***
Двумя часами ранее.
Лестрейд сидел в удобном дорогом кресле в лучшей комнате самого фешенебельного публичного дома Лондона, медленно потягивая скотч. Конечно же, минимум столетней выдержки, или за что там ценят скотч. Он любил дорогие вещи правда не из-за цены, а из-за качества. Вот взять это кресло. Оно было в миллион раз удобнее того, что стояло у него в кабинете, от которого у него каждый вечер болела спина. И как, скажите пожалуйста, его не любить? А напиток? Лёгкий дымный аромат, вкус сложный и незамедлительно обволакивает весь рот после первого же глотка. Вряд ли он когда-либо пробовал такое великолепие. Но все эти внешние блага, сейчас окружающие расслабляющегося после тяжёлого рабочего дня инспектора, быстро отошли на второй план. Ему принесли раскуренный кальян, в комнате приглушили свет, отдельная лампа осветила небольшую сцену на другом конце комнаты. Пока ещё пустую, не считая пилона. Грег затаил дыхание.Писалось под Ginuwineи-My Pony (OST Супер Майк XXL)
Музыка заиграла громко и неожиданно. Лестрейд даже немного вздрогнул. Но тут в комнату медленно, но энергично вошёл тот, кого он так ждал. Майкрофт. В рубашке, чёрном пиджаке, при галстуке. И без штанов. Нет, не голый ниже пояса. В красных стрингах и блестящих лакированных красных сапогах выше колена. Длина каблука была никак не меньше восемнадцати сантиметров, поэтому как Холмс мог в них шагать, да ещё так эротично и непринужденно, оставалось для Грега загадкой. С началом первого куплета политик медленно скинул с себя одежду и начал двигать бедрами, четко попадая в такт. Он не хотел смотреть на сидящего в кресле, но не мог оторвать от него взгляд. Всё ещё немного нервничая, Майкорофт непроизвольно закусывал губы и не знал, куда деть руки, которые всё время тянулись поправить белье. Немного разогревшись и освоившись, он подошёл к шесту и, демонстративно обхватив его своими длинными руками, пару раз провел ими вниз-вверх, после чего, дождавшись музыкального подъёма, запрыгнул на него и начал сексуально двигаться, показывая своё натренированное за последний месяц тело. Майкрофт выгибался и крутился вокруг пилона как змея, совершал абсолютно пошлые движения, имитирующие половой акт, и облизывался, глядя в глаза замершего словно статуя Лестрейда. Грег был в шоке. Нет, он конечно знал, что именно выиграл в споре, но никак не ожидал, что Майкрофт не просто оттягивает исполнение его желания, а действительно готовится. Его тело... Нет, его пластика... Боже, да он весь преобразился и ведь умудрился всё это время скрывать это. А сам танец... Лестрейд искренне надеялся, что Майк готовился без инструктора, потому что готов был порвать любого, кто видел его мужа таким. Постаравшись скрыть шок, инспектор сделал большой глоток виски и положил ногу на ногу, скрывая стояк. По его коже катились капельки пота, а руки довольно сильно устали, музыка подходила к концу. Холмс эффектно приземлился, выгибаясь в позвоночнике, опускаясь на корточки и только после этого отпуская пилон, чтобы вульгарно развести колени руками. Пошел повтор последних строк куплета, и Майкрофт, не вставая, спустился со сцены, а затем подполз к Грегу, чтобы подняться, упёршись в подлокотники его кресла. Музыка закончилась. На несколько секунд повисло напряжённое молчание, воздух между ними, кажется, заискрился. — Я трахну тебя, прямо сейчас, — прохрипел инспектор. — Надеюсь на это, — тяжело дыша, ответил скромный чиновник британского правительства.