Turn Left

Одна из немногих вещей, которые она по-настоящему ненавидела и боялась, была детская смертность. Не было ничего ужасней, чем наблюдать как гаснет едва зародившаяся жизнь. Было страшно смотреть на то, как из бедного мальчика уходят силы. Если выживет, то не сможет ходить, если не сможет ходить, то вряд ли выживет. Присцилла провела весь оставшийся день и почти всю ночь в молитвах за здоровье сына Леди Кейтилин. На самом деле, она просто боялась засыпать и поэтому упрямо просила Семерых спасти и защитить маленького Брана. Не хотелось чтобы кто-то тоже потерял брата. Утром едва выйдя во двор, чтобы подышать северным воздухом и оглянуть замок прощальным взглядом, она тут же наткнулась на спорящих дядю Тириона и её братца. Судя по всему, дядя пытался заставить Джоффри пойти и принести соболезнования семейству Старк. Дядя отвесил Джоффри несколько звучных пощечин, Присцилла хотела было вмешаться, но передумала, братец вел себя отвратительно. - Доброе утро, дядя. - поприветствовала она проходящего мимо Тириона. - Вижу, вы всерьез восприняли мой совет и выспались. - А ты, радость моя, видимо нет. - дядя смотрел на тени под глазами. - Молилась за здравие Брандона. - кротко сказала Присцилла поворачивая обратно ко входу в замок. - Вы на завтрак? - О да. Последний завтрак в Винтерфелле. Присцилла заняла свое место рядом с матерью и улыбнулась всем членам семьи. Отца за столом не было. Говорили в основном о здоровье Брана Старка, и Присцилла, привыкшая наблюдать за изменениями в лице матери, не могла не отметить как странно в этом вопросе были заинтересованы Джейме и Серсея. "О Семеро, только бы они не были в этом замешаны!" Разговор плавно перетек к поездке Тириона на Стену. Присцилла восхищалась решением дяди и с радостью отправилась бы вместе с ним, но вот этого отец бы ей точно не позволил. - Расскажите потом о своем путешествие, дядя. - Присцилла очень много читала и о Стене и о Ночном Дозоре, но в пересказе дяди Тириона должны были быть очень интересные подробности, не для ушей леди, как говорили её септы. - С удовольствием. - улыбнулся Тирион. - Ну вот и прощай, Винтерфелл, - прошептала Присцилла выглядывая в окно кареты. Величественный замок удалялся прочь и на душе становилось тоскливей. Впереди утомительное путешествие обратно домой - к выгребной Королевской яме. - Слава Семерым, - холодно улыбнулась мать, - Как тебе наследник Винтерфелла? - Мужлан, - отрезала Присцилла, - А Винтерфелл сарай. Мирцелла прыснула в кулачок. - Санса Старк милая и робкая девочка, ты уверена что она подойдет Джоффри? - По-крайней мере, она будет жить во дворце, а не в сарае, - зеленые глаза матери казались ей болотом. - О да, в Королевской выгребной яме... - А тебя, я смотрю ни один из замков не устроил. Может поедешь в Дорн, к их Солнечному дворцу? - Копьё. Резиденция Мартеллов - Солнечное Копьё, - поправила она мать снисходительным тоном. Глаза матери сверкали, Томмен и Мирцелла испуганно вжались в свои сиденья почувствовав вечное напряжение царившее между матерью и дочерью. - Может и поеду. Променяю одну яму со змеями на другую, - выплюнула Присцилла, глядя в глаза Серсеи. И тут же почувствовала на своем лице её руку. Пощечина вышла настоящей, наверняка останется красный след. - Не смей со мной так говорить, - отчеканила Серсея ледяным тоном. Воодушевляющая поездка домой только начиналась. Как только они остановились и лагерь был разбит возле реки, Присцилла поспешила выбраться из душной кареты. Трава зеленела, снега северян остались позади, служанки шушукались за каждым углом, словно бы она и не покидала Королевскую Гавань, Санса Старк была напугана и потеряна, Джоффри был как всегда отвратителен. Странное дело, до дома были еще тысячи лиг, но казалось что они уже прибыли на место. - Джоффри. Миледи, - почтенно улыбнулась она, подходя к парочке. - Прогуляемся? Присцилла подхватила Сансу под локоть и повела её за Джоффри, бахвальствующем перед своей леди. Он отпил из фляги вина и предложил Сансе, она покраснела и отказалась. Зато Присцилла с радостью перехватила руку брата. Один дядя учил её сражаться, другой - уходить от проблем. Она сделала пару глотков и мир стал гораздо приятней. Санса Старк поколебавшись тоже отпила немного. Присцилла внимательно наблюдала за ней во время стычки Джоффри, Арьи и сына мясника. Сын мясника был сыном мясника, Санса - очередной тщеславной дурочкой, Арья была настоящей волчицей, а Джоффри был редкостным дурнем. Ничего удивительного, что в конце он остался лежать на земле, прижимая к груди разодранную руку, скуля от страха, потому что Арья приставила к его горлу его собственный меч. Присцилла сделала еще один большой глоток вина и как полагает старшей сестре отправилась разбираться. Она положила руку на меч и отвела его в сторону от брата, Арью она наградила холодным и презрительным взглядом в стиле своей матери, взгляд от которого все вокруг тушевались и чувствовали себя дерьмом, взгляд который Присцилла терпела всю жизнь. Присцилла протянула брату руку. Он впрочем её оттолкнул и попытался подняться сам. Разъяренный маленький львенок. Ей вдруг стало его жаль. - Леди Санса, позовите на помощь. "У Старков будут большие проблемы", - подумала Присцилла глядя в удаляющуюся спину рыжеволосой девушки. Арья со своей лютоволчицей тут же убежали. Присцилла подобрала меч и стряхнула грязь. Как бы ей не хотелось, на импровизированном разбирательстве она приняла версию брата. Санса тоже, но наверняка с подачи королевы. Ничего удивительного. Арья назвала их обоих лгуньями, но что Присцилла манерно вскинула брови. Боковым зрением она отметила схожее выражение лица на матери и недовольно скривилась. Брови опустились на положенное место и Присцилла попыталась придать лицу отстраненный вид. "Он дерьмо, но он мой брат", - успокаивала она себя. "Если не наказать Старков сейчас, ни Джоффри, ни мать не успокоятся", - оправдывала она свою ложь отцу. "Лютоволкам долго не протянуть на юге", - повторяла она глядя на слезы Сансы. Мать выглядела довольной, она даже расщедрилась на взгляд, откровенно говорящий: "В тебе все же есть кровь Ланнистеров". Кажется, она была даже немного горда. Нет В глазах щипало. Нет, нет, нет. Хороших вещей в Королевской Гавани было немного, но они были. Например, то что мать упрямо делала вид что Присциллы на свете просто нет. Она не заходила к ней, не говорила с ней, обращалась к ней как к пустому месту, и только если случалось что-то из вон выходящее, мать награждала её презрительными взглядами и шипящими проклятиями. - Словно живу со змеями, а не со львами, - однажды сказала она дяде Тириону, и тот в ответ даже не рассмеялся. Еще прекрасными были: нежное солнце, мягкие перины, штат служанок готовых или выполнить все что она пожелает, или донести матери, сносные фрукты, конные прогулки, её изысканный меч, её шелковые платья, придворные, которых можно было легко и с удовольствием ставить на место, библиотека, в которой можно было вдыхать запах древних свитков, а не дерьма разящего от всего города... Хорошие вещи в Королевской Гавани были, но они никогда не перевешивали плохие. Когда она выпрыгнула на каменную мостовую, что бы размять ноги, подставила лицо под лучи теплого солнца, вдохнула запах, она поняла что не сожалеет ни об одном дне в пути. Было в столице что-то от чего её тошнило. Было что-то в Красном Замке от чего ей становилось дурно, возможно от всех убийств и пролитой крови, въевшейся в стены проклятого королевского дома. И дни потянулись. Тягучие словно мёд. Она спала, гуляла в саду, посылала в Седьмое Пекло септу, посылала служанок воровать у матери вино, отбирала ткани для новых платьев и безмерно скучала. В связи с треклятым турнирам и дядя Джейме и дядя Ренли были заняты и тренировок не было. Радовало только то, что Красный Замок скоро посетит Сир Лорас, Рыцарь Цветов был не только одним из её любимых рыцарей и пунктом в списке женихов, но и верным другом, Присцилла с нетерпением ждала его приезда. Изредка Присцилла навещала отца, играла с младшими, миловалась с отцовскими шлюхами и начала скучать по Роббу Старку. Или нет. - Жизнь утомительна и скучна, - говорила она сама с собой, притворяясь что в комнате был Осмунд. - Где дух приключений? Прекрасный рыцарь, чья любовь словно дорнийское вино вскружит мне голову? Может быть мудрый путник... Или какой-нибудь мерзавец с жаждой плоти... Где все то чем славят это существование? Скинуться в море и всё. Может хоть какую-нибудь песню тогда обо мне сложат. А может переврут всю мою жизнь и обзовут Безумной Ланнистершей... Она подошла к высокому зеркалу стоящему посреди покоев. Она вглядывалась в свое лицо, орехово-карие глаза, она растягивала до покраснения кожу, оттягивала темные волосы, она тщетно пыталась найти следы своей матери. Пыталась найти следы Серсеи в уголках глаз, у корней волос, под ключицами... Её нигде не было, но она была везде. Она была Баратеон, не Ланнистер, но все же она не была ланью. И львицей тоже. Вопреки заверениям отца, и штормом она тоже не была, максимум маленькой бурей. Она была чем-то неизвестным, незнакомым, лицемерным, она могла натянуть на лицо любое выражение, она могла говорить с сотней тонов, она была тем, кого всю жизнь в глубине страшилась. Присцилла смотрела на свои потрескавшиеся на Севере губы и вдруг растянула их в любезной улыбке. Запрокинула голову и рассмеялась заливистым, лживым и несвойственным ей смехом. Из зеркала смотрела мать.