The Vampire Diaries.

Маргарет любит носить черную кожанку поверх безобразно короткого топа, который выглядит скорее рваной тряпкой для прикрытия ее едва сформировавшихся женских округлостей, нежели одеждой. Узкие вареные джинсы с внушительными дырами в области колен завершают лабутены, утяжеленные платформой, а кудри, как американские горки, точь-в-точь отражающие настроение блондинки, в совокупности со стрелами, что повторяют форму глаз, и темно-вишневая помада дополняют образ протестантки. Сей стиль она не слизала со страниц новомодных журналов, не скопировала с кого-то, придумала сама, как однажды кто-то — колесо. И черт бы с тем, что он существует несколько десятилетий. Права на авторство не заявлены до сих пор. Маргарет всего лишь семнадцать. Ее преследуют постоянные нагоняи от тети Джудит, которую про себя или в порывах чувств венчает просто Джу; за дело или просто так — другой вопрос. Непонимание со стороны одноклассников, но самое главное старшей [и единственной] сестры, и как следствие, сокрушительное падение вниз: алкоголь, травка, беспорядочные сексуальные связи. А ведь когда-то все было иначе. Когда-то, пару лет назад, если быть точнее, излюбленным местом Маргарет было плечо Елены. Она специально пробиралась каждую ночь в комнату сестры, забиралась под теплое одеяло, утыкаясь носом в ее костлявую ключицу, чтобы почувствовать себя в полной безопасности, но важнее всего — не одинокой. — Кто следующий? — серьезно спрашивала девушка, до конца не понимая, с чем столкнулась и как это пережевать. — Любой другой, кроме нас, тети Джудит и дяди Роберта, — так же серьезно отвечала Елена, понимая, что речь шла о смерти. — Клянешься? — не унималась Марго, чувствуя, как тяжелеют веки. И засыпала лишь тогда, когда ушей ее касался вкрадчивый шепот: «Всеми святыми». С тех пор много воды утекло, разных дел совершено, однако, клятва и по сей день жива, как и жива сестра Миранды Гилберт рядом с не менее живым мужем Робертом, как жива и младшая дочь Миранды, которую в одном из злачных клубов Бостона находит старшая. Некогда завидные кудри напоминают гнездо кукушки, черные потеки под глазами и нездоровая бледность выдают Маргарет с потрохами. Она больна. Больна подростковым возрастом, при котором, куда ни глянь, стройной шеренгой встают надзиратели, судьи, враги. Ее хотят подавить, но она сопротивляется, ее хотят сломить, но она выдает новый финт, ее хотят сровнять со всеми, но она уезжает в другой город. — Марго! — обеспокоенный голос разрезает вонь алкогольно-наркотического дурмана, витающий вокруг девушки. Елена длинными пальцами хватает сестру за плечи и, как следует, трясет. — Марго, очнись! — Ты все же нашла меня, — еле-еле двигает потрескавшимися губами девушка, находящаяся в заторможенном состоянии, но при этом обретшая путеводную звезду для выхода из него. — Пообещай… — Что угодно, — срывается на шепот брюнетка, как и в ту ночь, пару лет назад. — Не бросай меня… — Никогда! Клянусь! Так исчезает запоздалый трудный возраст, преследовавший Маргарет на протяжении года. Так она побеждает осмысление смерти. Надеждой, обещанием, клятвой, данной единственным родным человеком, который остался рядом с ней после скоропостижной гибели родителей [Джудит Максвелл и ее муж — совсем другая история]. Так она дает ей [смерти] отпор — я не одна, выкуси.