***
Когда все началось, я мирно дремал сидя на досточках прибрежного пирса, в спокойствии и умиротворении наблюдая за плещущимися накатами волн, спешащими в сторону пристани. Блестящий круг солнца уже давно спрятался за хмурыми черными тучами, оставив таять на небе красные полосы заката. В этот вечер я был свободен и решил побездельничать, сыграв на нервах здешним рыбакам. Местные пираты втюхали мне тройку крупных фаггрий в местной таверне, попросив лишь уйти подальше от рубака и не мешаться у них под ногами. Схватив свой сегодняшний «приз», я помчался вдоль мостовой и направился к морю, чтобы встретить своего зубастого друга. Доски пирса были сбиты между собой как попало, кроме того он не заканчивался в пару метров от пристани. Эта своего рода «лестница» тянулась все дальше и дальше, следуя по поверхности мелкого перешейка, и убегала к соседнему скальному острову, где поднимался ввысь старый маяк. Световой луч, доносящийся из башни высокого здания, лишь иногда бросался в мои глаза, ослепляя их яркой вспышкой. Кто-то из пиратов на нём все-таки был. Достав из кожаного мешка еще трепыхающуюся в судорогах рыбу, я медленно схватил одну за хвост и, выкрикнув громкое «ЗУБАСТИК, ЕДА!!!», подбросил наживку в воздух. Серая акула, высунув огромную пасть из воды, тут же схватила свой сегодняшний ужин и принялась пережевывать его во рту, попутно наблюдая за йордлом. Когда я полностью убедился в том, что мой острозубый друг больше не голоден, мне можно было снова расслабиться, но в тот самый момент случилось нечто, о котором нельзя так просто смолчать.***
Море почернело. Шум прибоя медленно угасал в сопровождении сумрака, набегающего из горизонта. Пара рыбаков, ушедших не так далеко от берега, остановили плывущую по волнам лодку, опустив оба ее весла в воду, и замерли в тишине, ощущая крадущийся со спины холод и смрад разлагающейся смертной плоти. Черный дым, сплетающийся с изумрудными громовыми раскатами, медленно огибал прибрежные скалы острова, уходя все дальше на мель, и бурным потоком двигался к городу, ловящему в оконных стеклах хибар проклятый свет. — «Великие Боги…» — промямлил один из тех рыбаков, расширив от ужаса оба глаза. В прошлом он уже не раз встречался лицом к лицу с загробными обитателями сумеречных островов, и их пришествие в Билджвотер сулило пиратскому городу настоящую беду, сразить которую никто из местных жителей до сих пор не знал «как». С дикими криками: «Страховин! ЭТО СТРАХОВИН! Он снова здесь. СПАСАЙТЕСЬ! Бегите….ТУМАН ИДЕТ!» — пират бросил своего, ничего не понимающего друга на лодке в объятия наступающей смерти и ринулся к берегу вплавь. Физз тоже не понимал, что за угроза таится в зеленом тумане, все сильнее заполоняющем гавань Кровавых Доков, и почему храбрые на его взгляд рыбаки так трусливо бросились прочь. Теперь уже и небо приняло неприятный для глаза изумрудный оттенок, поглотивший своим светом пришвартованные к пристани мелкие шхуны и парочку крупных бригантин. Какое-то чувство внутри маленького ловкача, словно предупреждало его об опасности и просило уйти поскорее из этого жуткого места. Ветер исчез. На мостовой не осталось ни одной крысы, ни один ворон не кружил над лежащими на продажу выпотрошенными рыбьими тушами. Даже колокол не осмеливался выпустить звон. Оставшись один на один с безликой тишиной, Физз как и раньше стоял на досточках убегающего вдаль пирса, но в этот раз уже держа наготове волшебный трезубец. Вдруг со стороны маяка раздался громкий и протяжный птичий крик. Сквозь черные тучи смога прорвалась огромная птица, рисуя на небе неустойчивый быстрый полет. Она падала к морю и, боясь утонуть в пучине зеленых теней, вновь неустанно рвалась ввысь. На вид казалось, что она сражалась с чем-то страшным, что усердно пыталось догнать ее и убить. — Что же это… — прижав вниз осьминожьи ушки, пролепетал йордл. Он никогда не видел ничего подобного и был достаточно удивлен в тот миг, когда все пираты, которых он ранее представлял сорвиголовами и разбойниками, испугать которых, по его мнению, не могло ничто (кроме, конечно, трюма Гангпланка и его безумных пыток), попрятались по углам, как крысы, увидевшие жгучее масло на корабле. Удар молнии нагрянул нежданно из-за спины замершего в непонимании проныры, внеся в сложившуюся ситуацию еще больший хаос. Обернувшись на звук, Физз заметил мелькающий вдалеке силуэт, бегущий ему прямо навстречу по шатающимся на волнах деревянным доскам. Чуть погодя, ловкач понял, что это была молодая девушка в черных сапогах и синеватом на вид плаще с ярко-оранжевым прочным поясом. Наверное, именно она и была тем человеком, кто управлял световой лампой в башне маяка, и именно она раньше других ощутила холод объятий сумрака, подступающего к пиратскому городу. Тогда почему же не было предупреждения… Корсарка спешила вернуться к Белой бухте, пока проклятье мертвецов еще не нагнало ее путь к спасению. Чем четче Физз видел ее силуэт, тем больше понимал, что же на самом деле скрывалось за этим жутким туманом. Всему виной были призраки. Они — изуродованные до безобразия души умерших, ведомые лишь людскими страхами, уже давно забытые в этом мире — цеплялись костлявыми руками за руки и волосы бегущей пиратки, пытаясь столкнуть ее в воду и уволочь в бурлящий поток тумана, клубящийся с обеих сторон. — « Я не знал, как поступить, увидев этих жутких существ. Я растерялся…» Чего мне делать не следовало. Доски пирса ушли из-под моих лап, с треском разламываясь на куски щепок. Акула, которая всегда была на стороне ловкача и считала его своим добрым хозяином, обезумела под натиском проклятых чар. Теперь она хотела сожрать маленького йордла, приняв того за лакомую закуску. Отплевывая из пасти куски твердых досок, обезумевшее существо загнало Физза на еще уцелевший край лестницы, где тут же потухли горящие факельные столбцы. Смерть была совсем близко. В последний раз ловкач все-таки умудрился обмануть её козни и спрыгнул в воду в надежде спастись. Черная муть охватила меня с головы до лап, дышать под водой удавалось с трудом, никогда еще вода не была такой грязной, такой непросветной. Физз чувствовал, что акула была совсем рядом, но видела ли она его? Слышала ли? Не дожидаясь догадок на свои же вопросы, малыш шустро поплыл в ту сторону, где, как ему казалось, должен был находиться берег, пока его старый друг не учуял его. Призраки умерших сновали вокруг подобно ярким зеленым огням, отражая свой свет то в одном, то в другом месте. Пожалуй, их главной целью было собрать как можно больше живых душ и пополнить ими проклятую армию сумеречных островов. Они хотели поймать и меня, их пугающие черепа, раскрывая гниющие пасти, вопили во мраке, давая знать другим призракам, что в их сети попалась новая жертва. Судорожно дрожа от страха, ловкач закрыл глаза, чтобы не видеть их мертвые лица, и просто продолжал плыть, плыть, плыть… В конце я уткнулся во что-то твердое, на ощупь напоминающее бетон, подтянулся вверх и вытащил из воды трезубец. Все же Физзу удалось доплыть до пристани. Из последних сил он выполз из мутной воды и, делая глубокие вздохи, так и остался лежать у самого края, скрутившись от страха в клубок и боясь снова раскрыть глаза. На этот раз малыш был обречен. Рано или поздно призраки все же найдут его здесь, и вряд ли тогда ему удастся тягаться с ними. Кто-то снаружи подхватил меня за уши. Но Физзу было уже все равно на то, что с ним могло случиться. Он видел достаточно, и этого не забыть. Казалось, мы все дальше удалялись от бухты Кровавых Доков, но зов умерших голосов был таким же мерзким и звонким, что я не слышал из-за него того, что мне пытались сказать. Раздался громкий удар в дверь, но никто ее так и не открыл. Квинн и не рассчитывала, что кто-то высунет нос из убежища, чтобы помочь спастись другому сегодняшней ночью. Как и ожидалось от трусов. Она держала на руках, маленького йордла, бормочущего себе под нос непонятные вещи. Вэлор кружил над острыми кармами кораблей, выглядывающих из построек домов пиратского города. Нигде внутри не горел свет, на сей раз любые окна были закрыты прочнее, чем сундук самого Гангпланка с нажитыми им за все годы деньгами. Помощи здесь было ждать не от кого. Тогда Квинн решила проникнуть через крышу на товарный склад, где хранились бочки со старым засолом красной рыбы и ящики специй, доставленных по заказу Фортуны из шуримских городов всего пару дней назад. По крайней мере, туда никто не совал свой нос, боясь нарваться на выговор законной владычицы Билджвотера, ведь каждая партия здесь стоила целого состояния. Но в сложившейся ситуации выбирать не приходится.***
— Эй, ты слышишь меня? Все в порядке, — взывал к себе тихий женский голос, — Ты можешь открыть свои глаза. Здесь больше нет призраков. — Ммм, — поерзав у девушки на руках, Физз до сих пор сомневался в этом. — Правда нет, — продолжила убеждать его Квинн. — Правда, правда? — пробурчал себе под нос ловкач, пытаясь подавить дрожь. — Да, — все так же решительно ответила она и улыбнулась, — Правда, правда. Тогда Физз все же открыл глаза и увидел, наконец, свою спасительницу. Теперь он был обязан ей жизнью. Квинн выглядела слегка растрепанной, в некоторых местах ее одежда была порвана от когтей мертвецов, что бежали за ней, а бело-оранжевые волосы сцепились друг с другом. В целом девушке все же удалось отделаться парочкой царапин, и это лучше чем быть убитым. Не так ли? Ее пернатый орел также, как и она, смотрел на испуганного йордла, желая узнать все ли в порядке с ним. Вэлору тоже пришлось нелегко, много перьев было потеряно, на груди виднелась кровоточащая пролысина. Но все же он, как и его хозяйка, оказались живы. И это важнее всего. — А где это мы? — рассматривая возникшее перед ним помещение, поинтересовался Физз. Вокруг было очень темно и не только потому, что ночь снаружи играла пляску со смертью. Лишь парочка круглых стекол с восточной и западной стены отражали наверху свет. Он был, как и всё на улицах погрузившегося в хаос города, ярко-зеленого цвета. — Это не столь важно, — быстро отмахнулась Квинн, наверняка думая о чем-то другом, и поставила ловкача на пол, когда тот уже в достаточной мере пришел в себя. — Где-то здесь должна быть труба… — пролепетала корсарка себе под нос, направившись к прячущемуся в тенях столику с товарными документами. Выдвигая к себе ящики с бумагами, она принялась искать нужный ей предмет, так и не объяснив никому «зачем?». Пару минут в помещении слышались лишь шорохи скрепленных листков и строгое недовольство пиратки. — Ну, где же ты можешь быть… — продолжала Квинн, за которой в непонимании наблюдал йордл. Наконец та все же отыскала желаемое и вернулась к месту их разговора, попутно обтирая штатив и окуляр подзорной трубы о воротник плаща. — Важнее всего то, что Гангпланк вернулся, — теперь уже решив дать объяснения, продолжила Квинн. — Но разве Гангпланк не умер? — возразил ей на это морской ловкач. Вэлор ответил за свою хозяйку, выдав громкий предупреждающий крик, и покачал головой по сторонам. Кажется, и он видел его. «Но это было невозможно». — Да… — подтвердила Квинн. Есть много вещей в этом мире, которые не поддаются объяснению со стороны людей, но без сомнений являются фактом, — Гангпланк вернулся. Ударив сапогом по ручной шестерне, отвечающей за прочные канаты, на которых поднимали тяжелые ящики на верх сформированных башен с грузами, Квинн привела механизм в движение и, ухватившись за один такой крепкий канат, поднялась вместе с ним к крыше. Расшатав наверху веревку, она перепрыгнула на ближайшие от нее деревянные ящики и, карабкаясь очень тихо, словно храбрая мышь, покинувшая норку, от одного из них к другому, подобралась к светящемуся круглому окну. За его стеклом все также блуждали призраки, пронзая улицы города песнью боли и страдания. Они свирепствовали над всем, что попадалось у них на пути. Белой пристани, от которой и начался путь проклятых существ, уже не было видно, её целиком поглотил туман. Черные клубы дыма плыли по мостовой, подхватываемые грозовыми ударами молний и забирались в подвалы, где и находили своих скрывшихся жертв. Минуя горные скалы и прибрежные рифы, к Кровавым Докам подплывал корабль, сияющие зеленым свечением паруса которого были раскинуты для полного хода. Настроив прибор для работы, Квинн поднесла подзорную трубу к глазу, чтобы получше разглядеть все. Без сомнений это был «Тихий омут». Пушки, стреляющие по обоим его краям, разбитая от увечий мечей и пистолетов мачта и метка шайки Шипастых Крюков на флаге — все это говорило девушке о том, что корабль, который госпожа Сара пустила ко дну при помощи сноровки своих наемных бойцов и удаче двух преданных ей картежников за месть убитым родителям — не канул в пучину бездонного мрака. «Он здесь. Он непотопляем». Прикусив край губы, корсарка высматривала каждую мелочь на подступающем к берегу сумеречном фрегате, что бросалась в ее обзор. Пираты, отдавшие свою жизнь за бой капитана, теперь были навеки прикованы к кораблю и следовали все тем же приказам даже после своей смерти. Теперь это были проклятые призраки, плоть которых еще не успела разложиться до конца. Их подняли с того света, чтобы исполнить начатый долг. — «А где же сам капитан?» — не отыскав его образ сразу, подумала Квинн. Мужчина в высокой треугольной шляпе стоял у безумно вращающегося штурвального колеса. Прошедшее время успело вырастить на его лице мохнатые полипы, а проклятье покрыло кожу зеленым покровом, излучающим неестественный, потусторонний свет. В одной руке он держал старый пороховой пистолет, а в другой прогнивший до корки апельсин, вкуса которого он уже вряд ли бы мог понять. — «Без сомнений. Это мог быть только Гангпланк». — отстранив от себя подзорную трубу, вновь утвердила Квинн.- «Эта ночь будет долгой, и неизвестно какие ужасы нас еще поджидают».