизнь.