***
— И долго лежать собираешься? — Миша появляется в комнате. Я уже надела джинсы, но все так же остаюсь в его футболке. Не вижу его лица, потому что уткнулась носом в подушку. Попадать в неловкие ситуации, когда я рядом с Мишей, наверное, моя супер-способность. — Ну, чего ты? — кровать прогибается с левой стороны, его рука теребит мои волосы на затылке. — Я все испортила! — начинаю биться головой о подушку. — Да хватит, — он хватает меня за плечи и легко притягивает к себе. — Ничего ты не испортила, — он целует меня в макушку. — У меня какая-то супер-способность вечно попадать в жуткие ситуации одной или с кем-то, — я обнимаю свои коленки. — Дурочка, ну, с кем такого не бывает! Зато можно провести день вдвоем и не собираться на улицу, — пожимает плечами. — Это так увлекательно, — протягиваю я, а после вздыхаю. Откидываюсь немного назад, и ощущаю странное тепло, слишком ярко исходящее от человека позади меня. Провожу рукой, замечая, что все-таки Миша сидит рядом со мной с оголенным торсом. — Ты без футболки? — тихо спрашиваю я, но, кажется, от Миши не ускользнул небольшой испуг в моих словах. — Я за ней и пришел, а ты тут хандришь. Пришлось выбирать, и футболка битву проиграла, — издавая смешок, отшучивается он. — Позволишь? — просит, и я с небольшим сожалением отстраняюсь от него. Чувствую, как он встает с кровати. Я боюсь повернуться, чтобы не быть пойманной с поличным. И так смущена тем, что моя голова только что была на его голой груди. — Я такой страшный? — интересуется он, а я отрицательно мотаю головой. — Нет, просто… Не надо так, это неправильно, — шепчу я, не оборачиваясь. — Как пожелаешь, но ты должна знать, что ничто в этом мире не может быть правильным. То, что ты сейчас сидишь на моей кровати уже своего рода нарушение всех правил, — говорит он, вставая передо мной уже в футболке. — С Черноморскими всегда сложно, — Миша качает головой, усмехаясь. — Да неужели? — спрашиваю я, отодвигаясь подальше, чтобы Миша мог спокойно сесть на другой конец кровати. — Ты жить как хочешь не умеешь. Ты боишься сделать что-то не так, сделать неправильно, сделать так, как хочется тебе, а не кому-то еще. Вот ты ведь ни капли не хочешь быть юристом, верно? — его вопрос чистая формальность, он прекрасно понимает, как я этого не хочу. — Кем бы ты стала, если бы не родители? — я задумываюсь. Никогда не задавалась этим вопросом, он казался мне глупым и совершенно ненужным. Как я пойду против воли родителей? — Не знаю, никогда не думала, — честно отвечаю я, Миша внимательно смотрит мне в глаза. Чертов психолог. — Сказать, почему? Ты добрая, ты прекрасно понимаешь, что ты единственная надежда родителей и не можешь пойти против их воли. Ты готова пожертвовать своим счастьем ради счастья других, это очень благородно, — я с благодарностью смотрю на него. Услышать от другого человека то, к чему ты шел годами, словно подтверждение твоих собственных мыслей. — Но наверняка есть возможность избежать этого. — У папы есть внебрачный сын, он очень сообразительный мальчишка, и тема справедливости ему не чужда, но моя мама не признает его. Она так кричит на папу порой из-за этого. А ведь Сава ничего не сделал! — меня тоже выбешивает эта несправедливость. — Тише, — Миша притягивает меня к себе, крепко сжимая меня в своих объятиях. — Все образуется, и ты еще помечтаешь, — он целует меня в макушку, а другой рукой продолжая гладить мои волосы. — Ты очень хороший человек, Юля, а все хорошие люди должны быть счастливы, — я расслабляюсь и шепчу ему слова благодарности, на что он не отвечает, а лишь продолжает изредка целовать мою макушку.***
Я была не против валяться на кровати хоть целый день, не занимаясь совершенно ничем. Такие дни мне выдавались изредка, когда родители были в командировке, и тогда у меня появлялась свобода действий и слова. Правда, все ограничивалось границей квартиры. Я надеялась, что один из таких дней я проведу сегодня, но Миша явно был против этого. — Вставай, — спустя несколько минут он встал с кровати и потянул меня за собой. Я немного смутилась, потому что его рука, крепко сжимающая мою, была для меня чем-то новым, невероятно приятным. — Зачем? — тихо спрашиваю я, упираясь из последних сил. — Я и не думал, что ты такая лентяйка, — он отпускает мою руку, чтобы сложить руки в замок на груди. — Ты к учебе хорошо относишься только в школе? — отрицательно мотаю головой, начиная догадываться, о чем идет речь. — Я хоть и не дипломированный специалист в истории, но ты ее все-таки сдаешь, а мне не хочется портить тебе оценку в аттестате. — А ты будешь портить? — провокационно спрашиваю я, поднимаясь с нагретого места на кровати. — Это и без меня найдется кому сделать, пошли, — снова говорит он, удаляясь из комнаты. Иду за ним по пятам. Заходим на кухню, я сажусь на стул, Миша кладет передо мной тот самый раритетный сборник. — И в этот раз не забудь подписать вариант, — вежливо и учтиво просит он, уходя в коридор, а возвращаясь с очками на носу и стопкой тетрадей в руках. Странная картина: историк в домашних штанах, домашней футболке, тапочках, но с очками и тетрадями сидит рядом со мной на кухне, и мы занимаемся тем же, чем всегда на дополнительных. Я смущенно отвожу взгляд, притягивая к себе лист и беря в руки ручку. Крупными цифрами пишу в верхнем левом углу номер своего варианта и приступаю к выполнению. Изредка я чувствую, как Михаил Васильевич отрывается от тетрадей и наблюдает за мной, внимательно сканируя мой профиль, будто в первый раз. Стоило же мне попытаться провернуть такое, как он меня резко останавливал, возвращая к работе. Именно в такие моменты я понимаю разницу в возрасте, потому что сказать ему я ничего не могу. — Тест провален, — оглашает он, когда я протягиваю ему полностью выполненный тест. — Вы знаете ответы наизусть? — я поздно понимаю, что опять обратилась к нему излишне официально, но обратиться по-другому не могу, пока он сидит рядом в очках. — Я все ждал, когда ты что-то скажешь, насчет того, что я не давал тебе сделать, но ты так ничего и не сказала, — поясняет он, снимая очки и потирая переносицу. — Смелее надо быть, смелее, — поясняет он, откладывая тетрадь в сторону и забирая сделанный мною тест. — А ответы на этот тест, я, увы и ах, мадмуазель Черноморка, наизусть не выучил, — Миша надевает очки и начинает острить, не давая мне надежды, что он не заметил моего выканья. Ему хватает всего несколько минут, чтобы проверить тест. Он гордо поворачивается в мою сторону и с не менее довольной улыбкой снимает очки. — Могу поздравить, это твой первый тест, выполненный без ошибок, — он произносит это слишком гордо и надменно радостно и делает это специально, чтобы я не слишком возгордилась своим «головокружительным» успехом. Я беру в руки лист, пробегаясь взглядом по красным плюсикам рядом с ответами, но от моего взгляда не скрывается подчеркнутый красной волнистой линей номер варианта, а ниже, маленьким и аккуратными буквами написано: «Зачем?». С моих уст срывается улыбка. — Ладно, отличница моя, — произносит Миша, поднимаясь со своего стула и не упуская шанса взлохматить мои волосы. — Тебе пора возвращаться домой. — Уже? — я расстроенно смотрю на часы, стрелки которых указывают на неминуемое приближение к шести часам. — Поверь, я совершенно не против, чтобы ты здесь хоть прописалась, но, во-первых, тебе еще нет восемнадцати и тебя ждут дома родители, а во-вторых, я тоже человек и хочу поспать на кровати, а не на матрасе, — мои попытки возразить насчет последнего он ловко прекращает, целуя меня в губы. — Позволь мне взять кое-какие вещи из комнаты, а после туда для сборов сможешь вернуться ты, — я киваю, нехотя отпуская руку Миши.***
Машина тормозит, не доезжая до моего подъезда несколько сотен метров. Миша глушит мотор и поворачивается в мою сторону. Мы оба знаем, почему лучше расстаться здесь. Я с тоской смотрю на него, вспоминая о самых лучших выходных в моей жизни. — Я буду скучать? — не знаю, почему я произношу это таким вопросительным тоном. Одно знаю точно — скучать я буду очень сильно. — Мы увидимся завтра, не переживай, — он напоследок обнимает меня, целует в висок, а тем временем одной рукой открывает дверь машины. — Тебе пора, — произносит он, понимая, что если я не уйду сейчас то он тоже не сможет меня отпустить. Решаюсь последовать его совету и быть смелее. Ведь, как говорится, «без расставания не бывает встреч». — Тогда до завтра, — мило улыбаясь, произношу я, хватаясь за ручку двери. — До завтра, — так же тепло улыбаясь, произносит Миша, внимательно следя за тем, как я покидаю машину. Он проследит за мной до того, как я не войду в подъезд, и только тогда снова заведет мотор, развернет свой транспорт и отправится… Наверное, домой. Но когда встречаешься с таким человеком-загадкой, сложно догадаться, какой он сделает следующий шаг.