Услышь мой голос

      Чангюн сидел на кровати в своей комнате и читал книгу. Родители, как обычно, вели переговоры в столовой. Бизнес… У них никогда не было времени на сына. Он воспитывает себя сам. С самого детства по наставлениям дворецкого он читал книги, запоминал темы, что предоставляли учителя и надеялся лишь на себя. Чангюн рос без дружбы и общения со сверстниками. Хотя, не совсем так… У него был один человек — его соулмейт.       Если у Им Чангюна были некоторые проблемы с проявлением эмоций, то у его родственной души с этим все было в порядке. Его соулмейт любил поболтать. А ещё он безумно любил петь. И не то, чтобы Чангюн не мог заставить появляющийся в голове голос замолкнуть, он просто не хотел этого. Тот самый парень пел просто великолепно. Его голос был похож на ангельский хор. Все эмоции этот парень передавал через слова. И Чангюну нравилось такое времяпровождение. Родители были счастливы оттого, что их сын не откладывает книгу ни на минуту, часто улыбаясь при прочтении «Истории мира», а их сын был счастлив оттого, что прекрасный голос все еще поёт в его голове.       Чангюн слышал не только пение. Его соулмейт был весьма красноречив и эмоционален, как говорилось ранее. Он очень редко матерился — только в действительно серьезных ситуациях. Им слышал голос своей родственной души более пяти лет, но найти самого парня не мог. Или не хотел? Он просто не знал, как вести себя со сверстниками. Он общался лишь со взрослыми людьми: те любили шахматы, карты и джаз. Навряд ли такое заинтересует современного подростка.       С каждым днём интерес к соулмейту повышался, Гюну хотелось отыскать его, но он не знал об этом парне ничего, кроме прекрасного голоса и весьма большого словарного запаса. Этого было мало. И Чангюн бы так и страдал от любви к неизвестному, если бы его одноклассники не предложили сходить с ними на дешевый концерт одного талантливого парня.       Им не хотел никуда идти — поиски соулмейта и постоянные мысли о нем сводили парня с ума.       — Он действительно клёво поёт! У нас скоро выпускной, мы хотели отметить в баре. Может, все-таки пойдёшь?       — Я не знаю… — начал сомневаться Чангюн. Одноклассники, почувствовав, что парень сдаётся им, надавили чуть сильнее предложив послушать ему одну из песен «знаменитого» парня. И какого же было удивление Чангюна, когда из динамиков телефона послышался прекрасный голос его соулмейта. — Я пойду с вами!       Через пару дней весь одиннадцатый класс собрался в баре, что располагался в одном из опасных районов Сеула. Чангюн с нетерпением ждал, когда его соулмейт выйдет на сцену, и Им, наконец, сможет не только услышать свою любовь, но и увидеть.       На сцену выходило три группы со своими песнями, и Чангюн успел заскучать. Энтузиазм куда-то испарился вместе с надеждой. Им решил выпить рюмку водки, что стояла перед ним уже около часа. Но не успел.       — На сцену выходит Ю Кихён! — объявил ведущий, и один из одноклассников, явный фанат вышеупомянутого юноши, пихнул локтем в бок Чангюна.       — Это он! — восторженно проговорил парень на ухо, и Им впился взглядом в сцену, искренне переживая о первом впечатлении о соулмейте. И зря только пальцы на руках ломал от нервов: родственная душа у него оказалась такой же ангельской внешности, как и его голос. Правда, выглядел парень как бунтарь. Наверно, это нужно было для песни.       Чангюн следил за каждым движением Кихёна. Его походка была лисьей, как и глаза. Он мягко ступал, словно плыл, и красиво щурился, словно обдумывал хитрый план побега. Большие теплые ладони взяли микрофон из рук ведущего, и из колонок полилась музыка. Розовые волосы парня находились в полном порядке, красиво уложены в объемную прическу. Юноша обвёл взглядом зал, зацепив Чангюна, но не останавливаясь на нем, и запел. Его голос был словно тягучий мед — в жизни еще прекраснее, чем на записи или в голове.       И тогда Им вспомнил, как три с половиной года назад он впервые услышал Кихёна. Сидел в кресле, никого не трогал, читал теорию сотворения мира, как вдруг где-то совсем рядом раздалось громкое и весёлое «привет». Ладони парня мгновенно вспотели, он стал оглядывать свою комнату, надеясь разыскать источник звука, но ничего не вышло. Вокруг было тихо, и Чангюн уже подумал, что ему почудилось, потому что он не выспался, но когда парень вновь вернулся к прочтению книги, то в голове раздалось: «Эй, ты слышишь меня?». Им, заикаясь и шепча, бросил тихое «д-да» в пустоту комнаты. Далее с минуту абсолютно ничего не происходило, и Чангюн даже насторожился. Резкий крик того самого голоса заставил Гюна подорваться с кровати. Он растерялся. А тем временем в голове у него звучал надрывный плач. И тогда Им понял, что его не услышали. Эмоции его спрятаны глубоко в сердце. Он пытался успокоить и себя, и человека, что пытался заговорить с ним, но ничего не получалось. И тогда Им сдался.       Розовые волосы отливали синевой в свете прожекторов, бледное личико было опущено к полу, а глаза закрыты. Ю допевал последний припев, а у Чангюна в голове всё будто эхом отдавалось. «Боже, когда этот парень перестанет так на меня пялиться? Как будто ждёт, что я стриптиз танцевать начну. Айщ, серьёзно…» — в голове Гюна вновь раздался мелодичный голос Кихёна. Парень очень удивился — Кихён говорил в мыслях. Но Чангюн ведь может слышать только то, что парень проговаривает вслух…       «А что плохого в том, что я на тебя смотрю?» — подумал Чангюн. Но парень со сцены никак не отозвался. Он продолжал петь. Громко и эмоционально. А в голове Чангюна всё продолжали отдаваться эхом слова песни паренька. — «Эй, ты слышишь меня?» — Гюн повторил за Кихёном. Эти слова Ю произнёс три с половиной года назад. Тогда Им впервые услышал голос юноши. Но Кихён всё не отзывался.       — «Услышь меня, прошу!» — в сердцах воскликнул Чангюн и залпом выпил одну рюмку водки, другую, третью, четвёртую…       «Я слышу тебя», — и наглый взгляд прошёлся по Чангюну. И тот завис. Буря эмоций мурашками прошлась по коже, не оставляя ни единого ровного участка на теле парня. Им расширил глаза от удивления. Как же рад! Как же он рад, что наконец-таки смог связаться с Кихёном!