***
— А Зейн как? — интересуется Гарри, прерывая поток моих нескончаемых хаотичных мыслей. — Проснулся, попросил воды, но я не рискнула дать ему воды, поэтому просто намочила губы тряпочкой, — отвечаю я. — Я пойду посмотрю, как он там, — отвечает кудрявый и оставляет меня и Лиама наедине на кухне. Я всё также продолжаю заваривать чай, не обращая внимания на его сопровождающие меня взгляды. Не знаю, за чем можно так долго и изучающе наблюдать, но меня это действительно сильно раздражает и злит. Не люблю такое. Нет. Я такое ненавижу. — Может хватит? — не выдерживаю я. — Хватит что? — не понимает. — То, что ты делаешь с тех пор, как Гарри ушел к Зейну. — А, — опускает взгляд, почесывая затылок. — Просто.. — Задавай, — продолжаю я. — А.. как ты вообще?.. — недоумевал парень. — Просто, — пожимаю плечами, — так ты спросишь? — Ну, — он слегка улыбается, — как сказать-то, — нервно кусает губу, — ты всегда была такой? — этот вопрос был слишком неожиданным. Сказать, что я забыла, что я на данный момент, как минимум, делаю — ничего не сказать. Что мне надо было отвечать? Что я недавно узнала, перед обратным приездом сюда? Или что? Соврать? Или всё-таки упомянуть момент о том, как у меня отсутствует не очень малая часть моих воспоминаний? Я помню бабушку. Я помню ее письмо. Я знаю о своих болях в голове и уже понимаю, что это действительно имеет веские причины. Или может спросить у него, не может ли он помочь мне в поисках с тем врачом, который нарисовал мне о моей жизни совсем другие рисунки? И другая не менее часть вопроса: стоит ли мне с тобой откровенничать? — Определенно, нет, — вырывается у меня вслух. — Что, нет? — не понимает Пейн. Мне не стоит с тобой откровенничать. — В смысле, не всегда, — исправляюсь я, принимаясь обратно за заварку чая. — Жизненный опыт, — слегка улыбаюсь я. Надеюсь, ему она фальшивой не покажется. — Поня-ятно, — протягивает он. — Пойду, посмотрю, как там парни. Я киваю и Лиам покидает кухню. Свободно выдыхаю.***
Гарри и Лиам давно ушли, Зейн как уснул до их прихода, так и спит. Просто каждые два часа я в обязательном порядке увлажняю его губы, потому что они слишком быстро и сильно высыхают, как будто обветрились. Мне так не хватает разговоров по душам с ним. Не хватает его самого: улыбки, голоса.. всего. Я на данный момент действительно на той ноте, когда, наверно, каждый из нас хоть раз задумывается: а не любовь ли это? Человек рядом с тобой и тебе уже хорошо. Ты знаешь, что есть тот, кому можно открыть сердце, душу, мысли и быть услышанным, понятым. Не выслушанным ради галочки, а именно потому что хотят услышать и не дать упасть в ту пропасть, что может забрать очень легко к себе. Я ведь думала, что не смогу никогда полюбить, потому что для меня любовь — это доверие, а доверие мое исчерпано, закончилось и его больше просто.. нет. А что тогда у меня по отношению к Зейну? Не доверие ли? Наверное, нет. Это, скорее, вера? А вера — это разве не доверие? Ведь корень у них один: верить. Наверное, мне нравилось в нем то, что он не видел во мне то поверхностное, что многим было легко увидеть и в это поверить. Он замечал те мелочи, которые я хотела, чтобы оставались в тайне от всех и были замечены только лишь тем человеком, одним, моим человеком. Меня всегда не так понимали, старались изменить, сделать себеподобной, возможно, не той, кто я есть на самом деле, но я не смогу. Я не поменяюсь, даже если полностью потеряю память — я это точно знаю. Я все равно буду верить в добро, но ни от кого его не ждать. Все равно буду искать любовь и тепло, даже если они идут в комплекте, и не у всех это есть. Я всегда буду делать добро, даже если получу пулю в сердце или же нож в спину. И я все равно не смогу разучиться любить, даже если пожелаю это всем сердцем. Оборачиваюсь на Зейна, который спит, возможно, даже не в сознании снова. И я осмеливаюсь взять его осторожно за руку. Данный жест я не осмеливалась сделать ровно со вчерашнего вечера, как бы не пыталась. Я боялась сделать ему больно. Я знаю, что это очень глупо, но у меня не получалось. Так хотелось, чтобы его рука крепко сжала мою и прошептала, что всё хорошо. Что он рядом. Что мы в безопасности. Что волноваться причин нет. Но он руку не сжимает, у него нет сил разговаривать, мы вовсе не в безопасности, есть куча причин для волнений и.. Но он рядом. Рядом. Эта мысль согревает и слегка, сквозь слезы, улыбаюсь. Надо же, я даже не заметила, как расплакалась. На лице рисуется грустная улыбка. Пока мой большой палец осторожно гладит шершавую, грубую кожу запястья Зейна, меня охватывает мысль о том, что это в первый раз за последний год с лишним, когда я позволила себе заплакать при ком-то, хоть и спящем. Слезы капали на мою футболку, я уже во всю шмыгала носом, понимала, что всё накопленное во мне просто уже переполнено и не помещается во мне. Я не выдерживаю. — Я так больше не могу, — негромко сквозь слезы вырывается у меня. Мне не хватает воздуха. У меня снова то ощущение, словно я задыхаюсь от собственных слез и у меня просто нет сил. Я действительно так больше не могу. — Можешь, — слышу я негромкий, до боли знакомый, глубокий и хриплый голос Зейна. Он, хоть и не слишком сильно, но сжимает мою руку и слабо, через один открытый, менее подбитый глаз, подмигивает мне, после чего морщится от боли. Я улыбаюсь в ответ. Он проснулся. Он здесь. Он рядом со мной. Может, не все потеряно?***
*3 дня спустя* — Мне надоело здесь лежать и ждать тебя, — ноет в трубку Зейн, — я вполне себя нормально чувствую и уже могу выходить с тобой на работу, без тренировок, — напоминает он. — Зейн, я понимаю тебя, — я продолжаю копаться в документах из архива, — но и ты сам же знаешь, что я не дам тебе выйти из дома как минимум еще два дня, — я открываю следующую папку. Зейну стало лучше, врач прописал ему недельный режим, но так как это было во вторник, то есть три дня назад, поэтому Зейн заявил что уже в понедельник выйдет на работу, но без тренировок. Я вышла на работу только сегодня, потому что первые два дня я убеждала себя в том, что Зейну уже лучше и его можно оставлять одного. Мне было больно смотреть на то, как он морщился при любом малейшем движении, а его попытки самостоятельно ходить — меня добивали окончательно. Я словно проживала эти моменты снова. Чувствовала снова эту боль. — .. Лори? Ты меня слышишь? — слышу я и снова сосредотачиваюсь. — Да-да, — отвечаю я, — Я скоро приеду и приготовлю тебе вкусную пасту, ради которой стоило меня ждать, — улыбаюсь я в трубку. Все эти бумаги мне так вскружили голову, что у меня уже просто она кипит. Еще чуть-чуть и тут будет просто наводнение из бумажек и разбирать это все по папкам и собирать это я точно не буду. Договор, еще договор, какие-то документы под названием «A/L», и снова одни договора и соглашения, договора.. Стоп. — Оу, я уже в предвкушении, — я чувствую улыбку Зейна в трубку. — Ага, — задумчиво произношу я, рассматривая этот файл с документами. Что в нем такого, что он зацепил и я остановилась? Пока я слушаю то, что рассказывает о своих планах на следующую неделю, которые я уже знаю наизусть, я решаю его не отвлекать и одновременно рассмотреть данные бумажки. А что? Мне же именно это и сказали сделать. Всё еще раз рассмотреть получше, я и рассматриваю. То, что я вижу на этих бумагах — шок и это минимум, как это можно назвать. На этих бумажках я. Я, я и еще раз я! Почему? «НХ ожидает в кафе.» Далее фото меня, где я в кафе, и Найл берет у меня заказ. НХ? Найл Хоран? «Объявление сработало. Они договорились о приеме на работу.» Вся эта информация — как будто хронологическая, но не всегда. «Бабушка оставила письмо. Найдено ли — неизвестно. Узнаем после перелета.» «Врач AL убит. Убийцы возможно они, но не точно. Расследуется.» Врач? Уж не тот ли врач, которого ищу я? «ГС очень хорошо сдружился. ЛП нет. ЗМ ближе всех, но недостаточно. Работаем над этим.» Работаем над этим? Последнее прочитанное вывело меня из себя. Я хотела, нет, я жаждала объяснений, но не хотела истерики на рабочем месте. — Да, поговорим дома, — говорю в трубку я и бросаю ее. Мне сейчас плевать буквально на все, кроме этих бумажек. Мне нужна правда. Они что-то знают, и это что-то больше чем то, что знаю я. Я: «встреча сегодня вечером у меня дома. накормлю вас вкусной пастой. :)» Отправив данное сообщение всем троим парням, я быстро убираю весь не разобранный кавардак в одну аккуратную неразбериху с учетом того, что это можно разобрать и потом. Но те документы, что сейчас у меня в руках, могут, и, скорее всего, имеют начало и продолжение. Мне нужно знать всё.