The Vampire Diaries.

[Северный район Чикаго; Марсель назначил вознаграждение за сестер Гилберт] Маргарет чуть ли не спинка открывает входную дверь, выкрикивая в коридор грязные ругательства, машет средним пальцем, а потом с силой ее захлопывает. Этот склизкий, противный негр [и, как назло, сосед], возомнивший себя неотразимым красавцем однажды ее доконает. Доконает до той степени, что она или переспит с ним, дабы отстал, или отрежет «большое» достоинство, которым он постоянно кичится. А так как лечь с ним в одну постель подобно смерти, то придется сесть. Перспектива эта едва ли лучше первой. Девушка бросает кожаную куртку и сумку на вешалку, последняя, набитая книгами из центральной библиотеки, с грохотом падает на пол. Ну и пусть, потом подберу, — злится про себя она, не зная, что впереди ее ждет еще больший сюрприз. В последнее время казалось, что после всего, через что ей с Еленой пришлось пройти, удивляться она разучилась. Жестокая ошибка. — Какого черта ты делаешь? Мы же договорились никого не приводить в эту квартиру, — недавняя злость на черного парня отходит на второй план, а на ее место выступает потрясение. Маргарет останавливается у входа в комнату, которая служила сестрам и гостиной, и кухней одновременно. — Ты бы поела — в холодильнике стоит лазанья и свежевыжатый апельсиновый сок. А то я спиной чувствую, как ей грозит быть разорванной. Успокойся для начала, — Елена даже не поворачивает головы в сторону сестры, продолжает корпеть над картой, развернутой на столе. В правом нижнем углу под рукой пистолет. Конечно же, заряженный деревянными пулями, смоченными в аконите. Смертельно для обычных вампиров и оборотней, однако, сущий пустяк — для гибридов, исполняющих волю короля Нового Орлеана. — Для начала ты объяснишь, кто она такая, и какого черта делает здесь?! Теперь Маргарет не ошеломлена, она взбешена, так как не прошло и недели, а убежище, в котором они поселились, раскрыто. Опять придется собирать вещи, покупать билеты и лететь в неизвестный город. Не то, чтобы это ее очень напрягало, нет, просто в этот раз всему виной какая-то рыжеволосая девка, и она обязательно раскроет сестер, как только столкнется с их преследователями. А они и так идут по следу. Времени нет даже отдышаться. И как Кэтрин удавалось скрываться на протяжении пятисот лет? Загадка, ответ на которую никогда не получить, ибо та давно мертва. Добегалась. — Меня зовут Хоуп, и я пришла помочь вам в борьбе против Марселя, — хриплый голос незваной гости говорит о том, что та не так давно плакала. Красные белки и темные мешки под глазами лишь добавляют уверенности в этом. — Поэтому прояви гостеприимство ради нашего единственного союзника, — добавляет старшая Гилберт и встает рядом с девушкой, чей возраст едва ли пересек точку совершеннолетия. На ее лице острыми углами проступает решительное упрямство. — Хоуп? Дочь Никлауса Майклсона? — сердце блондинки ухает к ногам, разбиваясь вдребезги об ледяной пол, от внезапной догадки. — Да, да и еще раз да. Она дочь того, кто убил тебя пять лет назад. — С какой стати мне быть любезной с ней? — не сдается Маргарет, сжимает пальцы в кулаки и еле сдерживается, чтобы не отпустить в сторону отпрыска Майклсона едкое замечание. По ее сосудам вперемешку с кровью бежит толченый лед. Она задыхается, будто в ее горло заливают ледяную воду. — А с той, что Клаус в плену у Марселя, из чего следует, что враг моего врага — мой друг, — невозмутимо парирует брюнетка тоном, не терпящим возражения. Для себя она уже все решила. Возможно [не приведи бог], когда-нибудь ей придется пожалеть, но не потому, что вступила в союз с дочерью первородного, как сквозь зубы процедила Маргарет, открывая холодильник, а потому, что не сделала все возможное, чтобы уберечь сестру от смерти во второй раз.