Империя

      До самого главного приема в честь восхождения старшего принца на трон остаются считанные часы. Главный Дом кишит большим количеством слуг, носящихся по зданию, выполняя тот или иной приказ Матушки, доставщиков, что успели подустать, пока несли дюжину ящиков с разной вкусной едой для вечера, а также временными людьми, которых наняли для украшения зала. Большой просторный зал постепенно обретает живость благодаря умелым рукам работников и куче отваленных на торжество средств. Шторы из парчи, словно сделанные из самого золота, придавали залу вид дорогого и роскошного места, визуально увеличивали пространство, кричавшее о своем высоком статусе. По залу расставлены более двадцати круглых барных столов для фуршета, покрытых белоснежной скатертью, а потолка и вовсе не видно из-за искрящихся хрустальных люстр. На каждом столе расставлены идеально нарезанные фрукты, хрустальная ваза с разнообразными цветами и много мелких закусок.       Прием гостей запланирован на семь вечера, посему Матушка собирает всех для последнего собрания перед вечером и пытается унять внутреннюю дрожь от долгого ожидания. Работники дома строятся в один ряд прямо как дисциплинированные солдаты, опускают головы и молятся о добром настроении Джей. Все понимают, что прием для неё, как показатель верности к королевской семье, и всё должно быть идеально, иначе никто из слуг не доживет до завтра. Джей всех сожрет с потрохами, порой работники боятся женщину почаще чем самих братьев королевской крови. Понимают все, кроме Дами в конце длинного ряда из слуг.       Матушка строгим голосом повторяет обязанность каждого, требует ответственности и отточенного профессионализма, но дойдя до Дами умолкает. Женщина упорно смотрит на девичью макушку, пытаясь прочитать чужие мысли, но сдается и подходит вплотную. Стальным голосом шепчет девушке очень тихо, так, чтобы разговор был не услышан посторонними.       — Этот приём очень важен для меня, девчонка. Не смей своевольничать. Ты поняла меня?       Дами кивает вполуха услышанному приказу, предпочитая рассмотрение черных рабочих туфель более увлекательным занятием, на что Матушка высокомерно усмехается и отворачивается от девушки.       — Всем вернуться на свои места, и посмейте только накосячить!       Дами отправляется на кухню, по дороге размышляя о последней встрече с Хосоком. Его сухое «это — конец» крутится в голове с глубокой ночи, причиняя ей дискомфорт и обиду. Девушка безуспешно пытается найти ответ своим странным ощущениям, но теряется в омуте противоречивых чувств всех тонов и оттенков. С одной стороны, ум некогда бывшего бойца говорит, что всё должно быть именно так, ведь они друг для друга чужие люди, и их отношения, зарожденные на ненависти, не могут существовать на мирной основе, но вот сердце. Сердце хочет любить и быть любимым. Глупый орган хочет тепла, иллюзии счастья и счастливого конца. Но ирония в том, что им счастливо и долго не приписано небесами или вселенной, без разницы.       Всё, что им досталось от скверной Судьбы, – просто один сухой конец без начала и шанса на будущее.       Может быть, это и к лучшему, заключает сознание и отрывает хозяйку от раздумий, помещает в серую с оттенками золота реальность.       — Ты, — Дами поворачивает голову на звук и приподнимает бровь в ожидании. — Подойди сюда.       Кухарка зовет девушку рукой, как своего ручного пса, но Дами не обращает внимания на её жест и беззвучно выполняет то, чего люди вокруг неё ждут. Быть тихой и незаметной. Кухарка противным, осипшим от сигарет голосом вручает девушке листок бумаги с пятью столиками, которые закрепляются за ней, и приказывает помочь с рассортировкой продуктов в подвале. Дами снова молча кивает, без малейшего желания показывать свой характер. Быть собой принесло девушке немало проблем и боли, а этого ей хочется меньше всего сейчас.       Пока на первом этаже Главного Дома кипит работа, на втором столпотворения людей незаметно: каждый работает сам по себе в одиночестве. Слуги, которым повезло работать тут, стараются быть ниже травы и тише воды, чтобы не попасться кому-то из братьев. Старший, должно быть, взволнован скорым повышением или сменой статуса холостяка на женатого, и его нервозность может быть обоснована, но вот младший может наорать и без причин. Просто потому что он имеет права.       В кабинете Хосока суетятся двое девушек, помогающие принцу с одеянием. Чон одет в идеально сидящий по фигуре костюм-тройку синего цвета с едва заметными вшитыми полосками, верх которого сшит из бархата, и жилеткой такого же цвета на четыре золотые пуговицы и с усердием завязывает галстук черного цвета. Первая девушка поправляет край пиджака, убирая неровности паром, а вторая прилежно чистит мужскую обувь. Дверь открывается без стука, хозяин просит служанок оставить их с братом (а кто еще может войти без стука кроме Кима) на пару минут и поворачивается к младшему.       Тэхен незаметно морщится при ходьбе, что не остается незамеченным для Хосока.       — Как твоя нога?       — Лучше вчерашнего, но к твоей свадьбе будет как новая.       — Это в следующее полнолуние, не будь таким самоуверенным, Тэ, — усмехается Чон, вновь повернувшись к зеркалу.       — Я заживаю быстро, Хосок. Буду здоров даже до встречи Намджуна с южанами.       Старший задумчиво смотрит на Кима через отражение в зеркале, попутно немного ослабляет узел и серьезным тоном, нетерпящим отказа, сообщает второму не самую приятную новость.       — На эту встречу ты не пойдешь.       —Это еще почему? — повысив тон злобно спрашивает Тэхен.       — Прекрасно знаешь, почему. Доверие, мой братишка. Ты его проебал. На встречу пойду я, а ты потопаешь домой подлечивать ногу. Считай, я забочусь о тебе, а вовсе не наказываю.       — Сукин ты сын, Чон Хосок.       Младший резко отталкивается от дивана, зажмурившись от резкого шипения в бедре, сокращает расстояние до брата и, привычно нахмурившись, бросает будущему правитель полный недовольства взгляд.       — Эх, Тэ, — подаёт голос старший с хитрой улыбкой на губах, которая всегда раздражала Кима в какой-то степени. Хосок заботливо поправляет красивую бабочку на тэхеновской шее и затягивает её потуже, надавливает на шею младшего. — Сегодня я добряк. Но в следующий раз за «сукиного сына» я отрублю тебе руки, братишка. Знай своё место.       Младший скрипит зубами от пошатнувшейся злости, скрытое высокомерие в голосе Хосока до трясучки выбешивает гордого чёрта, но Тэхен вовремя затыкает оскорбленное существо и выдавливает привычную фальшивую улыбку покорности и согласия. Против брата он не может пойти. Слишком надрессирован и хорошо понимает последствия. Хватит с Кима наделанных ошибок.       — Надеюсь, ты проживешь недолго, зануда.       Ким отворачивается от брата и топает в сторону бара, с удивлением отмечая, что пол под каблуком обуви стал мягче.       — Я проживу до счастливой старости, а ты получишь наказание сегодня. Так что остынь и дождись шоу.       — Опять методом пряника и кнута учить будешь?       — Догадливый. Впрочем, как всегда. А я очень надеюсь, что у тебя хватит мозгов не мешать мне.       Тэхен быстро соображает о сути речи, улавливает угрозу в голове брата, потому парень обиженно щурит глаза и выходит из кабинета, обиженно крикнув брату, что тому пора пойти за своей будущей женой, что ждёт его сногсшибательного появления через комнату. Хосок взрывается от детской обиды в голосе Кима, который тут же глушится приятной музыкой из главного холла.       Смех принца, оставшегося в кабинете один на один со своими демонами, меняется на злобный рык, а только что завязанный галстук летит в сторону. Хосок измеряет комнату нервными шагами, пальцами зарываясь в волосы, и изо всех сил пытается держаться молодцом. Несмотря на старания слуг Чона освежить его образ, даже невооруженным взглядом видна усталость на лице в зеркале, он с отвращением замечает темные круги — последствие злоупотребления наркотических средств для попыток спокойного сна.       Сны, к слову, Хосоку уже не снятся долгое время. Мужчина мог чувствовать себя спокойно только в те редкие ночи, когда он поддавался соблазну, переступая свои принципы и границы дозволенного, и засыпал в объятиях одной очень непослушной девушки. О ней Чон старается не думать, потому что без неё он совсем потерял свой покой. Порой будущий правитель не спит вовсе, просто лежит в огромной холодной кровати и сверлит потолок пустым взглядом, сопротивляясь желанию вернуть девчонку себе в кровать, словно та его самая любимая мягкая игрушка.       Но люди не игрушки. Так говорила всегда покойная мать.       Чон знал это с самого первого дня, когда занял отцовское место, но поднимал страну из руин потом и кровью, затыкал человеческие чувства кровопролитием и жестокостью, лишь бы имя страны соответствовало значению. Делал из людей живых кукол для достижения своих целей в кратчайшие сроки. Играл с судьбами тысячной толпы, желая достичь небес. Цель была достигнута за три с половиной года общими усилиями принцев. Империя действительно стала одной из сильнейших держав Востока, но братья не были удовлетворены достижениями. Им нужно было больше. Больше власти, побед и территории. Уважения.       Именно по этой причине они двинулись на Долину Отреченных, за которыми находились ранее никем не тронутые земли. Первым городом стал Лиен. Город, ставший началом конца. Ведь стоило кое-кому, Хосок не хочет даже имя этого человека называть в слух, появиться на горизонте, так все цели пошли наперекосяк. Знаменитый на всю страну жестокий Чон Хосок начал проявлять человечность и, боже упаси, обрел слабость. Принц сам постепенно становился марионеткой в руках Судьбы. А этого он не может допустить, как бы больно и трудно это не казалось.       Но несмотря на свои же запреты, одна часть правителя рвется поддаться искушению ещё и ещё. Его человеческая частичка, если быть конкретным. Словно коварная змея стиснула его шею, да что-то в ухо ночами шепчет и гипнотизирует. Говорит сладким голосом, что он тоже заслужил счастья и любви, умоляет отбросить все маски и спуститься к ней на кухню, куда Чон сам лично отправил Дами работать. Чтобы она меньше появлялась на глазах, чтобы её ледяной взгляд не протыкал иглой его сердце, и принц безмолвно умоляет ту оставаться там до окончания вечера, ибо предстоящий вечер окончательно разбросит их по разным лагерям. Хосок не хочет признавать, что ему тоже бывает больно, и его образ сильного и циничного правителя может лопнуть, как мыльный пузырь, в любой момент, если она будет где-то поблизости.       Старший принц отбрасывает лишние мысли, путающие его «должен» и «хочу», поднимает ранее отброшенный галстук с пола и наконец выходит из комнаты. Так больше продолжаться не может. Всё будет под чоновским контролем, и этот вечер будет доказательством его преданности прежде всего своим принципам и самой Империи.       Чон очень глубоко раскопал свои внутренние переживания и не сразу заметил, что уже стоит больше двух минут перед нужной дубовой дверью с узорами. Здесь, прямо за некогда бывшим деревом, находится нежеланная красивая невеста, подогнанная под его королевские вкусы. Внучка одного из старейшин славится воспитанностью, манерами и привлекательной внешностью, которая привлекала Хосока и не только его. Принцу всегда нравились красавицы голубых кровей с традиционной внешностью, так почему сейчас в уголках души ничего не происходит? Почему из всего множества девушек его монстр выбрал именно её, а остальных словно и не замечает? На этот вопрос ответ никак не найдется.       Потому что она другая, отвечает внутренний голос перед тем, как Чон решается постучать. Принц слышит шелест подола атласного платья, тихие постукивания невысокого каблука, и через несколько секунд ему скромно улыбается его будущая жена.       — Добрый вечер, мой принц. — её мягкий голос создавал теплую атмосферу вокруг обладательницы, делая её образ изящнее и нежнее. Девушка опустила глаза и сделала поклон мужчине.       — Добрый, Хиджин, — спокойным тоном ответил Чон. Он вытянул правую руку ладонью вверх и тепло улыбнулся смущенной невесте, которая немного покраснела от того, как принц произнес её имя.       — Нам стоит спуститься к гостям. Хиджин осторожно вложила свою ладонь в чужую, на ощупь оказавшуюся холоднее собственной, и шагнула вперед.       — Да, мой принц.       Хосок видел волнение в девичьем робком прикосновении и попытался расположить девушку к себе мягким сжатием ладони, чтобы та не выдала свой страх публике. Если Хиджин станет королевой, то ей придется забыть о слове «страх» напрочь.       — Ты выглядишь великолепно, принцесса. — было непривычно называть её титулом, принадлежавшей и подходящей другой, но принц решил не зацикливаться на мыслях вновь. — Тебе нужно научиться держать лицо, ведь скоро ты часто будешь выходить в свет.       — Я поняла вас, буду держаться молодцом.       Хиджин по-детски приподняла уголки губ, и пара вышла на свет под восторженные аплодисменты гостей. Хосок натянул дружелюбие на лицо и жестом поднятой руки поприветствовал заждавшихся сливок общество Империи.       Зал Главного Дома заполняется восторженными хлопками и радостным гулом приветствия. Около сотни заинтересованных пар глаз направлены на будущего правителя, каждый жест которого наполнен уверенностью, а восхищенные перешептывания адресовались его будущей жене, дочери одного из старейшин. Хосок и Хиджин дополняли друг-друга, гармонировали и для смотрящих уже давно стали идеальной парой. Классическая красота Хиджин не скрылась и от Дами, что в момент приветствия обслуживала один из столов. Девушка прикусила нижнюю губу от неприятного укола в сердце и разозлилась от мысли, что, по факту, ей тоже хочется быть там, на месте принцессы. Хочется до дрожи стоять там рядом с ним, чувствовать спокойствие, держа его за руку, и светиться от счастья, прямо как его спутница.       «Глупая» , выругалась Дами под нос и позорно убежала на кухню, не желая больше участвовать в этом красивом и дорогом цирке. В этом зале даже воздух душит. На кухне же кипит совсем другая жизнь. Повара кружатся возле плит с множествами кастрюль, официанты суетятся между залом и рабочей зоной, стараются выполнить свою работу на пять с плюсом, посему, пользуясь хаосом, Дами хотела пробраться на склад и не выходить оттуда до окончания приема, но одна из поварих громко позвала её, обратив внимание большинства прямо на девушку.       — Отнеси это на пятый стол, скорее!       — Но я не отвечаю за него, — без раздумий резко отказалась Дами. Ей очень не хотелось возвращаться в этот хрустальный богатый мир. Хотелось позорно спрятаться в свою нору и больше не выходить из неё.       — Какая разница? Больше никого нет, так что дуй в зал, — немного высокомерно ответила последняя и отвернулась к кипящей кастрюле.       Девушка нехотя взяла поднос, наполненный мясной закуской, и направилась в зал. Подойдя поближе к пятому столику Дами почувствовала дрожь в теле от внезапно накатившего волнения и она была готова провалиться под землю от стыда, увидев знакомые лица в паре метров от себя. За столом мило беседовали младший принц с двумя мужчинами старше сорока, а возле него ютилась Джису, став его тенью и покорно склонив голову. Дами ощутила и радость, и горечь одновременно, глядя на поникшую и побледневшую подругу, очень сильно изменившуюся за долгое время разлуки. На лице появился румянец от стыда и осознания того, что она совсем забыла про Джису, полностью растворившись в своих проблемах и переживаниях. Ведь девушка оказалась тут именно по её инициативе.       Дами опустила голову, избегая прямого контакта, и начала расставлять закуски по положенным местам на столе, краем уха постаралась вникнуть в мужской разговор. Тэхен благодарил гостей за приход, а те, в свою очередь, отмахивались от огромной горы комплиментов. Принц кинул на Дами хитрый взгляд, и девушка заметила, как он сильнее прижал Джису за талию. Подняв голову, Дами подтвердила свои опасения, стоило ей увидеть лицо подруги. Страх в глазах той был слишком ярким, чтобы быть незамеченным.       Сердце болезненно сжалось от ужасного вида Ким. Отчаяние в глазах вторым толстым слоем осело под глазами, образовав там глубокие фиолетовые синяки, а в самих глазных яблоках была пустота. Словно сам дьявол высосал всю жизнь из некогда красивых карих глаз, а после оставил жертву медленно высыхать. Дами хотелось кричать от своей безответственности, громко плакать на коленях перед девушкой и умолять ту о прощении. Но слова застряли на кончике языка, увидев позади спутницы младшего принца мирно гуляющую Матушку, и Дами трусливо удаляется, побоявшись испортить то, что осталось от Ким Джису.       Старший принц, всё это время непрерывно следивший за воссоединением бывших друзей, загадочно улыбается своим мыслям и кивает мужчине с микрофоном, стоящим недалеко от королевской парочки. Мужчина приветливо кивает и произносит заранее выученный текст громко в микрофон.       — Дорогие гости, добро пожаловать на приём в Большой Дом в честь восхождения законного наследника Чон Хосока на трон Великой Империи. Я искренне желаю вам хорошо провести время этим прекрасным вечером.       Гости кивают словам говорящего и сдержанно хлопают по окончании его приветствия.       — Я искренне благодарен всем пришедшим гостям и членам Совета Старейшин за то, что доверили мне такую большую ответственность. Я буду служить во имя благополучия Империи и буду верен ей до конца своего пути в качестве правителя. Пока Смерть не разлучит нас!       В этот раз аплодисменты были громче, но некоторые гости держали скептический настрой, тихонько перешептываясь между собой. Видимо, не все были рады новому императору, отметила про себя Дами, что, послушав свой капризный внутренний голос, осталась в зале и следила за разворачивающимися событиями из самого неприметного угла помещения. Девушка выбрала нужный ракурс и молча следила за Джису и старшим принцем, который стоял позади девушки вместе со своей пассией.       Воспользовавшись своим положением, Дами только сейчас решилась рассмотреть новоиспеченную невесту Чона и, хотя расстояние между ними было довольно немаленькое, благодаря хорошему зрению девушка без труда поняла причину столь большого количества любопытных глаз, направленных на Хиджин.       В этой девушке всё было слишком. Слишком красивая. Слишком грациозная. Слишком нежная. И слишком подходящая Чон Хосоку. Дами пальцами теребит край фартука, внимательно наблюдая за тем, как Хосок дружелюбно наклоняется ближе к смущенной девушке и мило улыбается, внимательно слушает ту и кивает её словам. Больно прикусывая губу, Дами принимает поражение. Она, черт подери, ревнует принца к его будущей жене. Самая глупая реакция на чужую идиллию, язвит слабый внутренний голос внутреннего воина, который еще пытается привести девушку в чувство.       Дами настолько глубоко прыгает в свой омут чувств, что не замечает, как возле неё равняется и откашливается Матушка — достаточно громко чтобы Дами повернулась в её сторону.       — Ты хочешь быть на её месте? — без привычного в голосе высокомерия спрашивает Матушка, не оборачиваясь к первой.       — Да, хочу, — словно глядя в глаза самой Судьбе, твердо признается Дами. — Но я не могу позволить себе такую роскошь.       — Почему? — Джей приподнимает хрустальный бокальчик к губам, смотрит на Хосока из-под прикрытых ресниц и загадочно улыбается. — Ты его любишь?       — Люблю, — Дами прикусывает щеки изнутри, решившись наконец дать своим чувствам определенное название, и замолкает на долю секунды. — Но иногда одной любви мало, Матушка.       — А ты не глупа, девчонка. — Матушка наконец-то поворачивает голову к собеседнице и подходит ближе.       — Я работаю в Большом Доме больше десяти лет. Я видела то, какими были братья и кем они в итоге стали. Для Хосока любовь непозволительная роскошь, а для тебя любовь — большой риск. Вы бы никогда не смогли сосуществовать вместе под мирным небом.       — А с ней он может? — крохотная надежда проскальзывает в вопросе, когда Дами взглядом показывает на невесту принца Хиджин.       — С ней это будет легко, — кивает Матушка словам Дами и отпивает еще чуть-чуть сочного вина.       — Она может прогнуться, потому что она не ты. Ты для Хосока бензин для его горящей души, а она может быть его водой, чтобы этот огонь остудить.       — Я понимаю и отказываться от своего решения не собираюсь. Я чувствую вину перед жителями города, который братья превратили в пепел. Я не прощу себе измену своим.       — Поэтому я прошу тебя сегодня не вмешиваться. Это не приказ, а просьба, прислушайся ко мне и прости его заранее.       Дами хмурится в недоумении и открывает рот, дабы озвучить встречный вопрос, но ведущий вечера просит гостей обратить внимание на грядущее шоу.       — Уважаемые дамы и господа, пришло время развлечений. Как вы знаете, у братьев есть любимая игра для гостей, которые хотят подразнить Смерть, и посему прошу поднять руки всем желающим принять участия в игре. Пришло время для всеми любимой русской рулетки!       Дами краем уха услышала смешок, слетевший с уст Матушки, и тело девушки сжалось из-за возникшего в воздухе холодного азарта.       — Побеждай или умирай, — говорит вслух Джей любимую фразу братьев, смакуя буквы в выпитом виноградном соке, и не отрывает внимания от гостей-смельчаков или гостей-безумцев, что подняли руки. — Слышала об этой игре?       — Немного читала из книг про Волков. Это было так давно, — растерянно отвечает девушка на вопрос.       Дами замечает, что Хосок что-то шепчет на ухо ведущему и то, как лицо второго мрачнеет с каждой секундой беседы, но мужчина под конец сдержанно кивает и поднимает микрофон. Хосок, явно довольным чем-то, отходит к Хиджин и берет её за руку. Слишком нежно, думается Дами.       — Младший принц, может быть вы хотите поиграть? Нам как раз не хватает шестого игрока, а вам нет равных в игре со Смертью, — немного шутливо предлагает мужчина и неуверенно улыбается.       У Дами зарождаются сомнения касательно целей старшего, а прокрутив в голове предупреждение Матушки, девушка понимает, что тут пахнет горелым. Эти мысли подтверждает Тэхен, чьи глаза незаметно для гостей стреляют злобой в сторону брата, но Дами, знающая обоих парней чуть ближе остальных, быстро догадывается в честь кого устроен этот спектакль. Тэхен поджимает губы, пропуская через себя скрытые домыслы Чона, и тоже скоро приходит к заключению, что братец прилюдно наказывает своего верного пса. И Ким Тэхен ничего не сможет с этим поделать, точнее не будет, ибо все его дороги ведут только к Чон Хосоку.       — С удовольствием приму участие, — фальшиво улыбается в ответ младший и быстрыми шагами присоединяется к игрокам.       Зал эмоционально аплодирует смелости принца, а девушки охают при виде его ослепительной ухмылки, посвященной змеиному взгляду старшего брата.       — Дабы подогреть интерес публики и пощекотать нервы, я изменю немного правила. Шесть игроков направят револьвер не на себя, а свои пары. Игрокам без пар будут предложены лучшие девочки нашего Дома.       Что ты задумал, Хосок?       Тревога за подругу нарастает, Дами изо всех сил пытается стоять на месте, пока Джису присоединяется к Тэхену, а две девушки, которых Дами знает как девочек Дома, робко встают за двумя солидными мужчинами, что, по словам ведущего, пришли без пар. Слуги проносят в зал огромное белое, но потертое и немного грязное тонкое покрывало и покрывают им центр зала, вокруг которого мигом собрались зрители.       — Что происходит? — Дами беспокойно спрашивает у Матушки, но в ответ получает тишину.       — Слова здесь не к месту, тебе остается наблюдать, — загадочно отвечает Матушка.       Тем временем игроки вытаскивают шары с номерами из мешка, сшитого из толстого материала, и становятся в ряд исходя из выбранных номеров. Девушки, растерянные нововведениями в правила, становятся лицом к своим партнерам, но на другом конце белой ткани. Дами теряет Джису из-за вставших между ними голов гостей, а когда девушка хочет подойти ближе, Джейн хватает ту за руку и удерживает на месте.       — Нельзя, — коротко обосновывает.       Дами прикусывает щеку изнутри, молча поднимается на носочки и вытягивает голову на максимум. Первый взгляд, который девушка ловит, от Хосока, тот смотрит изучающе и хитро, пускает неприятный холодок по спине, и Дами отворачивается. Спустя еще пару попыток ей удается найти Джису, но, кажется, вторую никак не задевает тот факт, что она может скоро умереть. Лицо Ким спокойное, даже немного равнодушное. У оставшихся же девушек чувствуется страх на лице, у одной он на лбу расписан, но Ким Джису словно витает где-то далеко, ибо девушка смотрит на всё вокруг скучающим взглядом.       Тэхену выпадает второй номерок, и Дами всерьез начинает считать в голове шансы Джису на победу. Логика твердит, что даже если она выживет в игре, а это чуть меньше 17 процентов, то из Дома живой вряд-ли не выйдет. Тут что-то явно нечисто, твердит чутьё. Ведущий потряхивает мешок с шариками и, театрально прикрыв глаз, вынимает из мешка число «два». Принцу преподносят револьвер на золотом подносе, словно это не орудие для убийств, а бокал его любимого алкоголя. Младший дьявольски улыбается предвкушающей зрелища толпе и заряжает оружие одним патроном, крутя барабан. Ким выравнивает руку, наставляет дуло прямо между глаз Джису и терпеливо ждет обратный отсчет.       — Помните, игроки, только вы решаете судьбу девушек. Приятной игры, — заканчивает ведущий и отходит подальше в сторону.       — Три, два, — толпа вокруг оживленно гудит и весело хлопает в ладоши.       У Дами кишечник в узел сворачивается от больной фантазии людей и девушка прикрывает ладонью рот, когда толпа кричит громко: «Умри!» Но ничего не происходит. Гости разочарованно гудят и требуют продолжения.       — Отвратительно, — с отвращением в голосе заключает Дами, но в душе радуется целости подруги.       — Думаешь? — замечает Матушка. Ведущий за всё время короткого диалога сразу вытаскивает два шара. «один» и «четыре».       Мужчина с первым номером галантно принимает револьвер из рук принца, наставляет дуло на живот своей спутницы и замирает, ожидая разрешения.       — Один! — воодушевленно выкрикивает толпа, и Дами отскакивает от неожиданного крика девушки.       — А вот и первый проигравший, — шутливым голосом сообщает ведущий, пока толпа с горящими глазами наблюдает, как бордовая кровь расползается по зеленой ткани, делая цвет платья отвратительно болотным. Девушка падает на пол, кровь теперь переходит на покрывало, с каждой секундой увеличивая пятно на ткани, и душераздирающе скулит от боли.       — Спасибо за игру, первый игрок, — равнодушно сообщает ведущий и кивает двум парням рабочим в углу. Те помогают раненой подняться на ноги и уносят прочь из зала вместе с названным проигравшим.       — А мы тем временем продолжим. Новую пулю в студию, пожалуйста!       Ведущий с бесящей для Дами улыбкой на лице шарится по дну мешка достает номер «три».       — Прошу, третий игрок. Ваш ход.       Усатый мужчина гадко усмехается и вставляет пулю в барабан под гулкие аплодисменты гостей. Гость крутит барабан, не отрывая томного взгляда от зажатой девочки Дома, и хищно усмехается.       — Куда мне стоит выстрелить? — мужчина жадно проходится по телу девушки, Дами думает, что девушку зовут Соён, и когда толпа оживленно отвечает «В голову!», Дами чуть ли не хватается за сердце от агрессии в голосе высокопоставленных людей страны.       — Как они могут так играть с жизнями людей? — задается вопросом вслух служанка и проглатывает ком в горле от вида Соён, которая тихо что-то шепчет губами.       — Пока власть на их стороне они могут всё, — с горечью констатирует факт Матушка.       Дами закрывает глаза и шумно вдыхает, не в силах больше лицезреть этот ужас, отдаёт предпочтение слуху. Считает до трех вместе с толпой и облегченно выдыхает вместе с Соён. Ведущий поочередно вынимает два шара и проговаривает цифры гостям.       «Шесть». «Четыре».       Дами не открывает глаза, но пытается вспомнить, куда встала вторая девушка из Дома, и немного успокаивается, вспомнив, что Лала, а именно так зовут девушку, является временным партнером мужчины под номером пять. Однако страх за Джису не исчезает, лишь только усиливается, и по кровеносной системе по всему телу пускается, медленно параллизирует. В ожидании худшего девушка внимательнее прислушивается к происходящему и застывает на месте. И вновь ничего не происходит. Дами заметно расслабляется и глубоко выдыхает напряженный воздух.       Следом она слышит сразу три номера. Опять «три», первый раз «пять», секунда тишины и заветная для толпы число «два». Сердце моментально уходит в пятки, когда до Дами доходит, что первые три гнезда в барабане были пусты, а значит одна из названных девушек совсем скоро пострадает. Или хуже: её убьют.       По телу пробегают мурашки во время отсчета и Дами зажмуривает глаза. Ожидание сменяется тишиной. На лбу служанки выступают капельки пота, а сердце сжимается от предстоящей боли.       — Три, — возбужденно кричат зрители.       — Два, — Дами чувствует, как от страха язык прилипает к небу, а тело начинает мелко подрагивать.       — Один, — проносится по залу и слышится щелчок спускающегося курка.       Опять пронесло.       Ноги Дами становятся ватными и, видят люди вокруг, она держится только благодаря Матушке, что успевает спасти девушку от падения.       — Открой глаза, Дами, — Джей умоляюще просит и осторожно касается спины служанки подушками пальцев. — Не заставляй его злиться, прошу.       Дами вздрагивает, больно кусает щеку до крови во рту и медленно открывает глаза. Сквозь пелену слез и потемнений в глазах Дами вновь встречается с тяжелым взглядом Хосока. Она дрожит от холода, исходящего от него, начинает внутренне выть волком от не выражающих тепло глаз. Она осознает всё в этот момент.       Джису жива всё это время только благодаря Дами. И вчера она собственноручно оборвала её жизнь. Хосок знает, куда бить и чем бить, чтобы рана не заживала и чтобы всегда страшным напоминанием была. Джису умрет. Дами это знает, но всё равно губами беззвучно «Прошу, не надо» у принца просит, а в ответ его фирменный оскал получает.       Давно сказанная Чоном фраза всё расставляет по местам.       — Ты станешь еще большим чудовищем, дурёха. Я тебе обещаю. Он абсолютно прав. Всегда был.       Дами истерично качает головой, хочет вырвать руки из хватки Джей и закрыть уши, оглохнуть, ослепнуть, а лучше провалиться в Ад под землей из маминых рассказов, ибо этот, что происходит над землёй, она определённо не выдержит.       — Один! — кричит толпа, а Тэхен пораженно проигрывает битву взглядов с братом, что-то губами произносит, глядя в глаза слишком спокойной Джису, а потом равнодушно нажимает на курок.       В этот раз не повезло. Удача никогда не любила Ким Джису.       Дами кажется, что этим выстрелом убили и её саму, словно пуля попала прямо в сердце, пробила даже, разбив там всё на миллион осколков, оставила после себя лишь пустоту. Истерика побеждает последние остатки силы воли, соленые слезы градом катятся по щекам, а из сжатых губ вырываются короткие душевные крики.       Матушка помогает девушке встать на ноги и мигом уводит её из зала под внимательные проводы Чона, который пожалел о своем поступке только на секунду, увидев состояние Дами, но потом быстро надел маску безразличия на лицо и повернулся к растерянной Хиджин. Он этого и хотел добиться.       Дами теряет связь с реальностью, буквально на руках тает и, только достигнув ванной комнаты для слуг с помощью Джей, громко падает на пол. Боль моментально вырывается наружу, перекрывает поступающий кислород, и девушка начинает задыхаться. Матушка только качает головой от жалости к девушке и уходит за стаканом воды, предварительно попросив Дами оставаться тут для её же безопасности. Последняя практически ничего не слышит, в ушах отдается громкими битами учащенное сердцебиение, а руки не слушаются и застывают в одном положении.       Постепенно истерика отходит, а через минут десять Дами может постепенно спокойно дышать. В голове пустота, поэтому организм не видит причины больше лить слезы, спазмы в животе спадают на полное «нет», и девушке удается медленно подняться на ноги. Дами словно находится в огромном удушающем шаре, где воздух кончается с каждой секундой, посему ноги сами несут хозяйку к ближнему служебному выходу. Когда до двери, выходящей в сад, остается всего ничего, кто-то громко окликает девушку, но повернуться на своё имя ей не удается. Кто-то сильный и явно мужского телосложения вовремя закрывает рот Дами одной рукой и молниеносно втыкает шприц в шею второй, пуская снотворное по телу за считанные секунды.       Дами не успевает даже дать отпор, как мозг отключается, прямо по заказу, погружая девушку в такой желанный и необходимый морфей. Тело слабеет, став почти пушистым, и остается висеть куклой в руках незнакомца.