R U N

— Что?/Замолчи, — наша одновременная реакция продолжается тем, что мы смотрим друг другу в глаза, возвращая свое внимание снова на Зейна, который явно что-то задумал. Но что? — О-о, я вижу, ты не рассказал ей кое-что важное о себе, Маклейн, — выделяя фамилию, снова усмехается Малик, опираясь на спинку кресла. Слишком самоуверенный, слишком гордый и слишком холодный. — Может, поговорим о тебе и о твоих изменениях? — вмешиваюсь я. Подняв на меня свои глаза, в которых скрывалось на данный момент многое, он лишь поджимает губы и, усмехнувшись, начинает качать головой. Как же он злит меня своими такими выходками. — Пошли отсюда, — резко реагирует Марк, помогая встать мне и вставая сам. Я лишь киваю, но что-то внутри меня так и норовит послушать Малика и узнать, что же он хотел сказать. — О, синьор Манчини, вы решили удалиться? — доносится до нас и я резко останавливаюсь. Что он только что сказал? Синьор Манчини? — Зейн, — слышу разочарованный вздох Лиама. Но я ничего не делаю. Я просто замерла на месте и, заметивший это Марк, тоже остановился. Я просто смотрю на Марка и не понимаю, что хочет сказать Зейн; не знаю, от чего поскорее хочет убежать Марк. — А что? — удивляется Малик. — Мне кажется, если она и ненавидит кого-то, то должна ненавидеть нас обоих, — я оборачиваюсь на его слова и взглядом требую продолжения. Зейн усмехается. — Так и знал, что ты не знаешь самого главного, — я поворачиваюсь на Марка, который еле держится, чтобы не убить Малика. — Что такое — самое главное, Марк? — я спрашиваю у него, потому что если он расскажет мне это сам, то будет куда лучше. Хотя куда лучше? Он явно скрывает что-то очень важное. Я смотрю на парня с надеждой в глазах, что он все расскажет сейчас, или же когда мы поднимемся в комнату, но Марк всего лишь смотрит на Зейна, совершенно не замечая меня, словно меня и нет здесь. Я чувствую его злость и напряжение, но мне больше важна правда, нежели то, что он сейчас просто пытается потянуть время. — Говори, — поворачиваясь на Малика, говорю я и тот усмехается. Он злит и бесит меня не меньше Марка и всех остальных здесь, но явно сделает то, о чем другие, включая Маклейна, не зарекались даже. Так что пусть рассказывает. — Человек, которого тебе назначили «охраной», — Малик рисует в воздухе кавычки, — глава мафии, которая раньше были нам как конкурентами, так и врагами, — я просто прирастаю к полу от услышанного. — И зовут его вовсе не Марк Маклейн, а Марко Манчини, — пока на губах парня рисуется довольная усмешка, у меня же пересыхает в горле. — И это очень хорошо спланированный сценарий для тебя, чтобы скрыть от тебя правду, — наигранно улыбается. В моих глазах стоят слезы, но я держусь до последнего, чтобы они не были свидетелями хотя бы одной слезинки. — Всё? — проглотив корм в горле, спрашиваю я. Зейн кивает. Кивнув его в знак благодарности за правду, я поворачиваюсь, чтобы покинуть библиотеку, но меня задерживает Марк.. Марко за локоть. Отдернув руку я смотрю на него, как на предателя, и выбегаю из комнаты. Я знаю, что сейчас там, возможно, уже завязалась драка, но было плевать. Не знаю, почему Зейн сказал мне это. Не знаю, почему я ему поверила. Хотя сложно ему не верить, когда видишь такую реакцию от стороны, которая, вроде, все о себе тебе рассказала. В голове не укладывается. Этот человек действительно чистой воды итальянец, так еще и глава мафии. Как вообще можно так открыто лгать? Но это ведь я и мой характер, поэтому вместо того, чтобы подняться в свою комнату, я выбрала другой пункт назначения. Потому что я знала, к кому надо было подойти, чтобы оба из них остановились сразу же. К моему папаше. — Как.. Как ты можешь? — врываюсь я в кабинет мужчины, который что-то задумчиво читал. Смотря на меня удивленными глазами исподлобья, он лишь задает один вопрос: — Где твои манеры, Лавиния? — я, до этого смотревшая в окно, перевожу на Конте удивленный взгляд. Хочешь узнать, где мои манеры, папочка? — Там же, где и твои родительские чувства, отец, — довольно холодно произношу я. — Я просто не понимаю, как ты можешь скрыть от меня то, что ты глава мафиози, что тут, помимо тебя, есть еще одна группа мафии, причем их глава, почему-то, мой телохранитель, — выдаю на одном дыхании я, все еще сдерживая слезы. — Это все для твоей безопасности и нашего существования, Лавиния, — спокойно отвечает он, оставляя книгу в сторону. — Я рад, что ты называешь меня отцом, — после некоторой паузы продолжает Адольфо, смотря на меня. Я усмехаюсь. — Безопасность, мафия, темная жизнь, да? — перечисляю. — Неужели у нас с тобой нет ничего общего? — склоняю голову на бок я. — Почему же нет, — взяв в руку ручку, он что-то чиркает на бумаге и протягивает мне. — Знакомо? На бумаге я вижу подпись, очень сильно похожую на мою, но более закрученную и длинную. И что он имеет в виду? — Переделал слегка мою подпись и? Хвастаешься умениями? — довольно нагло. — У меня таких умений нет. — Нет, Лавиния, — грубым басом отвечает седоволосый мужчина. — Это моя подпись. В нашей родословной это значит слишком много. Я не выдерживаю и начинаю смеяться. Это кажется мне таким глупым и таким незначительным, что я не нахожу ничего более логичного, чем засмеяться. Мне нужно кое-что большее, чем просто подпись, которую можно подделать. — Интересно, — наигранной задумчивостью говорю я, садясь на диван. — Кстати, твои верные людишки сейчас, скорее всего, в библиотеке снова добавляют друг другу синяки, остановишь? — Адольфо поднимает на меня удивленный взгляд, а после, сделав пару кликов на компьютере, в шоке смотрит на экран. Так и знала. Дебилы с кулаками. — Да? — довольно серьезно отвечает Конте на неожиданный звонок и я замечаю заметное напряжение, которое он контролирует сжатым кулаком. — Когда? — коротко. Он умеет вообще по-другому? Мда, тут меня явно ждет много нового. — Мы примем меры, будем готовы ко всему, — смотрит на меня. Я же, тяжело вздохнув, встаю с места, оповещая его о том, что ухожу в свою комнату. — Постой, Лавина, — останавливает меня отец. Я вопросительно смотрю на него. — Мне нужно кое-что рассказать тебе. Далее он набирает охрану и приказывает разнять этих двух придурков, чтоб привести сюда. Черт, я не хочу их видеть. Бли-и-ин. Просто фейспалм и ничего более. Еще несколько минут и дверь в комнату открывается и в нее вваливаются двое запыхавшихся дебилов. Да, именно, дебилов. Они не замечают меня, потому что один занят тем, чтобы поправить свою одежду и привести дыхание в норму, а другой все еще тяжело дышит, прикрыв глаза. Послушные мальчики какие, а. — Я собрал вас здесь для того, чтобы сообщить кое-что очень важное, — делает довольно банальное вступление мой папаша. Я закатываю глаза. — Лавиния, — обращается ко мне, после чего оба придурков резко оборачиваются на меня. Какие умные мальчики, сразу заметили! — То место, откуда тебя спасли, ты, я думаю, много раз задавалась вопросом, кому же оно принадлежит, — я выпрямляюсь, кивая. — Эта женщина, — хмурюсь при вспоминании того, что там происходило. Конте удивленно смотрит на меня. — Она была такой... стервой, — задумчиво произношу. — Высокомерная, самодовольная, бесячий тип, — недовольно продолжаю перечислять я. — Ты видела ее? — удивленно спрашивает Конте, на что я снова киваю. — Она была одной из тех, которые пытались меня успокоить, а еще что-то постоянно говорили такое, знаешь, зашифрованное, что ли, — на мои слова парни усмехаются, на что получают от меня недовольный взгляд. Адольфо опускает голову. — Это моя сестра, Лавиния, — после недолгой паузы говорит мужчина и я уже не знаю, как и реагировать. Моя тетя? Что? — Моя сестра, которая гонится за всем имуществом, разделенным поровну между нами после смерти наших родителей, — он смотрит на меня и я просто не понимаю одного: как это все может быть реальностью. — Что? — хриплым голосом спрашиваю я. — Получается, Томлинсон поэтому дразнил меня, называя сестренкой? — тут на меня оборачиваются две пары глаз, которые явно не ожидали это услышать. Адольфо кивает. — Но зачем им я, если я обо всем узнаю только сейчас? Мой отец усмехается и это не может не удивить меня. У него все-таки есть нормальные реакции. Вау. Может, у него и чувства есть? — Им нужен дневник, твое действительное исчезновение и власть над всем, — объясняет мне он. — Пока ты есть, по законам мафии, никто не имеет права являться наследником. Вау. Я слегка усмехаюсь, облизывая пересохшие от полученной информации губы. Не много ли за один день? Сначала то, что я узнала про Марка, а после вот это... То, что моя голова до сих пор не взорвалась или просто не выключилась — это чудо. — Так что с завтрашнего дня начинаются тренировки, — доносится до меня и я обращаю внимание на Адольфо. — Первый день будет об общих правилах и про базовые знания, которые вы должны знать, а после вас распределят по тренерам. — А к чему тренировки? — не понимаю я. — Мы что, биться будем? — издаю смешок. — Именно такие битвы решают, кто сильнейший, кто действительно достоин главенства, синьорина, — отвечает Марк и я кидаю на него злобный взгляд. Класс. Супер. Я и так не имею ни малейшего понятия о том, что будет на этих тренировках и для чего они, а он мне еще и интригующие фразочки умудряется кидать. Ясно было одно: игра начинается. А в таких играх выживает тот, кто и прав, и силен. Пусть правда и сила не покидают нас.