На далёком Арварохе

Мне приснился сон. Я давно заметил, что очень часто очередное приключение, успешно найденное мною на мою же задницу, начинается с того, что мне снится сон. Что, в общем-то, неудивительно — сны всегда играли значительную роль в моей жизни, так уж я устроен. Даже в этот Мир впервые я попал именно во сне, это уже потом мой будущий шеф, сэр Джуффин Халли, придумал, как перетащить меня сюда целиком и полностью, со всеми потрохами. И за годы, проведённые здесь, в Ехо, я привык относиться к своим сновидениям с величайшей серьёзностью. Итак, мне приснился сон. Той ночью я спал в Мохнатом Доме в одиночестве: Орденские дела потребовали круглосуточного присутствия Великого Магистра — то есть, сэра Шурфа — в Иафахе. Я, конечно, возмущался, ныл, обещал, заручившись поддержкой Тёмной Стороны, разогнать Орден Семилистника ко всем вурдалакам с Тёмными Магистрами в придачу, чтобы избавить друга от докучливых обязанностей, и в конце концов дело закончилось тем, что, прежде чем уйти, Шурф вероломно усыпил меня, незаметно коснувшись ладонью макушки. И ещё в спальню перенёс, злодей, чтобы я уже наверняка не проснулся среди ночи и не начал отвлекать его от всех этих важных ритуалов. — Ну наконец-то я застала тебя одного, — раздался в моём сознании громовой голос. Я вздрогнул, но не проснулся. Во-первых, потому что усыпили меня качественно, с гарантией, так сказать. А во-вторых, мне всё-таки было ужасно интересно, кто же это такой ломится в моё сновидение и при этом орёт так громко, что едва не разбудил. Присмотревшись повнимательнее, я с удивлением узнал Меламори — она решила явиться ко мне в образе прекрасной, но очень уж грозной ведьмы. Из ушей у неё валил иссиня-чёрный дым, глаза метали искры, причём не в переносном, а самом что ни на есть прямом смысле, а от неё самой исходило фиолетовое свечение. Весь её облик говорил о крайней степени недовольства. Мне стало неловко. В своё время, когда Меламори собралась возвращаться на Арварох, чтобы продолжить обучение у тамошних буривухов, мы с ней не давали друг другу никаких обещаний, как-то само собой подразумевалось, что нашим отношениям это ничуть не помешает. В самом деле, что значит расстояние для двух могущественных колдунов, один из которых отлично владеет искусством Тёмного Пути, а вторая запросто может уснуть в одном месте, а проснуться там, где пожелает? Не говоря уже о возможности общаться в сновидениях и о Безмолвной Речи. Однако в действительности всё оказалось по-другому. Меламори с головой ушла в учёбу, которая, как она говорила, требовала полного погружения в магию, а я всё больше времени проводил с Шурфом. И теперь с запоздалым стыдом я подумал, что за всё это время так и не собрался поговорить с Меламори начистоту. — Ну, конечно, я догадалась, — Меламори правильно оценила моё продолжительное молчание. — Трудно, знаешь ли, было не догадаться, если каждый раз, когда я пыталась тебе присниться, в твоём сновидении рядом с тобой оказывался сэр Шурф. Ой. Ну да, если почти каждую ночь засыпаешь с человеком на одной подушке, то вероятность увидеть один сон на двоих весьма велика, особенно, когда вы оба — неплохие сновидцы и не имеете ничего против разделённого сна. А мы, понятное дело, не имели. Но вот то, что в наше сновидение может проникнуть кто-то третий, да ещё незаметно для нас самих, мне в голову не приходило. Оказывается, Меламори не теряла времени даром на этом грешном Арварохе! Я даже почувствовал некоторую гордость за свою бывшую подружку. — Впрочем, сейчас я даже жалею, что ты один, — продолжала она тем временем. — Мне надо поговорить не только с тобой, но и с Шурфом. И с Джуффином тоже, но присниться ему у меня не получается. По правде говоря, это чудо, что я смогла до тебя добраться. И тут до меня дошло, что весь этот её нелепый вид, эти искры из глаз и клубы дыма из ушей, и окутывавшее её фиолетовое свечение — всё это было проявлением не гнева, а страха. Дырку надо мной в небе, что же такое должно было случиться, что могло напугать эту маленькую грозную леди, нашего бесстрашного Мастера Преследования? — У нас тут война, Макс, — снова заговорила Меламори, при этом она вдруг задрожала, стала таять и расплываться, зато фиолетовое свечение вокруг неё стало заметно ярче. Я понял, что ей приходится собирать все свои силы, чтобы оставаться в моём сне. Сам же я никак не мог взять в толк, что её так тревожит. Война — вполне обычное дело для жителей Арвароха. Эти ребята — прирождённые воины и жить без драк не могут. Насколько я разбираюсь в политике, дипломаты Соединённого Королевства прилагают немалые усилия, не позволяя владыкам Арвароха отвлекаться от постоянных походов против местных мятежников, умело подкармливая тлеющий огонь гражданской войны и при том не давая ему разгореться до настоящего пожара, который мог бы представлять опасность для остальных, не столь воинственных стран. Суть нашей внешней политики кратко можно выразить так: пусть себе творят, что хотят, но лишь в пределах собственного континента. Конечно я знал, что к чужакам там относятся недоверчиво и без лишнего пиетета, не делая снисхождения их незнанию местных традиций. Даже нашей Меламори, помнится, пришлось драться с одним из воинов лишь из-за того, что она случайно допустила ошибку, произнося его длинный и запутанный титул. И тот факт, что она явилась туда по приглашению сэра Алотхо, не последней персоны при дворе Владыки Арвароха, ей ничуть не помог. Спасло лишь умение постоять за себя. Но теперь она считается официальной ученицей арварохских буривухов и находится под их покровительством. А ведь эти птицы почитаются там священными, по сути, их необычная коллективная магия и управляет всем на этом странном континенте. Там, где их много, всё происходит так, как они того пожелают. Так какая же неведомая опасность может грозить Меламори? — Макс, это не обычная местная война, — теперь со мной разговаривало фиолетовое туманное облако, в котором я, только пристально вглядевшись, мог различить очертания знакомой фигуры. — Здесь… — облако задрожало и расплылось бледной, почти прозрачной кляксой. Меламори исчезла из моего сна, но у меня осталось впечатление, что она не просто неожиданно проснулась или просто устала удерживать внимание на нашей беседе. Я не смог бы объяснить, что именно меня насторожило, но я был уверен, что связь неожиданно прервалась, причём не по воле моей собеседницы. Разумеется, я и сам тут же проснулся. И первым делом попытался послать Меламори Зов. Однако ответом мне было абсолютное глухое молчание. Я попробовал ещё раз и ещё, уже зная в глубине души, что ничего у меня не получится. Было очевидно, что на этом грешном Арварохе что-то происходит. Я достал из-под подушки пачку сигарет, закурил, на всякий случай попробовал докричаться до леди Блимм ещё раз, с тем же успехом, и отчётливо понял, что надо немедленно рассказать всё Шурфу и Джуффину. И хорошо бы поставить в известность Его Величество, но это пускай уже шеф сам займётся, всё-таки подобные доклады — это по его части. Я сосредоточился. «Шурф, прости, что снова отвлекаю, — начал я, радуясь, что он, понадеявшись на силу своего усыпляющего заклинания, не стал отгораживаться от Безмолвной Речи, — но сейчас дело действительно серьёзное. И это не название ещё одного растения», — поспешил я добавить, пока он и в самом деле не выставил защиту. Мой друг молчал, и молчание его было столь неодобрительным, что мне впору было устыдиться, что отвлекаю его от важных орденских дел. Но сейчас мне было не до церемоний. Стараясь говорить коротко и только по делу, я пересказал ему беседу с Меламори, в глубине души надеясь, что услышу снисходительный ответ, мол, и Джуффин, и он сам давно уже в курсе, о Короле и говорить нечего. И наши посланники на Арварохе уже предпринимают все необходимые шаги. И вообще, ничего из ряда вон выходящего не происходит, а я паникёр, в очередной раз сорвавший магический ритуал и внёсший хаос в деятельность серьёзного Ордена. Но моим надеждам не суждено было сбыться. Не говоря ни слова, Шурф исчез из моего сознания и секундой позже появился в спальне. Хорошо хоть, кувшин с камрой догадался прихватить. — Всё это звучит довольно странно, Макс, — признал он, когда по его просьбе я повторил свой рассказ уже в подробностях. — Я попытался послать Зов Меламори и нашему посланнику при дворе Завоевателя Арвароха. Это невозможно. Причём, я явно ощущаю их присутствие в этом Мире, но точно знаю, что мой Зов не достигает их сознания. Словно натыкается на стену. Не так, как бывает, когда человек, не желая, чтобы его беспокоили, отгораживается от Безмолвной Речи. А… — А так, как будто КТО-ТО отгородил Безмолвную Речь от них, — продолжил я. — Именно, Макс. Иногда ты тоже поражаешь меня точностью формулировок, особенно, когда дело касается магии, — согласился Шурф. — Действительно, похоже, что кто-то сумел отгородить от Безмолвной Речи если не целый континент, то значительную его часть. И это мне очень не нравится. Он замолчал, и по его сосредоточенному лицу я понял, что он с кем-то разговаривает. А ещё — что спать этой ночью мне, похоже, не придётся. Поэтому я быстро оделся и даже успел раздобыть из Щели между Мирами чашку кофе для себя и чай для Шурфа. Закончив разговор, Шурф в два глотка осушил чашку, не говоря ни слова, протянул мне руку, сделал шаг — и мы оказались в Доме у Моста, где Джуффин уже ждал нас в своём кабинете.