Начнем с истоков

Адаптировать к жизни в поселке новых переселенцев оказалось неимоверно сложно. Первая партия крестьян, которых мы отбили у монголов, изначально были еще теми авантюристами. Мало того, что ушли из-под власти черниговского князя, так еще и поселились на землях половцев. А пережившие плен и насилие женщины воспринимали все условия как благо и без страха. Новых же переселенцев насильно оторвали от дома и привычных мест. Кураторы буквально разрывались на части, а толку было ноль. Никита психовал. Дел предстояло немало. Зря он, конечно, пообещал Александру вернуться весной. Но слово уже сказано, и нужно подготовиться. Только крестьяне продолжали паниковать вместо того, чтобы выполнять простейшие гигиенические нормы. О том, чтобы привлечь кого-то к работе и речи не шло. Нам с Никитой со своими подопечными повезло немного больше. Хотя тоже пришлось повоевать. Как мы стригли и брили Ладимира, это целое сказание на десятке листов! Богатырь рычал, быковал, чуть ли не лез в драку. Трусы носить тоже категорически отказывался, жестами показывал, что хочет иметь нечто более длинное, пытаясь напялить трикотажные треники под рабочие штаны. В очередной раз повезло, что Ёрш наведывался к своему приятелю Богдану по нескольку раз за день. Славка в первое время пытался следить за подопечным, а потом плюнул. Привык пацан жить самостоятельно, удержать его в рамках не получится. В любом случае, дальше поселка не уйдет, а на обед и ужин прибежит сам. Зато ко всем обновкам Ёрш относился с полным благоговением. Зависал над кроссовками, куртками, джемперами. Гладил, нюхал, бережно складывал в шкаф свои вещи. С Богданом на пару они сравнили выданное нижнее белье, похвастались друг перед другом. Лад, глядя на то, что сын не возражает насчет семейников, тоже согласился надеть трусы. Приучать к унитазу, вернее, к тому... хм... что нужно зад подтирать, тоже пришлось мне. Впечатлений осталось выше крыши. Туалет специально был построен отдельно от основного дома. Но чтобы зимой не бегать по улице, его с домом связали небольшой галереей. И все равно крестьяне долго сопротивлялись, считая, что не дело устраивать в доме отхожее место. Так и норовили пристроиться по нужде во дворе. Моё утро теперь начиналось в шесть часов. Временно мы с Никитой жили в этом же доме. Пока любимый сладко спал, я быстро приводил себя в порядок, поднимал Ладимира и Богдана. Загонял их по очереди в туалет, добросовестно следил за процессом. Оттуда сразу в душевую. Дожидался, пока подопечные переоденутся, и начинал снова и снова показывать, как пользоваться водопроводом, чайником, плитой. Затем сам готовил простейший завтрак. К этому времени выползал сонный Никита, которого я тоже кормил. Дальше шёл небольшой урок по русскому языку. Я называл предметы, Лад и Богдан повторяли и вспоминали те, что учили предыдущим днем. Попутно мы убирались в доме. За чистотой помещений я следил с особым рвением. После этого одевались потеплее и шли гулять по поселку. Обед мы готовили уже совместно. Чистить овощи подопечные умели и как могли помогали в процессе. А тут еще Лёшка заявил, что с собаками нужно что-то делать. Безусловно, со щенками занимались и какие-то простейшие приемы отрабатывали, но пора дать каждому псу конкретного хозяина. Никита решил, что Лад может взять одного. К подопечным у меня добавился еще Алый, семимесячный щенок овчарки. Хоть и собирался Всеволод Дмитриевич начать лечение руки Ладимира сразу, но вернулись к этому вопросу только через две недели. Да и обширную лекцию пришлось вначале устраивать. Врач подробно показывал, рисовал и пояснял, что случилось с костью руки, и что он планирует сделать. Ёрш и Богдан сидели не шевелясь и внимали. – Оставь мне этих мальчишек и сам становись ассистировать, – неожиданно попросил Всеволод Дмитриевич. Лично мне присутствовать на операции не хотелось, но пришлось. Как ни странно, пацанов ничего не смутило и не испугало. Конечно, их заинтересовали шприцы, инструменты и прочие непонятные вещи. Но на кровь смотрели без испуга. Меня же чуть не стошнило, когда хирург вскрыл старый шрам. Кости действительно торчали в разные стороны. Срастись они не могли по той причине, что смещение было слишком велико. Представляю, какую боль доставляло каждое движение рукой. – Здесь еще разрывы сухожилий, – пояснил мне сквозь хирургическую маску Всеволод Дмитриевич. – Полную подвижность руки вернуть не получится. Ёрш, вытянув шею, с восторгом наблюдал за процедурой. Ему вообще все нравилось. И тот балахон, в который его нарядили, и маска для лица, и бахилы. – Теперь как хочешь, так и поясняй, что гипс и фиксация руки на месяц или больше, – доводил мне информацию Всеволод Дмитриевич после операции. – Пашку попрошу. Впрочем, Лад и сам дураком не был. Но мне пришлось ухаживать за ним полностью. Если натянуть трикотажные штаны он мог сам, обуться помогал Богдан, то надевать рубашки и майки помогал я. Да и вся готовка легла на меня. Никита обычно весь день бегал по делам поселка, а я постепенно приучал своих подопечных (и Ерша заодно) к тем предметам, что облегчали жизнь, но и сильно пугали. Сходили мы посмотреть на животных. Лошадей, коров и прочую живность мои подопечные оценили, но как-то невыразительно. Зато когда Лад увидел минитрактор, стоявший возле парника, то так и замер. Подойти все же рискнул. Долго поглаживал металлические бока, вздыхал, разглядывал мелочи, цокал языком. Пашка предположил, что Ладимир был не то кузнецом, не то тем, кто выплавлял металл из руды. Он и раньше проявлял интерес к технике, хотя и боялся. В общем, я рискнул запустить трактор для демонстрации и тут же пожалел о таком опрометчивом поступке. В мгновение ока Богдан с Ершом оказались на крыше гаража. Необычный шум и подрагивание техники перепугало мальчишек до икоты. Зажигание я быстро отключил и теперь размышлял, как снять пацанов с крыши. – Нужно сначала показать, что такое двигатель, пояснить отдельно от трактора, – раздался у меня за спиной голос Юрки. – Твои же мальчишки не боятся, – возразил я. – Они видели летательный аппарат и много чего еще. Нас же считают небесными воинами. Так что не сравнивай. Два дня Юрка потратил на то, чтобы довести хоть какое-то понятие о двигателе Ладомиру. Трактор его перестал пугать. Ерша и Богдана тем более. Нет, они, может, и проявили какое благоразумие, но тут был вопрос принципа. Ждан и Добр, подопечные Юрки, технику давно не боялись. Ёрш такое стерпеть просто не мог. Какая-то малышня и вдруг храбрее его! А еще он узнал, что все мелкие ходят на занятия в школу, и тут же потащил Богдана на новое развлечение. Но, попавшись Маргарите Олеговне, пацаны были подробно просвещены, что такое дисциплина. Ладимир со сломанной рукой где-то работать тоже не мог. Потому я посадил его там же с детьми в школе. Пусть пока русский язык учит, а я передохну. И впервые за две недели после возвращения у меня появилось свободное время. Обошел всех наших, посмотрел, как справляются, как приучают своих подопечных. Проще всего оказалось Пашке. Надежда только фыркнула при виде соперницы. И подтвердила предположение о том, что Лёшка ей не просто нравится. Так что по поводу Любавы вопросов не возникло. – Готовит она пока только простые блюда, – рассказывал Пашка о Любаве. – Но уже привыкла. Много вышивает. Девушка аккуратная и внимательная. Можно будет ей доверить уборку в наших коттеджах. Только одна Любава жила на территории поселка магов. Никого из переселенцев в эту часть мы не допускали. Даже ушлый Ёрш так и не смог к нам пробраться. Хотя не факт, что он через какое-то время не сообразит, как пользоваться кодовым замком на калитке. Поселок магов временно опустел. Все взяли на себя кураторство и проживали вместе с крестьянами. Кто-то из новых переселенцев уже начал помогать в парниках, кто-то еще вникал. Следить приходилось много и постоянно. Но уже в середине октября Никита повел Лерку и Александра расчищать и готовить участки для новых деревень. Первым делом устроили дорогу и обезопасили её. Примерно километрах в тридцати от нашего поселения решено было ставить деревню. А затем дальше на юго-запад в сторону притока Амура еще одну и так далее, постепенно расширяя границы «княжества». Зима пролетела как один миг. Никиту я встречал только по вечерам в спальне нашего дома. Когда Ладимиру сняли гипс, а потом бандаж, мое присутствие уже было не так востребовано. Кроме того, Пашка пояснил, что из свободных девиц можно приглашать к себе любую в жены. Лад кого-то присмотрел и привел в дом. Из последней партии только одна женщина доставляла много хлопот. Светлана Сергеевна и Иван Петрович взяли над ней опеку, привели в свой дом и уже готовы были пристрелить подопечную. – Где только такую ярую христианку отыскали?! – возмущалась мама Ярослава и Лерки. – Ни хрена не делает, ничему не учится. Только молитвы распевает! Мало того, наречие этой женщины хоть и напоминало то, на котором говорили новгородцы, но и отличалось сильно. Это тоже затрудняло общение и взаимопонимание. – Она точно нерусская, – категорично заявил Серега. – Нет еще никаких русских, – вклинился Пашка с очередной исторической справкой. – Сколько раз можно тебе повторять. Сейчас это восточноевропейская группа славян. Только к семнадцатому веку произойдет языковое разделение на русских, украинцев, белорусов. Эта женщина может относиться к западным славянам, от которых произойдут поляки, или к южным. – Мне кажется, что речь первых крестьян и второй партии тоже немного отличается произношением, – заметил я. – Парни, не важно, как они разговаривают, – прервала нас Светлана Сергеевна. – Что с этой дурой-то делать? – Ну... князь придет, пусть он и решает, – выдал умную мысль Пашка. Никита, вникнув в ситуацию, велел собирать вещи для этой особы. Участок для одной деревни уже расчистили. Первый дом поставили. – Пусть зиму там поживет, потом отвезем куда подальше. Тетке выдали пару мешков картошки, муки, кое-чего по мелочи, да и переселили. Светлана Сергеевна немного поволновалась, как там женщина зимой справится, но князь заверил, что дров наготовили, печь имеется. Колодец во дворе тоже. Это чуть ли не царские условия. Пусть сама себя обеспечивает, если до этого ничего делать не желала. Конечно, мы старались быть внимательными с каждым подопечным. Но предполагали, что не всех сможем приучить к новой жизни. Женщины, освобожденные из плена, привыкли быстрее. Еще оказалось, что две из того десятка беременны. Первая родила здоровую малышку сразу после Нового года. Это означало, что монголы к беременности не имели никакого отношения. А подопечная Надежды должна была разродиться к концу февраля. Надя заранее приготовила все, что положено малышу. Запаслась справочниками по уходу за ребенком. Третировала Всеволода Дмитриевича и всех остальных, кто попадался под руку. Но и основную работу в конюшне Надежде приходилось выполнять. Потому получилось так, что начало родов своей подопечной Надежда пропустила. – Вовка! Зови князя и бегом к конюшням, – прервал мои занятия с Ладимиром Пашка. Пришлось остановиться. Лад уже умело управлял трактором. Мы как раз заканчивали пахать в одном из новых парников, когда прибежал взволнованный приятель. Такой зареванной и трясущейся Надежды я еще ни разу не видел. Всеволод Дмитриевич уже подоспел и даже вколол что-то успокоительное. – И ведь никому не сказала, что у нее схватки, – рыдала Надежда. – Вот вам и очередной ответ на вопрос, отчего не осталось монгольского следа на Руси, – вздохнул Пашка. – Утопить новорожденного в ведре это как-то совсем по-скотски, – качал головой Никита. – Они же у нас вроде христиане. Как такое возможно? – Ребенок от насильника. Внешность, как вы видите, характерная монгольская, – заворачивал мертвого младенца в простынь Всеволод Дмитриевич. – И ты правильно заметил: монголы не христиане. Возможно, подобное убийство церковь не считала грехом? – Не должна, – возразил Никита. – Скорее всего, это личное. – Личное или не личное, но у нас в поселке детей с монгольской кровью не будет, – понес малыша Всеволод Дмитриевич. – А еще по некоторым сведениям монголы сами вспарывали животы тем женщинам, которых изнасиловали, – дополнил Пашка и чуть не был побит Надей за такие уточнения. Вечером в клубе Никита собрал всех «наших». Обсуждали случай с младенцем. Интересовались, у кого и как обстоят дела с подопечными. – Если не принимать во внимание, что Ёрш сейчас верховодит всей малолетней ватагой, то вроде ничего заслуживающего внимания нет, – заметил Роман. – Он у Маргариты Олеговны первый помощник, – возразил я. – Как только мальчик освоит русский язык, займусь его обучением, – пообещал Всеволод Дмитриевич. – И Богдана заодно возьмите, – напомнил я. – Богдана пусть обучает Светлана Сергеевна, – усмехнулся хирург, вспомнив, как лечили и восстанавливали передний зуб Ершу. Пацанята хоть и пугались странных приборов, но любопытство оказалось сильнее. Как мы и предполагали, обучать и адаптировать детей оказалось гораздо проще. Их не волновало само устройство странных механизмов и предметов. Если срабатывает в парниках оросительная система, значит, так и должно быть. Это я задолбался объяснять Ладимиру простейшие принципы механики. Его интересовал весь транспорт, что имелся в поселке. Велосипед тоже стал для Лада открытием. Только погода не позволяла опробовать такую конструкцию. Остальные крестьяне больше тяготели к животным. Что было очень кстати. Приплод у нас этой весной обещал быть большим. Не только козы, овцы, коровы и свиньи. Четыре лошади тоже были «на сносях». Уже сейчас все это поголовье превышало наши нужды. Никита планировал раздать часть животных крестьянам в деревни. Но сначала требовалось еще подготовить поля для выпаса. Отгородить каменной стеной деревни и угодья. Это были простейшие меры безопасности. Больше ничего давать сверх того, что используют в натуральном хозяйстве, мы не собирались.