Hold on

...Золотое правило окружающих меня людей: «Не знаешь, что делать с невменяемым Данни на руках? Скидывай его в постель Эрика.» Открыв глаза, я даже не удивился, увидев перед собой довольно знакомую обстановку: прикроватная тумбочка с наставленными на ней лекарствами, сваленные на кресле вещи, неприкрытая дверь в ванную и рядом такая же раскрытая дверь в гардеробную. Оглядевшись вокруг, я мысленно хмыкнул. Комната принадлежала Эрику, я лежал в его кровати, в пижаме, раздвинутые шторы пропускали неяркий дневной свет, самого хозяина не было. Я осторожно пошевелился, проверяя, что же со мной. Слабость чувствовалась сильная, двигаться не хотелось, но голова была на удивление ясной. Чуть поморщившись, я попытался вспомнить, что же со мной случилось. Последнее, что я помнил - какой-то разговор с Эриком в машине. И где же мой супруг? Пить хотелось неимоверно, я попробовал подтянуться наверх и зашипел от боли: задница ныла. Кое–как поворочался и ощупал сам себя - на коже пониже поясницы явственно ощущались следы уколов. Я мысленно чертыхнулся, уколы внутримышечно – значит, со мной все достаточно серьезно. В голове возникли смутные обрывки размытых картинок, словно из забытого фильма – горячее море, в котором я тонул, чужие голоса, зовущие меня, чьи-то руки, дергающие и обнимающие, горечь во рту и прохладная влага на лице. ...Чего мне стоило доковылять до двери, говорить не стоит. Вдохнув побольше воздуха, я зашелся выматывающим кашлем, комом сидевшим в горле и в груди. Что за фигня? Дверь комнаты распахнулась и меня тут же подхватили на руки – папа! - О, очнулся! Зачем встал? Немедленно в постель. - Пап? - я осекся, испугавшись звучания своего голоса. Папа облегченно вздохнул и потрогал пальцами мой лоб, проверяя температуру. Ощущения были... странными. - Открой рот! - ну точно, папа, только он успевает командовать, укладывать обратно в кровать, выговаривать и гладить по голове одновременно. - Ааа? Пффууу... гадость! – Я кривлюсь, терпеть ненавижу все эти спреи для горла, потом от них привкус мерзкий, поэтому папа меня обычно подлавливает неожиданно, чтобы напшикать лекарство. И я вечно попадаюсь на его уловку. - Что я тут? ... В комнату вошел Джон, взволнованно рассматривая меня. Что? Еще гости будут, а я в пижаме и не в образе? - Ты четыре дня провалялся в отключке, - папа протянул стакан с водой, присаживаясь на край кровати. - Бронхит, а вдобавок еще и вирус подхватил. Как ты умудрился? - Данни, как ты себя чувствуешь? – Джон заботливо подложил мне под спину еще одну подушку. - Я вызвал доктора Питерсона, он порывался тебя забрать в больницу, но Эрик не дал, так что не куксись, – и в ответ на мою недовольную гримасу папа усмехнулся. – Но взамен тебе прописаны уколы и на две недели минимум домашний режим. - Угу, чувствую уже..., – ну хоть в больницу не забрали, и на том спасибо, больницы я тоже ненавижу, належался там, когда был совсем мелким. – А где Эрик? О, я таки попал. Папы переглянулись, и я (все зубы отдам!) нутром почуял, что-то там они себе надумали на мой вопрос. Что я пропустил, пока болел бессознательно эти дни? В косяк двери деликатно постучали, и в комнату вошел Марио в сопровождении невысокого улыбчивого шатена в белой медицинской форме и с серебристым чемоданчиком в руках. - Валери! - Привет, хомяк! Подставляй попу, сейчас прилетит комарик! Ооо... Валери работал медбратом в медицинской клинике нашего семейного доктора, а еще по совместительству был его же супругом, так что у меня был не только семейный доктор, но еще и семейный медбрат, и знали они меня оба буквально с пеленок. Юджин Питерсон двадцать лет назад только-только приступил к самостоятельной практике в качестве неонатолога, когда в один из жарких майских дней к нему привезли на скорой подобранного на улице омегу с преждевременными родами. Родился я хилым, откачивали меня долго, но папе понравился спокойный и внимательный врач, тем более, что я не орал у него на руках и все врачебные экзекуции переносил стоически. Так молодой доктор стал сначала моим врачом-педиатром, а потом, уже открыв свою практику, постепенно взялся за здоровье и папы, и отца. А «хомяк»... Просто меня в детстве старались лишний раз накормить при отсутствии должного аппетита, а если я чего не хотел есть, я это и не ел, а набивал полный рот и не глотал. Так и ходил с набитыми щеками. Сколько уже лет прошло, а Валери до сих пор помнит. Пока Валери мыл руки, папа и Джон тактично вышли, сказав напоследок, что сейчас принесут поесть. Желудок одобрительно заурчал в ответ. Джон обернулся уже в дверях, и я поймал его взгляд - настороженный и выжидательный. Ничего не понимаю... - Ну, что тут у нас? - Валери уверенно достал шприц из упаковки, ампулу и ватный тампон с резким спиртовым запахом. – ...Ну и напугал же ты всех, Данни, так свалиться с температурой. Твой муж себе места не находил, переживал. Кстати, я тебя поздравляю со свадьбой, ведь лучше поздно, чем никогда. - Оуч... Спасибо, – ну, на самом деле, я скорее дернулся от неожиданности, чем от укола, потому что задумался о сказанном. Эрик за меня переживал? - У тебя заботливый и очень красивый муж. Как сказал бы Юджин - редкостный генетический материал. У вас будут замечательные детки. Все, можешь одеваться. - Не будут, - мрачно пробурчал я, натягивая пижамные штаны и все еще ощущая тянущую боль в мышцах. – Не с чего им взяться, я до сих пор не... Валери удивленно нахмурился и отложил свой чемоданчик в сторону: - Все еще нет течки? Но ты же уже вполне взрослый. Ты давно был у нас? Я индифферентно пожал плечами в ответ, мол, не помню. За последний год я практически не болел, и повода зайти к врачу не было. – Знаешь, что? Давай–ка я запишу тебя к нам в клинику к специалисту, сделаешь узи, ну и анализы заодно посмотрят? - медбрат ободряюще потрепал меня по голове. - Я еще завтра зайду, последняя ампула осталась, потом уже сам к нам приедешь, хорошо? И выздоравливай давай, у тебя такой альфа, а ты разболелся... Хотя, наверное, он тебя на руках носит? От ответа меня спас Джон, внесший поднос с дымящейся большой бульонной чашкой. Валери сказал, что провожать его не надо, он сам найдет выход, и улыбнулся на прощание. Он вообще очень улыбчивый и легкий в общении с людьми, к нему все тянутся. А вот Джон наоборот напряжен, и мне не очень комфортно лежать сейчас перед ним в кровати его сына. Его этот аспект интересует, чтоли? - Данни, я..., – я чуть не вылил на себя бульон, Джон метнулся ко мне и обхватил мои пальцы своими, придерживая кружку. Я благодарно кивнул, состояние у меня еще ни к черту, руки подрагивают, поэтому помощь как нельзя кстати. – Давай, помогу тебе. Эрик сейчас на работе, приедет поздно, или я или твой папа останемся на ночь, мало ли... - Спасибо, Джон, но наверное я уже больше умирать не собираюсь и вполне справлюсь один, честно. Вам самому не мешало бы как следует отдохнуть. А выпить таблетку я и сам могу, или Эрик поможет. Свекр только вздохнул, и я не понял, был ли это вздох разочарования или облегчения. ... А впрочем, спорить с моим папой бесполезно, поэтому вечер и ночь я провел в полудреме, периодически просыпаясь только, чтобы выпить воды или принять очередное лекарство. Эрика я не видел, скорее учуял его, когда он зашел к себе в комнату, но мне был так лень шевелиться, что я притворился спящим и не открыл глаз, чтобы посмотреть на него. За что и поплатился, размышляя, приснилось ли мне прикосновение к щеке или нет, и чем, пальцами, или же все-таки...? Дни тянулись однообразно и скучно. Со мной был папа, практически неотлучно, заезжал отец, каждый день заглядывал Джон, предупредительный и настороженный. У меня было достаточно времени обдумать ситуацию, как она выглядела для родителей со стороны. Они хотели видеть нас парой, они это видели, в это они и поверили. Я на хозяйской постели, в пижаме (кстати, я так подозревал, что именно Эрик меня эээ... переодевал, но уточнять почему-то не хотелось), какие еще доказательства нужны? Физиология? Мы как–то в семье не привыкли обсуждать подобные вопросы, и ни папа, ни отец мне их не задали. А вот Джон, судя по всему, знал достаточно об Энтони и Таиланде и ожидал от меня подлянки. Эрик спал в одной из гостевой комнат, как сказал папа. Правда, по утрам Эрик приходил к себе в ванную комнату и переодевался в гардеробной. Он старался собираться как можно тише, но звуки воды из ванной и его запах будили меня лучше всяких будильников. Я, пользуясь полумраком комнаты, чуть приоткрывал глаза и следил за своим супругом, бессовестно притворяясь спящим, как и моя совесть. Вечерами Эрик заходил, демонстрировал тестю образцово-показательного мужа, дружелюбно улыбался, интересовался, как прошел мой день и как я себя чувствую. И это был второй вопрос, который не давал мне покоя. Неужели стоило заболеть, чтобы во мне начали видеть живого человека, а не бессловесную табуретку? Или это Эрика чувство вины так зацепило? Кто и зачем подослал мне журнал стало более-менее понятно путем нехитрых логических размышлений. Кое-кто (ну что мне, пальцем показывать на фотографию что ли?) очень желал донести до меня послание: «Эрик занят», а это значило только одно... Через несколько дней, когда мне уже разрешили вставать, проведать меня зашли Джойс и Энди. Джойс благоухал новым парфюмом, Энди – улицей и пончиками. На мой заинтересованный взгляд один ухмыльнулся, второй – смутился. - Мой брат придурок, ты что, забыл об этом? - ехидно вздернул бровь Джойс. – Они типа перекусить пошли, угу. В пончиковую. На углу у факультета. Гадюшник гадюшником, там все вокруг воняет маслом, толпы народу, толкучка и шумно, а эти... сидят, чавкают и счастливы. - Ну, вообще там действительно очень вкусные пончики. И кофе неплох, ты зря так. Энди попытался противостоять, но где там, при всей моей симпатии, у малыша нет достаточной квалификации, чтобы пикироваться с Джойсом. Да ни у кого нет, а Тома, как сдерживающей силы, рядом не оказалось. - А где вы Джима потеряли? – я кивком поблагодарил Марио за принесенные кофе и печенье. – И Том? Почему он не пришел? Джойс подергал себя за челку, разглядывая плетеную корзиночку с выпечкой, подумал еще немного, но увидев, как Энди подвинул ее к себе поближе, цепко выхватил из корзинки сразу пять штук печенюх. - Ммм... Я сегодня без обеда, - с набитым ртом объяснил он. – ...вкусное! Тому позвонил твой отец, они договорились о встрече. Спасибо тебе, хоть какая–то надежда. Вот всегда так, чужие люди почему-то ближе, чем родные. - А у Джима дела, реферат какой-то..., – пожал плечами Энди, все еще с опаской поглядывая на довольно хрумающего печенькой брата своего... друга? Или уже не совсем друга? - Я на чуть–чуть зашел, папа меня забрать обещал на занятия, он передает тебе привет. - ...и хватит уже ныкаться по всяким злачным местам. Если ты меня боишься, то я сам тебя приглашаю к нам в гости, раз Джим такой размазня. Энди от неожиданности замер, растерянно хлопая глазами, я нечеловеческими усилиями удержался, чтобы не рассмеяться в голос, замаскировав свои конвульсии под до сих пор мучающий меня кашель. Один Джойс как ни в чем не бывало спокойно пил кофе. - Ааа... Спасибо. Ну, я пошел... Энди не пошел, он удрал, пулей вылетев вон, я даже не успел выйти из гостиной, чтобы проводить его, а уже услышал хлопок входной двери. - Ну и зачем ты пацана доводишь? - я с упреком посмотрел на безмятежного друга. - Чем он тебе не нравится? - Он? – Джойс вздохнул, оставил кружку и подошел к панорамному окну, задумчиво хмурясь. – Я боюсь, Данни. Он вроде бы неплохой, но он... Джим запал, и серьезно так, я даже не знаю, чего во мне сейчас больше – ревности или предубеждения. - В смысле? Я подошел к другу, встал рядом, слегка касаясь Джойса плечом, пытаясь понять извращенную логику близнеца. - А вдруг он такой же, как твой Эрик? Мне не хочется, чтобы мой брат потом страдал, когда выяснится, что все совсем не так, как он себе это представлял. Я в шутку оскорбился, слегка пнув друга бедром. - Ну нет, такие, как Эрик – штучные экземпляры, Энди, даже если и несет в себе какие–то семейные замашки, то скорее он лайт-версия, так что не все так страшно, м? А Джим что чувствует? На кухне Марио загремел посудой, что–то напевая по-итальянски. Джойс сник, потерянно оглядываясь. - Я не знаю, он не говорит, но... Я же его чувствую, понимаешь? Ведь ближе чем брат, у меня никого нет, не было и не будет. Том – это другое. И мне кажется, что я Джима теряю, может, я сам виноват в этом, но ничего поделать не могу. Привык к тому, что он всегда рядом, всегда со мной, а тут... Я их когда увидел в этой забегаловке, стоял и смотрел через окно, как они поедали эту отраву, что-то говорили друг другу, никого не замечая, смеялись... и вдруг понял, что Джим и без меня проживет отлично, и ни черта я ему не нужен. Это... опускает, что ли... - А вы... Ты никогда с ним не говорил насчет тебя и Тома? - Нет, – Джойс упрямо поджал губы, снова дергая себя за челку. – Он сразу принял его и наши отношения. Думаю, он даже раньше меня понял, что я к альфе испытываю. Доводил шуточками иногда, бывало, мы даже дрались, но это так... не всерьез. Я и подумать не мог, что он... ну... - Понятно, – я оглянулся, проверяя на кухне ли Марио, и понизил тон.– Косински все еще достает? - Да. Была пара звонков и вчера подходил в кафе, когда мы там были. Я не выдержал и сам послал его куда подальше, надеюсь он понял. – Мы оба замолчали, каждый о своем. – Лекции будешь сканировать? Я не успел перекопировать, но там немного.