Will you teach me how to love?

Пришла я домой невероятно злая. Всё, что раньше казалось обычными бытовыми вещами, сейчас бесило до невозможности. До конца дня по всей школе ходила волна активных обсуждений нового учителя. Даже мышки нашего класса, вечные зубрилки, с каким-то восторгом обсуждали его. А я как собака, которую подразнили и засунули в клетку. И всё, что остаётся — лаять и злиться, зная, что толку от этого не будет. Мерзость. Прийти домой, сбросить сумку с плеча, переодеться и закрыться в комнате — ничего нового. Мой обычный день. Раньше, когда я была злая, не в настроении или просто хотелось побыть одной, я запиралась в комнате, иногда на час, а порой и на два дня. Я рухнула на кровать, вминая подушку в её поверхность. Вскоре последняя полетела в стену, сопровождаясь «ласковыми» словами в адрес учителя. — Как же бесит, — я отчаянно приземлилась на кровать, откидываясь на спину и сжимая в кулаках прохладное покрывало. Опозорил меня, завалил вопросами, нагрубил, да ещё и тройку поставил. Наверное, он просто хотел меня разозлить, а я повелась, как последняя дурочка. Он лишь усмехался, всем своим видом показывая, что победил. Ненавижу. Из раздумий меня вернула трель звонящего телефона. — Слушаю, — поднесла я его к уху. — Как ты? — тихо, но как нельзя кстати, спросила Ира. — Ну, если не брать в счет то, что меня вывел из себя учитель, опозорив перед всем классом, и завтра меня ждёт взбучка от мамы за полученную тройку, то всё просто супер. — М-да, странный он, посередине урока с мальчиками курить ходил, да и Светке позволил его по имени называть. Не похож он на учителя, совсем не похож. Светочка Максимова — «звёздочка» нашего класса. В учёбе полный ноль, но учителя уже привыкли натягивать ей оценки за красивые глазки, да и папик её директором работает. Не ладили мы с ней никогда, в начальных классах как-то даже подраться успели. Никогда не забуду физиономию моей мамы, когда она стояла в директорской. — Готова поспорить, Светочка уже план в своей голове построила, как она учителя охмурять будет, — зло бросила я в трубку. — Хотя, они друг друга стоят. — Хм, — задумалась Иришка. — Во время урока Максимова Светлана активно вырабатывала феромоны и с усердием атаковала ими учителя, но, как оказалось, наш учитель не такой уж простой фрукт, и так просто его не подцепить, — тоном диктатора сделала заключение Ира, а я в голос рассмеялась. Иришка как всегда. За годы моей учёбы я не раз разочаровывалась в людях. Приходили многие и с таким же рвением уходили из моей жизни. Но Ирина выдержала испытание временем, всегда поддерживала меня и приходила на помощь. Я могла просто позвонить ей и разрыдаться в трубку, а она будет тихо сидеть и слушать мои всхлипы на другом конце провода. — Чую, его всё же достигнут ее феромоны, — ухмыльнулась я. — Может быть, но ей тоже досталось. Он при всём классе назначил её дежурной, потому что, цитирую: «Штукатурка, которая с твоего лица сыпется, сама себя не уберёт», как-то так. Её потом до конца дня подкалывали. — Смелое заявление, — засмеялась я, — Сказать такое, несмотря на то, что у неё папа директор. Ладно, признаю: есть кое-что хорошее в этом ходячем недоразумении. Но тут я вспомнила, что случилось утром, и ужасно захотела взять свои слова обратно. *** Трель будильника зловеще звенела, напоминая, что кому-то давно пора вставать. Я поднялась и безжизненным телом поплелась в ванную. После всех утренних процедур чашка кофе все же привела меня в чувство. Я сделала высокий хвост, выпуская на волю небольшую прядь чёлки, которая легла вдоль лица, натянула чёрные чулки, юбку-карандаш и белую блузку с небольшим декольте. Мама уже ушла на работу, и мы с Лёшей дома одни. Как там говорится: вспомнишь солнце, вот и лучик! Лёшка зашёл на кухню. Он бросил на меня короткий взгляд и, открыв холодильник, почесал затылок. — На, — протянула я ему чашку с кофе, он кивнул в знак благодарности и сделал большой глоток. — Ну что, белка, к школе готова? — потрепал он меня по голове, тем самым испортив мой почти идеальный хвост. — Сколько раз я тебе говорила меня так не называть! — проворчала я, сжав кулаки. Ещё когда я была маленькой, он всегда называл меня «белкой». Скорее всего, это из-за моих рыжих волос. Я жутко злилась на него. А вскоре, когда под лето волосы начали выгорать и становиться более золотистыми, я очень обрадовалась. Быть может «белка» покинет нашу семью. Но не тут-то было. Он лишь усмехнулся и ответил: «Белка сменила шубку». М-да, и как тут не сказать, что мой брат умственно отсталый? — И вот хочется тебе зубрить, ты же жизни толком ещё не видела! Знала бы ты, что я в твои годы творил, — окунулся в воспоминания брат. — Ну ведь кто-то из нас должен быть умным! — хихикнула я, после чего он бросил на меня злобный взгляд. — Всё, решено. В выходные мы с тобой едем в клуб, и это не обсуждается! Маме скажешь, что идёшь к подруге ночевать, — твёрдо сказал он и посмотрел на меня. Пусть Лёшка говорил это уверенно, но смотрел с каким-то ожиданием, что я начну протестовать. А что? Один раз живём! — Как скажешь, — встала я и, сполоснув чашку, пошла в коридор. Лёша же меня проводил удивлённым взглядом, видимо, до сих пор не понимая, что я только что согласилась. Я поправила хвостик, надела сапожки, пальто и вышла из дома.

***

В начале дня как обычно шумно. Слишком. Я зашла в кабинет «долгожданной» математики и заняла своё законное место. Учителя ещё не было. Не успела я поздороваться с Ириной и разложить все необходимые принадлежности, как ко мне обратились. — Вот и наша липовая отличница, — о, Господи, я этот голос из тысячи узнаю: такой мерзкий, наигранный, противный. — Наконец-то тебя на место поставили, а то больно высоко ты нос задрала, — Света всем видом старалась показать своё величие. — А ты-то, небось, уже давно все оценки у Артёма Васильевича отработала, — с презрением фыркнула Ира. — Для кого-то Артём Васильевич, а для кого-то просто Тёма, — Светка убрала тыльной стороной ладошки волосы с плеча. Ух, как же бесит! Бесит! Бесит! Бесит! Да кто она вообще такая? Готова прям здесь её на землю вернуть, повыдёргивать её залакированные волосы и слишком густо накрашенные ресницы. — Как же мало нужно ребёнку для счастья, — закатила я глаза. — Ты смотри поаккуратнее, а то попользуется, да бросит. Я слышала, с такими как ты, только так и поступают, — я проговаривала каждое слово, она продолжала смотреть на меня. — Хоть вы друг друга и стоите, но не думаю, что он обратит внимание на такой мусор, как ты. — А на кого обратит? На тебя? — глаза Светы полезли на лоб. — Да хотя бы на Олю, ну уж точно не на тебя! — Ира привстала из-за парты, опираясь на неё руками и в упор смотря Свете в лицо. Глаза Светки наполнились каким-то удивлением и азартом. — Хм, неплохо, — она прижмурилась, — Как насчёт пари? — лёгкая ухмылка. — Пари? — чуть ли не в раз переспросили мы с Ирой. — Именно, — кивнула Света. — Кто из нас с Олей охмурит Степанова Артёма Васильевича, тот победил, только и всего. — А что с проигравшим? — спросила я. — А проигравший будет в паре с Поповым на выпускном, — пропела Светочка. Серёжа Попов — самый толстый мальчик в классе, постоянно с набитым ртом и с ужасным запахом пота. Даже врагу с ним в паре быть не пожелала бы. Но это полный бред, соглашаться на такое просто глупо. Да и куда мне до Светкиных феромонов. Нет, нет, нет. Прям сейчас же откажусь. — Мы согласны! — вскрикнула Ира. Что, блять? Нет! Что она вообще несёт? Светка протянула Ире руку, а та величественно её пожала. — Разбей, — бросила Света мне. Я посмотрела на Иру, которая всем видом говорила, что сдаваться не намерена. И решила ей не препятствовать. «Ох, Оля, ты ещё сильно об этом пожалеешь», — подумала я и разбила их руки. После чего Света летящей походкой вышла из класса. — И что это было? — зло бросила я Ире. — Да не переживай ты так! — лишь усмехнулась она. — Ты хотя бы представляешь в какую задницу меня затащила? — А ты видела её наглую рожу? И что ты предлагала? Отказаться, тем самым показав, что все наши слова — пустой звук? Нет уж! Да и вообще, куда этой напыщенной до тебя? — я вздохнула, решив, что спорить бесполезно. В класс вошёл Артём Васильевич, после чего чуть ли не сразу прозвенел звонок. Все уселись на свои места. — Ну здравствуйте, мои маленькие демонята, — с какой-то ухмылкой произнёс он, почему-то посмотрев на меня. Вот же гад. Помнит всё. — У меня для вас две хорошие новости, первая: Мария Владимировна ушла в декрет, и теперь я буду вашим классным руководителем, а вторая: первая новость нифига не хорошая, — по классу пробежала волна смешков и радостные возгласы. Супер. Теперь ещё и классным нашим будет. Кажется, весь мир против меня. — Не радуйтесь, черти. То, что я ваш классный руководитель не значит, что я вам буду делать поблажки, — со стороны класса прозвучали отчаянные вздохи.  — Есть вопросы? — Да, — подняла руку Света. — Света. — У вас есть девушка? — скривилась она в улыбке, упираясь подбородком в кулачки. — Имеется, — кивнул он. — Но в следующий раз задавайте вопросы, касаемые урока, а не моей личной жизни. Девушка лишь лояльно кивнула. Готова поспорить, что где-то в голове у неё прозвучало, что-то вроде: «Нейтрализуем» или «Не стена — подвинется». — Ну-с, приступим, — сказал Артём Васильевич и вывел тему на доске. Весь урок он что-то объяснял, втирал и даже успевал шутить. Я заметила, что у него своя система преподнесения знаний. Может, мне показалось, но на секунду даже я заинтересовалась материалом. Но всё же я сидела с какой-то то ли грустью, то ли с сожалением. Даже трудно представить, что мне нужно охмурить учителя! Да и вообще, что значит — охмурить? Влюбить? Возбудить? Переспать? Мысли не покидали головы. Я и понятия не имела о чём он там с таким интересом рассказывает остальным и в тему не вникала. Но одно я заметила точно — выражение его лица. Оно почти никогда не меняется. Такое расслабленное и равнодушное. Ни удивления, ни восхищения. Ничего. Из раздумий меня вывел прозвеневший звонок. — Всем хорошего дня, все свободны, — проговорил учитель. — Кроме Смирновой, — добавил он. А я застыла возле двери, уже собираясь уходить. — Вы что-то хотели? — спросила я, провожая глазами уходящих одноклассников. — Да, — он протянул мне листочек с фамилиями. — Это список вашего класса. До завтра проследи за всеми, чтобы они написали предметы, которые собираются сдавать, — я взяла листочек. — Хорошо, но разве это не обязанность старосты? — выгнула бровь я. — Ну, значит ты будешь старостой, — равнодушно бросил он, кидая в сумку предметы со стола. — Почему я? У нас Соколова староста! — А может, я тебя хочу, — как-то двусмысленно прозвучало с его стороны, заставляя щёки предательски краснеть. Подумав, что веду себя как настоящая извращенка, я выбросила все нелепые мысли из головы. — Хорошо, — я покорно кивнула. — Это всё? Я могу идти? — Да, — я двинулась к двери. — Хотя подожди. — Что-то ещё? — бровь поползла вверх. — У тебя стрелка пошла, переоденься, — кивнул он в сторону моих ног, заставив покраснеть, как рака. Я выбежала из класса и начала быстро рассматривать чулки. Никакой стрелки. Соврал. Вот козёл! Я глубоко вдохнула, стараясь подавить порыв гнева, и поплелась на химию.