День Всех Святых

Уилл больно ударился головой о стойку с удочками, опрокинул на себя кресло в тщетной попытке притормозить. Внезапно что-то откинуло от него кресло, оно с грохотом рухнуло на пол, руки Грэма резко взметнулись над головой. Что-то шершавое, словно змея, поползло по его руке. Грэм задрал голову и краем глаза увидел, что его запястья опутывает пестрая фрактальная лента. Галстук! Он двигался будто был живым, скрепляя руки профайлера надежнее любых наручников. Что происходит? Так не бывает. Этого не может быть! Это же только галлюцинации? Ведь это так? Надо отпроситься завтра и попасть к врачу, прежде чем… Ааах! -С каких пор ты стал искать рациональные объяснения тому, что с тобой происходит? – раздался шепот над ухом. Уилл почувствовал, как его охватил ледяной шок, будто на него рухнул айсберг. Он напряг глаза, тщетно вглядываясь перед собой. Никого. Никого! -Тебя нет! Ты не можешь мне ничего сделать! – прокричал он, глядя перед собой. -Тебе нужны доказательства? – осведомился голос, такой же спокойный и холодный как на сеансах психотерапии. Что-то невидимое рвануло на нем рубашку, пуговицы скрипнули как вырываемые гвозди гроба. Так делают при эксгумации. Но я-то еще жив! -Там на обрыве со мной должен был быть ты, а не он. Я не мог жить без тебя. И умереть тоже не могу, - прошептал напряженный бархатный голос. Мертвенно-ледяной и спокойный. Голос, который с одинаковым хладнокровием, шепчет слова страсти и слова смерти. -Этого не может быть, этого не может быть… - пробормотал Уилл, мотая головой. Полы рубашки распахнулись, обнажая его тело. -Такой аппетитный… Может, мне нужно было съесть тебя, чтобы сделать своим? Хотя у меня есть идея получше, - продолжил голос. Что-то невидимое расстегнуло ремень на его брюках и единым рывком стянуло их. При этом тяжесть, придавившая его к полу, исчезла. Грэм попытался воспользоваться этим и подняться, нелепо замахал связанными руками, чтобы обрести равновесие. Брюки и трусы отлетели в сторону. Ремень, извиваясь будто змея, рванул к хозяину. -Не смей, даже не думай! – Уилл попытался отмахнуться от него. Но ремень скользнул по левой ноге, надежно фиксируя ногу в согнутом положении. Уилл оглянулся на правую ногу, там тоже самое проделал второй галстук. -Да что происходит? У меня никогда не было таких галлюцинаций! – запротестовал Уилл. Он чувствовал себя беззащитным. Эта провокационная поза, беспомощное положение и замерший между ногами невидимка, явно наслаждающийся зрелищем. Прозвучавший голос подтвердил подозрение. Он звучал ниже и приобрел бархатистые нотки. -Даже и не думал, что ты будешь настолько очарователен. Больше чем я мог себе вообразить. -О чем это ты воображаешь, невидимая субстанция? – возмущенно зарделся Уилл. -Как грубо, Уилл, ты помнишь, что я делаю с грубостью? -Поглощаешь, - Грэм понизил голос, глядя перед собой. -Правильно. Правда, способы могут быть разными… Профайлер почувствовал, как пахнуло чем-то морским, а потом внутрь резко вошло что-то прохладное и скользкое, исторгнув короткий крик из его горла. -Что это? -То, что я не смел предложить тебе при жизни, а теперь советую расслабиться и получить удовольствие от конструктивных комплексных галлюцинаций… Оно разбухало, расширяя задний проход и постепенно нагреваясь до температуры тела. Уилл застонал. -У тебя что, щупальца отросли? -Определенно, нет, анатомически я тот же, что и при жизни, - ответил голос. -Вот уж не думал, что ты мечтал изнасиловать меня! – горько произнес Уилл. -Насколько ты помнишь, я мечтал иметь с тобой семью. К сожалению, не вышло. Но я все еще надеюсь… -Когда я проснусь, то выброшу эти гребанные галстуки! – пообещал Уилл. -Тогда лучше заберу их с собой, они сохранят твой аромат, - задумчиво проговорил голос. -Ты… - начал было Уилл, но резкий толчок выбил воздух из его легких, он застонал. Агрегат внутри был невидим, но определенно точно ощутим. Он растягивал тугие стенки, обильно смазывая чем-то. -Извлеки это, я не желаю терпеть такие странные ощущения! – прошипел Уилл яростно. -Как ты сладко сжимаешь меня. Это вполне естественные ощущения, называются секс. Я мог бы рассказать, что кажется мне действительно неестественным, но в данной ситуации это будет неуместно… Уилл почувствовал первый толчок. Напоминает волны. Они накатывают с оттяжкой, норовя увлечь за собой. Невидимый орган скользнул по простате, и Уилл невольно оттаял, прикрыв глаза, он застонал. -Какой же ты обворожительный, - прокомментировал голос. Уилл закусил руку, пытаясь удержать следующий стон. Но невидимое вошло глубже, наклоняясь, а потом он почувствовал резкую боль от острых зубов. Уилл посмотрел на свою руку. На ней красовался круглый след зубов, они не прокусили кожу, но кое-где выступили красные следы. -Никогда не сдерживайся при мне. Ты будто крадешь у меня минуты наслаждения твоими эмоциями. Уилл вспыхнул. -Человеку свойственно сдерживаться. -Тебе это не идет, - прокомментировал голос, - ты всегда был особенным. Что-то влажное и шершавое скользнуло по укусу, забирая боль с собой. -Ммм… Перестань, это так странно… - выдохнул Уилл. -Я ведь галлюцинация, я должен быть странным, - напомнил незримый Ганнибал. -Почему я тебя не вижу? Почему говорю с тобой? -Давай отложим разговоры, это сбивает с ритма… -Перестань… - почти умоляюще произнес Уилл и вновь закатил глаза в сладкой истоме. Толчки возобновились, глубокие и частые. Колечко сфинктера напряженно растягивалось при каждом глубоком проникновении, Уилл чувствовал, как страсть затопляет его разум, смывая страх. -Отпусти меня! Я не хочу! – пробормотал он. -Категорически не согласен. Очень хочешь, - заметил голос Ганнибала. Грэм скосил глаза на свой член, что стоял твердым колом, бессильно застонал. Какое ужасное чувство, когда собственное тело предает. Толчки стали ужасно быстрыми, не позволяя Уиллу вставить хоть слово. Как это странно, как невыносимо, когда ты не можешь владеть ситуацией, когда не знаешь, можно ли доверять собственным ощущениям, когда понимаешь всю аморальность происходящего, но тело горит огнем, и оно наслаждается этим, предоставляя разуму самому разбираться с вопросами морали, этики и запретов. Какое подлое чувство, как будто кто-то подобрал шифр к твоему телу, раскрыл его секреты, обнародовал его тайны, о которых ты и понятия не имел. Я должен бороться. Я должен сопротивляться этому безумию… Иначе и я сойду с ума. Если уже не спятил. -Для насильника ты слишком ласков, - заметил Уилл. -Можем ли мы акт насилия превратить в акт любви? – вопросил невидимка. -Не думаю, - Грэм качнул головой и попытался ударить невидимое тело на себе, замком связанных рук, но напряженная холка под ударом на секунду растворилась, будто расступившаяся под ударом волна, а потом резко собралась обратно. -Зря ты это сделал, - мрачно сказал голос. Что-то вскинуло профайлера и швырнуло об стену, плотно прижав к ней. А затем орган вернулся, войдя до упора. Уилл вскрикнул. Движения стали яростными и резкими, будто в тело вбивался отбойный молоток. -Как жаль, мне хотелось, чтобы все было иначе, Уилл. Все должно было быть иначе. В ответ полтергейст получил испепеляющий убийственный взгляд. Да, должно быть после этого он улыбался, той легкой улыбкой Ганнибала, про которую говорят «будто кошка пробежала». Хотя, наверное, не говорят. Ганнибал всегда так легко, почти невесомо улыбался. И уж точно невыносимо. Галлюцинации, конечно, это были они. Такие до ужаса яркие… -Тебе нравится грубый секс, Уилл? – почти нежно спросил Ганнибал, замедляя адский темп. -Он мне вообще не нравится! Какого черта он должен мне нравится? -Нехорошо врать своему психотерапевту, Уилл, - обжигающе горячая рука прошлась по возбужденному члену. Сердце так быстро колотится. Также как снизу колотится это, превращая пресловутую мужскую железу в комок нервов, заставляя желать еще. Нравится грубый секс… А то как же.. Идите к черту, доктор Лектер! -Ад совсем не такой, как ты представлял. Наступит время, и я устрою для тебя небольшую экскурсию. -Как для Аланы Блум? – не выдержал Уилл. Ганнибал, сейчас Грэму почти хотелось, чтобы это был именно он, любезно давая повод себя ненавидеть, насадил профайлера максимально глубоко и кончил внутрь, вжимаясь в тело перед собой, затем, не покидая влажной тесноты, прижал к стене и поцеловал. Почему-то пахло морем. Странный нечеловеческий аромат. Ни запах секса, ни крови, ни пота, ни спермы. Единственный мужской запах – его собственный. И всепоглощающий аромат моря. -Для Аланы я приготовил нечто совершенно особенное. Тебе не нужно знать, что это, - Ганнибал почти прошептал эти слова в лицо Уилла, а потом поцеловал его, одновременно в несколько рывков высвобождая твердый орган Грэма от семенной жидкости, плеснувшей на кожу и пол, будто Ганнибал прозрачный. Ах да… Он ведь и есть прозрачный… Уилл почувствовал, как стремительно нарастает цунами усталости, мир перевернулся перед глазами, и профайлер потерял сознание. Утро встретило Грэма резким требовательным звонком телефона и грохотом. Уилл, чертыхаясь, закопошился, запутавшись в одеяле, попытался подняться с пола, после третьей попытки дотянулся до телефонной трубке и нажал кнопку ответа. -Да? -Уилл! Ты мне нужен! Марш сюда! Беделию убили! Грэм чертыхнулся. -Почерк того же убийцы, - продолжил Джек. -Куда ехать? -К ней домой. Ты бывал у нее? -Да, адрес я знаю. Скоро буду, - Уилл отключил звонок. Какой странный сон. Странный и пугающе яркий. Грэм невольно бросил взгляд на руку. След приобрел синеватую канву. Уилл невольно сглотнул. Сердце замерло. Что? Да нет, это ведь были галлюцинации… Должно быть, он сам во сне укусил себя. Такое бывает при некоторых формах галлюцинаций… Уилл попытался встать единым рывком, но внезапно почувствовал резкую боль в задней точке, отчего едва снова не повалился. Ох, должно быть, ударился при падении с кровати. Это всего не было. Это бред. Такого не бывает. Ганнибал мертв. И мертв окончательно… Разум пытался убедить руку не делать глупостей и поспешных выводов, но рука быстро скользнула по внутренней стороне бедра. Если бы Ганнибал и в самом деле был здесь и сделал то, что сделал, то должны были остаться следы. Ничего. Ничего… Где-то внутри кольнуло безумное и ненормальное чувство сожаления. Ганнибал, проклятый Ганнибал, ты не оставляешь меня в покое даже после своей смерти. Внезапно Уилл почувствовал, как его ошпарила мысль. А ведь я никогда раньше не спал голышом!