Принц и зомби

      Огромная зеленая буква «W» то загоралась, то снова гасла. Лампы в остальных уже давно вышли из строя, а потому на фоне сумеречного серо-синего неба вспыхивала только эта стойкая «W». Прошлым летом случился сильный ураган, с крыши сшибло антенну, а она, в свою очередь, укоротила название магазина сети розничной торговли «Wal-Mart» до «Wal-Mar». Теперь низвергнутая «t» валялась перед центральным входом в гипермаркет.       Зед и сам не знал, зачем он каждый раз останавливается и внимательно всматривается в мигающую «W» и давно потухшую валяющуюся на земле «t». Возможно, мигание ламп внутри зеленого пластика его гипнотизировало, а может быть, ему нравилось вспоминать прошлогодний ураган и тот треск, с которым «t» хлопнулась на асфальт. Он тогда вместе с остальными стоял внутри и смотрел на улицу, по которой носило в бешеном вихре разный мусор, а почерневшее небо раздирали всполохи молний.       Так получилось, что несколько лет к ряду он провел здесь, в этом торговом комплексе на окраине города, вместе с другими такими же, как он. Так что отныне его дом состоял из трех зданий: магазина Wal-Mart, располагавшегося рядом спортивно-оздоровительного комплекса с бассейном (ныне, разумеется, высохшим) и небольшого магазина для дома и сада, лепившегося к западному крылу гипермаркета. К сожалению, Зед плохо помнил, что с ним произошло и почему он очутился в этом месте. Более-менее осознавать себя он начал лишь пару лет назад, и примерно тогда же он понял, что он и его товарищи по несчастью больше не люди. Точнее, людьми-то они были, вот только живыми их уже нельзя было назвать. Повсюду ему встречались лишь бескровные серые лица, ввалившиеся мутные глаза, открытые рты с посеревшими деснами, и сухие ломкие волосы, напоминавшие паклю. «Обычный житель мегаполиса в понедельник с утра» — скажете вы? Ну, обычные жители мегаполисов, как правило, не охотятся за людьми, чтобы раскроить им череп и с жадным чавканьем сожрать их мозги. А у Зеда и его товарищей по несчастью подобное занятие теперь стало основным способом продлить свое существование в этом новом странном мире.       Немногие уцелевшие после разразившейся катастрофы все еще оставались в городе. Некоторые забаррикадировались в своих домах с запасами консервов и воды, некоторые бежали прочь в надежде, что где-то остались нетронутые заразой поселения. Но большинство живых организовали что-то вроде нового города внутри вымершего мегаполиса. Этот новый маленький город окружала огромная бетонная стена, по всему периметру которой был выставлен караул, денно и нощно следивший за границами. Зед с приятелями никогда не совались туда — их бы мигом перестреляли.       Впрочем, пищи пока что и так хватало, и он не задумывался о стене в центре города. По правде сказать, думать ему было очень трудно: мысли постоянно норовили куда-то ускользнуть, а если что-то и поселялось в уме Зеда, то ворочалось там чрезвычайно долго, мучительно долго, пытаясь оформиться в нечто членораздельное. На голодный желудок можно было даже не пытаться думать: все равно мысли сводились лишь к жажде плоти, которая вытесняла все прочие побуждения.       Постояв еще немного перед закрывающимися и открывающимися дверями, Зед зашел в здание и неровной медлительной походкой направился в сторону небольшого кафетерия в дальнем конце зала. Мимо так же медленно с кряхтением проходили другие мертвецы, смотря в одну точку и пошатываясь. Уткнувшись в стену, они поворачивались и начинали свое путешествие в противоположную сторону. Веселое времяпрепровождение, ничего не скажешь…       Зед был довольно высок ростом и широкоплеч, но при этом сутул и худощав. На первый взгляд ему можно было дать и сорок-сорок пять, однако во всем виновата смерть, которая, как известно, никого не красит: если бы не подпорченный вид, то мужчина вполне мог оказаться тридцатилетним. Пепельно-русые волосы, некогда выбритые с затылка в довольно модную прическу, теперь топорщились грязными сухими иголочками на макушке, в сочетании со слегка оттопыренными ушами делая его облик придурковатым. Его глаза, как и у прочих зомби, были мутными и ввалившимися, окруженными темной сухой кожей, от чего светло-серый цвет их казался инфернальным: они напоминали бельма. Впалые щеки, бледная бескровная кожа и редкая торчащая на подбородке щетина завершали картину. Видок так себе. Особенно учитывая то, что одет он был в растянутую бессменную черную толстовку, несшую на себе следы всех его трапез и падений (из-за присущей всем зомби неуклюжести падал он часто), протершиеся в области коленок старые джинсы, забрызганные грязью, и порванные стоптанные берцы, непонятно как еще державшиеся на его ногах. Иной раз Зед рассматривал себя, пытаясь по одежде вспомнить, кем он был при жизни, но, к сожалению, так одевается добрая половина городских жителей, а никаких документов у него в карманах не оказалось к тому моменту, как он понял, что по ним было бы легче выяснить собственное происхождение. Имя свое он также не знал, а «Зед» появился из надписи на его толстовке: на маленькой бирке производителя красовалась эта полустертая буква. Он вообще любил примечать буквы. Хотя, читать от чего-то ему было ужасно сложно. Как звучат те или иные буквы он помнил, но не видел в их сочетании слов. А если и видел, то не понимал их значений. При этом что-то выговаривать мог и даже вкладывал в слова смысл. Например, периодически он любил перекинуться словечком-другим со своим другом. Если, конечно, их взаимоотношения можно было назвать дружбой: Макс обитал в кафетерии, был достаточно нелюдим, но против общества Зеда ничего не имел. Они могли часами стоять или сидеть друг напротив друга и таращиться в пространство, периодически мыча или пытаясь что-то выразить. Макс был не настолько отрешенным и равнодушным, как остальные — он был мыслителем даже больше, чем Зед: вечно вздыхал и таращился в мутные окна на полупустую автостоянку. Да и имя свое помнил, что само по себе было диковинным явлением.       Подойдя ко входу в кафетерий, Зед увидел девушку, одетую в порванную униформу хостес. Она была босой, а одна нога у неё как-то странно выгибалась в области щиколотки. Ничего удивительного: будучи живым трупом, на шпильках особо не побегаешь. Девушка торчала тут почти постоянно и провожала каждого, кто заходил внутрь, приветливым «У-уугхр». Помимо них в кафетерии был сейчас лишь один посетитель. Широкая спина Макса заслоняла собой приличную часть стойки. Покрытая шрамами лысая голова белела над слегка ссутуленными плечами зомби, а его щёки и виски украшали встрёпанные седеющие бакенбарды. Что ж, по крайней мере, Максу не нужно было переживать по поводу седины, ведь мёртвые, как известно, не стареют. Правда, это не означало, что с ними не может произойти других… куда более страшных изменений.       — Хммм… — сказал он, когда Зед опустился на стул рядом с ним. Приятель был куда ниже самого Зеда, но при этом крепче и коренастее. Его мутные зеленоватые глаза скользнули по лицу соседа по стойке и вновь уткнулись взглядом в какую-то точку за окном.       Зед, разумеется, уже забыл, зачем он вообще пришел к Максу. Иной раз он мог заходить к товарищу по пять раз за час, чтобы посидеть и молча уйти. На шестой или седьмой заход его медленный ум внезапно озаряла насовсем было утраченная мысль, и он спешил (насколько зомби вообще могут спешить) донести ее до друга. Но приличия надо было соблюдать, а потому Зед здоровался каждый раз.       — Гггггхххх… — сообщил он, слегка пошатываясь. Держать голову и торс прямо было не такой уж простой задачей даже в положении сидя. — Ммм… Мысль вертелась где-то на периферии сознания, и Зед все никак не мог ее ухватить. Это раздражало. Он даже нахмурил свои светлые редкие брови, пытаясь таким образом сосредоточиться. Раздражение не отступало и становилось все сильнее. Наверное, примерно так ощущает себя младенец, который обделался, и теперь испытывает острый дискомфорт от мокроты в пеленках, но сам с этим сделать ничего не может. Впрочем, откуда Зеду было знать про младенцев: он ни одного не видел. И тут зомби вдруг осенило.       — Есть… — выдохнул труп, сжав челюсти и выжидающе взглянув на друга. Макс вздрогнул от неожиданности. Если, конечно, вялое покачивание головы можно было считать вздрагиванием. Однако слово, которое смог, наконец, донести до него Зед взбудоражило и его собственный голод. Жажда плоти была сильна, но настолько же сильным было и отвращение перед неизбежным убийством людей, каждый раз сопровождавшимся потерей остатков рассудка и всепоглощающей животной яростью. Спустя приличное количество времени Макс всё же отреагировал: поморщился и кивнул.       — Город… — сказал он, с трудом двигая языком.       Они всегда ходили на охоту вместе, так было надёжнее. Также Макс с Зедом обычно брали с собой ещё нескольких товарищей по несчастью и, таким образом, у них получался небольшой отряд примерно из десятка ходячих мертвецов. Они прекрасно знали, что одиночке в городе делать нечего, так как любой худо-бедно вооружённый живой тут же прострелит тебе голову, и тогда всё, тебя не станет. Живые были куда проворнее и соображали быстрее, а потому приходилось рассчитывать только на численный перевес. Стоило Максу и Зеду выйти из кафетерия, как к ним словно по команде присоединились остальные. Разумеется, никто никого с собой не звал — мертвецы подсознательно чувствовали, что пришло время охоты, и сбивались в некое подобие стаи, следуя за самыми расторопными. Босая хостес поплелась за ними первая, смешно подпрыгивая из-за того, что приходилось ковылять на сломанной ноге, затем отвлекся от хождения по кругу какой-то клерк в порванном деловом костюме и с разбитыми очками, которые он от чего-то не снимал и даже периодически привычным жестом поправлял на переносице. Когда Зед с другом покинули Wal-Mart, за ними следовала вся их привычная компания, замыкал которую ползший на руках ребенок. Судя по всему, при жизни он был парализованным, однако будучи зомби не смог больше пользоваться инвалидным креслом и, чтобы добывать себе пропитание, ему пришлось слезть с него. Этот парнишка держался вполне неплохо, подбирая за старшими куски после охоты, чем и поддерживал свое существование. Если же на него нечаянно наступали, он громко шипел, а иногда даже норовил укусить, так что мало-помалу остальные привыкли держать некоторую дистанцию: отцепить его от себя было довольно сложно, ибо мальчишка вгрызался, как самая настоящая пиранья.       Краем глаза Зед заметил какое-то шевеление около спорткомплекса на другом конце автостоянки. Он медленно повернул голову, посмотрев на едва различимую в сумерках тень, которая юркнула в зияющий провал входа, давно лишившегося дверей. Скелеты… эти ребята были куда опаснее обычных мертвецов. Они были быстрыми, сообразительными и очень, очень злыми. Зомби старались держаться подальше от спорткомплекса с засевшими в сырости и мраке заброшенного бассейна скелетами. Пусть те и не трогали их, но особой приязни между двумя «разновидностями» мертвецов не наблюдалось. На самом деле, Зед не сразу разобрался в том, кто такие эти скелеты… он видел их несколько раз, однажды даже рискнул заявиться в их обитель, но поторопился убраться, так как встретили его не слишком радушно. А потом он увидел одного из своих «товарищей», который сидел, забившись в угол продуктового отдела Wal-Mart’а, и сдирал с себя кожу. Этот парень давно перестал питаться, потерял вообще какой-либо стимул к дальнейшему существованию и с неделю не шевелился. А потом с ним начал твориться этот ужас. Под слоем полусгнившей уже к тому времени кожи оказалась черная ссохшаяся плоть, которой были покрыты скелеты. По всему выходило, что теряя всякий человеческий облик, мертвец превращался в монстра и уже даже не пытался вспомнить свою прошлую жизнь или осознать настоящее. Оставалось лишь бессмысленное стремление убивать все живое. Иногда даже не столько ради пропитания, сколько из-за бессмысленного чувства досады и желания отомстить.       Зед отвернулся и посмотрел на небо. Внезапно в его памяти всплыл образ какой-то странной металлической штуки с крыльями, которая, бывало, с грохотом пересекала небо. Но он уже не помнил, что это такое, а потому видение быстро пропало. Макс держался слегка впереди остальных, так как был самым крупным и устойчивым. Он часто собирал своими мощными плечами те пули, которые предназначались остальным. Разумеется, он делал это не нарочно, но свою пользу их группе приносил. К тому же друг Зеда обладал неплохими для мертвяка рефлексами, должно быть, хорошо дрался, когда ещё был жив. Периодически он издавал нетерпеливые вздохи и стоны, словно его раздражала собственная медлительность. Однако, несмотря на вялый темп ходьбы, их процессия всё же добралась до города спустя несколько часов. Мертвецы тут же стали принюхиваться, стараясь различить какие-либо признаки присутствия живых.