Драма Рона

Утром нас разбудил Энтони. Видимо, он лучше всех адаптировался к 30-часовым суткам. Мы валялись кое-как, рядом с моим лицом оказалась чья-то рука, хорошо не пятка. Я чуть не умер, захлебнувшись в чьих-то волосах. – До подъема полчаса, вставайте же! Мы заворчали, закопошились. Энтони пока приводил в порядок гостиную старост. – Кому бодрящего зелья? Энтузиазма этот вопрос не встретил. У меня уже язык намозолился от этого зелья. Падма никак не могла справиться с мантией, Эрни с помятым лицом перерывал подушки. – Никто не видел мою палочку? О, спасибо. Акцио носки. – Ребят, давайте все только через портрет Матильды. Не хватало нам еще наткнуться на кого-нибудь. Дежурство Флитвика закончилось полтора часа назад. С 6 утра студентам не было запрещено ходить по замку, и потому наткнуться на Снега, например, не составляло труда. Заспанные, мы вывалились кое-как через портрет Матильды прямиком в факультетские общаги. То есть в тихий коридорчик между спальнями. Я проследовал в свою комнату и обнаружил, что Гарри с Симусом уже встали. – Рон, ты чего? Я остановился, почему-то решив, что должен все объяснить. – Ну, мы пошли посидеть в ванну старост, отметить, так сказать, и вот дальше как-то в общем так получилось. С чувством выполненного долга, я хотел было уже пойти, но Симус заговорил, и я снова остановился. – У тебя же есть маховик. – Видимо, они им воспользовались, – хмыкнул Гарри. Я кивнул. – Да, мы вернулись, потом решили выпить чая… То есть не чая, а… До подъема 10 минут? Я спать… Разбудите в полдевятого. Политика Хогвартса запрещала возвращаться в одно и то же время дважды. То есть, в одном времени могло быть только два тебя, не больше. Да, и вернуться можно было не дальше, чем на 6 часов. Мы были старостами, нам было не положено нарушать эти правила. А еще на маховиках стояло ограничение, так что при всем желании, мы бы не сделали этого. Я только подумал эту мысль, и тут же прогремели часы на подъем. Третья пара начиналась через пятнадцать минут, и я решил занести маховик Макгонагалл. Я бескрайне был благодарен ей за то, что она позволила нам оставить их до сегодняшнего дня. Конечно, ее расчет был на то, чтобы дать нам выспаться, но мы распорядились этим временем иначе. Я бодрым шагом сбежал по лестнице, перешагивая через ступеньку. При моем росте и скорости ходьбы это было так естественно, что я удивлялся, как можно наступать на каждую. Солнце было сегодня щедро на свет, и коридоры заливало плотными теплыми лучами. У кабинета Макгонагалл стояла Гермиона. Она объясняла что-то двум студентам, и я приостановился, увидев их. – Вы сможете перевестись в другую группу после тестов, – донесся ее спокойный голос. – Однако летом вы должны будете сдать экзамен по полному курсу, даже если вы перевелись только в середине года. Она выглядела серьезной и очень взрослой. Одета строго по правилам, только волосы… ну, волосы как обычно, во все стороны. Я решил дождаться, когда они закончат и попробовать с ней поговорить. Встреч она избегала, на извинительные письма не отвечала, но прошел уже месяц, на улице играл март, а мы все еще не разговаривали. Наконец студенты от нее отстали, и она пошла уже было вперед по коридору, но услышала, как эти двое здороваются со мной, и обернулась. – Здравствуйте, – бросил я им, не отрывая от нее глаз. Осторожно, как будто спрашивая разрешения, я стал подходить. Но не сделал и двух шагов – она подняла руку в останавливающем жесте, который означал «Не надо, Рон». Не агрессивно, не жестко, просто «не надо», не время. Мы стояли так в двадцати шагах, пытаясь понять друг друга. Я лично этого решительно не понимал, но не спорил, потому что чувствовал себя не в праве. И она развернулась и ушла. – Мистер Уизли, вам что-нибудь нужно? – Донесся голос Макгонагалл из-за приоткрытой двери. Я будто очнулся. Уже не было слышно шагов Гермионы, а я все стоял, как дурак. – Да, профессор, здравствуйте! Я зашел в кабинет и сразу приуныл. Здесь была Паркинсон. После впечатления от Гермионы, уходящей по солнечной дорожке, от тающих звуков ее шагов, я был неприятно спущен в действительность мрачным видом Паркинсон. Сама она не то, чтобы была мрачной, просто ее присутствие сразу нагоняло уныние. Она тоже принесла маховик. Непроизвольно я посчитал количество маховиков на столе. Не хватает двух. Эрни должен занести, чей еще? Ну да, мой. Я стал вытаскивать его из кармана. – Выглядите не слишком бодро, – заметила Макгонагалл. Интересно, как давно она меня поняла, что я стоял за дверью. – После таких будней мало ночи, чтобы выспаться, – отпарировал я. – А двух? Говоря это, она давала понять, что прекрасно понимает, как мы провели первый раз эту ночь. Она не знала, что мы пошли на второй заход. Казалось, ответа от меня не требуется, и я улыбнулся настолько лучезарно, насколько позволяло присутствие Паркинсон. – Вам двоим я настоятельно рекомендую зайти в больничное крыло и взять у мадам Пинс зелье для сна. Оно вам может понадобиться. От бодрящего зелья впредь советую воздержаться. – Поверьте, мы и сами не станем его больше пить. Паркинсон не смотрела на меня, но ухмыльнулась этим словам. Что с ней опять не так? – Идите на урок. Он начнется через… две минуты. Особенно стоит поторопиться вам, мистер Уизли. Потому что у меня была пара Защита от темных сил.